Охота за Лисой. Анжелика Лиса, Катерина Кот

ПРОЛОГ.

Леслава: Июль 2011

Июльская ночь опустилась на город, уставший от жаркого дня, душным покрывалом и не принесла ни свежести, ни прохлады. Ни малейшего дуновения ветерка.

В качестве наблюдательного поста Леслава выбрала последний этаж старинного особняка, предназначенного под снос, и устроилась поудобнее, наблюдая за пустым переулком. Ожидание могло затянуться.

Через пару часов её терпение было вознаграждено: одинокая мужская фигура была поймана видоискателем. Любитель ночных прогулок нервно вздрагивал и озирался, как будто за ним кто-то следит.

"И почему как будто? Я и слежу, – усмехнулась она про себя. – Хотя странно, обычно люди не чувствуют моего взгляда", – холодком проскользнула тень удивления.

Шеф любил повторять: «Леславка, добытчица ты моя! Взгляд у тебя ласковый. Кто ж тебя заметит, лису такую?». И по-отечески тепло улыбался, слушая про очередное выполненное задание. Строго отчитать её у детектива не получалось даже когда Лисо-появление в ещё по-утреннему тихом офисе было сравнимо с ураганом, чётко ограниченным отдельно взятой конторой. Возмущало это только секретаршу Мариночку, которая при этом вздрагивала и начинала сверлить возмущённым взглядом возмутительницу спокойствия, довольную произведённым эффектом.

– А вот и я! А вот и моя добыча! – с гордостью рапортовала Леслава после особо сложных дел, крутя пальцами миниатюрную карту памяти с фотоаппарата.

Неверные мужья. Неверные жёны. И их ревнивые половины.

Шалости подростков. И волнующиеся за своих чад родители.

Иногда нечистые на руку партнёры.

Стандартный набор невелик.

Сегодня ночью Лиса прихватила задание Вадика, который температурил уже второй день.

Отработанный алгоритм предполагал, что если завтра утром не будет снимков, свидетельствующих об измене (или об отсутствии таковой – пока не доказала нельзя ничего утверждать), то на каждой лестничной площадке нужного подъезда под прикрытием проверки инет-кабеля, Сашка крепнёт по крохотной видеокамере. Основная подготовительная работа проведена – остальное дело техники. Всё просто.

Девушка вздрогнула от неожиданности, ещё раз наведя резкость, но так и не поняла, как в кадре оказались эти двое. Мужчина и женщина.

«Их же секунду назад не было? – пыталась она понять, что происходит, – Откуда они взялись?! И так хорошо, даже изысканно одеты. На грабителей не похожи. Зачем они его остановили? Дорогу спросить?»

Почему-то тот, за кем она следила испугался. Казалось, он готов сорваться с места и убежать, но боится повернуться к прибывшим спиной, потому и отступает, при этом лопоча явно что-то бессвязное. Уже хватая ртом воздух, он вытащил бумажник, выронил, выхватил сотовый, лихорадочно, даже не глядя, начал тыкать в кнопки непослушными пальцами. Двое, а было видно, что они именно пара, неторопливо следовали за добычей, двигаясь так гибко, отточено, словно перетекая из одного положения в другое.

Душный, стоячий воздух не доносил ни слов, ни звуков. Лишь короткий вскрик слегка потревожил затишье сонного города и сменился странным звуком, похожим на бульканье. И снова резкая, оглушающая тишина.

С трудом воспринимая происходящее, Лиса пыталась сдержать подступающую к горлу тошноту, осознав, что эта ненормальная пара ест человека, по очереди припадая к шее, открытой разорванным воротником рубашки. Никакой торопливости, хотя на всё им хватило пары минут. Закончив, они отпустили тело, повалившееся на асфальт безвольной куклой.

Моменты отпечатывались где-то в подсознании, потому что разум отказывался верить происходящему.

Мужчина наклонился, снял часы, прихватил валяющийся бумажник с телефоном и небрежно сунул их в свой карман.

«Наверно, чтобы было похоже на ограбление», – автоматически мелькнуло объяснение, а пара уже пропала из видоискателя, мгновенно растворяясь в темноте.

Леслава пошатнулась на ставших ватными ногах и прислонилась к стене, медленно сползая на пол. Час, оставшийся до рассвета, девушка просидела, глядя прямо перед собой.

– Почему я не снимала?.. Я же могла... Хотя бы пару кадров... А так мне никто не поверит... – еле слышно шептала она, как заведённая, и подскочила лишь на звук истошно вопящей сирены.

Ей действительно не поверили полицейские, отмахнувшись от сбивчивых, невнятных объяснений.

Шеф, разбуженный трелью телефона, окончательно проснулся услышав: «Приезжайте, пожалуйста... Вы должны всё увидеть сами... Надо же что-то делать...». Он прервал её вопросом «Куда приехать?», и, бросив «Жди меня…», быстро забрал и отвёз домой. Лиса всё увиденное пересказала ещё в машине.

Но шеф тоже не поверил. Сказал переработала и пора отдохнуть. И Леслава замолчала, постепенно осознавая, как неправдоподобно звучит её рассказ. Она же детектив. Без доказательств слова ничего не значат.

– Конечно, со мной всё будет хорошо, – заверила она шефа, оказавшись дома, – Я обязательно позвоню, – добавила она, надеясь, что достаточно уверенно. Закрыв дверь за Семёном Андреевичем, девушка переоделась, выключила свет и свернулась в кресле. Не замечая времени, она не двигалась, пока не поймала себя на том, что начинает вести внутренний диалог, всё настойчивее уговаривая саму себя, что ничего не видела.

– А ведь насколько легче стало бы, убеди я себя, что мне всё привиделось...

И тут Лиса ужаснулась, осознав, что произнесла это вслух.

Она быстро оделась и выметнулась из квартиры, испугавшись, что иначе сойдёт с ума.

ГЛАВА 1

# Тимур: 15 октября 2011 г. 04:30

Ночь окутала ласковым теплом, несмотря на осенние запахи.

«Моя самая любимая и любящая женщина. Верная, скрытная и скрывающая. Каждый раз новая...»

Свесив ноги с подоконника, Кот попытался рассмотреть звезды за темными пиками домов. Но даже нечеловечески острое зрение позволило это сделать с огромным трудом. Лишь пара блеклых отголосков пробивалось сквозь уличное освещение. Задумчиво затянувшись, он окунался в воспоминания такой же ночи, только двадцать лет назад.

Самые первые воспоминания о себе, приблизительно в возрасте семи лет.

Ночь, наполненная запахом влажной листвы. Мокрый асфальт, блестящий в свете луны да немногих ещё не потухших окон. И бег, стремительный бег от... От кого, он не помнил, но надо бежать, бежать на исходе сил, даже если дыхание хрипит в легких, обжигая горло каждым глотком такого необходимого воздуха. Тело напрягалось в каждом рывке.

Резкий скрип тормозов, свет фар, слепящий глаза, он припал к земле, но все-таки встретился лбом с бампером, на приличной скорости отлетая на обочину. Громкая, нецензурная речь резала слух и причиняла дополнительную боль, помимо скрутившей всё тело. Он слизнул каплю крови из прокушенной клыком губы. Металлический вкус отрезвлял. Хотелось есть. Водитель выскочил из машины, понося на чем свет стоит и эту новую мощную «Волгу», и пустынные ровные улицы, и отсутствие нормального освещения. Но, в особенности, этих глупых детей, кидающихся под колеса, и безголовых родителей, бросивших ребенка. В общем, всех, кроме себя.

Мальчишка, верней уже не совсем мальчишка, вскинул голову на приближение. Машину развернуло поперёк дороги, и обочину освещали лишь тусклые красные огоньки задних фар. Водитель склонился, желая убедиться, что с ребенком всё в порядке и его не надо везти в больницу, марать кровью новый салон… Коснувшись плеча мальчика, он получил хлесткий удар по щеке, оставивший четыре глубоких царапины, как от когтей. Взвыв, мужчина подскочил и не успел понять, куда метнулась тень. Мальчишки больше не было. Память предпочла затереть эти воспоминания: раз под рукой он ощутил шерсть, то это был не ребенок, а какое-то животное. Царапины ещё долго не заживали и служили причиной шуток и подколов.

Животное, устремившееся в тёмный проулок и сливающееся с его тьмой цветом шкуры, вначале прихрамывало, но вскоре легко перепрыгивало через завалы мусора новостройки.

В предрассветном тумане мальчишка ощутил себя сидящим на куче мусора, сжимая в зубах задушенную крысу. Хотя то, что это крыса, он понял только когда выплюнул ее и хорошенько рассмотрел. Спокойно отнесшись к такой неуместной вещи во рту ребенка, вызвавшей бы истеричные крики взрослых «выплюнь каку!», он почесал за ухом ногой, опираясь костяшками рук в землю.

Инстинкты подсказывали ему, что пора снова бежать, но сил уже не было. Хотелось свернуться калачиком в каком-нибудь тёплом месте, хотя бы вон за тем ящиком, и уснуть. Ненадолго. Позволяя чуткому уху следить за окружающим. Но это самое ухо уже слышало чье-то приближение. К тому же с нескольких сторон.

— Эй, ты чьих будешь? Это наша территория! — раздался возмущенный высокий голос, послышался звук вытираемых соплей.

Мальчишка оскалился, зашипел, закрутился на месте, ища, куда бы убежать.

— Да ладно тебе, Сопля, видно же, что он сбежал или потерялся. Сам бы не стал голышом по улицам бегать, — одернул первого более грубый голос. — Эй, парнишка, как тебя зовут? — обратился тот уже к замершему в напряжении мальчишке, недоуменно взиравшему на него янтарными глазами. — Не обидим тебя, к Шляпе отведем, может и пристроит, — постарался успокоить голосом.

