Натуральный обмен. Татьяна Солодкова
Магазин Книги автора Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Эксклюзивная Книга
Еще эксклюзив на Призрачных МирахЕсли миры не параллельны, как считают многие? Если они попарны? Два мира тесно связаны между собой, а в них живут люди, как две капли воды похожие на двойников из другого мира. Ливень в одном мире вызывает засуху в другом, а смерть одного двойника неминуемо отражается на втором…
А если тебе семнадцать, и накануне последнего звонка в твоем доме появляется самый настоящий волшебник из другого мира и просит тебя пойти с ним? Твой двойник, наследный принц, пропал без вести, и от тебя требуется сущая мелочь - сыграть его всего-то три дня, а потом тебя вернут в тот же миг, из которого забрали. Потратил бы ты какие-то несколько дней, чтобы спасти целое королевство?
А если три дня - всего лишь уловка, чтобы заманить тебя туда, откуда ты больше не сможешь вернуться домой?..
Отрывок «Натуральный обмен. Татьяна Солодкова»
ГЛАВА 1
Я стоял перед огромным зеркалом с меня ростом в старинной резной раме. Зеркало отражало высокого худощавого парня с всклокоченными светло-русыми волосами, с серыми глазами, одетого в растянутый свитер, джинсы, кроссовки, — все как обычно. Я ехидно подмигнул своему отражению, но оно не повторило мой жест, напротив, нахмурилось, а брови угрожающе сошлись на переносице. По спине пробежал холодок, тут же превратившийся в настоящий животный ужас. Рванулся от зеркала прочь, но не смог сделать и шага, что-то удерживало меня, заставляя по-прежнему стоять перед своим ожившим отражением, которое, в свою очередь, ничего не ограничивало: мой двойник шагнул ко мне с самым решительным видом. И тогда, размахнувшись, я ударил по гладкой поверхности, разбивая руки в кровь. Зеркало брызнуло в ответ миллионами осколков. Они сыпались отовсюду, впивались в лицо, голову, руки...
Я закричал и проснулся. Сердце отчаянно колотилось в груди.
Осмотрелся: я лежал на кровати в своей комнате, на мне те же джинсы и свитер, что и во сне, но настолько измятые, что в их реальности можно было не сомневаться — вчера я зачитался и уснул, даже не переодевшись. Распахнутая книга все еще лежала на моей груди.
— Черт-те что, — пробурчал, садясь. Провел рукой по лицу, пытаясь прийти в себя, потому что сон все еще не шел из головы. Это же надо было такому присниться! Нет, мне и раньше частенько снились странные сны, но этот был особенно реальным.
В квартире стояла звенящая тишина: ни шороха, ни единого скрипа. Значит, мама уже ушла на дежурство в больницу. Интересно, не стала меня будить или не добудилась? Она уже несколько раз рассказывала, что не смогла меня разбудить, потому что я отбивался. А все почему? Потому что стресс! Никто молодежь не щадит.
Посмотрел на часы на прикроватной тумбочке и снова выругался. Да что за непруха? Девятый час, а в восемь нужно было быть в школе — сегодня репетиция последнего звонка, и всех обязали явиться к первому уроку.
Вскочил с постели и бросился переодеваться. Опять опоздал и услышу о себе в школе много «хорошего», нового, конечно, вряд ли, за десять лет учебы я, наверное, выслушал о себе уже все.
Я был из тех, кого считают оболтусами, «учительским горем», «маминым разочарованием». Когда мои одноклассники читали «Войну и Мир», я зачитывался «Хрониками Амбера», когда готовились к экзаменам — играл в футбол. Были на моем счету и разбитые школьные окна, и взорванный кабинет химии, и костер в спортзале, а также драки на территории школы. Раньше моя мама была постоянным гостем педсоветов, но ближе к старшим классам учителя отчаялись и смирились с тем, что меня не переделать, и оставили мою бедную мать в покое. Наверное, в этом году, когда я получу аттестат, весь педагогический персонал трижды перекрестится и вздохнет с облегчением...
Я носился по комнате взад-вперед, хватая на ходу вещи. Школьной сумки в пределах видимости не обнаружилось, значит, бросил ее вчера в прихожей. И я понесся туда.
Пробегая по залу со скоростью очумелой белки, зацепился за ножку журнального столика и кубарем полетел головой вперед. Голову себе все-таки не разбил, успев выставить руки, но столик со всем тем, что на нем стояло, снес в чертовой матери.
