Посвящённая-некромантка. Аксюта Янсен
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Некромантия - тяжёлая работа. Откровенно неженская. Но что делать, если это и есть не просто твой талант, но и единственное призвание. Вот и ходит некромантка по дорогам мира, творит добро и старается скрыться прежде, чем успели догнать и отблагодарить. Потому как некромантское добро, оно тоже специфического толка получается.
В книгу вошли повести: "Жертвенное мясо", "Оттепель", "Судебно-оправдательная практика", "Излом", "Огненное погребение" и "Без вины виноватый".
Первая книга: Ведьма-некромантка. Аксюта Янсен
Вторая книга: Посвящённая-некромантка. Аксюта Янсен
Третья книга: Невеста-некромантка. Аксюта Янсен
Четвертая книга: Княгиня-некромантка. Аксюта Янсен
Отрывок «Посвящённая-некромантка. Аксюта Янсен»
Аксюта
ЖЕРТВЕННОЕ МЯСО
ГЛАВА 1.
Соблазн продолжить путешествие в компании мужчин, проводить молодого человека до побережья, а потом вместе с княжичем вернуться домой, был велик. Но как бы это выглядело? На её собственный взгляд совершенно неприлично, ибо необходимости в её присутствии больше не было. А если нет необходимости, то значить, что? Вот то-то! И нет, сопровождение мужчин для безопасности и в качестве охраны, как попробовал предположить Элиш, ей тоже не было нужно. Это после стольких-то лет вполне самостоятельных странствий? Смешно!
Зато отделившись от своих спутников, с которыми была очень плотно связана в течение нескольких прошлых недель, Морла внезапно ощутила лёгкость и даже некоторый подъём, словно груз с плеч свалился. А ведь вроде бы и не тяготилась ни внезапно свалившейся на неё ответственностью, ни обществом своих спутников. Или дело было в том, что впервые за много лет она целых два месяца провела на одном месте и более того, в монастыре с его строгими правилами и чётким распорядком дня? А это путешествие явилось недолгим возвратом к прошлому. И к не самому плохому прошлому. Дорога впереди, дорога позади, а в центре маленького личного мира ты сама и дело, которое избрала на данный промежуток жизни.
Глухие окраины княжества Аскольского на границе с Тригорией она знала не то чтобы хорошо, во всех этих хуторах и мелких деревушках с полной уверенностью, наверное, только княжьи мытари ориентировались. Но достаточно, чтобы не бояться заблудиться и в любой момент времени представлять, с какой стороны тракт находится и в каком направлении до ближайшего города ехать.
Очередная деревушка, на которую её вывела непредсказуемая дорога случайных странствий, оказалась не только бедной, но ещё и грязной какой-то. Или так казалось из-за зимнего сезона, который в княжестве Аскольском был скорее холодным и мокрым, чем морозным и снежным? Вот и сейчас, выпавший с вечера лёгкий снежок, был заметен только под заборами да в тени сараев.
Собственно, большой нужды останавливаться именно здесь у Морлы не было: до вечера ещё успеет добраться до села побогаче, где будет возможность получить постель без насекомых и какой-никакой горячий ужин. Но шаг коня она всё же сбавила, проехалась по центральной улице не спеша, и полу плаща с сумки, где явственнее всего прорисованы были знаки её профессии, убрала. Кто знает, может и по её способностям дело найдётся? Такие тихие деревушки, зачастую на поверку оказываются вовсе не тихи, и тут кипят страсти, и тут люди дурят в полную силушку, так, что потом только некромантам разбираться и приходится. Не всегда. Но это не редкость.
Нельзя сказать, что её не заметили – очень даже заметили. Люди подходили к заборам, со своей стороны, останавливались, провожали её любопытно-неодобрительными взглядами – никто не спешил заговорить.
Ну и пусть их. В заработке Морла прямо сейчас не нуждалась, да на таких особо и не заработаешь.
- Здравия тебе, путница, - провозгласил здоровенный мужичина, вставший прямо посреди разбитой тележными колёсами сельской дороги.
- И тебе поздорову, - кивнула Морла, даже и не подумав ради разговора сойти с лошади. Однако повод придержала: может быть это и есть тот самый клиент?
- Никак ведьма? – спросил тот по-прежнему сурово.
- Некромантка, - уточнила Морла.
- Нама тута некромантов не надобна, - мотнул бородищей мужичина.
- Ну не надо так не надо, - индифферентно согласилась Морла и тронула повод лошадки, пуская ту шагом, в обход. Может в этот медвежий угол остатки Поборников Чистоты или ещё какие идиоты идейные забились. А может, и правда в её услугах надобности нет, хотя это, как раз сомнительно.
- Стой! – послышался окрик сзади.
Голос был женским. Морла послушно остановилась (а почему бы и нет?), но разворачиваться не стала (с чего бы это?).