Мальчишка, чуть склонив голову, прислушивался. Он ещё не знал, что везучесть в очередной раз не подводит его.

— Да что ты с ним балакаешь, дикарь какой-то. — Третий хриплый голос закашлялся после своих слов, насторожив обернувшегося в его сторону мальчика. Окруженный со всех сторон, он понимал, что может вырваться, но не чувствовал опасности. Любопытство, презрение, равнодушие, желание защитить территорию — всё это было, но не чистая агрессия, от которой стоит делать ноги.

В попытке задержать мальчишку доброжелатели получили несколько царапин, вывихов, синяков, но так началась сознательная жизнь Дикаря. Так звали его поначалу среди банды бездомных и сбежавших детей, объединенных под одним крылом более старшего — Шляпы. Жесткий, но справедливый, он давал еду и кров, взамен забирая всю добычу. Промышляли на помойках, побирались, не чурались краж. Мальчишка быстро учился, буквально схватывая на лету. Гибкость, умение залезать в такие места, которые не снились и в кошмарах, помогли подняться до домушника. Однако он мог и из кармана постового вытащить кошелек так, что тот даже свистнуть не успевал. Кот – как стали звать Дикаря вскоре – оказался очень ценным приобретением для Шляпы.

Свою возможность оборачиваться он скрывал. Периодически пропадал на задворках, а потом приносил в оплату «дезертирства» энную сумму денег и ценных вещей. Он не знал почему, но чувствовал, что так надо. Особенно когда понял, что остальные дети оборачиваться не умеют.

«Такие яркие воспоминания тех дней, и ни одной зацепки, что было до того. А ведь я на память никогда не жаловался. Помню первую кражу. Эйфорию свободы и голод, когда впервые начал осознавать себя в шкуре зверя. Соплю, оказавшуюся девчонкой, но обучившую меня читать и элементарно считать. Облаву, нож в спине Шляпы. Казалось, помнил даже все лазейки воздуховода, по которому удалось тогда сбежать. День, когда получил свой первый поддельный документ и относительно официально стал Тимуром Тимофеевичем Тёмным. Куча литературы и макулатуры, прочитанной во время обучения абсолютно разным профессиям и просто, чтобы попытаться понять себя. Хотя до сих пор непонятно, зачем мне эти корочки юриста, актера, экономиста, программиста, психолога и даже историка, полученные на разные имена, когда нарисовать я их могу сколько угодно. Кому и что я пытался доказать, изучая за год-два пять курсов очередной профессии?» — Кот всё перебирал и перебирал воспоминания, мелькавшие яркими кадрами или смутными картинками. Он помнил даже въедливый голос гипнотизёра, к которому попытался обратиться, но внутренний зверь сам испугал этого профессионала до транса. И никаких воспоминаний, что же было до той, первой его осени…

Еще одна глубокая затяжка, и дым окрасил темноту серым. Вроде бы ничего такого — многие помнят из своего детства ненамного больше, однако оборотню это не давало покоя последние пару лет, проведенных в настойчивых, но таких безрезультатных поисках.

Запрыгнувшая на подоконник полосатая кошка потерлась о бок мужчины, призывно урча. Кошачьи чуяли его вторую сущность. Кошки любили его, ласкались и нежились в руках. Коты настораживались или выгибали спину и предупреждали ворчанием о своей готовности прервать близкий контакт некультурным царапаньем. В его руках таяли и кошечки человеческого рода, не зря ведь некоторые звали его Мартовским Котом, или коротко — Март. В этих встречах не то, что на один день, на один вечер или пару часов, оборотню удавалось успешно забыться хоть на короткое время, заодно насыщая внутреннего зверя. Он нуждался в энергетике секса, для него это было так же привычно, как голод и жажда.

Ещё одна затяжка, почти обжигая пальцы огоньком самокрутки.

«Говорят, что курение убивает лошадь, а хомячка разрывает на части, — мысленно хмыкнул Кот, перебирая пальцами окурок. — Но стоило признать, что иногда это помогает сосредоточиться и как раз собрать части чего надо в единое целое. Даже если получается уже не хомячок. К тому же я могу себе позволить потратить на это одну жизнь. Хорошо бы звериную, у него их ещё много».

Зверь недовольно заворочался где-то в груди, и Кот успокоил его, что всё равно дольше человеческой ипостаси тот не проживет. Так что жизнью больше, жизнью меньше...

Да и то, что курил оборотень было не по вкусам и вряд ли могло доставить удовольствие обычному человеку. Ему вспомнились пару споров, из которых он вышел победителем с кругленькой суммой, как он считал на тот момент, но постепенно слухи о его странных пристрастиях расползлись, лишив такого забавного и легкого заработка.

«И это ведь тоже помню, но не… — выдохнув, Кот признал: — Возможно, пора уже забыть об этих бесполезных поисках».

Задумчиво почесав замурлыкавшую, как мотор дорогого авто, кошку, оборотень слегка улыбнулся её настойчивому требованию ласки. Затянувшись последний раз, он проследил полет быстро уменьшающегося, рассыпающего искры огонька сигареты во тьму улицы, которой для него не существовало. Виделось всё иначе, чем днем, но виделось же.

— Что, милая, ласки не хватает? — негромко произнес Кот, сверкнув в ночи белозубой улыбкой с чуть более выделяющимися клыками.

Кошка мяукнула, жалуясь на свою одинокую жизнь.

— Понимаю, — почесал ее под подбородком Кот. — Твоя хозяйка тоже истосковалась, — хмыкнул он, посмотрев на разметавшуюся на кровати крашеную блондинку.

«В постели она звезда. И не потому, что ножки и ручки раскинет в стороны и спит».

— Ещё та кошка, — пробормотал мужчина, поведя плечами, на которых стремительно подживали царапины женских ногтей, впившихся в порыве экстаза. И довольно улыбнулся. Внутренний зверь утробно урчал во власти Морфея, насытившись бешенным сексуальным игрищем длиной в полночи. И были в его сновидениях выгнутые дугой спины удовлетворенных женщин, стоны и крики экстаза, крепкое сжатие на бедрах женских ног, вкус разгоряченного желания на губах и языке, громкий или тихий рык собственного удовольствия, мягкость податливых, готовых на всё ради очередной безумной ласки женщин… Очередных Кошечек и Кысок. Тряхнув головой, Кот попытался выбраться из ощущений зверя, но возбуждение уже гнало кровь по вновь разбуженному телу, хотя еще недавно казалось, что удовлетворение пресытило его.

Мягко спрыгнув с подоконника в комнату, он услышал за спиной недовольный из-за прерванной ласки мявк кошки. Мужчина бесшумно добрался до кровати, переступая через разбросанную в безумии стремительного раздевания одежду. Коснувшись губами женской шеи, он нежно провел пальцами по позвоночнику, теперь неторопливо лаская упругие бедра. Однако ответом ему был такой же недовольный мявк, как у кошки, хотя и по другой причине. Эта кошечка была удовлетворена настолько, что не желала новых ласк. Вздохнув, Кот понял, что придется искать утоления в других местах и в других женщинах. Приподнявшийся было внутренний зверь недовольно заворчал, что его оторвали от блаженного отдыха.

Накрыв женщину одеялом, Кот оставил на соседней подушке свой привычный знак — сложенная из нескольких хрустящих тысячных купюр роза с зеленым листом стодолларовой купюры. Бесшумно собрав свою одежду, ухмыльнувшись факту отсутствия пары пуговиц у горловины рубашки, Кот натянул её и задумчиво осмотрел начинающее очень далеко светлеть небо.

Свет фар автомобилей внизу мелькал всё чаще. Раздавались уже и недовольные гудки клаксонов. Мегаполис, никогда окончательно не погружающийся в сон, выходил из дрёмы, готовясь к новому суматошному и бешенному своим течением жизни дню. Что может быть проще, чем затеряться в таком огромном, копошащемся муравейнике страстей человеческих?

Снова свесив ноги, теперь уже в мягких Скетчерсах, с подоконника на улицу, Кот глянул на пожарную лестницу. Любил он эти новые дома — забота о безопасности сделала нестандартные способы попадания в квартиры удобней и надежней. Хотя Кот давно не промышлял домушничеством, однако воспользоваться такой возможностью спуска не брезговал.

Кошка проводила взглядом такого вкусного и интересного гостя, свесив голову с подоконника. Печально мявкнув, она поняла, что и он ушел от неё. Кот послал воздушный поцелуй ушастой подруге ночи и продолжил спуск.

Слева раздался тонкий, пронзительный лай — собака на балконе возмущалась такому неуважительному передвижению мимо нее. Кот хмыкнул, но когда тявкалка перешла на особо пронзительную вариацию голоса, оскалился, сверкнув глазами в её сторону. Мохнатый кусок ваты с зубами спрятался за штору и оттуда продолжил облаивание. Послышалось предупреждение хозяина пристрелить этот голосистый пуфик и столь же визгливый, как лай болонки, голосок хозяйки. Сначала та возмущалась за желание её пристрелить и сравнение с пуфиком с сиськами, пусть и голыми. Но потом, разобравшийся в ситуации, не без помощи недвусмысленной терминологии об её интеллекте со стороны мужского голоса, призвала свое детище «подойти к мамочке».

Кот подивился собственному ребячеству, но почему-то у него сегодня было отличное настроение. А он привык доверять предчувствиям. Спрыгнув с высоты третьего этажа, он мягко спружинил на ногах, даже не коснувшись земли пальцами рук.

