Необычные инициалы

Путь к славе. Нарциссовая мандрагора. Юлия Гельтищева

Когда я была школьницей, то обнаружила, что мои инициалы складываются в месяц рождения – июнь, без мягкого знака, конечно. Сейчас, когда я сменила отцовскую фамилию на бабушкину, инициалы складываются в не менее приятное слово «юг».

Развлечение показалось мне интересным, и я решила использовать его в имени главной героини книги «Путь к славе. Нарциссовая мандрагора». Назвала её Мираль Аледаровна Клёнова, что сокращается до «мака».

Ярко-красный цветок с зелёным стеблем стал символом и опознавательным знаком девушки, не из-за его свойств, как можно подумать, а исключительно из красоты, особенно заметной на фоне изумрудной зелени.

«Едва дверь закрылась, Мираль принялась за дело. В первую очередь её интересовали бумаги. Помимо песен с аккордами девушка взяла с собой прошлогодние письма жениха, хотела перечитывать их в дороге, когда станет тоскливо. Почитала… Текст практически исчез под чернилами. Со сжавшимся сердцем девушка положила их в стопку мусора. Достала из-за пазухи латунный кулон в виде гитары, лежащей на цветке мака - её символ и обручальная подвеска. Последняя нить, связывающая с Ладимиром. Кто знает, когда она получит его письмо, пахнущее дымом и раскалённым железом. Девушка поцеловала оберег и продолжила разбирать вещи».

«Мираль аккуратно вывела на обратной стороне открытки «Благодарю за вкусное пирожное». Ниже поставила инициалы и схематичное изображение мака.
- Ой, спасибо-спасибо, - разносчица спрятала подписанную карточку в карман и зарделась».

Складываются ли инициалы вашего имени в новое слово? Что вы думаете об инициалах с подтекстом в образе героя?

-----

И небольшой ознакомительный отывок:

ГЛАВА 1
Финальные аккорды затихли. Мираль поднялась, отставив в сторону руку с гитарой, и поклонилась. В зале раздались редкие аплодисменты. Будь на сцене настоящий менестрель, нашлись бы желающие поговорить, угостить кружкой чая или ужином. Вчерашней выпускнице рассчитывать на такое не приходилось. Для немногочисленных постояльцев она всего лишь приятное дополнение к ужину, вроде жарко натопленного камина. Впрочем, в зале не меньше пятнадцати человек, а серебряный орле* – неплохой заработок за вечер.
{(*Орле – название денег в Лозарии, бывает медный, серебряный и золотой, в народе называется «орлом».)}
Девушка облизала пересохшие губы. Увлеклась пением и забыла про воду. Кружка половину концерта простояла пустой, разносчики не додумались её наполнить, а Мираль - попросить это сделать.
Она спустилась с помоста и прошмыгнула на лестницу, пока от аппетитных запахов не свело желудок. За работой Мираль почти не чувствовала их, но сейчас голод напомнил о себе. Девушка сглотнула. Вспомнила, чем её потчевала Заряна, кухарка и жена трактирщика. Щи из кислой капусты с крупой и клюквенный компот с мёдом. Всё! Скорее на второй этаж. Оставить гитару, переодеться и на кухню. Мираль видела, сегодня заказывали кур. Если не всё ушло гостям, ей достанется кусочек.
На втором этаже царил полумрак. Магические чаши с огнём загорались при приближении людей. Сейчас светила всего одна над дверью комнаты Мираль. По старому знакомству, трактирщик выделил ей маленькую уютную комнатку возле лестницы. Девушке казалось, чем ближе к началу коридора, тем меньше привлекает грабителей. Не слишком удобно грабить, если мимо постоянно ходят и разговаривают. Пусть в глазах людей она посланница богини Геньши: одарённая, могущественная и неприкосновенная, отец не уставал повторять, насколько далека реальность от суеверий, и насколько осторожной должна быть одинокая девушка в путешествии. Если бы не граф, он бы так и держал её при себе до замужества.
Мираль повернула ключ и толкнула дверь. Та не сдвинулась. Девушка повертела ключ, он застрял и не прокручивался. Мираль дёрнула дверь на себя и снова повернула ключ. Раздался щелчок, язычок замка вошёл в паз. Теперь заперто. Девушка повернула его в обратную сторону до упора. Толкнула дверь. Безрезультатно, её заклинило. Мираль вздохнула. Звать Калита, или обойдётся своими силами? В коридоре пусто, в комнатах – тихо, постояльцы сидят в большом зале. Пожалуй, она сама справится.
Девушка положила гитару у перил. Оттолкнулась и налетела плечом на дверь. От резкого удара она распахнулась. Мираль влетела внутрь и едва удержалась на ногах, чудом не наступив в чернильное пятно. Девушка уставилась на него, потом перевела взгляд на бардак. Пальцы до боли сжали ручку. Из груди вырвался рык, недостойный интеллигентной барышни. Мираль ударила кулаком по двери и затрясла рукой от резкой боли. Кто-то побывал в комнате, перевернул всё верх дном и испортил вещи. Правильные воры так не действуют, они работают тихо. Здесь же намеренное вредительство.
В первый момент девушка подумала о родителях, но отогнала эту мысль. Они не стали бы «учить разуму» таким способом. Слишком подло. Сыновья трактирщика частенько хулиганили. Ставили ловушки на мелкую нечисть, подкидывали ученице менестреля червей и лягушек в постель, но одно дело глупая шутка, совсем иное - намеренная порча.
Кипя от гнева, Мираль забрала гитару. С треском выдернула застрявшую рубашку и закрыла дверь. Положила инструмент на кровать, а порванную тряпку бросила к остальной одежде.
Беспорядок наводил на мысль, что здесь искали нечто, но не нашли. Шкаф выпотрошили, сумки изрезали, вещи раскидали. Со стола одним махом всё скинули. По всюду виднелась россыпь мелких чернильных пятен.
Мираль поёжилась и заметила открытое окно. Незваные гости пробрались через него и поленились закрыть. Конец первоцветня* - не тепловетер**. Почти весь снег сошёл, но к ночи всё равно холодает и подмораживает.
{(*Март)}
{(**Июнь)}
Осторожно ступая между вещей, девушка подошла к окну и выглянула. Полная Луна ярко светила, но темноту не разгоняла. Она позволяла разглядеть дорогу и ближайшие дворы. Дальние выглядели тёмными силуэтами. В некоторых домах бледно светились маленькие прямоугольники. Из-под козырька правее окна пробивался тусклый свет. Тишина, спокойствие, обычная деревенская ночь. Ни намёка на злоумышленников.
