ГЛАВА 4. Убийство
Телефон зазвонил в два часа ночи.
— Это рекорд, в своём роде, — проворчал Василий, взглянув на часы.
— Простите, капитан, но нам тут без вас не обойтись.
— Что случилось, Вилли?
— Убийство... кажется. Или... или я не знаю, что ещё это может быть. Тут уже почти вся полиция города. Вызвали кинолога с собакой из Рио-Гранде. Они с минуты на минуту должны быть здесь.
— Кинолога? Это что-то новое.
— Да, капитан. Я такого никогда не видел. И шеф распорядился вызвать... — Крафт говорил словно через силу.
Дзюба подумал, что его, должно быть, тошнит.
— Хорошо, Вилли, я сейчас буду. Только скажи, где это.
— Цветочный бульвар, коттедж номер семнадцать.
Василий начал быстро одеваться. Роза смотрела на него со страхом, сквозь который просвечивала едва заметная искра любопытства, но она ни о чём не спрашивала, а молча пошла на кухню — делать бутерброды.
— Роза, милая, ложись спать. Там полно людей, которых подняли с постели. Сначала будет не до еды, а потом... потом мы все вместе что-нибудь придумаем.
— Всё ясно. Я сделаю побольше бутербродов и два термоса с кофе, — донёсся её голос с кухни. — Не смей уходить, пока я не закончу!
— Роза...
— Не возражай. Не думаю, что для вас откроют столовую.
Когда Василий уже открывал дверь, Дуся протиснулся вперёд.
— А ты куда? Ты останешься дома.
Но пёс упорно не хотел отходить от двери. Обычно, когда его отказывались брать с собой, он хоть и выглядел разочарованным, но сразу же слушался. На этот раз Дуся ни за что не хотел отпускать хозяина одного.
— Ну хорошо, — сдался Василий. — Посидишь в машине, ладно? — пёс вилял хвостом, преданно глядя в глаза. — Думаю, ты понял.
Лёгкая машина мягко поднялась в воздух и бесшумной тенью скользнула над спящим парком в сторону побережья, туда, где на Цветочном бульваре подмигивали фонариками самые дорогие дома в Сардинии.
Искать семнадцатый коттедж не было необходимости. Вокруг него было светлее, чем днём, от тревожного света прожекторов. Вилли, непривычно бледный, встретил капитана у края огороженной территории. Василий запер Дусю в машине, невзирая на его протест, и пошёл к дому вслед за лейтенантом.
— Не знаю, что с ним сегодня творится. Он всегда такой спокойный и сразу слушается...
— Не только с ним, — ответил Крафт. — Мы тут пробежались по соседям. Предварительно. Так вот. В шестнадцатом коттедже всего один жилец — мужчина средних лет. Он не мог сегодня заснуть и принял снотворное — ничего не видел, ничего не слышал.
Интереснее другое — в пятнадцатом коттедже живёт семья. У них есть собака. Очень спокойная, никогда не доставляла им хлопот. Но сегодня она словно взбесилась. Сначала металась по дому и скулила, а потом и вовсе начала выть. Они никак не могли успокоить пса и решили, что он, должно быть, заболел. Пока они соображали, что делать, выясняли, где среди ночи можно найти ветеринара, собака успокоилась сама собой. В скобках замечу, что они тоже ничего не знают.
— Ну разумеется. Они были полностью поглощены своей собакой. Известно имя жертвы?
— Да, капитан. Это Конрад Саталатан — владелец коттеджа.
— Он жил один?
— В основном, да. Но у него нередко гостила сестра с дочерью. Сейчас они в больнице.
— Что, тоже пострадали?
— Нет. Девочка заболела, и они уехали в клинику — вчера вечером. Из клиники сестра пыталась ему дозвониться, но никто не отвечал. Она и вызвала полицию. Ей пришлось постараться, чтобы убедить дежурного в необходимости направить сюда кого-нибудь. Катарина Алисян — так её зовут, утверждала, что Конрад не мог отключить телефон и спокойно улечься спать, не убедившись, что с племянницей всё в порядке. Он, кажется, очень любил девочку.
— Кто обнаружил тело? — Василий остановился у приоткрытой двери коттеджа.
— Сержант Кейси. Его до сих пор отпаивают успокоительным. И я его понимаю, — Крафт нервно сглотнул.
— Китамура, — Василий поднял руку, приветствуя всегда невозмутимого патологоанатома, выходящего из дома.
— Я закончил здесь, капитан. Когда будете готовы, сразу отправляйте тело в лабораторию.
— Когда он умер?
— Совсем недавно. Час назад или около того.
— Причина смерти?