Избегая глазков настойчивых до чужой частной жизни камер, Кот поправил ворот темной рубашки и устремился по улицам, собираясь поймать попутку. Стряхнувший дрему город растворил его в себе.

У Кота было дело на миллион. По крайней мере, так ему ощущалось.

ГЛАВА 2

# Леслава: 14 октября 2011 г., 22.40

Застыв возле открытого шкафа, Лиса вздрогнула и машинально потянулась к задвинутым в дальний угол платьям, проводя по ним ладонью.

«Надо же... Ни одного маленького чёрного платья. Такие яркие цвета. Когда я в последний раз надевала их? Весной? В начале лета? Тогда в моей жизни ещё были краски...»

Тряхнув рассыпавшимися по плечам волосами, Леслава запретила себе думать о том, что было, чтобы не травить душу. Есть только то, что есть сейчас.

Яркие, сочные цвета контрастировали с тёмными и такими похожими друг на друга, толстовками и джинсами. Чёрной одежды и тут было немного, но даже она выбивалась из сплошной массы оттенков серого цвета.

Как будто одежда для двух разных людей.

«По сути так и есть. Для разной меня».

Уже не раздумывая, Лиса достала привычный вариант, тут же надевая: джинсы, толстовку, куртку потеплее, чтобы спрятать под неё фотоаппарат. Девушка накинула на голову капюшон и придирчиво оглядела себя в зеркало.

«То что надо. Никаких особых примет. Ничего, что бросалось бы в глаза. Уверенные движения без колебаний в выборе маршрута. Начни озираться и на тебя обратят внимание».

За последние шесть лет это усвоено на уровне инстинкта.

Закрыв дверь, Леслава поставила квартиру на сигнализацию. Не потому, что сильно боялась воров. Ничего ценного дома не было, а всё, что касалось работы, хранилось на рабочем месте. Но парни из охранного агентства были настойчивы, да и сделали всё почти даром. Глупо было отказываться.

«Хотя мы отсылаем им столько клиентов, что охранное агентство в накладе не осталось».

А когда они лишь заикнулись, что могут приплачивать нам за рекламу, Семён Андреевич даже слушать не стал, отмахнувшись: «свои люди — сочтёмся».

Выскользнув на улицу, она на миг приостановилась и с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух, выветривающий мысли, никак не относящиеся к заданию. Промозглый вечер и начинавший накрапывать мелкий дождик были Леславе как нельзя на руку, не располагая редких прохожих к неспешным прогулкам. Зябко кутаясь и подняв воротники, они, не глядя по сторонам, торопились домой. Только припозднившиеся с выгулом собак с раздражением стряхивали с себя холодную морось и мечтали лишь о том, чтоб поскорее вернуться в уютное домашнее тепло.

В пустых серо-бетонных кубах этажей ещё не сданного в эксплуатацию дома не было даже стёкол в окнах на лестничных площадках, и порывы ветра вольготно гуляли по периметру. Сегодня Лиса знала точное время, когда ей надо быть на посту, а то замёрзла бы. А так она пришла лишь за час раньше, чтобы найти лучшую точку обзора.

— Но всё равно замерзла, — вздохнула Леслава, шелохнув озябшими пальцами. — Так дело не пойдёт.

Она принялась растирать одну руку о другую, поморщившись, когда вместе с вернувшейся чувствительностью кончики пальцев искололо мельчайшими иголками. Но чтобы снимать, пальцы желательно ощущать, как свои.

«Зато если сегодня управлюсь, то завтра возьму новое дело, и дня три точно проведу на ногах, отогреюсь. Кстати, может и больше, в этот раз мне потребовалась почти неделя...»

Хотя Лиса и старалась получить доказательства как можно быстрее, сразу поняв, что родители не зря беспокоились за сына. Он ходил, словно во сне, а потом начинал нервничать и искать взглядом знакомых, кидаясь к ним с вопросами «У тебя есть?» и «Нет?! А знаешь где достать?..»

Но явных следов не было, а доказательства должны быть неопровержимы. Легко затерявшись в толчее студентов, чтобы отследить, с кем контактирует объект наблюдения, девушке даже не пришлось прилагать особых усилий. Позже надо будет подшить все данные к снимкам. Даже подозревая, родители не хотели верить и до последнего надеялись, что детективы их разубедят.

«Как бессмысленно губят свои жизни эти мальчишки, заодно разрушая и жизнь родных. Неужели они не слышали, что наркотики убивают? Но это их не останавливало».

Лиса чувствовала, как в ней закипает ненависть к тем, кто наживается на том, что втягивает в свои сети обещаниями немыслимых ощущений, и медленно убивает имевших неосторожность попробовать.

Тоска, порожденная отчаянием последних месяцев, застилала рассудок, нашёптывая жестокие решения. «Ну почему бы вампирам не охотиться на наркоторговцев? Ведь и те, и другие не люди, и это было бы даже справедливо, если бы одни уничтожили других. Мир стал бы даже чище».

Ужаснувшись своим мыслям, она закрыла лицо ледяными руками.

— Нельзя так думать! — прошептала она вслух. — Кто я такая, чтобы судить кого-то?!

Лиса уже перестала вздрагивать от споров с внутренним голосом, приняв это как данность, лишь следила, чтоб не говорить вслух. Сил бороться ещё и с самой собой, чтобы удерживаться в рамках нормы, уже не осталось. За эти месяцы она перестала корить себя за упущенные кадры. Следить за пустыми улицами. Надеяться на лучшее.

Последние месяцы выхолодили изнутри, лишая желания что-то изменить.

Понимая, что не может спасти всех и вся, Леслава забрала все ночные слежки, что смогла, надеясь хоть так обезопасить своих, раз уж не может предупредить на словах. Но с замиранием сердца дожидалась прихода с ночных дежурств Сашки или Влада, когда срочность требовала наблюдения одновременно за разными объектами. А парням, когда они, смущённые её согласием на очередную ночную смену, подкладывали ей сутра на стол шоколадку или смешные мелочи, объясняла, что «кредит на байк сам собой не заплатится» да и «родителям надо помогать посущественнее».

Подняв голову на звук, девушка увидела трёх подростков, которые, подойдя со стороны автострады, переминались под пронизывающим ветром. Нервно оглядываясь, они остановились, возле недостроенного здания будущей школы. Продавец смерти был пунктуален.

За неимением штатива, Леслава установила камеру на плоскость будущего подоконника, чтобы избежать «шевелёнки». Непрерывно щёлкающий затвор камеры зафиксировал каждое движение.

Лиса проглядела кадры, чтобы убедится, что все действующие лица определяемы.

— Всё. Есть, — констатировала она и бросила взгляд на часы, — та-а-ак, час пятнадцать. Значит, успею заехать домой, отдохнуть.

Получив желаемое, парни заторопились, а мужчина, проводив их взглядом, достал сигарету и прикурил, не торопясь уходить.

«Может быть, я не всё знаю? У него ещё одна встреча? Тогда и мне придётся ждать, пока он не уйдёт, чтобы уйти самой», — нахмурилась Лиса.

Мелькнувшая тень, и дыхание прервалось пониманием, что так двигаться может только одно существо. Секунды, требующиеся камере для фокусировки, текли так медленно, что, казалось, растягиваются до невыносимости.

В голове плескался дикий, уходящий в ультразвук крик, прервавшийся, как будто его отрезало.

Кадр. Кадр. И видоискатель показал уже не удерживаемое, оседающее в слякоть тело.

Затаив дыхание, Лиса отщёлкнула кнопку в положение "просмотр", потерянно застыв, когда увидела лишь искажённое лицо жертвы и смазанную движением тень.

Да что же это?! У меня руки дрожали?.. Или он двигался слишком быстро?!

Проверив настройки, Лиса поняла, что сняла режим "быстрой съёмки". Хотя сейчас уже ничего не изменишь, поэтому она не стала дожидаться полиции.

Девушка на автопилоте спустилась вниз, дошла до автостоянки, забрала мотоцикл, молча пропустила мимо себя недовольное бурчание охранника непонятно по какому поводу и резко выкрутила ручку газа...

***

Небо за окном сменило оттенок с графитового на пасмурно-серый. Лиса, так и просидевшая в кресле остаток ночи, оделась и вышла из дома. Город казался взъерошенным и хмурым. Приветливое «доброе утро» уже знакомого сторожа на стоянке возле офиса также осталось без ответа. Впервые за много лет.

Пустой «Макдональдс». Можно было просто подойти к кассам, не пробираясь сквозь толпу посетителей. От запахов еды мысли сбились на ночное пиршество, в котором главным блюдом могла стать и она сама, если бы наркоторговец ушёл сразу. Под взглядом Леславы дежурно-вежливая улыбка девушки за кассой поблекла, и она отвела глаза, поторопившись налить заказанный кофе.

Остывший бумажный стаканчик уже не грел руки. Леслава поднялась, так и не сделав ни глотка.

Улицы заполнялись спешащими по своим делам людьми, поток которых инстинктивно обтекал быстро идущую девушку с пустым взглядом, как будто боясь задеть.

Лиса молча кивнула Семёну Андреевичу на приветствие, прошла в офис и пустила на печать снятые кадры. Отпечатанные фотографии она передала начальнику и отвернулась к окну. Детектив внимательно следил за её действиями, отметил, какой отстранённой, словно неживой, выглядит девушка, но выспрашивать не стал. Получив фотографии, он начал просматривать их, ища объяснения.