- Всё-таки есть для меня работа? – проговорила она, вопросительно посмотрев на спешно приближавшуюся к ней тётку не первой уже молодости.
- Нет работы! – решительно отперлась та, потом добавила с просительными нотками в голосе, но по-прежнему решительно: - Жертвенное мясо купишь?
И протянула кулёк из грязной ткани. Морла хотела от всего отказаться: никаких обрядов она не планировала, да, честно говоря, за всю жизнь ей только два раза и понадобились жертвенные животные, обычно-то и своих сил на всё хватало. Но потом до неё дошло, что козлёнка или там поросёнка ни в какую тканину, даже в такую затрапезную, заворачивать не будут. Присмотрелась – и точно, красное одутловатое личико, нос кнопкой, глазки-щёлочки плотно прикрыты. Человек. Точнее, новорожденный не более двух дюжин дней от роду, таких за полноправных людей, пока им не исполнится хотя бы год, даже в городах не считают, а уж здесь…
- Больше медяшки не дам, оно и так чуть живое, - категорически заявила некромантка.
Это была правда. Если судить по тому, что ребёнок не то что вопить, как ему по возрасту положено, даже хныкать не пробовал, даже при оказании срочной целительской помощи, не факт что выживет.
В глазах бабы мелькнул алчный огонёк – она попробовала повысить цену. Морла быстренько переделала брезгливую и жалостливую мину в высокомерную, и перевела взгляд на дорогу. Сторговались на двух.
Покидала деревню некромантка куда как быстрее, чем въезжала в неё, и только когда крайний ряд убогих хаток остался далеко позади, подумала, что зря она это. Нет, не с ребёнком связалась, тут как раз сомнений у неё не возникло, молока зря не купила в деревне. Лучше бы, конечно козьего, но и коровье бы тоже сгодилось. Хотя, не факт, что продали бы, коровы вряд ли в деревеньке породные, доятся плохо, не сезон, самим, небось, нужно. Ладно. Как-нибудь. Сейчас иное куда как поважней будет.
Старые капища, так же как и погосты, она могла найти тез всяких затруднений, на одном только голом чутье – и проводники ей никакие нужны не были. А потому с нахоженной тропы она свернула без всяких сомнений – точно чуяла, как направление, так и то, что идти не очень долго придётся. Жаль это самоё чутьё не подсказало ей, что поперёк самого прямого пути будет лежать валежник разлапистый и листва скользкая прелая, а под ней и стылые лужицы кое-где. Раза два запнулась, да так, что чуть не полетела, хорошо, к тому моменту дитё успела поудобнее перехватить – не выронила. Пришлось обходить, тем более что и лошадку она не решилась кинуть даже на время.
Капище было не просто старым, но было покинутым уже не один десяток лет. И это хорошо. Нет, обычно-то, на подобных местах, священных и более того, намоленных, храм предпочитал каплички ставить, но в этой глуши, видимо дело до того не дошло. А хорошо потому, что подобные места можно использовать не только для поклонения богам, но и для самой чёрной из всех возможных ворожбы. Здесь же, если судить по тому, насколько заросла дорога к капищу, уже давненько никто не бывал. Ушли, забыли, однако же, само капище сохранило первозданный вид, даже стало выглядеть особенно настоящим, что ли. Вершина лесистого холма, с самой макушки которого разлапистые ёлки словно бы отхлынули, образовав пустое место, так и не заросшее травой или же древесным подростом, два каменных идола напротив друг друга и более широким кругом идолы деревянные, тоже особо не пострадавшие, разве только немного потемневшие от времени. Хорошее место. Сильное.
И да, у Божена и Божини, высеченных из мягкого камня идолов, были явственные женские и мужские черты. У неё – тяжёлая грудь и массивные бёдра, у него изрядных размеров, анатомически подробно вырезанное мужское достояние. Притом ни он, ни она людьми не были. У неё глаза не то, что не были вырезаны, они отсутствовали принципиально – смерть и должна быть слепа, чётко очерченный рот велик, а руки только намечены тонкими штрихами. У него были по-птичьи круглые глаза, совсем крохотный ротик, тяжёлые рабочие руки и шерсть по всему телу, обозначенная лёгкими штрихами. Вполне канонические изображения, разве что на плечи и грудь Божена наполз мох, ещё более усиливая впечатление мохнатости, а по каменному телу Божини расцвели розетки лишайника.