Медленно поднялся с пола, потирая ушибленное колено, и осмотрел место моей битвы с журнальным столиком. Потери: разбитая ваза, рассыпанная по всему ковру стопка газет и журналов. Сам столик при столкновении с противником не пострадал, отделался легким испугом.
Со вздохом принялся собирать журналы. Бежать на кухню за веником было некогда, поэтому смел осколки вазы газетами, орудуя одной как метлой, а второй как совком. Выкинул осколки вместе с газетами в мусорное ведро и помчался обратно в свою комнату.
Снова пробегая мимо места моего падения, я остановился, как вкопанный. Вот же засада! В спешке я не заметил еще одну жертву разрушений — папино фото. Рамка улетела в угол комнаты, стекло разлетелось на куски, да еще так удачно, что пропороло фотографию прямо посередине.
Поднял остатки рамки, испытывая одно желание — провалиться сквозь землю. Это было старое фото, сделанное, когда еще не знали цифровых носителей, пленку, естественно, давно потеряли, а потому эта фотография была единственным экземпляром, не подлежащим восстановлению. Мама очень любила это фото, на ней папа был запечатлен еще совсем молодым, улыбчивый подтянутый парень в летной форме возле блестящего истребителя... На одном из таких он и разбился, когда мне было семь.
Я плохо его помнил, большую часть информации о нем получил благодаря рассказам матери, а не по собственным воспоминаниям. Я даже скорее не тосковал по нему как по человеку, а периодически жалел сам себя из-за того, что у меня нет отца. Однако, несмотря ни на что, сейчас у меня появилось стойкое ощущение, что я совершил нечто недопустимое, кощунственное.
Злой на себя и свою неуклюжесть, вернул изуродованную рамку с фотографией на столик и в ужасном настроении поплелся в школу. Можно было не сомневаться, вечером мама еще выскажется этому поводу.
***
Я вбежал в школу как раз во время звонка, возвещающего о начале второго урока, и понесся в спортзал, где и должна была происходить репетиция последнего звонка.
Весь наш класс был в сборе. Впрочем, ничего удивительного, это же только я местное исчадие ада.
Несмотря на то, что все неорганизованно шастали по спортзалу, собираясь в привычные группки единомышленников, мое появление не осталось незамеченным. Маргарита Сергеевна, наша классная, тут же устремила на меня гневный взгляд: осмотрела с головы до пят и нахмурилась еще больше.
— Дёмин! — тон ее голоса не предвещал ничего хорошего. — Мало того, что ты опоздал на целый час, так ты еще и без формы!
Закатил глаза. Ну, понеслось! Некогда мне было с утра форменные брюки наглаживать, я их, кажется, даже с балкона не снял…
— Маргарита Сергеевна, неучебные дни же, — заныл я. Но мой финт не прошел, видимо, с утра классную уже кто-то разозлил, и она решила отыграться на мне.
— Ничего не хочу слышать, — грозно отрезала она. — К директору, живо!
Учительница сложила руки на груди с таким видом, будто, начни я брыкаться, она оттащит меня туда за волосы.
— Да ну вас, — обиделся я и побрел к выходу.
Мог, конечно, отмахнуться от всех и отправиться домой отсыпаться, но не хватало еще, чтобы они нашли какую-нибудь причину не допустить меня к экзаменам. А остаться на второй год в одиннадцатом классе — та еще перспективка.
***
В кабинете директора я был частым гостем. Когда женский персонал школы не мог со мной сладить, меня непременно отправляли сюда, будто директор мог как-то на меня повлиять. По правде говоря, Глеба Ивановича боялись многие, про себя могу сказать, что просто его недолюбливал. У мужика, отдавшего школьной стезе тридцать лет своей жизни, напрочь отсутствовало чувство юмора, зато с фантазией было все в порядке. Его наказания всегда были самыми изощренными.
Я без стука толкнул деревянную дверь с табличкой: «Директор. Проскурин Г. И.» Директор сидел за своим рабочим столом, разбирал какие-то папки. Он удивленно вскинул голову на скрип петель, а увидев меня, поджал губы и отложил бумаги в сторону.
— Дё-ёмин, — произнес он мою фамилию на манер самого гнусного ругательства.
— Здравствуйте, Глеб Иванович, — поздоровался я без всякой интонации.
После сих приветствий последовал осмотр: глаза директора прошлись по мне, словно рентгеновские лучи, затем он хмыкнул и указал на стул напротив его стола.