— Ну, вроде всё есть. Сейчас позвоню заказчикам, что... Лис, а... — Он запнулся, непонимающе разглядывая два последних снимка. — Не понял... Лис, слышишь меня?! Это же этот дилер, да? Хотя непонятно, что с ним... Почему ты молчишь? Посмотри на меня! — уже потребовал он.

Лиса обернулась, но не ответила. Просто не могла решиться снова начать убеждать шефа, что это несколько выходит за рамки стандартных случаев. Возможно, будь у неё фотографии, где была не только жертва, но и охотник. А так...

— Значит, зайдём с другой стороны. — Перестав допытываться, детектив быстро набрал номер на мобильном. — Маклаков, у тебя было утром что-то странное? А что, если не секрет? — выслушав собеседника, он сам задал несколько вопросов, мрачнея с каждым ответом. Попрощавшись, шеф долго вглядывался в снимки.

— M-да-а... Понятно, что ничего непонятно. Вообще, жёстко его порезали, — констатировал детектив. — Лиса, ты сама-то как? — осторожно спросил он и, не услышав ответа, добавил: — Шла бы ты домой, а?

— Нет, — тихо ответила Леслава, поняв, что всё опять выглядит как нападение.

Но вместо того, чтобы согласиться, Семён Андреевич не унимался:

— Ты бы видела себя со стороны. Тебе надо отдохнуть.

Поднявшись с кресла, он обошёл вокруг стола и с высоты своего почти двухметрового роста теперь нависал над хрупкой фигуркой, стоящей возле окна.

— Леслава! Быстро домой! У тебя два!.. Нет! Три выходных! Ясно?! — рявкнул он.

— Как официально, — вздохнула Лиса и скептически хмыкнула, не двигаясь с места. — Ню-ню, значит, авторитетом давите?

— Давлю! Чего есть — тем и пользуюсь, — усмехнулся тот. — Я же должен вразумить тебя. Лис, ну пойми, так надо. Если ты свалишься, то кому от этого легче станет? — уже уговаривал он, пытаясь образумить упрямицу.

«Шеф так ещё и слежку за мной пустит. Хотя было бы забавно. Интересно, заметила бы я парней? — грустно улыбнулась девушка воспоминаниям, как раз за разом подлавливала она своих подопечных и какими смущёнными, удивлёнными они при этом выглядели, — А если они нарвутся на... — ёкнуло сердце, когда она споткнулась на подборе верного определения: — Вампиров? Пора привыкать к тому, что это не сказки».

Спорить резко расхотелось.

— Да, выходной... Отдых. Я ж только «за», заодно и отосплюсь, — согласно кивнула Леслава Семёну. — Счастливо. Не скучайте тут без меня, а то я ж быстренько вернусь, и в следующий раз вы от меня так просто не отделаетесь! — нахмурившись, пригрозила Лиса уже от двери, но тут же успокаивающе улыбнулась и вышла из офиса.

ГЛАВА 3

# Тимур: 15 октября 2011 г. 11:00

Кот задумчиво сощурился, глядя в потолок. Окна не пропускали звука для простого слуха, но острота чувств оборотня позволяла ощутить гул человеческих желаний и настроений отдыха тех, чья рабочая неделя только закончилась.

Мужчина перевернулся в гамаке, немного его качнув. Квадрат окна предоставил кусок серого неба и углы нескольких особо высоких зданий. Осенняя погода, непредсказуемая, как женщина в известный период, то есть на протяжении всей своей жизни, стремительно менялась. Как и настроение внутреннего зверя, несмотря на его принадлежность к мужскому полу. И это не могло не сказаться на человеческой сущности. Еще раз качнув ногой гамак, Кот уставился на скошенный потолок своего логова. Оно занимало почти весь чердак трехподъездного дома. Звукоизоляция была такая, что проживающие снизу ничего не услышали, даже если бы Коту захотелось устроить вечеринку на сто персон или оргию примерно настолько же личностей. Однако сюда Кот никогда никого не приглашал со времён отстройки.

Выходов в логове было по количеству окон, плюс на черную лестницу и парочка в квартиры, одна из которых принадлежала Тимофею Васину. То есть Коту.

Настроение начало движение маятника еще в пойманной попутке по дороге от кошечки. С утреннего отличного оно перешло в настороженное, а потом и в тревожное состояние. Кот отстукивал нервный ритм по ручке дверцы машины, искоса поглядывая на водителя. Тот сначала ещё пытался поддержать разговор, и Кот даже отвечал, но потом напряжение начало витать в воздухе так явно, что даже обыкновенный человек ощутил его. В итоге врубив музыку громче, водитель придавил педаль газа. Что-то менялось вокруг Кота, и ему совершенно не нравилось, что он не мог понять конкретики и, соответственно, не мог повлиять на это или избежать.

«Вот прилагалось бы к чуялке ещё точное положение, чего надо опасаться или хотя бы инструкция...»

Водитель вздохнул с облегчением, избавившись от такого тяжелого в переносном смысле пассажира. Кот оставил на панели купюру немного больше, чем обычно — за беспокойство.

Несколько дольше запутывая следы, Кот заходил в магазинчики и выходил с заднего хода, пользуясь умением сливаться с окружающим и возможностью открывать практически любые замки. Немало помогало и отличное знание улиц и подворотен. Однако беспокойство не проходило. Зверь немного успокоился, лишь оказавшись тут, за закрытой на механический и электронный замок дверью логова, хотя настроение не улучшилось.

Встреча была назначена на обеденное время, и у Кота была возможность немного поспать, но даже сон в этот раз был чутким. И вот сейчас, вытягивая последние минуты перед запланированной вылазкой, у Кота было впечатление, что он тянет зверя за усы. Ему не хотелось верить, что предчувствие связано с возможным делом. Помимо того, что связной был проверенный, это ещё была возможность и подзаработать, что было не лишним потратившемуся в последнее время на развлечения Коту. Всегда оставались неприкосновенные резервы «на черный день», но на то они и неприкосновенные, чтобы сработать подушкой безопасности в случае чего.

К тому же пора было выходить из длительного загула, а то даже в аду скажут «Извините, у нас приличные люди». И нет для этого ничего лучше, чем очередное дело.

«Вот одни положительные стороны, но что же так паршиво на душе?..»

Кот глянул на едва светящийся экран простенького сотового.

«Парень он нервный, поэтому мобильник дешевый», — шутил он в ответ на удивленно приподнятые брови при виде его телефона. Реально же он менял трубки хотя бы раз в неделю. Вместе с ними пропадали номера и SIM-ки. Несколько десятков нужных телефонов хранились в памяти, а номера разнообразных кошечек были не актуальны, хотя он честно их забивал в мобильный, зная, что сегодня-завтра расстанется и с ним, и с ними.

Но самое главное экран ему сообщил — пора было собираться. «Боевая раскраска» тоже требовала времени.

Выбравшись из гамака, Кот потянулся, прочувствовав каждую мышцу подтянутого тела, а потом встряхнулся, расслабляясь. Насколько это было возможно в тревожном состоянии.

Цепкий взгляд в окно, а потом на экраны камер слежения. Всё чисто. И только после этого он приступил к личине. Сильно не усердствовал — посеребрил сединой волосы, небольшие расширители в ноздри, карие линзы, немного морщин, и из зеркала смотрел уже не Кот, а средних лет трудоголичный работник какого-нибудь офиса. Измененной походкой — торопливой и немного шаркающей — Кот подошел к шкафу с одеждой, ощущая, как плечи придавливает монотонная работа, двухкомнатная квартирка на окраине Москвы, приевшаяся жена и парочка спиногрызов школьно-студенческого возраста.

Серые брюки со светлой рубашкой и чёрные удобные туфли закончили образ. Никакого галстука, расстёгнутые несколько верхних пуговиц. Работник отдыхает. Неброская куртка, по карманам парочка нестандартных вещиц обычного внешнего вида.

Мгновенное фото, и принтер зажужжал, отпечатывая новый образ на временных правах — лишние конфликты с законниками ни к чему. Взгляд на часы. Успевал, даже ещё немного оставалось времени. Один из многочисленных ящиков, встроенных в стену, распахнул створки по щелчку, предоставляя Коту выбор, из которого он взял лишь небольшой кисет и потемневшую трубку. Можно было позволить несколько минут расслабления.

Чуть приоткрыв окно, Кот затянулся дымком горящей травы валерьяны, выдыхая уже наружу. С собой он брал только самокрутки, да и старался не курить прилюдно — необычность вкусов могла выдать. Ещё одна затяжка, чуть прикрытые глаза, но зрачок все равно следил за окружающим. Бранящаяся о чем-то молодая пара, мелькающая в окнах подъезда противоположенного дома. Крики детей, окрики мамаш. Пытающийся втиснуться на газон автомобилист, поливаемый из окошка бранью. Кто-то бежал с покупками, кто-то торопился по делам, встречам — всё, как обычно. Ничего не менялось вокруг, разве что лица. Вот и на шестом этаже переезд.

Хотя было ещё небольшое изменение. Вроде бы незначительное, но Кот привык следить за всем, что окружает его. Шторы в окнах одной из квартир стоящего немного в стороне дома уже несколько месяцев были постоянно задвинуты. Возможно, хозяйка съехала? Но нет, в небольшой щели сдвинутых портьер, гостеприимной к внимательному взгляду, Кот заметил знакомый силуэт. Мелькнувшее ненадолго бледное лицо с более чётко выделяющимися уставшими глазами и вновь лишь темнота плотных штор. Что-то изменилось в жизни этой кошечки. Может, парень бросил, может, наоборот, может, ещё какая-то проблемка, кажущаяся ей неразрешимой и глобальной. Неплохое поле для более близкого знакомства — развеять тоску и её, и свою, но Кот не вёл охоту вблизи логова. И так приходилось отслеживать, чтобы не было лишнего хвоста, помимо своего.