— Не спрашивайте меня, капитан, — в желтоватом непроницаемом лице с тёмными узкими глазами что-то едва уловимо дрогнуло. — Просто взгляните на него, и первое, что придёт вам в голову — это и будет единственное, что я могу сейчас сказать.
— Хорошо. Будем ждать вашего заключения.
Китамура покачал головой и ушёл, ничего не ответив. Дзюба впервые видел его таким.
В коттедже всё было перевёрнуто вверх дном, а гостиная ещё и залита кровью.
Тело лежало на полу лицом вверх, и первое, что пришло в голову капитану — его загрызли. Видимо, это и имел в виду Китамура. Одежда убитого, когда-то качественная и дорогая, а теперь превращённая в лохмотья, не скрывала многочисленных глубоких укусов.
Странно: его кусали, рвали когтями и зубами, но не перегрызли горло, как можно было ожидать. И ещё одна удивительная деталь, которая резко контрастировала с растерзанным телом — у убитого спокойное, умиротворённое, почти радостное лицо.
(...)
ГЛАВА 39. Встреча
Рэй поднялся, отодвигая стул. Пора занять наблюдательный пост где-нибудь между деревьями. Он сделал всего шаг или два, огибая столик, и остановился.
Из светлого холла в полумрак кафе неторопливо входила девушка. Она выглядела задумчивой, словно ещё не решила, нужно ли ей сюда идти. На секунду девушка остановилась, окинув помещение немного растерянным, ищущим взглядом, а затем двинулась дальше — с каждым шагом всё более уверенно. Она направилась к угловому столику, около которого замер Рэй.
Даже сейчас ему было трудно поверить в происходящее. Но, трудно или легко, а деваться-то некуда. Вот она, Лора Флайт, и идёт прямо к нему.
Рэй поймал себя на том, что следит за её походкой — не хромает ли. Она не хромала, но чем ближе подходила, тем отчётливее он видел бледность, разлившуюся по лицу, тёмные тени под глазами, а главное — усталость и печаль в самих глазах.
"Ну что, опять будешь мычать? — спросил он сам себя. — Ноги к полу уже приросли, значит, всё нормально".
Лора подошла совсем близко. Она слегка склонила голову набок, и в её глазах, кроме усталости и грусти, появилось вопросительно-изучающее выражение и слабый, далёкий отголосок лукавого веселья, которое он помнил так хорошо.
Только сейчас Рэй понял, что в золотых глазах леопарда и в карих глазах Лоры видел одни и те же озорные искры. Эти глаза — совершенно разные — тем не менее были неуловимо похожи.
— Добрый день, Рэй, — сказала Лора и опустилась на стул.
Рэю показалось, что ей трудно стоять.
— Добрый день, мисс Флайт, — ответил он и сел напротив.
— Вы выбрали мой любимый столик.
— Я почему-то так и думал.
— Это вы мне звонили, мистер Стенли? — она снова склонила голову к плечу, а озорное выражение в глазах проступило яснее.
— Я. Только пожалуйста, называйте меня Рэй.
— Хорошо. Но только если вы будете называть меня Лорой. И лучше бы сразу перейти на "ты".
Рэй отвёл глаза в сторону и, снова взглянув на Лору, кивнул.
— Ты уже всё понял? — спросила Лора тихо, почти шёпотом. Она опустила глаза и сосредоточенно рассматривала свои руки, лежащие на столе.
— "Всё" — это вряд ли. Кое-что — пожалуй.
Девушка быстро вскинула на него глаза и снова опустила.
— Откуда у тебя Кинжал? — всё так же тихо спросила она.
— Ты не поверишь — я и сам не знаю. Это так быстро не объяснишь.
Лора кивнула, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.
— Ну почему же не поверю? Всякое бывает. Мне ли этого не знать, — она усмехнулась, и оттенок горечи, отчётливо заметный в этой усмешке, заставил Рэя задуматься о том, о чём он прежде никогда не думал: каково это — знать, что ты не такая, как все, тщетно пытаться найти ответы на свои вопросы, не понимая, кто ты и что с тобой происходит…
(...)
ГЛАВА 70. Успех
В сущности, Линда не знала, что делать дальше. Она знала только, что надо быть поблизости, а случай представится. Она чувствовала себя, как устройство с часовым механизмом, проявляющее безучастность до наступления нужного момента. Но вот пошёл отсчёт последних секунд, Линда подобралась, как перед прыжком.
Что, какая сила подсказала ей, когда и что делать? Позже Линда пыталась убедить себя — она сделала всё сама, сама заметила, как качнулась ветка и поняла, что это Анна, но… это была всего лишь игра — старая, как мир — в прятки с самим собой.