Мираль взялась за створки и потянула на себя. Левая встала на место без проблем, а правой что-то не дало закрыться полностью. Девушка провела рукой по ребру рамы. По коже скользнул шнурок и с шелестом упал. Мираль не успела его схватить. Она поглядела в темноту. Вздохнула. Без проблем вернула створку на место и поправила шторы.
- Лишь бы отец не узнал, - пробормотала девушка.
- О чём не узнал? - раздалось за спиной, Мираль вздрогнула от неожиданности. - Великие Стихии, что это?
Девушка медленно обернулась и встретилась взглядом с опешившим трактирщиком.
- Всё в порядке, - Мираль натянуто улыбнулась.
- Да уж, вижу, - проворчал Калит, разглядывая пятно под ногами. - Вот уж стражи обрадуются ночному вызову.
- Не надо стражей, - девушка оперлась руками на спинку кровати и умоляюще посмотрела на трактирщика. - Пожалуйста, Калит.
- Девка, ты сдурела? - мужчина постучал кулаком по блестящему лбу. - У меня же проблемы будут.
Мираль припомнила матушкины наставления и состроила несчастное личико.
- Ну, пожалуйста, Калит, иначе моё путешествие закончится, так и не начавшись. - Говорить с надрывом, едва не плача, девушке не составило труда, не зря столько лет училась. - Батюшка и так с трудом отпустил. Если узнает об этом, так потребует, чтобы вернулась. Пожалуйста!
Трактирщик, как многие мужчины, не мог устоять перед женскими слезами. Он поколебался. Шагнул вперёд и закрыл дверь за спиной.
- Мираль, а ежели этот ворюга остальные номера обчистит? - зашептал он, громко и слегка присвистывая. - Ты об этом подумала?
Девушка смущённо опустила глаза. Прикусила нижнюю губу и глянула на штору.
- Так ведь он уже пробрался внутрь, обошёл защиту. Значит, она ему не помеха.
- Ты права, - мигом переменился в лице трактирщик. - Не стоит лишний раз беспокоить постояльцев. Уладим дело миром. Я пришлю девушку. Она приберёт и почистит вещи. За счёт трактира. Только никому не говори про сорванный контур.
Мираль насторожилась.
- На комнатах нет защиты?
- Да есть она. Прошлогодняя, - Калит поскрёб пухлой рукой лысеющий затылок. - Всё не обновлю её. Пока вроде справлялась. Ты давай, разбирайся с вещами, и ужинать. Горничную сейчас пришлю, - пообещал он и вышел.
Едва дверь закрылась, Мираль принялась за дело. В первую очередь её интересовали бумаги. Помимо песен с аккордами девушка взяла с собой прошлогодние письма жениха, хотела перечитывать их в дороге, когда станет тоскливо. Почитала… Текст практически исчез под чернилами. Со сжавшимся сердцем девушка положила их в стопку мусора. Достала из-за пазухи латунный кулон в виде гитары, лежащей на цветке мака - её символ и обручальная подвеска. Последняя нить, связывающая с Ладимиром. Кто знает, когда она получит его письмо, пахнущее дымом и раскалённым железом. Девушка поцеловала оберег и продолжила разбирать вещи.
Чернильница стойко выдержала удар, даже крышка не треснула. Из гусиных перьев уцелело всего одно, остальные пропитались тушью. Проще купить новые, чем очистить эти. Грифели поломались и раскрошились.
Всё сумки неаккуратно разрезали по швам, и восстановлению они не подлежали. Девушка со вздохом отправила их к мусору. Половину аптечки удалось спасти. Две баночки с лекарствами треснули, залив новые бинты, но мази и мешочки с травами не пострадали.
Мягкий гитарный чехол вывернули наизнанку, но не испортили. Запасные струны и колки рассыпали по полу…
Горничная появилась, когда Мираль заканчивала раскладывать струны по мешочкам. Служанка осмотрелась, закинула одежду в принесённую корзину и поставила у двери. Вместе с гостьей она заправила постель и разложила уцелевшие вещи по местам. После этого взялась за чернильные пятна на полу и стенах.
- Вы красный кошелёк не находили? - спросила Мираль, закрывая створку массивного шкафа.
Служанка замотала головой.
- Много там было? - участливо спросила она, поливая пятно раствором из чёрной бутылки.
- Пять медяков, хотела у селян продукты купить.
- Что-то ещё пропало?
Мираль покачала головой. Кошель с остальными деньгами, выданными родителями, она носила на поясе. Так заговор лучше работал и отводил алчные взгляды. По сравнению с основной суммой, пять медяков совсем немного, но на них можно купить еды на неделю. Слишком расточительно ради них взламывать защиту комнату и потрошить вещи.
- Вы можете идти ужинать, - предложила горничная. - Я управлюсь.
Мираль нехотя взяла шаль, чудом избежавшую участи остальной одежды, и вышла в коридор. По нему крался пятнадцатилетний Вестин. Чаши на него не реагировали – парнишка знал тайные слова. Заметив постоялицу, старший сын трактирщика приветливо замахал рукой и поднёс палец к губам. Бесшумно подошёл к девушке и прошептал:
- Батя прислал проверить комнаты. Чтоб никто не понял. Здорово, да?
Серые глаза парня светились от восторга. Мираль вспомнила о его мечте стать охотником на нечисть. Наверняка, вообразил себя загонщиком какого-нибудь анчутки.
- И как успехи? - поинтересовалась девушка.
- Всё чисто. Но я ток половину осмотрел. Вот будет здорово, если это не вор, а кикимора.
Мираль подняла глаза к потолку. Как же! Кикимора! Кикимора не оставляет кулоны на окнах. Вспомнив про улику, девушка спешно простилась с Вестином. Надо успеть забрать её первой и выяснить, что это.
Мираль сбежала на первый этаж, по стеночке обогнула зал и вышла на крыльцо. Спустилась по ступеням. Под туфельками зашуршал холодный гравий. Девушка слишком поздно сообразила, что одета легко, но не возвращаться же теперь.
Она обогнула крыльцо и присела точно напротив своего окна. Вслепую поводила рукой. К ночи земля смёрзлась и застыла буграми. Из них торчали ветки и мусор. В деревнях не так тщательно убирались, да и постояльцы порой кидали вещи из окон. Пришлось умерить пыл, и водить рукой осторожнее.
Мираль собралась вытащить подвеску алькорита - камня, светящегося в темноте бледно-голубым светом, как пальцы нащупали гладкий овал. Девушка его без проблем подняла. Не успел вмёрзнуть, а значит, это он свалился с её рамы.