Вытряхнув пепел из трубки, Кот ещё раз осмотрел двор и двинулся к лестнице, остановившись лишь у ящика с ключами. Быстро пробежав глазами по ассортименту, мужчина решил, что байк в новый образ не вписывается, и в руках блеснул серебром обычный значок «Тойоты».

Большинство привыкло видеть в нем быка, либо непонятное пересечение эллипсов и мало кто знает, что это всего лишь игла и ткацкая петля — с чего реально начиналась эта фирма. Вот и в выбранном авто Кота была такая скрытая особенность. Двигатель от «бугатти» и дополнительные пластины защиты, помимо отключенной блокировки и укороченной рулевой рейки с прочим ассортиментом гоночной машины. Внешне же это была обыкновенная, серая «рабочая лошадка», коих миллионы на дорогах.

Закрытая за спиной дверь, внешне сливающаяся с панелями стены, и вскоре Кот спускался по лестнице, предпочитая её замкнутому пространству лифта. Привычно выхватывая обрывки разговоров из-за закрытых дверей, он подтверждал выражение, что даже у стен есть уши. Остроконечные и покрытые черной шерстью. Взмахнув на улице пару раз рукой в приветственных знаках непонятно кому, Кот влился в струю потока людей.

Авто послушно моргнуло фарами и зарычало негромко двигателем. Пока его рокот напоминал урчание спящего кота, но стоило нажать всего одну кнопку, и голос менялся на рев зверя. Однако пока «Тойота» домашней кошкой выбралась на улицы города из подземной стоянки.

Кот любил в поездках слушать голос мотора — его мурлыканье успокаивало и дарило уверенность, однако шум московских колец не располагал к добродушному настроению. Воздух был насыщен вонью выхлопов, гудками клаксонов, скрипом тормозов, жженой резиной и сцеплением, криками, матами, громкой музыкой, нервными разговорами по телефону, миганием светофоров и реклам, снующими между машинами торопящимися пешеходами и торговцами. Концентрация негатива зашкаливала. Это не добавляло спокойствия и так неспокойному сегодня зверю. Быстрый перебор папок мелодий авто-магнитолы, и из динамиков разлилась чистота, перекрывающая шум.

Вивальди. Эльфийская ночь.

Руль вправо, влево, срезать через дворы, не торопясь, а вот тут газа.

Аллегро.

Приостановиться, свернуть, перестроиться, проскочить вперед, затормозить.

Времена года, зима.

Сорваться со светофора, просочиться между маршруток, клаксон, по тормозам, парковка. Удовлетворенный взгляд на часы. Довольный кивок самому себе. На мотоцикле, возможно, и было бы быстрей, но если сильно торопиться, попадешь не вовремя и не туда.

Поправив ворот рубашки, Кот перебежал дорогу. И пусть потом не жалуются те, кто не верит в приметы.

Тепло небольшого, но приличного кафетерия окутало пряными ароматами выпечки и свежесваренного кофе. Капучино со сливками и взглядом в зеркало — удержать во внимании всё помещение. Связной на месте и уже нетерпеливо посматривал на часы. Внутренний зверь продолжал недовольно ворочаться, будто не находил себе места.

«Но кто помешает мне отказаться, если дело покажется неподходящим? Не стоит срывать встречу, тем более, с таким милым человеком.»

Кот подхватил свою чашку и нагло сел за столик, спокойно интересуясь:

— Тут не занято?

Недовольный взгляд серых глаз, окидывающий помещение с множеством пустых мест, осмотрев всё это богатство, вернулся к Коту.

— Занято, — последовал очень холодный ответ. Казалось, даже кофе в чашке превратился в лед. Неторопливо помешивая напиток небольшой ложечкой, будто ожидая вытащить заледеневший кусок, Кот чуть искоса посмотрел на собеседницу. В ответ он получил недовольный и красноречивый взгляд на часы.

— Ну же, милочка, не волнуйся так, он придет, — похлопал по руке женщину Кот и откинулся на стуле, когда она брезгливо отодвинула руку.

Постепенно осознавая, Ольга недоверчиво уставилась на него.

— Тим? — не совсем уверенно произнесла она.

— А когда Кот опаздывал к полной миске? — улыбнулся мужчина одними губами, тут же прислоняя к ним чашку.

— Я начинаю забывать, как ты выглядишь, — отметил ещё слегка недовольный женский голос, осматривая с ног до головы новый образ Кота. Горячий кофе с кубиками ещё не растаявшего льда.

— Напомнить? — усмехнулся Кот. — Мне тебя не хватает.

— Для полного счастья или для равного счета? — хмыкнула Ольга, обводя ноготком с маникюром по кромке своей чашки. Второй рукой она подвинула к собеседнику невзрачный коричневый конверт. — Боюсь, я одинока не настолько.

Перехватив женскую ладонь до того, как Ольга успела убрать руку, Кот ласково провёл по запястью, ощущая под пальцами чуть учащенный пульс. Тело Ольги было красноречивей слов. Но не стоило раскачивать обретенное ею равновесие. Она неплохо справлялась с делом, подхваченным из ослабевших рук мужа, внезапно сошедшего с ума. Ольга решала проблемы. То есть находила тех, кто их решит.

Лет пять назад Кот помог ей выпутаться из одной щекотливой ситуации с компроматом. Ольга была отличной любовницей, богатой на выдумки и их исполнение, но Кот не мог дать ей той верности, что она требовала. Пожалуй, она была одной из тех немногих, кто порвали с ним первой. Однако хватка её не подвела — терять «рабочую силу» Ольга не захотела. По определенным числам лунного календаря Кот приходил сюда, и если у Ольги было для него что-нибудь, появлялась и она. Он мог ей позвонить, она не знала даже его фамилию.

Слегка поджав аккуратно подведенные губы, женщина ждала, пока собеседник ознакомится с содержимым конверта. Только это выдавало её напряжение. Но Кот уже знал свой ответ. Недовольное ворчание зверя и ощущение вставшей на загривке шерсти говорили о том, что связываться не стоит. Почему же Ольга не почувствовала этого? Интуиция у неё была на высшем уровне. Ее принцип «я так решила, а почему, я так решила, я ещё не решила» никогда не подводил. Что-то изменилось? По крайней мере, не внешне. Немного старше Кота, Ольга поддерживала себя в форме и часто получала не только оборачивание, но и присвистывание в спину. «Есть ли в ней изюминка? Да в ней их масса. Она, практически, кекс, — хмыкнул мысленно Кот. — А вот взгляд изменился. Пять лет назад в серых глазах было больше наивности. Теперь это была сталь клинка».

— Кисонька, почему ты думаешь, что я соглашусь? — тем не менее, спросил Кот.

— Потому, что хорошо заработаешь на этом? — предположила Ольга. — Сначала был у меня другой вариант, но попроще и подешевле.

— Заинька, случайно не сегодня утром поменялось решение? — уточнил Кот и после кивка Ольги понял, почему так стремительно поменялось настроение зверя. Сменилось задание.

— Рыбка моя, ну когда я гнался за деньгами вопреки сохранению шкуры? — хмыкнул Кот, приподняв бровь.

— Прекрати эти животно-рыбьи названия, — поморщилась женщина, слегка спуская недовольство. Она уже поняла, что ответ будет отрицательным. — Зоопарк свой придержи для наивных девчонок. Как будто до сих пор имя моё запомнить не можешь.

«Колесникова Ольга Васильевна», — сам себя проверил Кот.

— Нет, конечно, птичка моя, я всё помню, — выдержал мужчина недовольный удар стальных клинков взгляда. — А на выполнение этого, — Кот отодвинул от себя конверт, — поищи японца. То есть камикадзе.

Вежливо поклонившись, он выложил на стол чаевые и поднялся со стула. Оборотень успел сделать пару шагов, когда был остановлен жесткими словами.

— Помнишь, полгода назад ты просил меня поискать информацию о происхождении одного мальчишки-беспризорника с желтыми глазами? — холодно-стальной голос свёл лопатки Кота не хуже удара.

Медленно развернувшись, мужчина постарался не выдать ни интереса, ни напряжения, ни недовольства.

— Выполнишь дело, получишь бонусом интересную папочку, — маникюр ноготков отстукивал неторопливую мелодию по коричневому конверту, теперь казавшимся свернувшейся гюрзой. — Попытаешься достать её своим традиционным способом, и я сожгу единственный уцелевший экземпляр, — разговаривая будто не с Котом, Ольга обводила взглядом помещение.

Скулы мужчины напряглись. Такая откровенная манипуляция говорила о многом. Например, о том, что на Ольгу надавили очень влиятельные лица. А, значит, речь могла идти и о фальсификации.

Несмотря на недовольное ворчание зверя, Кот вернулся, но не сел, а навис над столом.

— Доказательства, — негромко произнес он.

Ольга будто ожидала этого. Небольшое фото, похожее на вклеиваемое в личное дело, легло на стол. Потрепанные уголки, выцветшие оттенки, но это был Дикарь.

— Сама понимаешь, что совместных дел у нас больше не будет, — негромко, но веско произнес Кот, забирая со стола и конверт, и фотографию. — А если обманешь… Нагажу в тапки, — оскалился мужчина, позволив сущности животного ненадолго прорваться из зрачков. Кот откровенно не любил, когда им пытались манипулировать. Тем более успешно.

Острый взгляд стального цвета глаз уперся в спину, но Кот уже не реагировал — ему хватало внутренних метаний зверя, будто когтями изнутри царапавшего грудную клетку.

