Кистень. Разбойничий камень. Дарья Булатникова
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Группа студентов приезжает на этюдную практику в окрестности старинного городка Кутьевска. И с первых же дней главная героиня Мика сталкивается со странными и пугающими вещами. Это зло, казалось бы, навсегда похороненное под камнем с рунным заклятием, снова вышло наружу. Сможет ли юная девушка противостоять ему или станет очередной жертвой разбойничьего кистеня?
Отрывок «Кистень. Разбойничий камень. Дарья Булатникова»
ПРОЛОГ
В засыпанном снегом лесу царила тишина. Она искрилась в лучах закатного солнца и оседала на зубах хрустящими льдинками. Павлуха ещё раз вдохнул стылый воздух и натянул шапку поглубже на уши. Зябко.
Ничего, другим не лучше. А у него зипун справный, новый. И валенки. Да и ждать уже недолго осталось — скоро смеркнется, а грачи по темноте ездить не любят, так что…
Громко каркнула ворона — Павлуха от неожиданности вздрогнул и чуть было не перекрестился. Вот оно, это Егор знак подает.
Переступив ногами, притоптал снег, отвел еловую лапу, прищурился. В тишине раздавался скрип полозьев по снегу. А дорогу-то припорошило, колеи едва видать. Да и то — с утра пуржило, только недавно стихло, словно затаилось все.
Скрип приближался. Больше ничего, пока только скрип. Но вот из-за поворота показались сани, обычные розвальни. Впереди сидел и правил лошадью монашек, укутанный поверх зимней шерстяной рясы в потертую шубейку. Совсем мальчишка, послушник безусый. На голове войлочный колпак, торчащие из-под него уши раскраснелись на морозе. Позади громоздились какие-то тюки, прикрытые рогожей. Среди них едва различалась фигура — второй монах, постарше, с пегой бородой. Он сидел, настороженно крутя во все стороны головой, иногда прикладывал левую руку ко рту — грел. Правая, под накинутой на плечи дохой, прижимала к груди кожаную суму.
Свист раздался, словно гром с ясного неба, с веток посыпалась изморозь, монастырская лошадка прянула в сторону и, угодив сугроб, остановилась. А к саням уже бежали, проваливаясь в снегу, одетые кто во что люди. С разных сторон бежали — не уйти монахам-грачам. Да и невозможно — грохнул выстрел, и опрокинулся навзничь молодой послушник. Около головы по снегу — кровь, словно рябиновая гроздь.
Второй успел подняться, но к нему, замахиваясь, прыгнули сразу двое. Что-то круглое взметнулось, блеснуло, впилось в висок, дробя кость. Медленно, словно после тяжелого хмеля, осел монах на рогожи, поскреб руками и затих.
Павлуха постоял над ним, смотрел, как стекленеет удивленный взгляд, а после наклонился, заботливо поднял выпавшую из мертвых пальцев сумку и взвесил в руке. Не зря они в засаде мерзли — как и говорил Щербатый, фунта два золотишка, не меньше. Даже если пополам с серебром, все равно добыча знатная.
Пока оттаскивали в сторону тела, чернобородый с цыганскими блестящими глазами мужик спрыгнул в колею. Наклонился, повозил в снегу окровавленным кистенем, очищая шипы, отряхнул и сунул за пояс. Распрямившись, заметил выбившийся из распахнутого ворота крестик, убрал под рубаху.
Тем временем испуганно всхрапывающую лошадь вывели из сугроба, сани развернули.
— Пора уносить ноги, Кистень, — позвал Павлуха. — Как бы монастырские грачи не всполошились.
— Ну, поехали!
Тот, кого навали Кистенем, сплюнул и, загребая снег яловыми сапогами, шагнул к розвальням.
Через минуту на лесной дороге остались чернеть только две распростертые на снегу фигуры. И опять наступила тишина.
ЧАСТЬ1
Это началось в тот самый день. Именно он стал точкой отсчета, хотя, наверное, можно было бы выбрать и другую. Тот день, когда Мика переступила порог Академии архитектуры, подошел бы не меньше. Или тот, когда впервые увидела Дэна. Или… нет, хватит, это началось пятнадцатого июня, и ни днем раньше.