Мираль сжала находку в кулаке и поднялась. Заряна упоминала, что на заднем дворе остановилась купеческая охрана. Среди них наверняка есть знающие люди.
Ноги замёрзли, но девушка не обращала на это внимания. Тайна подвески беспокоила её сильнее насморка.
В углах забора горели негасимые лампы. Магическое пламя трепетало под лёгким ветерком, и тени колыхались на земле и повозках. У дальней стены девушка заметила огонёк побольше, а рядом – силуэты людей.
Мираль шагнула на каменную дорожку, что светлой полосой бежала по земле, и спрятала руки под шаль. Быстрее расспросит - быстрее вернётся в тепло.
Она уверенно обогнула телеги и вышла к костру. Вокруг него на мешках развалились охранники и играли. Всё пятеро кутались в тулупы и меховые шапки. При приближении девушки они быстро спрятали карты под себя и сели ровно. Когда лицо гостьи осветил костёр, мужчины заметно расслабились, но игру не возобновили.
- Хозяин просил что-то передать? – поинтересовался один из них.
- Нет, - Мираль поёжилась и вытащила руку с подвеской из-под шали. – Мне сказали, что вы профессионалы и можете помочь. Вы же сможете, да?
Зубы стучали от холода, и речь вышла достаточно жалобной.
- Смотря чем, - ответил всё тот же низкий голос. Тусклый свет не позволял разглядеть его лицо.
- Поклонник вручил подвеску. Она выглядит подозрительно, но он утверждает, что это просто подвеска.
- Жених что ли? – ближайший охранник вытянул руку. Мираль опустила на его ладонь находку.
- Нет, - девушка вздрогнула, холод наступал всё сильнее. – От жениха я подвоха не жду. То зритель, я – менестрель, сегодня выступала в трактире.
Мужчина ощупал вещицу, поднёс к огню и осмотрел под светом костра.
- Открывашка. На тёмном рынке стоит пять серебряников. По форме вроде прошлогодняя. Новый контур вряд ли вскроет, а вот с прошлогодними защитами вполне справляется. Я бы держался подальше от таких почитателей. Если стража увидит висюльку, упечёт в тюрьму до разбирательства.
- Ой, а что мне теперь делать? – перспектива угодить в тюрьму напугала девушку.
- А вот что, - охранник бросил кулон в огонь.
Раздался громкий треск, взлетели искры. Мираль заслонилась от них шалью. Кулон быстро прогорел, оставив лёгкий запах жжёной карамели.
- Всё, менестрелька, можешь возвращаться обратно, - со смехом сказал охранник, сидящий по другую сторону костра. - Попросили бы спеть в оплату, да голос твой жалко.
- Спасибо! - искренне поблагодарила их Мираль и поспешила в тепло.
В натопленном зале девушка прочувствовала насколько замёрзла. Её затрясло от накатившего озноба, зубы принялись отбивать дробь. В голове поселился туман.
Мираль плотнее закуталась в шаль, спрятала ледяные пальцы под мышки. Сделала шаг к камину, как её схватили за локоть. От неожиданности девушка двинула локтем. К счастью не попала, что не помешало селянину произнести с упрёком:
- Тяэли...
- Извините. Я не люблю, когда меня трогают.
Мираль высвободила руку и повернулась, наткнувшись взглядом на выпирающий живот, настолько большой, что девушка не сумела представить, как селянин управляется с работой.
Перевела взгляд выше на красное лицо с редкими морщинами, выбившиеся вихры и шапку, съехавшую на затылок. Мужчина тяжело дышал, но не думал снимать тулуп и совершенно не замечал едкого запаха пота.
Мираль стоило больших усилий выдавить из себя извиняющуюся улыбку. Ссориться с людьми в первый год путешествия не стоило. Об этом предупреждали и матушка, и Миродар. Менестрелю требовались союзники, а не враги.
В прошлые годы наставник ограждал её от ненужного общения, брал удар на себя. Теперь Мираль предстояло учиться налаживать отношения, и она не хотела всё испортить из-за неприязни к первому обратившемуся.
- Ой, тяэли, - это иностранное обращение появилось в Лозарии задолго до рождения Мираль, но всё равно резало слух чужеродностью. «Сударыня» звучала намного лучше. - Извините, не хотел вас напугать. Наоборот подошёл выразить восхищение талантом.
Мираль покраснела. Комплименты до сих пор вызывали смущение, за шесть лет путешествий с наставником она к ним так и не привыкла. Селянин тем временем продолжил:
- Когда вы поёте, я как бы это сказать... переношусь в ваши песни и вспоминаю сказки. Матушка моя напевала их мне на ночь. Но тяэли! Ваше лицо на некоторых песнях. Оно пустое. Ничего не выражает. Я не хочу сказать, что всё плохо. Мне понравились песни. Будь на вашем лице все чувства из песни, это привело бы всех в восторг.
Девушка смутилась и потеребила край шали. О проблемах она прекрасно знала. Пыталась с ними справиться, но безуспешно. Мираль умела погружаться в историю. Тогда мимикой, движениями, изменениями в голосе изображала происходящее. Объединение с историей требовало времени, а концертах песни быстро сменяли друг друга. Приходилось использовать голос, а лицо оставлять спокойным. Лучше так, чем посторонняя эмоция. Впрочем, зрителям об этом знать не обязательно.
От сетования по поводу лица селянин перешёл к советам. С первых слов Мираль поняла, в музыке и актёрском мастерстве он разбирается как она в посадке огурцов, то есть ничего не понимает. Тем не менее, мужчина говорил так, будто лично проверил каждый способ и убедился в эффективности. Время от времени он сыпал терминами, применяя их не к месту и лишь в ведомых ему одному значениях. Выглядел настолько уверенным в себе, что девушка начала сомневаться в собственных знаниях.
Мираль осторожно оглядывалась, ища поддержки в лице Заряны или трактирщика, но они как назло исчезли. Девушка не решалась прерывать поток советов. Слухи и домыслы в деревнях разносятся быстро, а столь «сведущие» люди запросто всё перевирают, а в случае обиды могут разнести по округе весть о злой и грубой ученице Миродара, и в следующий её приезд слушателями будут только постояльцы. Девушка боялась такого развития событий. Приходилось терпеть. Стоять с натянутой улыбкой и слушать бессвязную речь.
- Вастик, тебя женка уж зовёт. - Трактирщик выглянул из кухни, когда терпение Мираль подошло к концу.
Мучитель сдавлено ойкнул. Быстро попрощался и выбежал на улицу.