«Вот как значит на душе коты скребут? И вопрос, не удобрения ли закапывают…»

Дело на миллион увеличилось в сумме(повысило важность? Кота же не деньги тут волновали?) и превращалось в игру с самой опасной женщиной. Смертью. Кот часто играл с нею, и пока она была благосклонна. В этот раз проверять ее лояльность не тянуло, однако придется. И, пожалуй, это было самое неприятное.

Взрывоопасная смесь кипела и опадала внутри Кота. Бешенство зверя, чувство опасности, непримиримость к манипуляции собой любимым перемешивались с поиском решения поставленной так или иначе задачи. И на самом донышке, прячась в уголках души, грелась искорка ожидания, с просветом торжества, что если… нет, когда всё получится, он сможет избавиться от занозы размышлений собственного происхождения. Или хотя бы получить чуть больше понимания себя. А пока план действий не был уложен в голове, он знал, что не стоило садиться за руль — существует риск с «доброжелательной» помощью нервных водителей упустить хвостик какой-нибудь немаловажной идеи, теряя время на поиски других частей тела мысли.

Пройдя пару кварталов, мужчина резко свернул в поток машин, подтверждая, что в наше время бывают пешеходы двух видов: шустрые или мёртвые. Кот не любил рисковать собственной жизнью, но это был неплохой способ оторваться от хвоста — если не переехать его колесом чужого автомобиля, то хотя бы проверить на наличие. Быстро забрав из багажника небольшую сумку, Кот осмотрелся по сторонам, прикидывая, куда податься — в машине тоже светиться не стоило.

Засунув в боковой карман сумки конверт, мужчина перекинул её через плечо и поначалу двинулся, куда глаза глядят. И лишь потом убедился, что глаза глядят, куда надо, а не только вот на эту симпатичную цыпочку на каблучках, промелькнувшую мимо, зацепив магнетическим покачиванием бедра и окутав ароматом дорогого парфюма. Внутренний зверь недовольно фыркнул — не потому, что кошечка не понравилась — духов перебор. Привычно справляясь с риском заработать косоглазие, Кот заметил небольшое здание с привлекательной надписью. И совершенно не «бар», «стриптиз» или «клуб» на нём было написано, а вполне мирное и, казалось бы, малоподходящее Коту слово «библиотека».

Тяжелая дверь с медной, витой ручкой, истертой рукопожатиями множества посетителей, возможно, ещё со времен владения каким-нибудь купцом, с лёгким скрипом поддалась, и впустила Кота в просторную прохладу холла. Полусонный охранник, приоткрыв один глаз, окинул его взглядом и, посчитав не опасным, вернулся к своей работе, то есть в дрему. Помурлыкав немного с сотрудницей на кафедре записи, Кот получил временный билет и вскоре по гулким коридорам поднимался на второй этаж в читальные залы. Мягкие шаги не отражались от стен, и Тимур привидением скользил по пустым коридорам. Ещё с десяток лет назад это было бы невозможно: ощутить такую тишину в библиотеке — как оно, вроде, и положено было. Бурлящий поток читателей, пришедших за книгой для развлечения, для выполнения учебного или рабочего задания, практически иссяк с повсеместностью телевиденья и Интернета, оставив лишь тонкий ручеек малообеспеченности или неприкаянности в современном мире. К тому же скорость жизни современного человека не позволяла дарить столько времени на поиски, когда информация была нужна сию же минуту, да и свежайшая.

Огромный, шумный мегаполис остался за стеной, а здесь время текло по-своему. Тихо и размерено, как неторопливое шуршание страниц вдумчивой книги. И Коту это нравилось.

У самой двери зала он чуть отступил в сторону, пропуская мимо стайку щебечущих студенток. Те окинули его быстрыми взглядами из-под ресниц, и Кот не удержался, чуть кривовато улыбнувшись на их тихие перешептывания, звучавшие вполне четко для его слуха. Подмигнув девушкам, вызвав очередной всплеск беспричинного смеха, который не портил только дураков и симпатичных девиц, Кот скрылся за дверью.

Даже такие многообещающие развлечения подождут — серьёзность дела стоила того.

Полупустой зал с несколькими усердными студентами и парочкой более возрастных учащихся никак не прореагировал на нового посетителя. Хотя нет, Кот ощутил на себе заинтересованный взгляд и поймал уставший, немного флегматичный взор из-под ресниц — хозяйка сего вместилища знаний осматривала нового посетителя. В обход длительного поиска в каталогах, Кот умурлыкал библиотекаря подобрать для него стопочку литературы, где может упоминаться одна неприметная дворянская усадьба, а пока расположился в дальнем углу зала, спиной к стене, держа в обзоре всех присутствующих, двери и ближайшее окно. Разложив на столе листки из конверта, мужчина еще раз пристально рассмотрел небольшую фотографию. Даже такое истрепанное временем фото передавало диковатый взгляд мальчишки.

— Ради тебя и себя, — негромко пробормотал Кот, пряча снимок во внутренний карман.

Отгородившись от окружающего монитором вынутого из сумки нетбука, Кот хмыкнул, глянув на заряд батареи, но нырнул в просторы Интернета, отыскивая крупицы информации, не вошедшие в коричневый конверт.

Внутренний зверь, то ли смирившись с неизбежностью, то ли поддавшись умиротворенности обстановки, немного успокоился, лишь нервно дергая хвостом из стороны в сторону — чувство опасности меньше не стало.

Перемещаясь по нитям всемирной паутины с непривычной для обывателя скоростью, пользуясь интуицией и лазейками в кодах, Кот выхватывал то, что могло пригодиться в дальнейшем. И всё больше хмурился, плохо понимая, почему так вздыбилось тревожное чувство — зацепить что-нибудь опасное в связи с заданием он вроде не мог.

Откинувшись на стуле, мужчина устремил взгляд в окно, реально не видя его. Будь он сейчас у себя в логове, уже ходил бы из угла в угол, хотя бы так создавая ощущение движения и решения. Для общей картины в этом пазле не хватало деталей. А когда не хватает частей в жизненной головоломке, это становится непредсказуемо коварно. Нужен был нырок поглубже в потоки информации, либо идти другим путем. Не смотреть, куда идёшь, а идти, куда смотришь.

Игнорируя занятый мозг, руки сами сложили листы задания, и когда Кот заметил подходящую к столу кипу потрепанных книг и журналов, за которой с трудом угадывался человеческий носитель, он лишь понял, что прижимает ладонью закрытый нетбук.

Гора будущей макулатуры переместилась на стол, и Кот поморщился от осознания, что хотя бы для очистки совести надо будет просмотреть всё это. Вдруг да мелькнет светлая мысль в тумане неясностей.

— Это еще не всё, — предупредила библиотекарь, и Кот мысленно застонал.

Кивнув и едва заметно улыбнувшись, он взялся первую сверху книгу, даже не обратив внимания на название, однако тень продолжала нависать над столом, и мужчина посмотрел на сотрудницу. Медленно и неторопливо, как будто у него была масса и масса свободного времени, он плавно очертил хрупкую фигуру, обнимающие себя в защитном жесте тонкие руки с побелевшими от напряжения костяшками, выцепил колечко на безымянном левой, уделил немного времени белому квадрату бейджа на женской груди, лениво огладил взглядом длинную шею, коснулся немного вздернутого подбородка, затронул закушенную нижнюю губу, провел по небольшой ямочке на щеке и, чуть приподняв бровь, согрев лицо улыбкой, посмотрел в расширившиеся зрачки карих глаз. Ответом ему было молчание. Точным взглядом опытного «врача» Кот определил синдром легкого недомогания, развивающийся у женщин, которых никто не домогается. Приподняв второю бровь, Кот чуть склонил голову набок, и это движение вывело библиотекаря из медитативного состояния.

— Я лишь хотела напомнить, что у нас запрещена фотосъемка и сканирование, — протараторила она и развернулась уходить.

Но не успела. Кот поймал ее за локоть, в секунду оказавшись на ногах.

— Наталья, — бархатно обратился он, воспользовавшись подсказкой информативного кусочка бумаги у нее на груди. — Ничего, что я без отчества? Вы ещё так молоды для этого.

Женщина согласно качнула головой. Коту она сейчас напоминала оленёнка Бемби, напрягшегося от щелчка взведённого курка.

— Обещаю, что не нарушу ваших правил, — продолжал мурлыкать Кот. — Но прошу оказать мне небольшую посильную услугу.

Наталья снова заворожено кивнула. В зрачках её отражался бескрайний мрак дула вскинутого ружья.

— Мне нужна подзарядка. Для моего нетбука, — кивнул на стол мужчина, одновременно убирая горячую ладонь с локтя женщины.

Выстрел в воздух. И явное сожаление, мгновенно метнувшееся в карих глазах.

— Да-да, конечно, если вы пересядете вот за этот стол, можно будет подключиться к розетке, — немного нервно указала библиотекарь место ближе к кафедре.

Кот с улыбкой остановил её попытку подхватить и перенести эту стопу, отрицательно мотнув головой и, водрузив поверх свои вещи, он легко поднял груз сомнительных знаний.

Наталья ненадолго застыла, потом шагнула к рабочему месту, остановилась, обернулась, сделала опять шаг в сторону, но потом, набрав побольше воздуха в грудь, спросила:

— Ещё чем-нибудь помочь?

Кот, поначалу было попытавшийся ответить «нет», призадумался, глянув на гору в своих руках.