Морла настороженно подобралась поближе и заглянула в лицо своей покровительнице, для чего потребовалось изрядно задрать голову – при всём своём немалом росте, статуе она едва доставала макушкой до плеча. Нет, подозрения не оправдались – лицо Божини было по-прежнему оставалось чистым, а вот если бы на месте пустых глазниц желтели кругляши стенной золотянки, нужно было бы уносить ноги как можно быстрее. Это же самый простой был способ призвать на головы участвующих проклятие: подрисовать угольком али мелом Божине глазки, а уж на кого взгляд её упадёт, тому долго не прожить. Действенное весьма проклятие было, и оно такое существовало не одно, недаром ведь, Храм отказался от установки человекоподобных идолов, выбрав материальным объектом для поклонения нечто гораздо более эфемерное. Но хорошо, что этого места не коснулась скверна, ей пора приступать к проведению своего собственного ритуала.
Вот увидь её кто сейчас, в ужас бы пришёл от непонимания и нехороших подозрений.
Пристроив в кубле, сооружённом из собственного мехового плаща едва подающего признаки жизни ребёнка, она кинулась собирать хворост, сухой – не сухой, не столь важно, лишь бы древесина оказалась окончательно мёртвой, не способной прорасти корнями и ветками ни при каких, доже самых благоприятных обстоятельствах. Над костерком на двух рогатинах вскоре приладила котелок, вода в который пошла из собственной фляжки – искать родник, а он наверняка где-нибудь неподалёку журчал, не было времени. В тот же костёр полетели и тряпки, в которые была завёрнута девочка – она только сейчас разглядела, что это именно девочка, а саму малышку опустила в котелок. И какой бы крошечной она не была, посудина всё равно была недостаточной по объёму, приходилось поддерживать, а фактически и вовсе держать на весу одной рукой, другой в то же время, обмывая ребёнка стремительно теплеющей водой. И напевать себе под нос тихонечко заговор-молитву: благодарность Божине за дарованную новую жизнь, просьбу Божену о ниспослании здоровья и долгих лет.
А если посмотреть со стороны, так злобная некромантка заживо варит в котле невинное дитя для каких-то страшных ритуалов.
Впрочем, ритуал действительно был: незамысловатый, даже примитивный, которым было сложно добиться конкретного и чётко выверенного результата и, тем не менее, очень и очень действенный. И огонь и вода – символы очищения, смывающие с ребёнка не только вполне реальную грязь, но и тонкие, нереальные нити, привязывавшие дитя к прошлому. И не менее символичной оказалась её запасная рубаха, которая попалась ей под руку совершенно случайно, когда Морла пыталась нащупать в своей седельной сумке хоть какую тканину, в которую можно было бы завернуть ребёнка после омовения.
Девочка открыла глаза чуть шире тех щёлок, которыми обычно смотрела на мир, слабенько завозилась и даже попробовала вякнуть.
Вроде бы сработало.
Не её храма ритуал – обрывом семейных связей и созданием на их месте новых обычно занимаются жрецы Божена, да и не в монастыре проводился – на старом капище, уж о том, что это не её магической школы действо и исполнение было дилетантским, даже упоминать не стоит. Могло вообще ничего не получиться.
И, кстати, стоило бы разобраться сразу, по свежим следам, что именно она тут намагичила. Но потом, сначала следует позаботиться о ребёнке и если накормить её нечем, то можно хотя бы напоить. О, мёда немного подмешать в тёплую воду – это позволит продержаться до ближайшей деревни, где станет возможным найти что-нибудь более существенное.
И пока по капельке лила в безвольно приоткрытый рот девочки чуть сладковатую водичку, Морла пыталась вчувствоваться в нечто незримое, что соединяло теперь её с ребёнком, но, главное, думала и размышляла. Старые связи, соединявшие девочку с родительницей и прочими кровными родственниками, она смыла с неё довольно легко, не так уж прочны те оказались. Об этом можно судить хотя бы по тому, с какой готовностью ушла в землю вода, выплеснутая из котелка. Ну, то, что огонь Божини, едва опаливший ветки, но бесследно поглотивший брошенные в костёр тряпки, и с тех пор висящий в воздухе как бы сам по себе до сих пор не угас, нет ничего удивительного, в присутствии Посвящённой, принесшей один из Великих Обетов так и должно было быть. Зато то, что ей попалась под руку именно рубаха, должно что-то значить. В отцову рубаху обычно заворачивали новорожденного сына, дочерям в качестве первой пелёнки обычно доставалась материна юбка.
Правда, юбки у неё всё равно нет, да и на роль матери она не годится.
Однако некий вариант родственной связи, слабенькой совсем, но всё же образовался. Кем она теперь приходится этой малышке? Морла слепо всмотрелось во что-то незримое, чуть склонившись вперёд и плотнее прижав к себе ребёнка. Троюродная дядька? Что-то вроде. Причём именно дядька, а не тётка, без учёта её реального пола.
Эту ночь она провела в седле – просто не могла позволить себе ночёвку в лесу, вдали от человеческого жилья. Жизнь в девочке теплилась едва-едва и, хотя Морла была некроманткой и умела удерживать умирающих по эту сторону жизни, силы её тоже были не бесконечны.