— Что ж, садись, — сухо произнес Проскурин, и я впервые понял, почему его все так боялись. Щупленький невысокий мужчина преклонного возраста, но всегда так спокоен и сдержан, что совершенно невозможно определить, что у него на уме. Директор откинулся на спинку своего стула и сложил пальцы рук домиком, при этом не прекращая сверлить меня взглядом. — Сам пожаловал или прислали? — поинтересовался он.
Можно подумать, я бы пришел сюда по доброй воле! Я уже вообще проклял себя за то, что так добросовестно бежал в школу, хотя и проспал. Надо было сказаться больным, и не высовывать из дома носа. Хоть выспался бы…
— Маргарита Сергеевна прислала, — признался я. Раз уж пришел, смысла врать и изворачиваться не было.
— И за что же? — мне показалось, что в его прищуренных глазах промелькнули веселые искорки.
Что ж, может, еще и пронесет, раз директор в хорошем настроении?
Я сделал честные глаза и выдал:
— Не знаю, я ей не нравлюсь.
Губы Проскурина тронула улыбка — редкостное явление, и я окончательно приободрился. Может, и правда, пронесет?
— И дело в личной антипатии, а не в твоем неподобающем внешнем виде и опоздании?
Черт, ладно он сразу заметил, что я не в форме, но про опоздание-то он откуда узнал?
— Думаю, одно другого не исключает, — вздохнув, философски признал я.
— Дёмин-Дёмин, — протянул директор. — Андрей, — я удивленно вскинул брови, по имени меня в школе звали редко, в фамилию им удавалось вкладывать больше ругательной интонации, — завтра последний звонок, а ты ведешь себя совершенно так же, как и в первом классе.
Неправда! В первом классе я боялся этого кабинета. Но благоразумно промолчал.
— Ты знаешь, что такое последний звонок? — вдруг спросил он.
На самом деле я думал, что последний звонок — это огромное сборище людей, на котором принято лить слезы и прощаться, петь дифирамбы и лицемерить, будто это действительно последняя встреча учителей с учениками, а не временное перемирие перед тем, как встретиться на «тропе войны» — на экзаменах.
Ясное дело, такой ответ директора бы не удовлетворил.
— Великое таинство? — ляпнул первое, что пришло в голову.
Глеб Иванович хмыкнул.
— Что ж, можно назвать и так. Это важный момент для каждого ученика, а в тебе я осознания этой важности не чувствую.
— Может, я нечувствительный?.. — и быстро прикусил язык под его тяжелым взглядом.
— Зал еще не украшен, — сказал директор. — Так что ты этим займешься.
Я задохнулся от возмущения. Украшением актового зала всегда занимаются младшие классы, но уж точно не выпускники. Что прикажете мне делать среди этих малолеток? Вырезать с ними колокольчики из гофрированной бумаги?
Видимо, по моему лицу все было ясно, потому что Глеб Иванович сделался совершенно довольным.
— Можешь считать, что тебя отправляют на исправительные работы, — подытожил он. — Я думаю, это лучший вариант, чем снова вызывать в школу твою маму.
Я скривился. Нет уж, увольте, от мамы мне еще дома достанется по первое число за испорченную фотографию.
— Неслыханная милость, — пробурчал себе под нос.
— Что-что? — то ли правда не расслышал, то ли притворился директор.
— Я вас понял, — выдавил я из себя и поднялся. — Правильно понимаю, что аудиенция окончена?
— Окончена, — кивнул он. — Так что поступаешь в подчинение к нашему завхозу. Я в тебя верю.
Да уж, этого типа стоило бояться, вот уж услужил, так услужил.
Всегда предпочитал общаться с ребятами на пару лет старше меня, а когда наша параллель осталась самой взрослой, в школе настала совершенная тоска. А теперь, на тебе: день в обществе восторженной ребятни…
***
Как говорится, если день не заладится, то пиши пропало. Я провозился в школе до самого вечера: то нарисуй, сё приклей, то принеси, сё унеси. Зато завхоз пребывала в полнейшем экстазе из-за того, что ей досталась длинноногая жертва, и самой не пришлось лезть на верхотуру, куда не дотягивается малышня.
Словом, домой приплелся злой и уставший. Мама встретила еще в прихожей. Лицо суровое, руки сложены на груди — прямо немой укор во плоти. Видела ли она разбитую рамку с фотографией, можно было не спрашивать.
— Привет, — я решил, что все же лучше ни в чем не признаваться, пока тебя напрямую не обвинят, — как день?