***
Она мчалась, опаздывая на общее собрание курса. Настало время черешни, и ею торговали на каждом углу. Тротуары были засыпаны черешневыми косточками, они прилипали к подошвам босоножек, и приходилось останавливаться, чтобы счистить их, скребя подметками об асфальт. Звенели трамваи, с которыми Мике было не по пути, сияли вымытые окна особнячков, а она бежала вниз по узкой улице и была переполнена ощущением близкой свободы.
Ворвавшись в аудиторию на пару секунд раньше декана, она плюхнулась на стул рядом с Сашкой и огляделась. Весь поток, три группы разом не слишком часто можно было увидеть. Но сегодня решался вопрос с летней практикой, и явились все, даже те, кого в альма матер Мика уже несколько месяцев не встречала. Даже Ирка, недавно родившая близнецов, даже наглый Троянский, который принципиально посещал только занятия по специальности, а общие дисциплины так же принципиально игнорировал. Даже… нет, на Регину и Дэна лучше не смотреть, слишком много чести.
Мика шаркнула ногой, избавляясь от последней косточки, и отвернулась.
Декан тем временем закончил вступительную речь о том, что летнюю практику должны пройти все, потому что осенью нужно представить не менее 20 листов в цвете, ну и так далее… Никто и не возражал. Этюдная практика — вещь не только нужная, но и веселая. А уж как измученные учебой студенты ждали её весь год и особенно последние недели! Поскорее сдать сессию, и — на волю. Жаль только, что вариантов было не слишком много, а оставаться в городе, выводя акварелью давно нарисованные многими поколениями студентов церкви и пейзажи — перспектива не слишком радужная. Но хоть так.
— Группа, уезжающая в Чехию…
Ну, это ей не светит, это трое гениев-отличников, получивших на поездку гранты от Академии, и две дюжины тех, у кого родители имеют толстые кошельки.
— Группа, уезжающая в Петербург…
Петербург Мику никак не манил, она не любила этот город, он вгонял её в депрессию. Кроме того, в питерскую группу записались Регина и Дэн, а ей с ними никогда не будет по пути.
Пока декан монотонно перечислял фамилии, она успела принести соболезнования Сашке, который тоже оставался в городе. И тут…
— Друзья мои, появилась ещё и возможность поехать в Кутьевск, — взял слово заведующий кафедрой рисунка и живописи. — Мы связались с базой отдыха, которая расположена рядом с Георгиевским монастырем, и вчера получили ответ. Цена путевки на три недели по нынешним временам просто смешная, проживание в деревянных домиках без удобств, трехразовое питание. Добираться поездом через Москву, с пересадкой, потом автобусом. Но зато места изумительные — река, лес, монастырь пятнадцатого века. Желающим могу показать буклет с фотографиями.
— Мика, а ведь это, кажется, нам подходит, — ткнул ее локтем в бок Сашка. — Лично меня удобства мало волнуют. Поехали?
И они поехали.
***
Времени было в обрез — на сборы дали всего три дня. А у Мики был хвост по истории искусств. Пришлось гоняться по этажам за неуловимым доцентом Пановым и устраивать на кафедре на него засаду. Но, в итоге, хвост она ликвидировала и даже сумела с горем пополам разобрать композиционное построение Боттичеллиевской «Венеры». Сашка, выступавший в роли загонщика и болельщика, радостно чмокнул Мику в нос и умчался на свидание со своей Ленкой. Дело у них неуклонно катилось к свадьбе, и это радовало — Ленка была не слишком умна, зато обаятельна и покладиста. Сашке с ней будет хорошо.
Она плелась домой в расслабленном состоянии. Всё, завтра вечером отъезд. А то, что руководителем группы назначили Арсения Игоревича Кайсарова, Мику мало волновало. Как-нибудь да поладят, не на год же они едут, в конце концов. До этого она с Кайсаровым почти не пересекалась, в ее группе он не преподавал, так что охи-вздохи иных романтичных дев: «Ах, какой душка, ах, лапа...», воспринимала саркастически.