Хорошо ещё, что кобылка, взятая в монастырской конюшне, оказалась спокойной и непугливой. А то те два огненных шарика, что она повесила по обе стороны от дороги, давали слабый зеленоватый свет, который, конечно же освещал путь, по при этом создавали такую зловеще-потустороннюю атмосферу, что Морле и самой стало бы сильно не по себе, если бы у неё достало сил и внимания на что-то постороннее. До ближайшего, даже не села, хутора, где обитал бортник с чадами и домочадцами, она добралась на такой ранней зоре, что ещё даже коровы в стойлах не мычали. И там, как ни странно, получила всё, в чём нуждалась для себя и девочки.
Есть на свете и добрые люди.
Повезло.
С появлением до сих пор безымянной девочки путешествие её ещё больше замедлилось и растянулось. С младенцем на руках галопом не поскачешь. И есть она требует регулярно, а эту еду ещё нужно достать и молоко должно быть непременно свежее. И пелёнки время от времени менять требовалось, с чем в дороге возникали чуть ли не ещё большие затруднения, чем со всем остальным. Хорошо ещё, что девочка оказалась тихой и голос подавала, только если дальше терпеть уже не могла никак.
Что думали окружающие о некромантке, а знаков своей профессии она не скрывала, с младенцем на руках путешествующей в столь неподходящий сезон? Кто знает? Но доставались ей, порой, оч-чень странные взгляды.
Что думала она сама, когда, наконец, опомнилась от содеянного и принялась рассуждать? Зачем ей ребёнок? Совершенно ведь не нужен и более того, у неё нет ни времени им заниматься, ни условий, чтобы содержать. Да и опыта, соответствующего, если честно, тоже не имеется, и так о простейших вещах, касательных ухода за младенцем, пришлось у деревенских баб выспрашивать. Отдать в приют и время от времени навещать? Возможно, но нехорошее это решение, неправильное, особенно с учётом образовавшихся меж ними магических уз. Троюродная дядька ведь – не кот чихнул. Привезти в Сады Тишаны, да так и оставить вроде как при себе, а вроде как и на общем попечении? Но в монастыре не живут настолько маленькие дети. Даже саму Морлу, хоть и посвящена она была Божине в годовалом возрасте, в Сады Тишаны перевели только года в три, и то это было против всех правил и почти скандал. Обычно-то на обучение в монастырь девочки попадали в возрасте ближе к подростковому.
Так и не придя ни к какому решению, оставив всё на неопределённое «потом», Морла продолжала путь. С тяжёлым сердцем, но полным осознанием правильности всего, что сделала и особенно НЕ сделала.
ГЛАВА 2.
Это не была такая уж исключительная история, когда находившаяся в длительной отлучке жрица возвращалась в родной монастырь с ребёнком на руках. Жизнь есть жизнь, а обет целомудрия и безбрачия – штука не самая распространённая и даже одобряемая в исключительно редких случаях. Другое дело, что проживать в монастырских стенах могли только те, кого не держали в миру иные обязательства. Поэтому, кстати, основную часть монастырских насельниц составляли совсем молоденькие девушки, ещё не успевшие побывать замужем, или женщины постарше, уже успевшие поднять на ноги собственных детей.
Да и чужих брошенных детей странствующим жрицам притаскивать случалось, но тех обычно сразу оставляли в приюте Благодати Неспящей.
Впрочем, кому сдать с рук на руки ребёнка, пока сама она моется и отдыхает с дороги, нашлось. Ей даже велели не спешить, покушать как следует, да и матушка Мирая о ней уже спрашивала.
И каким же это было облегчением, хотя бы временно спихнуть заботы о младенце в чьи-то умелые руки! Да и переключиться на что-нибудь более интеллектуальное, чем проблемы сыпки и пучащегося животика, тоже было необыкновенно приятно.
- Хороша-а, - протянула матушка Мирая, когда Морла, по обыкновению разок стукнув по косяку, остановилась в дверях. – Отощала, чуть не до голых костей. Это кто тебя так? Неужели тот мальчишка-некромант?
- Куда ему! - Морла насмешливо хмыкнула и вошла полностью, притворив за собой дверь. – Девчонку подобрала, двух недель от роду. Пока сюда привезла, а там как получится.
- Эти могут, - с полным знанием предмета кивнула матушка.
- Прошу прощения, что добиралась так долго, сами понимаете, - она развела руками, - обстоятельства неодолимой силы.
- Это даже неплохо, что ты задержалась в пути. Княже тобой интересовался и не по делу, а вроде как просто так.
Что абстрактный интерес столь могущественного человека к женщине её звания и дарования может закончиться большими неприятностями, даже объяснять не нужно было. Некромантке, добрую половину детства и юности даже не внушали, а вдалбливали, что нужно быть тихой и незаметной – дольше проживёшь. Впрочем, получалось всё равно так себе.