— Был — хорошо, — сухо ответила мама.
Про свой день я так сказать не мог. Перед глазами все еще стояли сотни колокольчиков, которые мне пришлось лепить на школьные стены.
Прошмыгнул мимо матери на кухню. За всей кутерьмой сегодня вообще ни разу не поел. А я, между прочим, растущий организм.
Распахнул холодильник в поисках, чем бы можно было поживиться. Обнаружил колбасу и тут же принялся делать себе бутерброд.
Мама, так же молча, последовала на кухню. Остановилась в дверях кухни и просто следила за мной, не произнося ни слова.
Вот и отлично, может, если я тоже не буду ничего говорить, мы не поссоримся?
Блажен, кто верует.
— Ты бы хоть извинился, — сказала мама.
Вскинув на нее глаза, с набитым ртом промычал:
— Из..вы..ны..
— Андрей! — мама все же не выдержала. — Ну сколько можно ребячиться!
Наконец прожевал то, что напихал в рот.
— Да что я-то? Мне стыдно, но сделанного не воротишь.
— Стыдно ему! — кажется, мама совсем не поверила в мое раскаяние, которое было на самом деле искренним. — Тебе никогда не бывает стыдно!
Как раз пытался выпить молока, но так и замер. Медленно отставил от себя кружку. Она что, это серьезно? То есть она действительно так думает? Моя собственная мать?
Я просто стоял и смотрел на нее, не зная, что могу ей возразить в ответ на такие слова.
— А по дороге домой я встретила Маргариту Сергеевну, — тем временем продолжила мама. — И знаешь, что она мне поведала? — я только пожал плечами, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. — То, что ты опять опоздал, заявился без формы, хамил.
— Я ей не хамил! — окончательно обиделся я.
— Так же, как не хамишь сейчас мне?
— Да, именно так! — аппетит пропал, я зашвырнул недоеденный бутерброд в мусорную корзину. — Думай, что хочешь, — и направился прочь из кухни.
За свое сегодняшнее опоздание я отработал по полной программе. Лучше уж иметь дело с суровым директором: он хоть и придумал мне наказание, но не стал сотрясать воздух и читать нотации. Лучше уж так.
— Если бы твой отец был жив!.. — крикнула мама мне вслед.
Я остановился. Мама редко прибегала к этому аргументу, но всегда, когда хотела меня обидеть.
Повернулся к ней.
— То что? — заносчиво поинтересовался я. — Всыпал бы мне ремня?
Мама вздрогнула от моего тона, но на то мы и родственники, идти на попятные она не стала.
— Еще как бы всыпал. Сколько можно позорить нашу фамилию!
Значит, позорить? Значит, фамилию? Мне захотелось чем-нибудь стукнуть, что-нибудь швырнуть, но ничего под рукой не нашлось.
— Может быть, если бы папа был жив, он видел бы во мне человека, а не капризного ребенка?! — пафосно выкрикнул я и все-таки стукнул — дверью своей комнаты.
***
Я рухнул на постель носом в подушку. Настроение сделалось просто отвратительным: мало мне было школьных изуверств, так тут еще и мама. «Тебе никогда не бывает стыдно», — какая прелесть.
Слышал, как хлопнула входная дверь. Видимо, маме тоже не захотелось находиться со мной в одном помещении. Как пить дать, пошла к своей любимой подруге Светочке, чтобы пожаловаться на непутевого сына. Это стало уже традицией: после каждой ссоры мама отправлялась к этой женщине, к слову сказать, бездетной, и та с великим знанием дела давала советы по поводу моего воспитания.
Хотя, возможно, оно и к лучшему? Останься мама дома, того и гляди, мы продолжили бы ссориться.
Обидевшись на весь мир, я решил лечь спать. Может, удастся отоспаться хотя бы на этот раз? Однако сон не шел. Пролежав лицом вниз некоторое время, я сдался и перевернулся на спину, уставился в потолок. Но и в нем не нашлось ничего интересного, обычный побеленный пололок, который уже через пару минут его созерцания стал давить на голову.
Я выругался и повернулся на бок, подмяв под себя подушку. Может, так удастся заснуть? Но и этот план провалился: несмотря на отвратительное настроение, я чувствовал себя бодрым. Почитать, что ли?..
В этот момент я заметил то, чего в моей комнате не было и быть бы не должно: из шкафа с одеждой торчал кусок ярко-синей ткани с серебристыми звездами.