- Мирка, ну ты чего? - поинтересовался Калит. Девушка смущённо пожала плечами. - Как торговаться за гонорар, так она всё может, а как дорогу расчистить, так стоит столбом. Ужин поди уже остыл.
- Так молва пойдёт, что я вне народа, - тихо ответила Мираль. - Ещё меньше слушателей станет.
- Глупость девка говоришь. Таких доброхотов сразу надобно ставить на место. Идём, - трактирщик мотнул головой в сторону кухни.
Поужинать вновь не удалось. Стоило девушке переступить порог, как Заряна схватила её за локоть и втащила в кладовку. Мираль удивило такое обращение, но подвоха от знакомой она не ждала и вырываться не стала.
Заряна показала на стул у дальней стены под чашей с огнём. Мираль без возражений села на него. Трактирщица защёлкнула шпингалет изнутри, чтобы никто не побеспокоил, и встала в двух шагах от девушки. Хозяйка скрестила руки на груди и хмуро поинтересовалась:
- И во что ты вляпалась?
Мираль непонимающе приподняла брови. Утром она простилась с женихом и родителями. От родного города отъехала недалеко, вряд ли успела кого разозлить за это время.
- Тебя просили что-нибудь перевести, передать другу? Может, какой товарищ детства? - продолжила допытываться трактирщица.
Девушка покачала головой. Она не понимала к чему эти расспросы.
- Или друг наставника? Воры просто так не врываются в комнаты. Это должна быть очень ценная вещь.
- Понятия не имею, - нахмурилась Мираль. - Все вещи мои личные и приобретены честным путём. Да отмычка стоит дороже моих вещей. Вряд ли они пришли за невестиным оберегом.
- Ты знаешь про отмычки? - удивилась Заряна.
Мираль отвела взгляд.
- Калит упомянул... И я же дочь сотника, слышала кое-что.
Она не стала уточнять, что эти факты не связаны между собой. Аледар оберегал единственную дочь и рассказывал чаще о самозащите, чем о жизни преступников.
- И много ли сотник говорил об артистах и разбойниках?
- В смысле? - удивилась Мираль. - Нормальные разбойники не трогают посланников Геньши, боятся спугнуть удачу.
Заряна усмехнулась.
- Девочка моя, неужели ты до сих пор считает это настоящей причиной?
- Нет, я думаю, что дело всё в осторожности и Неделе Очищения. Не говоря о том, что у большинства менестрелей брать нечего. Может, всё дело в этом? Я - неизвестный менестрель, но приехала в трактир на повозке, а не как все.
Трактирщица рассмеялась и поправила сползший на лоб платок.
- Ну да, а карета у тебя золотая, сразу видно: графский отпрыск выехал на дорогу, отрабатывает долг царю и богам. Мираль, обычно это говорит наставник, но думаю, он опасался гнева твоего отца, а значит, рассказать придётся мне. - Заряна подошла ближе и нависла над девушкой, закрыв собой весь проход в кладовке. - Ты знаешь, раньше я тоже была артисткой. Гуттаперчевая девочка в балагане. До замужества. Я точно знаю, нет никакой защиты для посланников Геньши. Лихим людям нет выгоды нападать. Зато они приловчились нас использовать. Приглядываются к юным ученикам, знакомятся. Бывает, подсаживаются к наставнику поболтать и заодно к ученику в доверие входят. Приятно, когда взрослые наравне общаются. Вот ученик становится артистом. Они продолжают наблюдать. Известно, всяк артист хорош на своём месте. Наступает момент, ты встречаешь на улице старого знакомого. Он просит маленькую услугу. Передать вещь другу, например, раз уж ты всё равно в ту сторону едешь. И ты не замечаешь, как становишься частью их банды.
- Ну… я аккуратна, - Мираль почувствовала, как кровь отлила от её лица, а удары сердца стали реже. - Никто одолжения не просил пока.
- И пусть Стихии как можно дольше оберегают тебя от этого! – искренне пожелала Заряна. - Репутация отца будет защищать тебя первое время, но они найдут способ заинтересовать, а потом ты сама не сможешь уйти. Просто не сможешь.
- А что мне помешает обратиться к отцу или в Управление? Родители учили меня жить по совести.
- Поверь, когда им будет нужно, они подберут нужный ключ. Сегодняшнее происшествие вполне может быть им.
Мираль вспомнила подвеску. Если неизвестные рассчитывали, что менестрель её возьмёт, то просчитались. Отмычка сгорела в огне и не может скомпрометировать.
- Я буду осторожна, - пообещала девушка.
- Я на это рассчитываю, - кивнула трактирщица. - Идём ужинать. Уверена, ты жутко голодная.
Когда они вышли на кухню, Вестин и Ракит с топотом убежали. За столом остались незнакомый парень и девочка лет восьми-десяти. Они ели ломти хлеба и запивали их чаем.
Мираль села напротив. Заряна поставила перед ней тарелку с гречкой и куриной ножкой. Мясо менестрелям перепадало в редких случаях, когда посетители не съедали всё. Девушка мысленно поблагодарила купца за неожиданный дар, после происшествия очень хотелось сытной пищи.
- Меня Тидар зовут, - парень отвлёк девушку от еды. Мираль отметила, что голос у него уже сломался, но иногда проскальзывают детские интонации. - А это Миланка. Нам это, концерт понравился.
Девушка кивнула им и продолжила жевать кашу. Гречку она не любила, но выбирать не приходилось. Или съесть всё, или проснуться ночью от голода.
- А мы слышали, что у вас случилось, - заявил Тидар. - Вестя, мой братец, рассказал. Говорят, только к вам и залезли. А зачем?
- Он нам не родной брат, - добавила Милана. - Трою…. трой…. трой-родной.
Девочка собралась вытереть руки о сарафан, но брат её перехватил и вручил ближайшую тряпку.
- Что творишь? Мамка меня прибьёт, - зашипел он на сестру.
Миланка показала брату язык, но вытерла руки как положено.
- Не знаю, - честно ответила Мираль. - Пошутил кто-то так зло. Может, концерт не понравился.
- Как он мог не понравится? Я плясала под все песни. - Малышка схватила косички и потрясла ими над головой.
Менестрель улыбнулась. Она подняла глаза к потолку, вспоминая концерт. Действительно, в дальнем уголке плясала девочка, удивительно точно попадая в ритм.
- Дар обещал меня к учителю отвести, как подрасту. Только это тайна. Может ты... вы будете моим учителем?
Мираль покачала головой, тщательно пережёвывая гречку.