Купив у улыбчивой молдаванки кулек розовой черешни, она прыгнула в трамвай и уткнулась лбом в заднее стекло.
Вагон катил мимо сквера, где они тогда, в первый день знакомства, ели с Денисом мороженое. Мика отвернулась. Она все давно знала, давно поставила крест на иллюзиях и отучилась быть наивной и доверчивой. И то, что нужно поскорее научиться быть сильной и независимой, тоже знала. Вот только комплекс маленькой девочки, потерявшейся в огромном магазине, мешал. Был у неё в биографии такой постыдный факт — четырехлетняя Мика стояла и беззвучно рыдала в углу за какими-то манекенами, пока её не заметили продавщицы. Они вытащили несчастное брошенное дитя, вытерли ему сопли и отвели к усатому дядьке, который жутко строгим голосом по радиотрансляции велел родителям немедленно явиться за своим чадом.
С тех пор Мика немного выросла и даже точно уже не помнила, в каком именно магазине это случилось, вот только отвратительное ощущение никому ненужности вернулось — в тот день, когда Дэн, пряча глаза, сказал, что им надо расстаться.
И в тот момент она ненавидела и презирала только себя — слишком слабую, чтобы противостоять Регине. Только потом поняла, что та добивалась именно этого — жалких попыток борьбы. Не дождалась, Мике вдруг стало противно. Она просто отвернулась и ушла. И не плакала. Почти.
Может быть, тот день, когда она решила, что больше никто и никогда не заставит её презирать саму себя, и был точкой отсчета? Нет, вряд ли.
***
Дома Мика укладывала вещи в сумку, мыла кисти, резала бумагу по формату папки и просто скакала по квартире под грохот «Раммштайна». За компанию с ней носилась ошалевшая спаниелиха Буська. Их шумное веселье прекратила вернувшаяся с работы мама.
Вдвоем они ещё раз проверили, все ли она взяла.
Тогда ей казалось, что самое главное — ничего не забыть.
***
Нет, не удалось им тогда уйти, как ни старались. Что их семеро против целой оравы грачей? На усталой лошади да в санях далеко ли уедешь? Оставалось уходить через лес, по снегу.
Кистень велел разделиться, местом сбора назначил дальнюю заимку. При себе оставил одного Павлуху — видать на его быстрые ноги и острый глаз надеялся. И поначалу казалось — отобьются. Ведь два револьвера и кистень даже против дюжины монахов — и то сила. Не учел одного, что к грачам присоединятся охотники с ружьями. Когда увидел мелькающие за стволами деревьев полушубки, только выругался злобно. А тут и первый выстрел прогремел.
Они бежали в сторону Мегжи, если удастся на тот берег уйти — ищи-свищи. Бежал Павлуха по-заячьи, то прямо, то, когда чуял, что сейчас стрельнут, прыгал в сторону. Валенки утопали в снегу, ноги заплетались, а пар изо рта оседал на бровях и редких отвислых усах. Впереди маячила спина Кистеня. Вот ведь силушка у атамана — словно никакой усталости не знает. Из-под шапки на лоб катился пот, заливал глаза. Павлуха смахивал его рукавицей, и боялся только одного — неужто отстанет? Кистень дожидаться не будет, тем более что золото-то у него!
От этой мысли сил у Павлухи словно прибавилось, он рванулся вперед, запнулся за что-то под снегом, и пропахал носом ближайший сугроб. Но тут же вскочил, обернулся. Монахи были уже близко.
В револьвере оставалось четыре патрона, два из которых он не пожалел — пули ушли в сторону упорно бегущих за ним черных фигур. Один монах покачнулся, остановился, держась за плечо, но не упал.
И тут громыхнуло справа — полыхнуло огнем из-за сосны. Павлуха пригнулся и побежал по хорошо заметным в снегу следам атамана. Только бы оторваться от погони и добежать до реки, там они спасутся. Не достанут их с берега из берданок, а по льду бежать куда легче, чем по снегу.