Время — с точностью до доли секунды, движения — с точностью до сантиметра. Линда была хорошей актрисой — и только, но не она ставила спектакль.
Анна быстро шла к беседке, но не по дорожке, откуда ждал её появления Тим. Она решила срезать угол и появилась из-за деревьев совершенно внезапно и совсем близко. За миг до этого Линда шагнула к Тиму и обняла его (разумеется, по-дружески!), шепча какие-то успокаивающие слова и, едва касаясь, проводя рукой по волосам. Успех был полный.
С точки зрения Тима, всё было совершенно невинно. И хотя он не привык к таким проявлениям дружбы, но это объятие было вовсе не таким тесным, как показалось Анне — он и Линда едва соприкасались одеждой.
Одна секунда промедления… две… Тим заторможен, а главное, не хочет обидеть Линду, но вот он осторожно отстраняется, делая шаг назад. Слишком поздно…
Потрясённая Анна уже увидела всё, что должна была увидеть. Тим стоял к ней спиной, она не могла видеть озабоченно-напряжённого выражения его лица и даже не обратила внимания, что он-то не обнимал Линду.
В этой картине, в этом стоп-кадре, который будет преследовать Анну днём и ночью, Тим был тёмным пятном, фоном — чёрные волосы и застывшая фигура в тёмной одежде. Жила, говорила, двигалась — Линда.
Её рука, так нежно обнимающая Тима за плечо (он почти не чувствовал её прикосновения), другая рука, перебирающая его волосы (он вообще этого не заметил), её яркие губы, нашёптывающие что-то ему на ухо (могла ли Анна предположить или поверить, что это были уверения в том, что у него с Анной всё будет прекрасно?!) и, может быть, самое главное — её глаза и выражение лица — счастливое, влюблённое.
Краем глаза Линда уже заметила соперницу и специально для неё блаженно улыбнулась. Складывалось полное впечатление, что Тим сказал Линде что-то особенно приятное, хотя он вообще молчал.
Но последней каплей был финал: Линда, якобы только теперь увидевшая Анну, отпрянула от Тима с испуганным видом, как преступница, пойманная с поличным. "Анна!" — сказала она довольно громко, и для Тима это прозвучало совершенно нормально, а для самой Анны — как предупреждение, адресованное сообщнику.
Да, это был великолепный, потрясающий спектакль, разыгранный для двоих, каждый из которых увидел представление, предназначенное только для него.
Тим резко обернулся, он не заметил, как демонстративно испуганно отпрыгнула от него Линда.
Бледный, взволнованный, напряжённый, он выглядел точно так, как должен выглядеть застигнутый на месте преступления неверный жених, если, конечно, он не обладает завидным самообладанием или, лучше сказать, нахальством.
Анна была похожа на привидение. Расширенными, полными ужаса глазами смотрела она на Тима, в то время как разрозненные детали мозаики неумолимо складывались в её сознании.
"Так вот что… Так вот почему…" — навязчиво крутилось в голове. Две половинки одной лжи сложились в единое целое.
"Отец прав. Он знал. Наверное, это случилось вчера и так потрясло его… И это из-за Тима он сейчас там, в реанимации, между жизнью и смертью… Из-за него… Но зачем… зачем?.. если он любит Линду, тогда для чего было лгать, притворяться?! Как назвал его отец?.. Подлый лжец, лицемер, мерзавец, чудовище. Да, всё правда. И другие объяснения ни к чему. Он просто играл со мной… Наверное, и с Линдой тоже. А отец…"
Ни слова не говоря, Анна повернулась и побежала прочь. Тим догнал её. Позже она не могла вспомнить, какие жестокие, злые слова швыряла, как камни, в лицо Тиму. Он пытался её удержать, успокоить, объяснить и… понять — понять, что происходит. Но всё было бесполезно.
Она ничего не слышала, только сквозь затуманившие глаза слёзы смотрела на него со странным, незнакомым выражением и бросала ранящие, несправедливые слова.
Но слёзы на её глазах быстро высохли. Мэй была права — у Анны имелся характер, и сейчас она решила, что не будет плакать, не станет показывать свою боль. Слёзы высохли, и Тим понял, что выражает взгляд девушки, которую он любил так преданно и нежно. Отвращение. Это было уже выше его сил. Он выпустил руку Анны и дал ей уйти.
Оглушённый, Тим неподвижно стоял, опустив голову и стиснув зубы. Неизвестно, сколько бы он так простоял, но сзади неслышно приблизилась Линда, положила руку на плечо, снова начала успокаивать. Преданный друг…
> Irina:
> Прошло время с тех пор, как прочитала трилогию "Тепло камня", но до сих пор осталось волшебное послевкусие настоящей хорошей фантастики!