Иногда одарённым детям приходилось хитрить, чтобы раскрыть свой истинный талант, а не продолжать ремесло родителей. Она сама на двенадцатый год в День Выбора* гуляла с друзьями и будто случайно оказалась напротив пожилого менестреля. Ребята знали о её музыкальных способностях и стали подначивать - сможет Мираль удивить старика Миродара или нет. Девочка с замиранием сердца подошла к менестрелю. Не дожидаясь приглашения, начала петь и хлопать в ладоши. Старик заинтересовался и попросил спеть мелодию, сыгранную на гитаре. Мираль повторила. Потом песню, потом отбила ладонями ритм, потом ногами. По просьбе Миродара она даже передразнила его. Старик удовлетворённо улыбнулся и сообщил - девочка ему подходит.
{(*День Выбора – ежегодная «ярмарка профессий», где мастера подбирают себе учеников.)}
Тут Мираль представила лица родителей и испуганно убежала, так и не назвав себя. К её удивлению, тем же вечером Миродар в сопровождении графского секретаря появился на пороге их дома. Взрослые беседовали целых полчаса. Мираль в это время мучилась от неизвестности в гостиной. К концу беседы, девочка настолько извела себя, что плохо соображала. Она с трудом поняла смысл материнских слов, что следующие шесть лет ей предстоит изучать пение и игру на гитаре вместо кройки и шитья. Мираль замерла, переваривая сказанное, а потом завопила от радости так, что у всех, в том числе у неё, заложило уши. Да, это не такая серьёзная учёба как в Академии, зато она сумеет сыграть любую песню на любимой гитаре.
В далёком будущем Мираль тоже зайдёт в дом юного менестреля и сообщит его родителям, что их ребёнка выбрала сама Геньши, но до этого момента пока далеко. Очень далеко, подумала девушка, о чём и сообщила Милане.
- Я думал, вы уже настоящий менестрель, - удивился Тидар.
- Настоящий. Только без грамоты. Чтобы её получить, нужно собрать отзывы, и сочинить балладу, - объяснила Мираль. - И со всем этим предстать перед советом Музыкальной Академии.
- Как странно. А плотникам никакие академии не нужны. Мираль - это... как его… актёрское имя? - Тидар похоже считал нормальным задавать личные вопросы при первой встрече.
Впрочем, он не первый. Мираль выглядела типичной лозарийкой: почти круглое лицо, небольшой прямой нос, голубые глаза, каштановые волосы, сильно вьющиеся и доставшиеся ей от отца. От матери, жительницы соседнего государства, она получила рост и стройную фигуру, но как девушка успела заметить за время путешествий, в Лозарии миниатюрные девушки тоже не редкость.
- Мамина память о Серкисе. Я из Алидвы, матушка с той стороны моря, - коротко пояснила Мираль. - Серкиского языка не знаю, на той стороне не бывала, - поспешно добавила она, во избежание вопросов, обычно следовавших дальше.
Об истории семьи она не распространялась. Отец происходил из рода военных и, как его отец и дед, в двенадцать лет поступил в юношеский отряд, потом на службу к графу в его личный полк. Алидвар время от времени ездил на другой берег Каменрифа в сопровождении верных людей. Граф часто останавливался в имении недалеко от деревни, где родилась матушка Мираль. Солдаты держались обособленно, но иногда сбегали на вечерние посиделки к местным ребятам. Так отец познакомился с Лирель. Три года они тайно встречались каждый раз, когда полк останавливался неподалёку. В восемнадцать лет матушка аккуратно расспросила родителей, что думают о её замужестве. Они были согласны на любой вариант, кроме «защитника вражеского гарнизона», как выразились они. Последняя война между Серкисом и Лозарией была много столетий назад и давно превратилась в легенду, тем не менее, жители той деревни ждали её с каждым приездом графа Алидвара. Лирель, потеряв надежду на одобрение брака, сбежала с женихом за море. Родители тотчас от неё отреклись, и ни благословение богини, ни счастливые годы брака, ни рождение внучки не заставили их изменить решение. Все посылаемые сначала Лирель, а потом Мираль письма возвращались нераспечатанными и с пометкой «господа просят их не беспокоить». В конце концов, матушка бросила попытки наладить отношения и взяла с Мираль обещание не пересекать границу Серкиса, хотя бы пока она не заведёт собственную семью.
Новым знакомым девушка этого не рассказала, лишь заметила, что на западе есть много интересных мест, где ей хочется побывать, и перевела разговор на Милану. Девочка только и ждала, чтобы исполнить песенку «настоящему менестрелю». У малышки оказался чистый звонкий голосок, напоминающий пение зарянки. Она удивительно точно повторяла мелодию, даже буквы и те растягивала в нужных местах.
- Мы давно ходим на ярмарки в Алидву, - пояснил гордый за сестру Тидар. - Она всё запоминает.
- Удивительно смышлёная и здоровая девочка, - подтвердил зашедший на кухню Калит.
Он положил на стол возле Мираль новые сумки.
- У наших купил в счёт гонорара.
- То есть как? - удивилась менестрель. - Мы же договорились.
- Договорились о чистке комнаты и вещей. А сумки за свой счёт покупать накладно, - трактирщик положил перед девушкой три медяка. - Вот за сегодняшний концерт. Я договорился с купцом, завтра едешь с их обозом. Денег с тебя не возьмут, расплатишься пением. Их дочке очень понравились песни про любовь в твоём исполнении.
- Погоди, - Мираль не дала себя увести от нужной темы. Закрыла глаза, пересчитала слушателей, прибавила стражников и отняла выплаченное. - Это тряпьё разве стоит по четыре медяка? Да ему красная цена - два.
- Ночь на дворе, люди спать готовятся. И не спорь, нормальная цена для сумки.
- Нормальная? - Мираль вылезла из-за стола и упёрла руки в бока. - Да я за четыре медяка в Алидве с подкладкой и карманами купить могу. А это что? Мешок с длинной лямкой.
- Бери что дают, лучше всё равно нет.
- Забери эти мешки, а мне выдай полный гонорар. - Мираль пододвинула трактирщику сумки. - Давай-давай.
- Мираль, не дури.
- Купец в курсе о контуре на окнах? - вкрадчиво поинтересовалась девушка.
Трактирщик чертыхнулся и вытащил из кармана пригоршню монет. Отсчитал шестнадцать и положил на стол.
- Чтоб ты так поклонников отшивала, - проворчал он. - Ладно, принесу мешки из запаса.
- Вот их хорошо. - Мираль сгребла монеты и ссыпала их в кошелёк. - Купец вроде в Манист направляется. А мне на запад надо, в Перелест.