- Так зачем вы хотели меня видеть? – Морла вопросительно изогнула брови.
- По двум причинам. Одна, вот эти записи, что ты оставила мне перед отъездом, - матушка ловко, не вставая со стула, сняла с полки кипку растрёпанных страниц.
- А что с ними не так?
- Всё так, только ты уверена, что всё это стоит, не то что публиковать, но даже вообще помнить?
Работа, да не работа даже, а кое-какие заметки, которые касались народной проклятийной обрядовости, изрядно подзабытой с практически повсеместным искоренением шаманских культов, но полностью не исчезнувшей.
- Ну, в книжных лавках никакая аналогичная литература точно появляться не должна. А людям, которые с подобным по ходу службы могут столкнуться, знать просто необходимо. Или, хотя бы, иметь под рукой книжку, в которой в случае надобности можно поискать ответы на возникшие вопросы.
- А они будут? С каждым не годом, но десятилетием точно народные шаманские культы всё больше и больше уходят в прошлое.
- Но вряд ли они когда уйдут полностью, а некоторые вещи столь просты, что если не вспоминаться, то изобретаться могут снова и снова. Вот, к примеру, - она начала с не самого простого, но самого памятного. – Глаза Божини. Ведь подрисовать глаза изначально слепой – это настолько просто и логично, что можно сделать даже не задумываясь о печальных последствиях, более того, даже не представляя, что они вообще могут быть. И вам не хуже меня известно, что скрыть отовсюду идолов наших богов не получится - всё-таки наши же боги, не демоны какие иноземные.
- Меня, ты, можно сказать, убедила, - кивнула матушка Мирая, - осталось курию убедить. Впрочем, это уже моя задача.
И она опустила взгляд к столу, где кипками и поодиночке громоздились пергаменты, бумажки и бумаженции.
- А ещё?
- Что ещё?
- Вы сказали, что дела два.
- Ах да, заходила ещё твоя старинная подружка, Лея, помнишь такую? Из Полонских, она у нас, помнится, года два проучилась. О тебе спрашивала, не сказала, зачем понадобилась, но вид имела встревоженный. Ты бы узнала сама, а?
Морла кивнула: конечно, узнает. С момента возвращения её основной обязанностью стало разбирательство с самыми разными проблемами потустороннего свойства, возникавших у жителей города и окрестностей. Не всегда по прямой специальности. И в том, что одна из них не захотела рассказывать о своей беде посторонним, тоже не было ничего особенного.
Вешнелея, в девичестве Полонская, ныне, по мужу Заярская. Как же, помнила она такую. И не то, чтобы та была действительно подругой – было бы даже странно, если бы дочь древнего рода и вполне приличного благосостояния относилась как к равной к храмовой приёмышке, но отношения меж ними сложились вполне благожелательные. Даже удивительно. Большинство-то воспитанниц, чьи родители или же покровители были в состоянии оплатить обучение в Садах Тишаны, сироту Заряну Божидару не слишком жаловали. Нет, не обижали в открытую, но пренебрегали настолько явственно, что общаться с ними можно было только в случае крайней необходимости. На их фоне Лея, Вешнелея Полонская, была весьма приятным исключением.
А если бы и нет? Монастырь старался поддерживать благожелательные отношения со своими бывшими воспитанницами, не отказывать в помощи и политика эта, как правило, оправдывает себя.
Прямо сейчас отправиться? Нет, наверное, на такие подвиги она не способна. Завтра, всё завтра.
Назавтра было морозно и так солнечно, словно, отоспавшееся за истекший месяц светило решило возместить людям весь тот свет, который оно им не додало.
Её, как дорогую гостью, провели в личные покои госпожи да не просто так, а к накрытому для утренней трапезы столу.
- Я же всё помню правильно, - кивнула на стол Вешнелея, едва только успели отзвучать обязательные приветствия, - ты же именно такое любишь?
Там отдыхали, дожидаясь своего часа, каши с изюмом и орехами, грибные пироги и пирожки с морковью и брусникою, и вяленые полоски тыквы, и копчёный сыр, и фруктовые дольки, вываренные в меду… Единственное, чего не было, это мяса в каком бы то ни было виде: рыба ли, птица или же иная дичь.
- Не то что бы люблю, скорее не могу позволить себе ничего иного, - Морла улыбнулась и на левой щеке её залегла ямочка. Приятно. Это удивительно приятно, когда помнят, не просто о тебе, но и о том, какая ты, каковы твои вкусы. – Только же зачем всего и столько, я, конечно, на аппетит никогда не жаловалась, а вот ты…
И она покачала головой. Лея и раньше была худенькой, сейчас же и вовсе стала прозрачной – и не скажешь, что уже жена и мать, ни капли солидности не набрала.
- А я просто не люблю, когда стол пустой ну и так просто, привыкла, - она отмахнулась.