— Это еще что за дрянь? — не понял я. Но еще больше меня интересовало, что она делает в моей комнате, среди моей одежды. Если даже мама сошла с ума и купила нечто настолько безвкусное, то за каким чертом она положила ЭТО в МОЙ шкаф? Места, что ли, больше нет?
Гонимый любопытством и бессонницей, встал с кровати, рывком распахнул дверцу шкафа и… заорал! Потому что в моем шкафу сидел старик с белой длинной бородой, в синем колпаке и в плаще со звездами. Край этого плаща и торчал из моего шкафа.
Заорал громко, наверное, даже соседи на девятом слышали.
«Как хорошо, что мама ушла, — подумалось мне. — Если это маньяк, то убьет он только меня». Ну, а что мне было думать? Кто в здравом уме и с благими намерениями может забраться в твою квартиру и спрятаться в шкафу? Про внешний вид незнакомца вообще молчу, тоже мне Мерлин. Вроде бы и психлечебницы поблизости нет, откуда этот тип мог бы сбежать…
Тем временем «Мерлин» выбрался из шкафа и замахал руками.
— Не кричи, не кричи, — зашептал он как заклинание.
Ага, ищи дурака! Я отступил назад, схватил первое, что попалось на глаза (это оказалась настольная лампа), и предостерегающе поднял руку с импровизированным метательным снарядом.
— Лучше не подходите, — предупредил на полном серьезе.
Однако старик не внял моей угрозе. Он снова сделал шаг по направлению ко мне, протянул руку.
— Тише, успокойся, все хорошо, — его голос звучал гипнотически.
Я упрямо тряхнул головой, нечего мне тут уши заговаривать.
— Еще шаг, и пеняйте на себя! — крикнул, замахиваясь.
— Господь против насилия, — вдруг раздался голос у меня за спиной.
Я подпрыгнул от неожиданности, крутанулся назад и швырнул лампу в сторону говорившего. Обступили, гады!
К моему же величайшему удивлению, «снаряд» не долетел до головы нового незваного гостя, хотя я метил наверняка. Старик в плаще вскинул руку, и лампа отлетела в угол комнаты, вдребезги разбившись об стену.
— Мамочки… — проскрипел я, голос куда-то пропал.
Стал пятиться к двери так медленно, как только мог. Психи, ну точно, психи. Их нельзя злить, их нельзя пугать, нужно двигаться не торопясь, без резких движений…
Человек, так неожиданно появившийся из-за спины, теперь пошел на меня с самым решительным выражением на лице. Я в панике не сводил с него глаз. Да и посмотреть было на что посмотреть: если первый явно считал себя Мерлином, то этот, по-видимому, Братцем Туком. Во всяком случае, герой легенды о Робине Гуде в моем представлении выглядел именно так: невысокий, пузатый, волосы венчиком вокруг блестящей лысины, а сам одет в коричневую рясу, подпоясанную бечевкой, на груди — большой деревянный крест.
Пятясь назад, я наконец добрался до двери, уперся в нее лопатками, и, не отводя взгляда от нападавших, попытался повернуть ручку. Дверь оказалась заперта. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Незнакомцы в моей комнате, летающая лампа, дверь, которую я совершенно точно не запирал…
— Послушайте, — начал я, собрав остатки самообладания, — давайте так, вы уходите, а я никому не скажу, что вас видел. Хорошо?
Толстяк в рясе сложил руки на груди и нахмурился еще больше.
— Не хорошо, — отрезал он.
Да что происходит, черт возьми?! Ненормальные какие-то, по ходу, еще и буйные…
— Леонер, осади, — неожиданно встал на мою защиту «Мерлин» и успокоительно положил руку на плечо своему сообщнику. — Видишь, мы напугали мальчика.
Правильно, мальчик нервный, не надо его пугать.
— Андрей, мы пришли к тебе, нам нужно поговорить, — сказал старик.
Ну приехали, они еще и имя мое знают.
— Да вы кто такие?! — не выдержал я. От возмущения у меня даже голос прорезался.
— Так, еще раз заорешь… — монах угрожающе засучил рукава.
— А как же «Господь против насилия»? — напомнил я, упираясь спиной в дверь, бежать было некуда.
— Господь простит нас.
У меня глаза на лоб полезли от такой логики.
— Спокойно, Андрей, — снова вмешался старик, — мой друг так шутит.