Стегнуло по лицу веткой, сорвало шапку, холодный воздух остужал лоб, так даже легче. А шапка, да ну её…
Кистень бежал ровно, ломился напрямик, словно лось, уже прикидывал, что к реке под откос можно и кубарем — так быстрее. Да только не дали.
И откуда тот рыжебородый охотник появился… Похоже, наперерез шел, на лыжах. Да с собаками. Те рванули вперед так, что успел Кистень выстрелить только три раза, одну лайку на месте уложил, прямо в ощеренную пасть попал, одну ранил, а две остальные налетели, И пока отмахивался, суя им в зубы локоть левой руки, охотник смог спокойно прицелиться.
От грохота Павлуха замер за кустами, вжимаясь в снег.
Всё, не бегать больше атаману — после заряда картечи в живот.
Собаки ещё рвали упавшего, рыча в исступлении, тянули полы полушубка. С перезаряженным ружьишком наизготовку охотник подкатил, цыкнул на них. Обученные кобели послушались, отпрянули. Прогремел ещё один выстрел — на всякий случай, уж больно велика была слава о живучести разбойников. Вдруг, да правда.
И только когда разжались пальцы, стискивающие рукоять кистеня, когда убедился рыжий, что перед ним мертвое тело, заметил, что собаки теребят кожаную торбу.
Павлуха боялся дышать — а ну как почуют псы. Тихо, очень тихо зарывался в снежный замет. Повезло ему до поры до времени — не учуяли.
Но и заметить, как воровато огляделся рыжебородый, как кинулся с сумой в сторону и сунул её внутрь поваленного трухлявого ствола березы, уже не было возможности. И только угасающий взгляд мертвого разбойника следил за тем, кому досталась его последняя добыча.
А потом послышались крики — набежали остальные преследователи. И уже до Павлухи дела никому не было — как же, самого Кистеня одолели! Разглядывали убитого, радовались. Эх, люди божьи… Только один спохватился, молитовку забормотал.
Холодно было в снегу по самые ноздри сидеть, ох холодно… Пока не утащили мертвого атамана, уложив на большие сосновые ветки, боялся Павлуха и нос высунуть. То и дело слышалось, что отыскали-таки его, углядели.
Но обошлось, затихло. Только тогда и выбрался, поплелся к заимке. Уже темно было — думал, не дойдет. Шел по звездам, тер обмороженные уши да озирался — не появятся ли волки. Чудом одним не закоченел по дороге.
Щербатый, как услышал, что Кистеня убили, перекрестился. Только и сказал, что всего двое их уцелело — Павлуха да ещё один, Васька-хромой. Вот она судьба — хромой ушел, а быстрый да верткий Кистень под пулю попал.
Да только судьба ли это? Следующей же ночью зарубил Щербатый топором обоих — и Павлуху, и Ваську. А после в лесу зарыл. Нет атамана, нет и шайки. А кубышка с награбленным добром — вот она, достанется тому, кто хитрее окажется.
***
На вокзал они хотели приехать заранее, но благие намерения вечно оборачиваются какой-нибудь ерундой. Конечно же, у отвозившего их Сашкиного отца, что-то забарахлило в машине, пришлось срочно садиться на троллейбус, который, кряхтя и стеная, тащился по улицам, словно катафалк. В итоге, Мика с Сашкой примчались на перрон за три минуты до отхода поезда, и первыми, кого они там увидели, были Регина и нежно обнимающий её сзади Дэн.
В такие минуты трудно сохранить безразличное выражение лица. Очень трудно. Мика так и не поняла, удалось ли ей это.
— Быстро в вагон, — увидев их, скомандовал Кайсаров и что-то пометил в блокноте, — наши места с шестнадцатого по двадцать восьмое.
Ах, вот как… Но ведь вчера ещё говорилось, что едет десять человек. Ещё двое — вот они, стоят в обнимку. А кто третий?
Третий высунулся из окна и помахал им рукой — Ромка Кайсаров.