Поесть Морла действительно любила и от второго завтрака, как правило, не отказывалась, да и не ей, с её ростом и комплекцией, трепетную барышню из себя корчить, клюющую как птичка, по зёрнышку. Впрочем, обходиться единственной, весьма скудной трапезой в день она тоже вполне могла. И пока дело не дошло до чая, она отдавала должное разносолам, не пробуя даже завести серьёзный разговор. Это было бы и не по обычаю, и невежливо, и не столь бессмысленно, как это кажется на первый взгляд. Необязательный разговор, который было приято вести в начале подобных встреч, воспоминания о днях минувшей юности, перебор общих знакомых – кто где, кто с кем, рассказы о том, как сложилась собственная жизнь – всё это помогало выстроить доверительную атмосферу, подтянуть ослабнувшие со временем личные связи.
И поэтому, когда отставив в сторону чашку, Морла остановила на подруге юности вопросительный взгляд, та не стала медлить доле:
- Ты, наверное, понимаешь, что не зря я, спустя столько лет вспомнила о твоём существовании.
В голосе Вешнелеи послышалась малая толика вины и Морла поспешила успокоить её:
- Обо мне всегда вспоминают только в случае крайней нужды. Это нормально.
Почему-то фраза эта, не оказала запланированного действия, Вешнелея наоборот, ещё и взгляд опустила.
- Да. Я понимаю.
- Ты, лучше, о том, что стряслось, говори, - поспешила заполнить паузу Морла, понимая, что не быть ей утешительницей. Склад характера не тот, да и дарование неподходящее. Хотя нет, в одной-единственной ситуации её присутствие приносило облечение, причём приносило его всем, но это не тот случай. Слава богам, все здесь живы.
- Ясик. Яслав, сыне мой, единственный. Восьмой год ему. Боюсь я за него.
- Болеет? – это просто было первым, что приходило в голову.
- И это тоже. И вроде бы здоровенький, но то простуду подхватит, то руку себе чем расхватит, то свалится откуда неудачно, да с переломом. Да если бы одно это… Всё время какие-то неприятности и мелкие, и покрупнее. И столько их, что уже и чужие люди замечать начали, на собственную мнительность не спишешь.
- На предмет проклятия мальчика смотрели?
- Смотрели, - Вешнелея вздохнула ещё более тяжко. – Нашли. Да не проклятие это. Любим мы его слишком, и я, и отец его, и дедушки с бабушками, и прочие мамки-няньки. И любим, и боимся за него, и возлагаем слишком много надежд – всё ж наследник. И всё это ложится тяжким гнётом на судьбу Ясика. Нам советовали менять своё отношение к сыну, а как это сделать, тем более что я не одна такая, нас таких много и свекровь, к примеру, в подобное объяснение не поверила, и вообще считает, что ВСЁ У НАС НОРМАЛЬНО.
Она так выделила последнюю фразу голосом, что стало понятно, что слышала она её не один раз и всё с той самой интонацией и по куче разных поводов.
- И со временем, как ни пробовали мы с отцом его строжить, лучше не становится. Пять дней назад опять в Храм водили, проверять, третий раз уже – так петля на нём ещё туже стянулась. Надо что-то делать, внести в его судьбу какие-то прямо противоположные изменения.
- И ты решила обратиться ко мне, к тёмной стороне магии, чтобы … компенсировать всё то, что вы все вместе нажелали сыну и внуку?
- Не я, мы вместе с мужем. Он о тебе на княжьем подворье слышал, там о тебе рассказывали много и всё исключительно шёпотом, а я вспомнила, что учились мы когда-то вместе. Так как, попытаешься помочь?
- Смотреть надо. Но, в общем, мне не в новинку раздавать благословения, которые, по сути, проклятиями являются и с проклятием, ставшим благословением тоже вполне может получиться. Но … небезопасно всё это. Очень.
- Тогда, может, что иное посоветуешь?
- А знаешь, - она сжала двумя пальцами переносицу, затем вскинула голову, решительно встала из-за стола и сделала два шага сначала в одну сторону, затем в другую, - и посоветую, мне вдруг в голову одна идея пришла, на мой взгляд, вполне рабочая, но это нужно вместе с твоим мужем обсуждать. Всё же решение будет вас обоих касаться и нести ответственность за него тоже придётся вместе.
- А он ждёт, до чего мы с тобой договоримся, - просто ответила Вешнелея.
- Раз ждёт, зови его сюда.
Он действительно ждал – явился буквально через минуту после того, как за ним послали. И нервничал – это было видно. Поприветствовал, остановился рядом с женой, легко, поддерживающим жестом приобнял её за талию, уставился выжидательно.