— Ничего себе шуточки, — огрызнулся я, постепенно приходя в себя. Выйти из комнаты все равно не получится, помочь некому, а потому и дальше впадать в панику не было никакого смысла.
Тут в голову пришла мысль: может, мне все это снится? Ну, конечно! Это только показалось, что не уснул, а на самом деле пришел и отрубился, вот и привиделось. И я решил, что самое время проснуться.
— Ой! — ущипнул себя за руку и зашипел от боли. Тем не менее странная парочка никуда не исчезла. Значит, не сплю. — Ой, — повторил я, на этот раз тихо и обреченно.
— Ты не спишь, — правильно понял мое предположение старик, — ты не сошел с ума, и мы тоже не сумасшедшие, — но мы пришли к тебе, и нам нужно с тобой поговорить, — надо признать, его голос звучал по-настоящему доброжелательно. Может, и правда убивать не будут?
— Что вам от меня нужно? — спросил я уже спокойнее, но все еще не отлипая от двери. — И откуда знаете, как меня зовут?
— Мы наблюдали за тобой, — ничуть не смутившись, ответил старик и, не дав мне возможности возмутиться, продолжил: — Нам нужна твоя помощь.
Ах, помощь? Ну, так бы сразу и сказали.
— Вам «скорую» вызвать? — обрадовался я. — Так я мигом, вы только дверь откройте.
— Андрей, — в голосе «Мерлина» было столько укора, что я стушевался. — Мы не сумасшедшие, просто из другого мира, и нам нужна твоя помощь. Все, о чем прошу, выслушай. Если ты откажешься нам помочь, мы просто уйдем.
— Так просто возьмете и уйдете? — не поверил я.
— Не просто… — начал было монах, но старик не дал ему договорить.
— Уйдем, — кивнул он.
Вид у него был искренний, но кто их знает этих психов, может, у них всегда такой вид. Я обшарил комнату на предмет того, чем можно было бы в случае чего обороняться, но тут вспомнил о лампе. Как ему вообще удалось ее отбросить?
— Давайте присядем и спокойно поговорим, — предложил старик и, подавая пример, опустился на край кровати.
Монах, все еще угрожающе посверкивая глазами в мою сторону, занял место на другом краю, таким образом, вынуждая меня сесть между ними. Ага, щаз!
Впрочем, препираться смысла не было, биться в дверь и звать на помощь тоже. Может, на самом деле скажут, что хотели, и уйдут? Я вздохнул и наконец оторвался от двери, но к ним не приблизился, а прошел и уселся на подоконник.
Старик хмыкнул, оценив мой маневр, но возражать не стал.
— Полагаю, теперь мы можем поговорить? — вежливо осведомился он.
Я пожал плечами.
— Говорите, — а мысленно добавил: «Только побыстрее и уходите».
— Меня зовут Мельвидор, — представился старик в плаще со звездами, — я придворный маг королевства под названием Карадена, — а это Леонер, — он кивнул в сторону монаха, — глава Караденской церкви.
Я часто заморгал. Все-таки психи.
— Я знаю, в это нелегко поверить, — продолжал Мельвидор, — но все это правда. Карадена существует, но ты никогда о ней не слышал, потому что она находится в другом мире. В нашем королевстве случилась беда, и мы пришли сюда просить тебя о помощи.
Я окончательно растерялся. Они что, всерьез, думают, что я им поверю? Люблю, конечно, фантастику, но не до такой же степени.
— Вижу, ты нам не веришь, — вздохнул старик, — что ж, смотри, — он повернулся в сторону, куда совсем недавно улетела моя «метательная» лампа, и вытянул руку. Прямо на глазах осколки поднялись в воздух, а потом вновь соединились вместе. На пол лампа опустилась совершенно целой.
У меня отвисла челюсть, и захотелось еще раз себя ущипнуть. Волшебник! Он правда волшебник?
— Теперь ты готов нас выслушать?
— Не готов, — признался, силясь прийти в себя. — Но выслушаю точно.
Волшебник довольно кивнул и начал свой рассказ. Говорил он много и долго. О множестве миров, об их связи и связях между их обитателями. Сначала я слушал внимательно, но потом просто потерял нить повествования, мне стало незнакомо каждое второе слово, произнесенное стариком.
— Стойте-стойте! — не выдержал я. Должен признать, мне стало так интересно, что начисто забыл о страхе. — Нельзя ли попроще, без терминов? А то смещение арогно… как их там?
— Ароноретических павеногдоссов? — услужливо подсказал волшебник.