В Академии было довольно сложно иметь отца-преподавателя, таких «деточек» априори считали бездарностями, пролезшими по блату. Именно поэтому Кайсаров-младший с первого курса кинулся доказывать всем свою самостоятельность и непомерную крутизну. И довыпендривался — этой весной его едва не выперли. Об этой истории с какими-то богемными девицами и обкурившимися панками были наслышаны все и в разных вариантах. Сам Роман учился курсом младше Мики, а выглядел эдаким наглым принцем — высокий брюнетистый красавчик с длиннющими ресницами и лучезарной улыбкой. Ей такие не нравились, потому что со своим малым ростом она рядом с ними чувствовала себя не слишком уютно. Как пекинес рядом с ротвейлером.
Итак, папенька решил не отставлять отбившего от рук балбеса без присмотра. Ну что же, мотивы понятны. Бедный Ромка!
***
Мика протискивалась между рядами полок, этюдник цеплялся за все, за что только мог, сзади подгонял Сашка, пиная ее под коленки ее же сумкой. А она все думала о том, что ещё можно все изменить — повернуть обратно, выскочить из поезда и остаться на перроне. И пусть катится к чертям эта поездка! Это было выше её сил — видеть их каждый день, постоянно. Ведь наверняка это Регина уговорила Дениса сменить группу, ей доставляло огромное, просто патологическое наслаждение демонстрировать Мике своё превосходство. Черт, черт, черт!... Ну почему у неё всегда так?
— Ты чего чертыхаешься? — спросил Сашка, швыряя сумки на полку. — Из-за этих? Плюнь!
Она не успела сойти — за окном уже проплывало здание вокзала, провожающие и носильщики с пустыми тележками.
Или точка отсчета была именно тут?
***
— Игнатка-то где? — спросил старик, с трудом поднимая морщинистые веки. На иссохшем лице седая с редкой рыжей искрой борода выглядела необыкновенно нарядно. И это почему-то раздражало Афанасия. Но отца было жалко, ох, как жалко.
— На дворе Игнатка, — сын, кряжистый, неловкий мужик лет сорока подсел к отцовской постели. — Позвать?
— Не надо. — Старик пожевал впавшими губами и снова закрыл глаза. — Так отойду, незачем парнишке глядеть.
— Ты, батя ещё поживешь, — с излишней горячностью начал Афанасий, но отец снова шевельнул губами, и он мигом смолк.
— Слушай… — прошелестели губы. — Помнишь, когда ты мальцом был, чуть старше Игнатки, я тебя в лес водил? На то место, где Гришку Кистеня порешил?
— Помню, батя, — кивнул сын, недоумевая, с чего это старик припомнил такую давность.
— Ну так вот. Место я показал, а после услал тебя. Помнишь?
Афанасий кивнул и, спохватившись, что отец лежит, закрыв глаза, снова повторил:
— Помню.
— Перепрятал я его тогда… Там же, рядом. Под кривой сосной зарыл, прямо под развилкой, в корнях.
— Что зарыл батя?
«Бредит, что ли старик?» — озабоченно подумал Афанасий и перекрестился.
— Золото… Золото, Афоня. То самое, монастырское. Гришка тогда от погони с ним уходил. А тут я. Ну и согрешил. Хотел после настоятелю отнести, а не смог. Страшная сила в таком богатстве, никак не пускала. Поначалу-то я его наспех спрятал, в трухлявом стволе. Знал, что скоро рассыплется, вот и перепрятал.
— И что? — осторожно спросил Афанасий, вглядываясь в еле слышно шепчущие губы.
— А ничего. Там оно и лежит до сих пор. Ты, Афоня, сам решай, что с захоронкой той делать. А не решишь, Игнатке скажи… вот как я сейчас тебе говорю. Монастыря-то уже нет. Нет монастыря. А золото…
— Что, батя?
— Страшная у него сила, у золота…
Старик умолк, и молчание это продолжалось так долго, что Афанасий испугался. Словно маленький Афонька, отставший от отца и потерявшийся в огромном лесу, растерялся. Схватил иссохшую, похожую на палый лист руку старика и все понял.
Оставил его батя вслед за матушкой, круглым сиротой оставил.
Вбежавший в избу мальчишка-подросток, рыжий, вихрастый и конопатый, замер на пороге, увидев, как беззвучно плачет у дедовой кровати отец.