— Да, — улыбнулся он. — Я собираю информацию о старинных зданиях Москвы и Подмосковья, сейчас меня интересует вот эта усадьба Алмазовых, — Кот кивнул на водруженный сверху кипы старинный лист фотографии обветшалого, но с проглядывающим лоском здания. — Однако с его нынешним владельцем полнейшая неразбериха, имя его Олег, а вот фамилий, — покачал огорченно головой мужчина, перечисляя возможные варианты. — Буду рад помощи.

Кот проводил взглядом спину, буквально дышавшую энтузиазмом выполнения просьбы. Ему было жаль тратить такой запал на ерунду. За фасадом терпения часто скрывается страсть, но... Кот с сожалением мотнул головой — хороший секс неравноценная замена продолжительности своей жизни. К тому же никто не мешал ему немного позже открыть охотничий сезон на лань. Когда заскучает.

На пределе человеческой скорости оборотень перебегал со страницы на страницу сначала книг, а потом и начинающей желтеть прессы, лишь иногда замирая над зацепившим названием. Но всё это было не то. Осознание проявлялось всё ярче. Так и застыв над очередной газетной уткой, Кот прикрыл глаза, постаравшись сосредоточиться на ощущениях. Чувство опасности медленно, но верно спадало. Это должно было радовать, однако складывалось и крепло впечатление, что он что-то упускал. Проматывая мысленно в голове всё, что только что узнал, мужчина никак не мог найти зацепку. Зверь внутри трепыхнул ушами, и Кот открыл глаза, среагировав на приближение человека.

Прижимая к груди несколько раскрытых книг и журналов, Наталья с довольной улыбкой подходила к Коту.

— Вот всё, что только смогла найти, тут даже одна статья на английском, — раскладывая добычу, проворковала она.

Кот уже выхватывал страницы взглядом.

«Не то, не то, не то…» — металось суматошной птицей в его голове.

Женщина говорила еще что-то, но Кот вцепился взглядом в строчку с упоминанием журнала «Тime». Щелкнувший тут же в голове перевод «время» врубил недовольное ворчание зверя. И когда Кот подскочил, быстро сметая свои вещи в сумку, чувство опасности, замерев, начало обратный рост. Он терял время. И если не поторопиться, то задание становилось менее опасным. Это могло означать и снижение риска, но Кот чуял, что реально добыча ускользает из-под носа.

Секундно коснувшись губами хрупкой ладони со следами чернил, согревая кожу дыханием, Кот извинился за свой торопливый побег, апеллируя срочностью дел, благодаря за помощь и обещая вернуться одновременно.

Оставляя за спиной очередную, хоть и неудовлетворенную женщину, Кот уже засунул куда подальше воспоминание о ней, едва пересекая порог зала.

На мгновение выхватив в отражении оконного стекла внешность незнакомого мужчины, Кот замер, тут же понимая, что это всего лишь очередной его образ. Однако не сбавляя темпа, изменил плавность походки на суетливость — более подходящую для личины. Уже подходя к машине, он знал, что делать. Причем ориентировался по ворчанию внутреннего зверя — чем сильней тот был не доволен, тем точнее мужчина понимал, что именно это и надо предпринять. Вот с такой незатейливой подсказки Кот и выкрутил руль, вливаясь в поток машин, игнорируя недовольный гудок клаксона и не менее яростные возражения зверя подвергать свою шкуру смертельному риску.

Хотя русский человек славится своим умением находить выход из самых трудных ситуаций, но ещё более он славен своим умением находить туда вход. Так что инстинкт охотника гнал Кота вперед, несмотря на большую вероятность смены статуса на добычу.

ГЛАВА 4

#Леслава: 15 октября 2011 г. 16:00

Не глядя застегнув шлем, Лиса прислушалась к урчанию мотора — привычные действия помогали отвлечься. Для этого она и загружала себя в разы больше обычного.

«Если бы не работа, я уже давно была в крепких, надёжных руках санитаров. Вот они бы точно успокоили меня. Покой и сон с гарантией…»

Выспаться. Это была недостижимая мечта. Лишь измотав себя в конец, Лиса ловила редкие минуты забытья. Но даже когда удавалось забыться, то всё равно ненадолго. Короткие минуты без сновидений сменялись кошмарами, в которых она вязла, словно в патоке.

Всегда одно и то же. Мимо неё проходят люди. Обычно по одному. Иногда парами. Леслава уговаривала поверить ей: здесь опасно и уйти пока не поздно. Но нет. Кто-то недоверчиво хмыкал в ответ. Другие сочувственно качали головой. Крутили у виска. Отмахивались. И уходили навстречу неминуемой гибели.

Всегда.

Давясь собственными рыданиями, Лиса с трудом выдиралась из липких объятий сна. Зажимая уши, как будто надеялась заглушить звенящие болью крики. Только агония каждого билась лишь в её голове.

Дома Леслава бросила вещи в стирку и долго стояла под ласково обнимающими струями горячего душа, как будто это могло помочь согреть отравленную душу.

Не помогло. Три месяца между двумя ночами. Она, казалось, застыла, завязнув в этом кошмаре наяву. А сегодня снова не могла найти себе места от осознания, что где-то в ночи чьи-то истошные крики в очередной раз сорвутся на хрипы, ничуть не тревожа равнодушный мегаполис.

Не зная, чем занять руки, девушка протёрла пыль со всех итак идеально чистых поверхностей, перемыла всё, что попалось под руку: полы, стёкла, зеркала, и, задержавшись взглядом на бесстрастно ползущей по циферблату стрелке, бессильно застонала: «Всего лишь восемь вечера. И что дальше? Какое страшное слово «выходной». Кому скажи — не поверят же, но делать-то мне что? Да ещё целых трое суток?! Оказывается, если не спать, то сутки кажутся нескончаемыми. Извини, шеф, но каждый отдыхает, как умеет».

Следующее дело Лиса уже изучила, потому что предполагала заняться им этой ночью.

«Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Правда, в таком состоянии байк лучше не брать, — вздохнула Леслава с сожалением. — Значит, остаётся маршрутка. Тем более, что ночью без пробок «Газелька» — это даже быстро».

Дождавшись нужного номера, Лиса села у окна и, скинув капюшон, уставилась в окно, наблюдая за огнями фар проносившихся мимо автомобилей. Темнота за окном превращала прозрачное стекло в зеркало, в котором отражались ее попутчики. Мужчина с уставшим взглядом, погружённый в свои невесёлые раздумья, и влюблённая парочка…

«Вот уж кто не заметил бы даже пристального взгляда», — подумала Лиса, глядя на них в отражении. Вряд ли они вообще замечали что-то вокруг. Парень поднёс руки девушки к губам, согревая их своим дыханием, и она счастливо улыбнулась в ответ.

Не отрывая взгляда от стекла, Леслава прикрыла глаза и ловила редкие минуты, когда в её душе не было тревоги и ноющей тоски.

Маршрутка качнулась, останавливаясь, и это вырвало её из мягких объятий сна, а услышав «кто просил Новокосино?», Лиса поняла, что чуть не проехала нужную остановку.

«Но я же не просила? А кто?»

Будто в ответ на её мысли прозвучало:

— Мы и просили, спасибо. — Парень уже открыл дверь и подал руку девушке.

Выйдя вслед за ними, Леслава замерла, отгоняя тревогу, ковырнувшую изнутри.

«Прекрати», — одёрнула она себя, стараясь избавиться от предчувствия беды.

Попытка думать о намеченном расследовании не помогла. Ей надо было перейти дорогу по пути, который она уже проходила пару дней назад, но Лиса стояла и смотрела вслед уходящим влюблённым.

Пока не поняла, что единственно-возможное направление движения — идти за ними, и поспешила в сторону тонувших в темноте свечек высотных домов.

— Мне же некуда спешить? У меня же выходной, — тихонько прошептала она, оправдывая свой порыв. — Тем более что если они живут в одной из только что сданных новостроек, то это недалеко. Я просто увижу, что они дошли и успокоюсь.

Надеясь, что они уже поднимаются домой, девушка остановилась и прислонилась к стене, восстанавливая сбившееся дыхание. Но нет, пара уходила к следующему дому.

Две неясных тени мелькнули смазанным движением в тусклом свете фонаря.

Леслава автоматически активизировала режим быстрой съёмки, хотя сердце стучало одной просьбой всем ангелам-хранителям: «Пожалуйста, спасите их... дайте им уйти». Но реальность была неумолима. Неосознанным жестом защиты парень ещё успел заслонить любимую, когда возле них материализовались двое.

Бесстрастная техника фиксировала больше, чем мог уловить взгляд на таком расстоянии. Намного больше, чем хотелось бы увидеть. Но Лиса нажимала на ускоренную съемку, отщелкивая с максимальной скоростью по три кадра подряд, потому что это единственное, что она могла сделать.

Стало так тихо, что казалось можно услышать беззвучное срабатывание диафрагмы фотоаппарата. Только это было уже бесполезно.

«Я не могла их спасти... Как глупо. Доказательства?.. Кому они нужны? Сколько бы снимков я ни сделала, всё равно никто не поверил бы, найдя всему логичные, убедительные и неважно, что неверные объяснения...»

Понимание этого встало горьким комом в горле. Лишь усилием воли удалось не двигаться. Она слишком близко подобралась. Глупо было надеяться уйти незаметно, но бежать было ещё глупее — разделаются с ней явно быстрее, чем она сделает и пару шагов.

Какие-то секунды девушка ещё отчаянно надеялась, что её просто не заметят.

Свет тусклых фонарей скрадывал краски, превращая пустую улицу в бесцветный оттиск реальности. Вывернутой. Жестокой. Словно кошмарный сон. Только в этот раз проснуться не получалось.