— Во-во, — закивал я, — их самых. Можно без них?
Мельвидор устало воздел глаза к потолку, но согласился.
— Ладно, будет тебе попроще.
— Молодежь, — фыркнул Леонер, но я его проигнорировал, мне действительно было безумно интересно.
— Значит так, — продолжил волшебник, — если проще. Существует великое множество миров, которые в вашей литературе так любят называть параллельными. Это ошибочно. Они не параллельные, они попарные.
— То есть? — не понял я.
— Это значит, что не все миллионы миров связаны между собой. Связь существует только между каждыми двумя мирами.
— И ваш связан с этим миром? — тут уж и дурак бы догадался.
— Именно, — кивнул Мельвидор.
— И в чем же заключается эта связь?
Маг пожевал губу.
— Как бы сказать яснее… Скажем так, ни одно событие в этом мире не проходит бесследно для нашего. И наоборот. Например, затяжные осадки здесь могут вызвать засуху у нас. Но природные явления не то, что нас в данный момент интересует. В наших мирах живут совершенно идентичные люди, двойники друг друга.
На этом он сделал паузу, будто хотел, чтобы я задал какой-то вопрос. В принципе, я бы с радостью промолчал, но если ему так хочется, то почему бы и нет? Спросил:
— И какая же связь между людьми?
Мельвидор довольно хмыкнул, очевидно, я попал в точку.
— В этом-то все и дело. Люди связаны гораздо сильнее, чем природа. Сильные эмоции человека из одного мира могут вызвать сердечный приступ у двойника. Если один падает с крыши и ломает ногу, второй в это мгновение обязательно спотыкается на ровном месте на ту же ногу.
Картина вырисовывалась мрачная. Мне не понравилось, к чему он клонит.
— А если один умирает? — спросил я.
— Соображает пацан, — монах впервые одобрительно посмотрел в мою сторону, — в нужную сторону мыслит.
Но волшебник никак не отреагировал на эту реплику, а ответил мне:
— Бывает по-разному: иногда внезапная смерть, иногда приступ, в редких случаях минутный дискомфорт. Все понял из того, что я сказал?
Я кивнул, хотя в голове был полный сумбур.
— Тогда теперь слушай особо внимательно, — посоветовал Леонер и снова замолчал, предоставив Мельвидору продолжать. Что тот немедленно и сделал.
— Ты, наверное, уже понял, что мы здесь из-за твоего двойника? — спросил маг.
Понял-то, понял, но…
— Он умер, — ужаснулся я, — и поэтому у меня сегодня все из рук валится, да?
Мельвидор хмыкнул:
— Богатая фантазия, молодой человек, но, слава богу, ты ошибаешься, и Эридан жив.
— Эридан?
— Так зовут твоего двойника.
— И кто он? — поинтересовался я, полагая, что в этом-то и сокрыт смысл.
И не ошибся.
— Эридан — принц Карадены. Король Лергиус — двойник твоего отца. Королева Ливия была двойником твоей матери.
— Была? — испугался я.
— Она умерла при родах, — подтвердил он.
Я судорожно сглотнул. Моя мама чуть не умерла, когда я должен был появиться на свет. Если бы ей не сделали кесарево сечение, навряд ли все закончилось бы так благополучно, как закончилось.
Задумавшись о своем, я не заметил, что Мельвидор продолжает рассказ. Поняв это, немедленно стал вслушиваться в его слова, теперь уже пытаясь ни одно не пропустить мимо ушей.
— Смерть королевы очень сильно подкосила короля Лергиуса, только Эридан был его утешением. Но, несмотря на горе, король правил достойно, Карадена процветала. А потом погиб твой отец, — он встретился со мной взглядом, чтобы убедиться, что я внимательно слушаю. — Если бы Лергиус был полностью здоров и счастлив, смерть двойника не была бы для него катастрофой. Но со дня смерти королевы он был сам не свой. И когда погиб твой отец, король Лергиус тяжело заболел и через несколько дней впал в кому. С тех пор он из нее не выходил.
Стоп-стоп, так не бывает…
— Десять лет?! — ужаснулся я.
— Да. Его жизнь поддерживается магией. Он все еще считается законным королем Карадены, но фактически трон принадлежит Эридану. А так как бразды правления свалились на него слишком рано, все это время ему помогали править министры.
— Но чего же вы хотите от меня? — все еще не понимал я. Да, спору нет, интересно поговорить с волшебником из другого мира и послушать печальную историю о своем двойнике. Но они же пришли ко мне не с просветительской миссией.
