Отрывок из моего романа "Венец безбрачия"

Юлия одарила Матвея таким признательным, лучезарным взглядом, что у него суматошно забилось сердце. Ему вдруг отчаянно, нестерпимо захотелось прижать ее к себе и поцеловать, но он понимал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Между ними только-только наметилось потепление, и любое неосторожное действие или слово неизбежно разрушит этот хрупкий мосток.
– Благодарю вас, – промолвила Юлия, легонько сжимая его руку. – Вы сказали мне именно те слова, которые сейчас так нужны. А теперь… – она выразительно покосилась на столик с шампанским, состроив такую озорную рожицу, что Матвей невольно рассмеялся.
– Итак, мадемуазель, за посрамление ваших недоброжелателей! – провозгласил он, беря наполненные бокалы и протягивая один из них Юлии.
Не успели они допить шампанское, как в зал вошли Загрядский и Виолетта, а следом – Тумановы. Все вместе они выпили еще по бокалу шампанского, а затем облачились в бальные плащи и стали рассаживаться по каретам.

Когда они прибыли в дворянское собрание, бал еще не начался. В переполненном вестибюле было не протолкнуться, и на какое-то время Матвей и Юлия потеряли из виду своих спутников. Дождавшись, пока Юлия оправит перед зеркалом прическу и платье, Матвей предложил ей руку и они двинулись к широкой монументальной лестнице на второй этаж. Внезапно на их пути возникли две дамы, в которых Матвей, к непередаваемой досаде, узнал Лизу Горчакову и ее несносную сплетницу-мамашу.
– Боже, какая неожиданная встреча! – воскликнула Лиза, рассматривая Юлию с таким непомерным изумлением, будто та уже объявила о своем уходе в монастырь. – Дорогая Жюли, я восхищена вашим мужеством. На вашем месте я бы, наверное, не решилась появиться в обществе через три дня после несчастного случая с Антоном Елагиным.
– Ну, во-первых, никакого «несчастного случая» с моим кузеном не было, – сухо пояснил Матвей. – Так, мелкая неприятность. А во-вторых, мадемуазель Прозоровская здесь ни при чем. Лошади Антона понесли вовсе не потому, что их закрутила некая «таинственная сила», а лишь из-за того, что его напившийся кучер не сумел с ними справиться.
– Возможно, и так, – с тонкой усмешкой заметила княгиня. – Только, к сожалению, этому уже никто не поверит.
– Ну и пусть, – вызывающе бросила Юлия. – Мне безразлично, что там обо мне думают всякие отсталые дураки, напичканные нелепыми предрассудками.
Не ожидавшая столь дерзкого заявления, Горчакова старшая слегка опешила. Зато ее дочка, которую нелегко было чем-то смутить, тут же устремилась в новую атаку.
– И правильно, дорогая Жюли, – с елейной улыбкой закивала она. – Не обращайте ни на кого внимания и делайте то, что считаете нужным. В конце концов, даже если все наши глупые мужчины теперь снова будут обходить вас стороной, с вами останется месье Елагин. А такому кавалеру можно только позавидовать: мало того, что красавец и отчаянный храбрец, так еще и воплощенное благородство, – ядовито-сладенький взгляд княжны Горчаковой устремился на Матвея. – Вы говорите, граф, что с вашим кузеном произошла всего лишь мелкая неприятность. Но ведь все могло обернуться гораздо хуже! Если бы вы не бросились на помощь Антону, он вполне мог покалечиться или даже погибнуть… и в этом случае все его состояние досталось бы вам! Однако вы как истинно благородный человек презрели низменные меркантильные соображения. Поистине, на такое способен не каждый, не правда ли, дорогая Жюли? – тут выдержка изменила Лизе, и она весело расхохоталась, благо в этот момент ее матушка отвлеклась на разговор с какой-то пожилой матроной.
– Да, действительно, – процедила Юлия, – вы бы сами никогда не совершили такой глупости. А если бы ее совершил ваш жених или муж, то вы бы, наверное, съели его живьем.
– А так как ни один здравомыслящий человек не хочет быть съеденным живьем, – оптимистично подхватил Матвей, – то женихов у мадемуазель Горчаковой, как и четыре года назад, по-прежнему негусто, – не глядя больше на Лизу, он быстро повел Юлию по лестнице.
– Неотесанный кавказский дикарь! – полетело ему в спину злобное шипение.
Матвей уже достиг середины лестницы, когда до него дошло, что не так давно он где-то уже слышал похожую фразу. И он вспомнил, где именно – на том самом злосчастном маскараде в доме барона Корфа. «Ты груб и неотесан, дружочек, – всплыли в его памяти слова Юлиного двойника. – Но я не сержусь на тебя, потому что знаю, что последние четыре года ты провел среди кавказских дикарей»…
От нахлынувшего волнения Матвей едва не споткнулся на повороте лестницы. Так, значит, это была Лиза Горчакова? Развязные манеры, вульгарный смех, полное отсутствие девичьей стыдливости – все говорило в пользу того, что его догадка верна. К тому же девушки имели примерно одинаковые рост и сложение, а если учесть, что их волосы надежно скрывали шапочки, то принять одну за другую было совсем не мудрено. Правда, голос Юлии звучал гораздо приятней и мелодичнее, чем голос Лизы, но среди маскарадного шума это различие было трудно уловить.
Но как могло получиться, что Лизе удалось так хорошо скопировать костюм Юлии? Как она вообще узнала, что та в Петербурге и собирается посетить маскарад? К сожалению, ответы на эти вопросы могла дать только сама Лиза.