Вершню Заярскому и раньше приходилось видеть знаменитую некромантку из Садов Тишаны. Знаменитую сначала одним фактом своего существования – это же надо, какая невидаль, а затем и эхо деяний её, совершённых на чужбине до Божены докатилось, а уж когда она вся, целиком, с этими своими неподражаемыми манерами полкового сержанта и полным бесстрашием блаженной, вернулась на родину, обойти её вниманием и вовсе стало невозможно. Правда видел он Посвящённую всё больше издали, ещё подивился тогда насмешке природы, наградившей некромантку гренадёрским ростом и цветущим видом, по его глубокому убеждению, некромант должен быть сухим и бледным, примерно так выглядели маги смерти, состоящие в ковене, … ага, и мужчиной. Вблизи она производила ещё большее впечатление: не просто высокая – статная, лицо строгое и умное, скупые движения и жесты уверенного в себе человека. И, наверное, не только в себе. Что ж, послушаем, что она нам скажет.
- Я думаю, вы подозреваете, что не вы первые, не вы последние родители, которые столкнулись с подобной проблемой. И стандартное предложение, которое получает мать такого залюбленного ребёнка – принести обеты и на несколько лет уйти в монастырь.
- Но я же объясняла тебе, что не во мне одной дело…
Морла прервала её энергичным кивком, мол, объясняла, помню.
- Но именно ты – мать. В метафизическом и сильно упрощённом смысле, Божиня – это врата для жизни, смерти и мудрости. Нас сейчас будут интересовать первый два аспекта и то, что абсолютно каждая женщина является прообразом Божини в мире материальном. И если с дарованием жизни ни у кого обычно не возникает вопросов, то со смертью, о которой в последние столетия вообще стало принято забывать, всё намного сложнее. В материальном мире женщины смерть не даруют и тем сильнее их связь на тонком плане бытия. Ну, это как если мужчине для того, чтобы кого-то проклясть требуется провести полноценный ритуал, то особо зловредной тётке достаточно бывает бросить взгляд косой. Так понятно?
- Неожиданно, - кивнул Вершень. – Но вроде бы действительно всё более-менее ясно.
- Это была преамбула к тому, почему именно мать в данном случае может что-то предпринять. Или же тот, кто принял на себя роль матери - если родной почему-то вдруг не оказалось, то заменить её вполне способна и приёмная, и бабушка, а то и отец. Однако, это очень непростое решение – на несколько лет оставить семью.
- Но это помогает? – Лея вопросительно склонила голову. Вершень, теснее сомкнул руки на её стане, но промолчал, - недоволен, предложенный выход ему не нравится, но право окончательного решения он оставляет за женой.
- Как правило, помогает, но сильно зависит от того, насколько удастся отрешиться от мыслей о семье и беспокойстве за ребёнка.
- Но если это единственный выход, - начала было, почти уже решившаяся Вешнелея.
- Не единственный, просто самый обычный в подобной ситуации и у меня, так уж случилось, есть альтернатива. То, что я хочу вам предложить, это не магия, в нормальном её понимании, не божественное и чудо и не храмовый обряд. Что-то вроде моих личных наблюдений за жизнью и доброй приметы.
- Интересное начало, - кивнул Вершень, от того, что долгая разлука с женой перестала быть единственным возможным выходом, его окатило такой волной облегчения, что аж в ушах зашумело. – Продолжайте, Посвящённая.
- Вы, наверное, не раз слышали истории, как какая-то пара, отчаявшись заиметь собственных детей, усыновляет сиротку и тут вдруг, спустя совсем недолгое время, случается чудо божнее и у них появляется своё собственное дитя. Ещё потом языки злые плещут, что не стоило так торопиться, чуть ещё подождать и не пришлось бы в доме чужого приблуду терпеть.
Подобные случаи были, может быть и не слишком частыми, но каждый из них, как правило, попадал на язык сплетниками, так что, безусловно, и он, и она о чём-то таком слышали.
- По моему скромному разумению, - продолжала некромантка, - с собственным ребёнком у них бы ничего так и не вышло, если бы не взяли в семью приёмного. Впрочем, это не медицинский рецепт от бесплодия, столь же часто и даже, пожалуй, чаще, приёмное дитя так и остаётся единственным у родителей.
- Я так понимаю, вы, Посвящённая, вместо того, чтобы отправлять мою жену в монастырь, предлагаете нагрузить её ещё одним ребёнком.
Собственно, не то, чтобы после Ясека они не хотели детей, очень даже хотели, но сначала было рано, а потом, со всеми этими тревогами здоровье Вешнелеи так заметно пошатнулось, что он просто не решался, ни её жизнь подвергать опасности, ни риску получить ещё одно больное и слабое дитя. Может, зря?
- Именно, причём не самой его родить, а взять чужого, - решительно кивнула Морла. - И не ей одной, вам обоим, потому, кстати, и вас позвала. И не просто в дом взять, а принять родной дочерью или сыном. И перед людьми, и в собственном сердце. Вы не спешите, подумайте, это не такое простое решение и даёт ещё меньше гарантий, чем то, что я озвучила вам первым.