— Принц Эридан пропал, — вступил в разговор монах. — И мы не можем его найти.
— Тогда откуда вы знаете, что он жив? — подловил я.
— Магия, — коротко пояснил Мельвидор.
— В таком случае, почему вы не найдете его с помощью магии?
Волшебник только развел руками.
— Хороший вопрос, молодой человек, но ничего не получается. Кроме того, о пропаже принца не должны знать посторонние люди, а потому все содержится в строжайшем секрете. Эридана нет уже три дня, но уверен, что мы сумеем отыскать его еще через несколько дней.
— Вот только нет у нас этих нескольких дней, — жестко добавил Леонер. — Завтра Большой Совет. Он собирается раз в год, на него прибывают наместники из всех провинций, входящих в состав Карадены. Принц не может пропустить Большой Совет. Если Эридана не будет, откроется его исчезновение. Тогда немедленно будет высказано предположение, что, возможно, принц уже не вернется, а король не очнется. А это повлечет за собой борьбу за трон. Если же Эридан будет на Совете, это даст нам время.
У меня ком встал в горле.
— И вы хотите, чтобы я…
— Да, — безжалостно ответил глава церкви. — Иначе Карадене конец, устойчивое положение в королевстве вернуть будет крайне сложно.
— Да вы с ума сошли! — я даже соскочил со своего подоконника.
— Тебе трудно потерять три дня ради спасения целого королевства? — изумился Мельвидор.
Но меня не смутил.
— Не трудно, но как вы себе это представляете? У меня тут тоже есть жизнь. Завтра последний звонок, и я не могу его пропустить. И что я маме скажу? Куда это я могу уехать, да так, чтобы мне нельзя бы было позвонить?
— В этом вся проблема? — уточнил волшебник.
Я пожал плечами:
— Ну да, — в принципе, разве трудно три дня поиграть принца? К тому же это может отказаться чертовски интересным. Эх, если бы не последний звонок…
— Я могу сделать так, чтобы в этом мире никто не заметил твоего исчезновения, и ты вернешься в этот же самый миг, — вдруг сказал Мельвидор. — При таких условиях ты согласен помочь?
Вот это да, он и такое может? Я тут же просветлел. Мне на самом деле понравилась мысль побывать в другом мире, да так, что никто здесь не заметит моего отсутствия. Что держит меня сегодня дома? Какие у меня перспективы? Дождаться возвращения матери и продолжить ссору? Точно не лучший вариант.
Снова пожал плечами, чувствуя себя идиотом.
— Согласен… наверное…
— Уверен? — очень серьезно переспросил Мельвидор. — Дело в том, что особенность перехода в том, что переходящий должен совершенно искренне хотеть оказаться на другой стороне. Иначе он пройти не сможет.
Признаюсь, этим он меня озадачил. Откуда я знаю, искреннее мое желание или не искреннее? Мне интересно — это факт.
— Уверен? — повторил он. — У нас мало времени.
— Уверен, — выдохнул я. Но все же снова подумал: «Наверное».
— Тогда дай руку, — Мельвидор протянул свою старческую ладонь.
Мне снова сделалось не по себе. В моем доме появляются два незнакомца и зовут меня неизвестно куда…
А, к черту, решил, сейчас или никогда, я ведь ничего не теряю.
Подал руку. Едва я коснулся его, перед нами появилась сияющая алым дверь.
Первым в дверной проем скользнул Леонер, затем старый маг втолкнул и меня. Перед глазами вспыхнул фейерверк, и все померкло.
Господи, если бы я тогда знал, во что влезаю…
2773 просмотров | 3 комментариев
Категории: Фэнтези, Приключения, Роман, Эксклюзив, Маги и волшебники, Попаданки и попаданцы, Приключенческое фэнтези, Солодкова Татьяна
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 19,51 алк |
70,00 руб
Эксклюзивные авторы (207)
- появились новые книги
Авторы (891)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
07.12.2018, 19:23
Книга увлекла!!! Вечером с удовольствием к ней возвращалась. Мне понравилось что автор не эксплуатируя тему секса и всего что с ним связано, тем не менее, держит читателя в постоянном интересе. Спасибо. Я получила удовольствие от книги. Была рада с ней познакомиться!!!
02.10.2018, 23:14
спасибо ещё раз!
21.09.2018, 22:39
Подборки книг
#ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #СнежнаяСказка Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