- Ничего, из Маниста на запад тоже дорога есть. Мне спокойнее, если ты под присмотром будешь. Да и родители голову не оторвут. И что вас всех так в столицу тянет? - Калит сгрёб сумки.
- Там атмосфера подходящая, на нужный лад настраивает.
Все шесть лет Миродар не удалялся от Алидвы. Устал от длительных путешествий и выполнял просьбу отца Мираль. Они ходили по ближайшим графствам, и Аледар при необходимости мог за два-три дня верхом добраться до них. Впервые Мираль сама выбирала путь, ей очень хотелось посетить столицу, увидеть все те чудеса, о которых рассказывали.
- Лад, не лад, а разумнее ехать с обозом. - С этим было трудно не согласиться. - Ты чего улыбаешься? Тоже поехали бы с ними, - обратился трактирщик к Тидару.
Тот замотал головой:
- Мамка с папкой нас заждались, обоз, небось, до полудня тут будет. Так мы к вечеру не поспеем.
- Ты подумай, мелкой всё ж безопаснее. А насчёт тебя я договорился, не подведи.
Мираль отсалютовала ему как солдат начальнику.
- Разрешите идти в комнату? - ехидно поинтересовалась она.
- Иди-иди, - вздохнул Калит. - Мешки вместе с одеждой занесут.
Мираль широко улыбнулась и пошла, чеканя шаг. Она столько раз пародировала для друзей парады, что могла сойти за солдата, если бы не юбка и корсет.
В комнате улыбка исчезла с лица девушки. Она упала на кровать и от души заревела, выплёскивая наружу злость, досаду и страх. Не таким Мираль представляла начало пути.
ГЛАВА 2
Ночь выдалась беспокойной. Мираль то и дело просыпалась. Приподнималась и осматривалась. Ей чудились медленно открывающаяся створка и влезающий в окно силуэт. Он осматривался по сторонам и замирал в тени штор.
Дрожа всем телом, девушка поднималась. Подходила к окну, щупала раму и стекло. Те оказывались в порядке, а в темноте никто не прятался. Успокоенная Мираль возвращалась в постель и ненадолго засыпала.
Она встала она до восхода солнца, когда небо едва посветлело. Накинула на плечи шаль и села за стол. Положила перед собой чистый лист с редкой россыпью чернил. Открыла одолженную у хозяев чернильницу. Макнула в неё перо. Полюбовалась зависшей на кончике каплей. Моргнула. Стряхнула каплю о край чернильницы и записала первую букву.
Слова полились сами собой. Без ритма, без рифмы. Девушка знала, этому никогда не стать стихом, и не было нужды его таким делать. Ей требовалось выговориться. Избавиться от беснующихся мыслей и от ночного кошмара. Строчки плясали перед глазами, пальцы болели, перо скрипело от нажима. Чернила расплывались от падающих на них солёных капель.
После шестого листа, исписанного мелким почерком, Мираль остановилась, с трудом разжала пальцы. Перо беззвучно упало на стол. Девушка откинулась на спинку стула. Она почувствовала опустошение и спокойствие.
Мираль размяла затёкшие пальцы и раздвинула шторы. Утром пустая деревенская улица выглядела дружелюбнее.
В кузне напротив уже разожгли уголь. Тёмный дым столбом поднимался из пристройки, но металл пока не звенел. Соседство кузни и трактира было резонным, постояльцам часто требовались услуги кузнеца.
Мираль припомнила запах горящих углей и раскалённого металла, жар, шедший от горна, настолько сильный, что глаза щипало от стекающего пота. Ей часто доводилось бывать в каретной мастерской Колесовых. Отец Лада считался одним из лучших мастеров города и обучил ремеслу обоих сыновей. Ветрожару предстояло занять место отца, а Ладимир собирался открыть собственную мастерскую.
От воспоминаний сердце забилось быстрее. Мираль подышала на стекло и написала имя жениха. Кому он сейчас выполняет заказ? Будут ли там потайные отсеки, как в её повозке? Ладимир обожал создавать необычные механизмы. Чем сложнее задача, тем сильнее она его увлекала.
На улице раздался тихий скрип. Ракит, младший сын трактирщика, вернулся от колодца с полными вёдрами. Остановился у крыльца и опустил ношу на землю. Ему на встречу сбежала девочка в длинном тулупе и красном платке. Она развернулась и помахала рукой кому-то под козырьком. Следом за ней появился парень, тоже в тулупе и в меховой шапке.
Мираль скорее догадалась, чем узнала вчерашних знакомых. Только эта шебутная парочка могла покинуть трактир в столь ранний час. Тидар пожал руку Ракиту и пошёл к южному выходу из деревни. Милана прыгала рядом с ним и напевала. Мираль показалось, она различила звонкий детский голос среди приглушённых трелей весенних птиц и кукареканья вездесущих петухов. Девушка заулыбалась, глядя им вслед. Брат с сестрой выглядели абсолютно счастливыми.
Размышляя о том, как это иметь старшего брата - Мираль была единственным ребёнком в семье - девушка вернулась в остывшую постель и задремала.
Очнулась она от стука в дверь. Служанка принесла вещи и предупредила, что купец проснулся. Мираль поблагодарила её и занялась сборами. Она заканчивала, когда вновь постучали. Сыновья Калита пришли за вещами. Они подхватили мешки и отнесли их на улицу. Мираль с зачехлённой гитарой на плече спустилась следом.
Обычно вещи складывали в сундук позади кареты или крепили на крышу. В других случаях тюки размещали в повозке, а люди садились сверху или ехали в другой. Мираль предпочитала во внешний сундук убирать то, что не жалко потерять или намочить. Ладимир заверил её в полной надёжности ящика, но девушка не хотела рисковать. Она хранила вещи внутри повозки, похожей на маленький домик. Самое ценное прятала в короб под сиденьем. Его хитро сконструировали. Казалось, всё место занимает раскладывающаяся постель, но на самом деле, там имелся просторный ящик. Ладимир шутил, что туда можно маленького ребёнка спрятать - не заметят. «Крышка» отрывалась особо хитрым способом – надо было поменять изображения мака и колеса местами. Мираль долго тренировалась и приловчилась делать это быстро и незаметно.
С противоположной стороны над складным столом висели крепления для гитары, а ниже располагался просторный сундук для одежды и одеял. Кроме них в повозке имелись небольшие тайнички, куда можно спрятать деньги или драгоценности. Мираль ими ещё не пользовалась, имеющиеся запасы монет она носила в поясном кошельке, и при ходьбе они звенели как украшения бродячей танцовщицы.