Один из охотников насторожился, прикрыл глаза и втянул промозглый осенний воздух. Он медленно повернул голову, словно притягиваемый магнитом, и ленивое выражение скуки в бордово-красных глазах сменилось замешательством, потом удивлением и, наконец, недоверием. Он смотрел на неё, словно коллекционер, увидевший Ornithopteraalexandrae. (крупная, редкая дневная бабочка, Птицекрыл, или Парусник королевы Александры) Хотя, может быть, появление в Москве тропической диковины и не так изумило бы его, как девушка с фотоаппаратом.

У Лисы перехватило дыхание, а лихорадочный стук собственного сердца казался оглушительным.

«Я же чувствовала, что ждёт этих влюблённых, и всё равно пошла за ними. И знание о существовании вампиров меня не спасло, а скорее наоборот. Хотя если бы сидела дома, то может...»

«А жить вообще опасно до смерти, — философски ввернул внутренний голос, — тот же пьяный водитель за рулём опасен так же, как и вампир, только чаще встречается...»

«Лучше бы ты подсказал, как выбраться, чем так успокаивать...»

«Не-а, выбраться — это из области фантастика, а ты же реалистка...»

Ощущение, что лязгнули стальные зубья капкана захлопывающейся ловушки, было почти осязаемым. Так же ясно Лиса поняла, что этого не могло не случиться. Это был лишь вопрос времени. Паника постепенно отпускала, сменяясь обречённостью.

Нажав «Off», Леслава опустила камеру и даже не увидела, а скорее ощутила неуловимое движение рядом. Приторно-сладкий запах окутал, успокаивая не хуже анестезии, и она не сделала даже попытки отшатнуться, а как завороженная рассматривала незнакомца.

Черная кожаная куртка плотно облегала мускулистые плечи, темные джинсы ладно сидели по фигуре. Точёный контур потрясающе красивого лица. Резко очерченные губы. Коротко стриженные тёмные волосы были взъерошены, но так, будто бы за этой небрежностью следила дюжина стилистов. Он был идеален настолько, что казался напечатанным на странице глянцевого журнала.

Застыв рядом, красноглазый сделал это буквально. Это было настолько неправильным, что Лиса ужаснулась, пытаясь представить, как такое возможно. И не смогла. То, что он не дышит, так и осталось для неё за гранью восприятия.

— Paparazzi?! — протянул вампир и, не дожидаясь ответа, обернулся ко второму неспешно подходившему вампиру. Свет фонаря чётко очерчивал высокую, но более широкоплечую и массивную фигуру, облаченную в замшевую темно-песочную куртку и синие классические джинсы. Длинные светлые волосы достигали плеч, массивный подбородок, тонкие, плотно сжатые губы. По-своему невероятно красив.

Такие разные внешне, одним они были схожи – насыщенно-красным цветом глаз.

— Otso, Katso! (Отсо, смотри!) — восторженно произнес первый.

— Vai niin. Joka kolmas Venajan hullu? Vai onko se vain meille ajoissa taman "onnea"? — хмуро спросил тот. (Вижу. В России каждый третий ненормальный? Или это только нам в этот раз такое «счастье»?)

Стоявший рядом с Лисой усмехнулся, снова обращая на неё внимание.

— Etloyda, etta olemmejakayttaytya kohteliaasti? (Не находишь, что мы увлеклись и ведём себя не вежливо?) Такая безрассудность заслуживает поощрения. — Он легко перешёл на русский, хотя и с заметным акцентом, смягчая согласные и растягивая слова. — Ну же, Отсо, не вредничай. Это же забавно!

Усмешка его стала шире, и её искренность впечатляюще сочеталась с острейшими клыками.

— Мне так не кажется,— недовольно, но всё таки по-русски буркнул блондин, очевидно не испытывая того же удовольствия.

— Нет, ну ты подумай, кто ещё нас так удивит?

— А, ну да, настолько ненормальных нам ещё не попадалось. Так что никто. Надеюсь. — Прикрыв глаза, он устало потёр переносицу.

— Да? А я был бы не против. В последнее время всё кажется каким-то скучным и пресным. Кто бы знал, что за несколько веков приедаются даже люди? А может, это предпоследний ужин так отдаётся в твоей голове? Не думал я, что ты так плохо переносишь алкоголь в крови наших «блюд». Пусть даже точнее будет сказать - небольшое количество крови, разведённое в алкоголе, — широко улыбнулся остряк от недовольного фырканья в ответ. — Но ведь у вампиров не может болеть голова.

— У меня и не болит, — возмутился блондин.

— Ну да. Но настроение портится, — встретившись с тяжёлым взглядом своего напарника, он тут же примиряющее выставил ладони, — хорошо-хорошо, обещаю проверить следующего на алкотестере перед употреблением. А пока давай подумаем, как с ней быть?

— Джари, правила требуют... — Попытка вразумить привела к прямо противоположному результату. Прервав эти разумные доводы, темноволосый вампир кивнул на Леславу:

— Правила?! Да по всем правилам она должна была уже с визгом убегать от нас. Или упасть в обморок. Или не знаю что, но только не стоять и фотографировать нас!

— Давай побыстрее разделаемся с ней и пойдём уже, — снова поморщился «болящий» от слишком громкого возгласа.

— Думаешь? Может быть... — задумчиво проговорил Джари, приблизившись к замершей девушке вплотную, и склонился к её шее. Вампир втянул её запах, проводя пальцами по нежной коже, вызывая тихий всхлип своим ледяным прикосновением. — М-м-м, она так вкусно пахнет... Что я задумываюсь о десерте.

Снова поймав взгляд серо-голубых, как прозрачное осеннее небо, глаз, он нарочито медленно, как будто смакуя, облизнул несуществующую каплю крови на губах, с интересом наблюдая за шоком понимания.

— Хотя-а-а, конечно, переедать, да ещё на ночь — это всё-таки моветон... — в притворном раздумье покачал головой красноглазый и, уже не сдерживаясь, расхохотался в голос, увидев, как Леслава судорожно сглотнула. Резко обернувшись к своему напарнику, он попросил настойчивее:

— Слу-у-ушай, ну давай не решать прямо сейчас, а? Знаю, что мы заняты, — согласился Джари с невысказанным напоминанием. — Знаю, что просто отпустить мы её не можем, а прихватить с собой... ты же будешь против, — утвердительно произнёс он, но, словно ожидая разрешения, вопросительно глянул на уже возмущённого Отсо и вздохнул: — Я так и знал.

Не собираясь сдаваться, он потёр подбородок, придумывая способ отсрочить расправу, а Лиса затаила дыхание и молча переводила взгляд с одного красноглазого на другого.

— А если отправить её,— начал предложение Джари и щёлкнул пальцами, подбирая определение, — как предупреждение о нашем прибытии? Помнишь глашатаев, которые попадались нам в нашем первом путешествии по Европе? При каком-то Людовике, какой он был по номеру? Хотя неважно... Если мы так объявим о нашем появлении, это же добавит эффектности, не так ли? Может, я всегда мечтал, чтобы меня кто-то ждал? Пусть даже при этом надеется и верит, что не дождётся. — Воодушевлённый собственной находчивостью он яростно жестикулировал, как будто боялся, что ему не хватит слов для убеждения молчащего блондина. — И тогда мы не нарушим правила, ведь мы её не отпустим, а просто передадим местным, — продолжал уговоры Джари.— Девушка же явно не удивлена, значит, наблюдать за охотой ей не впервой, так что их недосмотр. И не надо будет убирать её прямо сейчас? Как думаешь, к нашему приходу она ещё будет жива? Спорим, что будет? Я даже готов не торопиться, чтобы проголодаться.

Джари уже явно был готов предлагать ставки, не обращая внимания на тяжелый и крайне неодобрительный вздох Отсо. Блондин подошел ближе и встал рядом.

— Всё развлекаешься?

— Ну-у-у, и каков будет твой положительный ответ? — вкрадчиво спросил Джари, заглядывая ему в глаза.

— Делай, что хочешь, — отмахнулся Отсо, устав от настойчивых уговоров, — Только давай сам. Для неё хватит и одного тебя.

Джари тут же согласно кивнул, обернулся к девушке и заговорил на странном языке, так не похожем на текучий говор финского. Одновременно он снял с шеи цепочку, на которой тускло посверкивал обвитый металлической вязью бордовый камень, и надел его неподвижно стоящей девушке на шею.

Постепенно резкозвучащие, как будто пополам рваные слова вытесняли все мысли, желания, тревоги, которые становились какими-то далёкими и несущественными. Его речь словно опутывала Лису, лишая возможности выбора.

С последним отзвучавшим словом, она на минуту задумалась, как будто прислушиваясь, потом развернулась и зашагала туда, куда вёл её требовательный гид внушения.

Рассыпавшиеся по плечам волосы серебрились от инея, в который превратилась осенняя морось. Хрупкая фигурка казалась одинокой и потерянной в серой тишине осенней Москвы. Уже завернув за угол и свернув к трассе, Леслава дёрнулась бежать, но тут же придушенно застонала от ощущения, что ей перекручивают кости, возвращая на заданный курс. Не замедляя шага, она прикрыла глаза, восстанавливая дыхание. Сложно было не только не следовать заданной цели, но даже идти медленнее. Смирившись, Лиса накинула капюшон и пошла быстрее. Оставался ещё крохотный шанс, что если она быстро проскочит трассу и напрямую углубится в лес, то путь займёт так много времени, что внушение ослабнет. Да и если кто-то подвезёт её... На вопрос, что станет с водителем, придумывались только самые мрачные варианты.