***
Кутьевск встретил их тишиной. После двухдневного стука колес и песен под гитару, после шумной Москвы, в которой они, бесприютные, проболтались с утра до вечера, стрекочущее кузнечиками сонное царство просто оглушало. Поезд уполз куда-то за деревья, а они остались. Гора сумок и этюдников около вокзала, помятые физиономии и на них — растерянность.
Пасшаяся у забора коза, жевала травинку и смотрела на прибывших сумасшедшими желтыми глазами.
Кайсаров отправил Ромку и Дэна узнать насчет автобуса, и те вернулись в глубокой задумчивости — нужное транспортное средство объявится лишь часа через два, да и то, если не сломается. Так им объяснила бабка, торгующая на привокзальной площади семечками.
Пришлось отправлять ещё гонцов — в поисках пропитания. А потом они устроились на травке в компании козы и ели пирожки с капустой, запивая их ядовито-зеленым «Тархуном» из пластиковых бутылок.
Автобус, кряхтя и вздыхая, появился не через два часа, а через три с половиной. И водитель, перед тем как тронуться в путь тоже долго вздыхал, обходя его кругами и стуча обутыми в кирзовые сапоги ногами по колесам.
***
И все-таки к концу дня они добрались до «Буратино». Более идиотского названия для места отдыха придумать было невозможно. Наверное, когда-то давно тут был пионерский лагерь — напротив ворот ещё сохранилась заросшая лебедой гипсовая фигурка «Маленький Ленин на пеньке» и проржавевший стенд с какими-то патриотическими лозунгами. На кое-как огороженной территории виднелись два довольно больших деревянных строения и куча разномастных дачек россыпью. Мика стиснула зубы. Судя по всему, их расселят по принципу «мальчики-девочки», так что придется делить комнату с остальными четырьмя девчонками, в том числе и с Региной. От такой перспективы стало тошно.
Спас ситуацию, как ни странно, Кайсаров. Он предложил взять на абордаж самые маленькие домики и поселиться в них по двое-трое. Круглая, как колобок, администраторша поддалась на уговоры, проворно спрятала шоколадку и выдала ключи с бирками. Мика с Алькой вцепились в первый же попавшийся. Регина сделала, было, движение к ним, но напоролась на Микин свирепый взгляд и отступила. Им с Майкой и Наташей достался домик побольше.
Ну что же, общество Альки Мику вполне устраивало — они были если и не подругами, то хорошими приятельницами. Девчонкой Алевтина была неконфликтной и веселой. А то, что выше на голову, так это ладно, не привыкать. У миниатюрных леди есть свои преимущества — у них ноги с вагонных полок не торчат, не то, что у некоторых.
***
Они закинули свое барахло в крошечную избушку, единственным достоинством которой был чудесный вид на реку. Называлась река Мегжа. До ужина оставался ещё целый час, поэтому ноги сами понесли их вниз по склону — к небольшому пляжику, оснащенному парой погнутых железных грибков и перекошенной кабинкой для переодевания.
Судя по количеству отдыхающих и состоянию инвентаря, база отдыха переживала отнюдь не лучшие дни - на пологом зеленом берегу они обнаружили всего с десяток человек, да ещё полдюжины плескались в воде. Негусто.
Ну ничего, зато вода в Мегже была чистой и прозрачной. А главное — справа, в полукилометре, над рекой высился тот самый Георгиевский монастырь. Автобус подвез их к «Буратино» с другой стороны, так что могучие стены, из-за которых проглядывали синие церковные купола, многоярусную колокольню и ряд видневшихся неподалеку изб они как следует рассмотрели только сейчас.
— Да-а… — восхищенно протянула Алька. — Лично я после ужина пойду рисовать вон туда.
Она указала на небольшой мысок, выдававшийся в реку. С него должен был открываться превосходный вид на монастырь. На мысу пасся рыжий теленок и виднелись вытащенные из воды плоскодонки.
У Мики тоже руки зачесались, она так и видела, как будет сочетаться зелень ракитника, желтый каменистый склон и вырастающие из него стены обители.