Купец закончил собираться лишь к полудню. Первой со двора выехала его крытая повозка, следом пара охранников и телеги с грузом. За ними ещё два всадника, дальше Мираль. Процессию замыкали остальные стражи.
Первый день рожденца выдался обманчиво тёплым. Селяне поменяли тулупы на овчинные жилеты и сняли валенки, оставшись босиком, а кто побогаче - в сапогах. Путешественникам так не повезло. Чтобы не замёрзнуть на козлах, Мираль замоталась в два платка и надела шубу. Ноги она укутала в плед, хорошо подоткнув его со всех сторон. Руки спрятала в меховые варежки. Зимняя одежда идеальна для середины весны, когда часами управляешь повозкой. Удивительно, как извозчики не замерзают зимой, когда в шубах-то бывает холодно.
{(*Апрель)}
Обоз двигался медленнее одинокой повозки. Обеденный привал устроили, когда солнце приблизилось к макушкам деревьев, намекая – пора вставать на ночлег. Купец намёков не понимал, он хотел заночевать недалеко от развилки на Берёзки и в Манист.
За обедом Мираль познакомилась со спутниками. Руководил обозом Горам Ремилович, пухлый мужчина всего на полголовы выше девушки. В тулупе до пят он напоминал куклу на чайник. Его оттопыренные уши торчали из-под собольей шапки и покраснели от холода, но купца это совершенно не беспокоило.
Купец торговал венисайскими одеялами с удивительно яркими и красивыми степными узорами. Шерсть из страны кочевников считалась лучшей по эту сторону гор - мягкая, нежная и очень тёплая. Стоила она соответственно качеству: от серебряного орле за клубок до нескольких десятков золотых за одеяло. Мираль вспомнила прилавок с коврами, они с Ладимиром долго стояли возле него, разглядывая товар, но так ничего не купили. Половичок в спальню стоил как обручальная церемония - от подвесок до праздничного стола.
Авила Силеновна превосходила мужа ростом и внешне больше напоминала здоровую краснощёкую селянку, чем купчиху. Их дочь Варлиса представляла собой более изящную и миловидную версию матери, а мимикой и командным голосом напоминала отца. Девушка даже губы поджимала точно, как он.
Жена и дочь редко сопровождали купца в путешествиях по Лозарии. В этот раз их пригласили на день совершеннолетия сына градоначальника Алидвы. Варлисе шёл шестнадцатый год, и она использовала любую возможность для поиска женихов. Наследница купца, в отличие от дочери военного, не бегала по улицам с ребятами, и для знакомств ей оставались только званые вечера. Впрочем, пока её поиски не принесли успеха, все кандидаты отвергались придирчивой матушкой, желавшей иметь самого лучшего зятя.
Семью сопровождал лекарь Жинидар Виласевич, приходившийся Гораму Ремиловичу двоюродным братом. Если бы Мираль об это не сказали, она ни за что сама не догадалась. Лекарь был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти. Сутулым, гладко выбритым и с неизменной загадочной улыбкой на лице, присущей лучшим представителям этой профессии. Он удачно вернулся из Серкиса. Успел к концу новогодней ярмарки* и примкнул к обозу родственников. Дешевле, безопаснее, и мнительную Авилу Силеновну есть кому успокоить.
{(* Новый год в Западном Стихвелье начинается 1 марта.)}
Купчиху и её дочь обслуживала одна горничная. Купец решил сэкономить и не стал нанимать вторую, ему и так пришлось усилить охрану и взять трёх кучеров.
Юркая и расторопная девушка исполняла все прихоти хозяек и готовила, когда обоз останавливался вдали от поселений. Охранники помогали ей: приносили и кололи дрова, сноровисто чистили овощи. Мираль отметила, что отец не врал, вспоминая свои дежурства на кухне. Дома в это верилось с трудом, девушка ни разу не видела его готовящим, но аккуратная овощная стружка говорила сама за себя. Мираль так искусно чистить не умела.
На ночлег встали в поздних сумерках, когда темнота обступила со всех сторон. На повозках и по краям поляны поставили магические лампы. Одну временно выдали Мираль. Девушка закрепила её над окном - в щель между дверцей и косяком вставила распорку. Та свободно вошла до упора и со щелчком раскрылась, плотно закрепив лампу. Огонь за стеклом от манипуляций даже не шелохнулся, будто горел не в воздухе, а в камне.
Мираль провела пальцем сверху вниз по металлическому ребру и чётко произнесла:
- Ярче.
Пламя разгорелось сильнее, света хватило, чтобы осветить повозку изнутри.
Девушка взяла посуду с одеялом и отцепила гитару. Выбралась наружу и раскрыла постель. Её край с грохотом опустился на сундук, а выступы чётко встали в пазы. Места внутри резко убавилось. Вспомнились полати в избе, где им с наставником однажды довелось переночевать. Как в норе: ни сесть, ни развернуться. Нет, тогда было хуже, здесь-то сесть можно, просто непривычно. Первый ночлег в повозке.
По дороге к костру, девушка удовлетворённо отметила, что купец сдержал слово. Его люди позаботились о Звёздочке: отцепили и увели пастись к остальным лошадям. Дома Мираль научили ухаживать за подарком. Она несколько раз повторила и запомнила последовательность, но делала это неуверенно и без энтузиазма. Девушка намеревалась часто останавливаться на постоялых дворах, а там найдётся кому позаботиться о животном.
Возле костра поставили две лавки, одну заняла купеческая семья. В двух шагах от их горничная с помощником резали картофель. За их спинами охранники ставили шатры. Ещё двое тихо вышли из-за деревьев. Один принёс котелки с водой, второй - охапку порубленных дров. На крупных торговых путях часто встречались сараи с поленницами. Это избавляло путешественников от лишней работы и берегло лес. Царские лесничие тщательно выбирали какие деревья сохранить, а какие пустить на растопку.
Надеясь избавиться монолога Варлисы о несостоявшихся женихах, Мираль вытащила из чехла гитару. Перебрала струны. Прислушалась. Строй уехал, звуки выходили каждый на свой лад.
Девушка подняла чехол и достала из бокового кармашка камертон. Придерживая локтями гитару, она легонько ударила инструментом по пальцу. Металлическая вилочка загудела. Девушка быстро поднесла её к уху. Послушала звучание идеальной «ля». Сравнила со звучанием гитары, и слегка ослабила струну, приближая к нужному тону. Послушала снова и ещё ослабила. Удовлетворившись, убрала камертон и занялась остальными струнами.