Один только нелепый двухэтажный домина из красного кирпича, стоящий чуть в стороне от избушек, портил картину. Похоже, там ещё продолжались строительные работы — неподалеку от дома гудел бульдозер. Значит, и тут появились новые русские со своими архитектурными монстрами.
— Ладно, пошли быстренько искупаемся, и ужинать, — вздохнула Мика.
***
На удивление, еда в дощатой столовой оказалась вполне съедобной. Им дали по тарелке рисовой каши с изюмом и курагой, пышно названной фруктовым пловом, и по стакану киселя с плюшкой. Плюшку Мика завернула в салфетку и сунула в карман — до того, как ложиться спать, ещё наверняка есть захочется.
Руслан и Антон потихоньку обошли столики, за которыми сидели сокурсники, и конфиденциально, чтобы не услышал Кайсаров, предложили скинуться на «банкет по случаю приезда». Конфиденциально, поскольку никто пока не знал, как наставник отнесется к подобной затее. Хотя, по слухам, он обычно не возражал. Но нынче ситуация была сложной — из-за Ромки. Мало ли, может быть, папенька решил всерьез заняться воспитанием непутевого отпрыска, а заодно и остальных будет в ежовых рукавицах держать. Никому не хотелось попасть под раздачу в первый же день.
Мика с Алькой выдали требуемую сумму, предупредив, что сходят на этюды и появятся позже. Так что лучше не ждать и начинать без них.
— Ясно, — кивнул Антон, накаченный бритоголовый крепыш и в черной спортивной майке. — Вот тот домик голубой на берегу, около большой сосны, видите? Там мы и будем. И не шастайте до темноты. Неизвестно, что тут за публика. А мы сейчас в сельпо сгоняем, пока не закрылось.
— Даже не спросил, что мы пить будем, — проворчала Алька, когда гонцы исчезли.
— Что-что… коктейли, естественно, — поморщилась Мика. — Водка с соком, пиво с водкой, водка с боржоми. Перечень напитков зависит от ассортимента в местной лавке. Но один компонент должен соблюдаться свято.
Удивительно, но, как оказалось, она ошиблась именно насчет главного компонента — добытчики прельстились дешевизной местной самогонки.
***
Сашка идти рисовать отказался наотрез, сославшись на головную боль, ипохондрию и желание сберечь жизненные силы для предстоящего банкета. Прихватив папки и этюдники, девушки отправились вдвоем. К берегу можно было пройти по узкой тропинке сквозь заросли крапивы пополам с дикой малиной. Алька шла впереди, изредка оглядываясь, не заблудились ли они. Наконец Мика пролезла в огромную дыру в заборе и оказалась на склоне.
— Ну, что рискнем проверить, что тут за публика? — мрачно спросила она, рассматривая компанию парней, успевших за это время расположиться на мысу.
Близоруко щурясь, Алька покачала головой:
— Лично я такого желания не испытываю. Пристанут, как репьи. Пошли туда, — она махнула рукой, туда, где простиралась зеленая низинка.
— К домине этой?
— Если пройти подальше, то можно будет найти ракурс, с которого будут видны только монастырские стены с колокольней.
— Ладно, пошли, — вздохнула Мика.
Девушки спустились вниз и пересекли луг, устряпанный коровьими лепешками. Он отделял территорию база отдыха от монастыря. Чуть дальше виднелась насыпь и дорога, а за ней, на невысоком холме — деревенское кладбище.
Кирпичный «сундук» вблизи оказался ещё уродливее — безобразный красный куб со скатной крышей. Там уже кто-то жил — за застекленными окнами виднелись занавески. Но ограды и даже нормального подъезда ещё не было — только кучи земли и кое-как насыпанный щебень. От дома до кладбища было всего каких-то полсотни метров, и именно тут работал недавно бульдозер. Он и сейчас стоял, устало опустив ковш-отвал. И ни души рядом.
— Таким дай волю, они и могилы сроют, — покачала головой Алька, рассматривая оставшуюся вдоль кладбищенской ограды зеленую полосу. Кусты цветущего шиповника были уже местами завалены землей.
— Нужно это безобразие обойти! — Мика козой запрыгала по рытвинам, а потом, разглядев просвет в зарослях, шмыгнула туда. Алька последовала за ней.
Лучи садящегося за монастырь солнца насквозь пронизывали пахнущий нежно и печально шиповник. Мика прикоснулась к бело-розовому цветку, и он осыпался круглыми лепестками, похожими на крылья бабочек. За покосившимся забором виднелись кресты и железные пирамидки со звездочками. Крестов было больше.
За ограду они не полезли, пробирались вдоль. И буквально через несколько метров наткнулись на вывороченный из земли камень — обычный довольно большой валун, с одной стороны покрытый подсохшей земляной коркой. Алька обошла камень и присела на корточки.
— Смотри, тут кто-то пытался вытесать крест. Наверное, это старое надгробье.
Мика подошла поближе. Это был явно не крест. Две вертикальные линии, пересеченные косой и, вроде бы, ещё часть ромба.
— Не знаю, я бы сказала, что это больше похоже на рунные знаки. Но откуда бы им тут взяться? Наверное, просто мальчишки развлекались. И вряд ли этот булыжник — надгробье, раз за оградой лежал.
Мика указала на яму, из которой ковш бульдозера, случайно или намеренно вывернул камень. Она была довольно большой, и казалось, что кто-то её углубил ещё больше.
— Ну, то, что за оградой, может означать, что под ним похоронили самоубийцу или какого-то отпетого грешника, — не согласилась Алька.
— Вряд ли кто-то теперь вспомнит, кто тут лежал, если вообще лежал.
С этими словами Мика вскинула на плечо этюдник и двинулась дальше. Оглянувшись, увидела, что Алька возится с ремнем-лямкой — та ослабла и нужно было немного её подтянуть.
Ничего, догонит. Мика дошла уже до конца кладбища и тут увидела человека. Он сидел прямо на траве около какой-то безымянной могилы, оплывшего и заросшего чабрецом земляного холмика, и… улыбался. В таком месте улыбка выглядела настолько неуместной, даже дикой, что девушка невольно остановилась.
На вид ему было лет двадцать пять или тридцать. С кудрявой темной бородкой, по пояс обнаженный, облаченный только в закатанные до колен светлые штаны. И босой. На волосатой груди — серебряный крестик на шнурке. Мика рассматривала его во все глаза — сидит себе, словно на пляже, шевелит в траве пальцами вытянутых ног и ухмыляется.
Возможно, это какой-то местный блаженный? Нет, не похоже — взгляд темных глаз был вполне осмысленным. Просто очень довольный чем-то мужик. Только не место такому проявлению счастья на погосте.
Тут ей в голову пришла мысль об эксгибиционистах и прочих маньяках, и она испуганно обернулась. Алька, к счастью, была уже рядом. Когда Мика опять взглянула на могилу, человека рядом с ней уже не было, и даже ветки росшей рядом сирени не шелохнулись. Куда же он пропал?
— Кто? — удивилась Алька.
— Тот тип, что сидел вот тут?
— Мика, ты не бредишь? Тут никого и не было. Я бы заметила.
— Как не было?! Сидел тут один полуголый тип, бородатый.
— Точно сидел?
Мика разозлилась, швырнула этюдник на землю и пролезла в одну из дырок в ограде. Вот могила, вот тут сидел мужик. Да, именно тут. Она с минуту постояла в задумчивости, а затем молча вылезла обратно. Потому что густая трава около могильного холмика была нисколько не примята и выглядела так, словно сюда много лет никто не забредал. Может быть, бородач сидел на чем-то вроде камня или бревнышка? Нет, она точно видела — в траве. Тогда почему на ней не осталось ничего?!
Обернувшись, она легко рассмотрела собственные следы — там, где она прошла и стояла, трава казалась темнее.
1889 просмотров
Категории: Приключения, Повесть, Мистика, Мистика и ужасы, Булатникова Дарья
Тэги: дарья булатникова, кистень, разбойничий камень, заклятие, древнее зло, разбойники
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Повесть. 4,38 алк |
Эксклюзивные авторы (77)
- появились новые книги
Авторы (1183)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ГендерныеИнтриги #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