Гитара настраивалась медленно. Мираль осторожничала, боялась случайно порвать струны. Ей редко приходилось заниматься этим на холоде. Во время обучения они с наставником отправлялись в путь в последние дни весны, а возвращались задолго до заморозков.
«Новый опыт - всегда хорошо», - удовлетворённо отметила девушка, когда извлекла из гитары правильные звуки. Строй со временем съедет, но до ужина хватит. Что просила дочка купца? Про любовь? Мираль вернула на голову платок. Без него звуки слышны лучше, но уши быстро мерзнут. Пальцы тоже просятся в тепло, но грабители испортили митенки. Пока она не купит новые, придётся обходиться так.
Мираль перебрала струны и заиграла популярную лирическую песню от лица девушки на выданье. Ей то кавалеры не подходили, то она им. Разрешилась история в лучших традициях любовных романов: девицу похитило чудо-юдо, а первый отвергнутый поклонник спас и доказал, что он не такой безнадёжный. Остальные исполненные песни отличались лишь количеством и качеством поклонников, декорациями и действующими лицами. Мираль знала много песен о любви, но редко исполняла больше двух-трёх на концертах, слишком похожими они казались. Варлису сходство не смущало, купеческая дочь с одинаковым восторгом слушала все, всхлипывая на отдельных грустных моментах. Её родители иногда подпевали. Фальшиво, зато от души.
Ночной концерт закончился на середине песни влюблённого оборотня. Мираль открыла рот. Связки напряглись, но звук так и не вышел. Девушка закрыла рот и сглотнула. Пение на холоде не пошло впрок.
- Сожалею, сейчас я больше не могу, - просипела она.
- Может после ужина? - с надеждой спросила Варлиса.
Мираль надеялась, что нет. Она знала, если попросят, выпьет лекарство и исполнит, именно на таких условиях девушку взяли в обоз. Хотя наставник рекомендовал хорошо отдыхать, после исчезновения голоса.
Поужинав, Мираль отошла за деревья. Она старалась не потерять из виду огоньки ламп. Небо закрыли облака, свет Луны едва пробивался сквозь них. Лес оставался тёмным почти как в новолуние.
На обратном пути девушке послышался тихий стон. Мираль замерла. Почудилось? Нет, звук повторился. Девушка закрыла глаза и прислушалась. Едва различимые стоны доносились со стороны развилки. Во всяком случае, Мираль предположила, что развилка находится именно там. Кто мог стонать в такое время? Если человек, почему охранники его не услышали. Девушка оглянулась к огоньку за деревьями.
Если это разбойники или нечисть, не стоит идти туда одной. Сердце заколотилось, перед глазами пронеслись гравюры из летописей, где наивные люди сами шли в руки к злодеям. Может быть всё же человек? Тогда её долг помочь ему. Мираль прижалась к холодной шершавой коре. Если она вернётся в лагерь, купец вряд ли согласится отправить людей в тёмный лес, а ей вряд ли снова удастся найти направление. Остаётся рискнуть.
Девушка отсчитала десять шагов и остановилась. Сердце громко билось, его эхо отдавалось в висках. Мираль выровняла дыхание и снова прислушалась. Удалось различить стон. Он стал чуть ближе. Девушка прошла ещё десяток шагов. Огонёк лагеря исчез, но Мираль помнила направление.
Звуки стали отчётливее, добавился хрип. Девушка прошла до следующего деревца и подала голос. Под ногами раздался шёпот, похожий на выдох. «Мира».
Мираль взвизгнула и потеряла равновесие. Она упала бы, не схватись за тонкое деревце. Трясущимися руками девушка достала из-за пазухи алькорит. Голубой огонёк прыгал и качался, пока Мираль снимала кулон с шеи. Шнурок зацепился за серьгу, пришлось выпутывать. От неудачного рывка заболело ухо. Наконец, удалось снять. Держа кулон на вытянутой руке, девушка нагнулась и осветила землю. На расстоянии локтя неподвижно лежал человек в распахнутом тулупе.
Затаив дыхание, Мираль подошла ближе и опустилась на корточки. Провела камнем над человеком.
Рубашка под тулупом пропиталась кровью, да так сильно, словно, внутри её не осталось. Будь это правдой, человек умер бы, но он продолжал дышать, издавал хриплые звуки и даже снова произнёс «Мира». Трясущейся рукой девушка поднесла камень к голове, хотела узнать, кто зовёт её по имени. В свете камня, лицо казалось мертвенно-зелёным. Закрытые глаза запали, по щеке тянулась глубокая царапина. Губы потрескались, в уголках запеклась кровь. Лицо показалось смутно знакомым.
- Я здесь, - сказала девушка.
- Сестра... - просипел человек.
Мираль вспомнила его. Тидар, паренёк из трактира. Он говорил не «Мира», а «Мила», звал сестру. Где она тогда? Её похитили? Зачем похитителям девочка, за которую не дадут выкуп. Может её труп тоже лежит рядом. Девушка огляделась, не убирая камень от его лица. Слишком темно, луна продолжала скрываться за тучами. Как не вовремя они набежали!
Мираль не хватило храбрости осмотреться. Она боялась лишний раз шевелиться. Вдруг напавшие рядом и уберут её как ненужного свидетеля.
- Сестра... - жалобно повторил Тидар. - Мила...
- Где она?
- Похит... пом... - Слова давались ему с трудом.
Мираль глубоко вдохнула и дрожащей рукой дотронулась до лица парня. Холодное. Девушка переместила пальцы ниже, где подбородок переходил в шею. Пульс не чувствовался. Вот-вот умрёт.
Она вспомнила, какими счастливыми брат и сестра были утром. Слёзы выступили на глазах. Нет, нельзя дать ему умереть. Она попытается его спасти, вернётся с охранниками и лекарем. Мираль повернулась к темноте, где за деревьями едва различимо мерцал огонёк. Подожди немного, скоро придёт помощь.
Девушка сложила шнурок двумя кольцами и с трудом надела на холодную руку Тидара. Её трясло от страха. Мираль расправила шнурок, чтобы камень не соприкоснулся с кожей и не погас. Всё, метка есть.
Она с трудом поднялась на ноги. Собралась духом и побежала в лагерь. Выставленными руками она натыкалась на деревья и ветки, отводила их в сторону или огибала, использовала стволы как опору. Постепенно глаза привыкли, и Мираль стала лавировать увереннее, но путь назад всё равно показался бесконечным.
Она выскочила в освещённый круг лагеря как на арену и сразу привлекла к себе внимание.
- Там. Тидар. Раненый, - сообщила девушка, тяжело дыша.

Юлия Гельтищева