- Вы будете не против, если мы обсудим этот вопрос наедине? – прямо спросил Вершень.
- Обсуждайте, не торопитесь, счёт не идёт на часы и даже дни. Я смогу прийти, когда скажете.
- Нет, уважаемая, я имел ввиду, что мы прямо сейчас выйдем поговорить, а вы нас немного подождёте. Мне почему-то кажется, что решение нужно принять сразу, не взвешивая скрупулёзно всех обстоятельств.
- Если вам кажется, что так будет правильно, значит, поступайте так, как сами чувствуете. И хотя своё дело я сделала, совет дала, я подожду, сколько будет нужно. Мне любопытно, к чему вы придёте, и вдруг ещё какие вопросы возникнут.
Конечно, дело было не только в этом, Морла ни на минуту не забывала, что в монастыре её ждёт маленькая девочка, оставленная на попечение Можаны и что её тоже нужно пристроить в какое-нибудь хорошее место. Так почему бы не сюда? А, может и не сюда, если этим двоим ещё одного сына принять в семью захочется, тогда даже заговаривать не стоит об имеющемся у неё варианте.
Они советовались недолго, всего около часа. Если учесть, насколько серьёзное решение принимали, то можно сказать и вообще без раздумий.
- Мы решили попробовать кого-нибудь усыновить, - объявила Вешнелея, едва они с мужем вернулись в комнату, где их ожидала некромантка. – Или, точнее, удочерить, потому как мне хочется, чтобы это была девочка.
- Ну и проблем с девчонкой, я имею ввиду, общественно значимых проблем, будет гораздо меньше, - добавил Вершень.
В сердце у Морлы ёкнуло, но вида она не подала.
- И ещё я хочу, чтобы она была совсем маленькой, такой, чтобы ничего не помнила о своей прошлой жизни, - добавила Лея.
- Я, надеюсь, ты понимаешь, что я не отношусь к тем, кто распределяет брошенных детей по семьям? Я не тот человек, что должен выслушать все ваши пожелания.
- Я это понимаю, - Лея кивнула.
- Но нам показалось, - продолжил за неё её муж, - что раз мы не просто собираемся удочерить какую-нибудь девочку, а совершаем что-то вроде обряда или заговора на удачу, то будет неправильным пойти в приют и выбрать самую маленькую, хорошенькую, да здоровенькую. Вы что-нибудь можете посоветовать по этому поводу?
- Посоветовать не могу, могу предложить. Как раз сейчас у меня имеется девочка примерно месяца от роду, судьбой которой я имею право распорядиться.
- Хорошенькая да здоровенькая? – Лея вопросительно склонила голову на бок.
- На счёт того, что хорошенькая – ничего не могу сказать, обыкновенный младенец, такой же, какими они все в этом возрасте бывают. И про родителей ничего не знаю – не уверена, что видела хоть одного из них, - по прошествии некоторого времени, Морла сильно засомневалась, что та тётка, которая вышла к некромантке с предложением продажи жертвенного мяса, действительно родила её. Ну да какое это имеет значение? – И со здоровьем дела обстоят не сильно обнадёживающе: первые две недели о ней, считай, никто не заботился – как выжила-то непонятно, в последнее время она была на моём попечении, а у меня опыта в уходе за младенцами тоже не так чтобы много. Только и смогла, что жизнь сохранить.
- И как такое могло случиться?
Морла рассказала во всех, самых неприглядных подробностях, как так получилось, что у неё на руках вдруг оказался младенец. И из какой среды извлекла, и что делала, чтобы жизнь сохранить и даже то, что испытывает некоторые затруднения с тем, куда пристроить малышку, ибо сама не имеет возможности посвятить следующие свои годы её воспитанию.
- А как её зовут, - поинтересовалась Лея, примеряя на этого, пока ещё невиданного ребёнка статус собственной дочери.
- Никак пока не зовут. Я не называла и более чем уверена, что в том селе её тоже никак не называли.
- Как так? - в удивлении поднял брови Вершень. – Богам показана, а по имени не названа?
- Имя дают родители, - просто разъяснила Морла. – А я ей не более чем троюродная дядька. И имейте в виду, если вы решите удочерить именно мою девочку, я тоже буду время от времени принимать участие в её жизни. Слишком много себя я в неё вложила.
- А проконтролировать, насколько хорошо вам удалось оборвать родственные связи, можно будет? Знаете ли, как-то не хочется, чтобы у нашей дочери в родне были какие-то немытые селяне.
- Да даже нужно. Мы и сами собирались пригласить брата из монастыря Истока Животворящего, вот вы это и сделайте.
- Сегодня? – Лея прижала руки к сердцу.
- Завтра, - отрицательно качнула головой Морла. – Вам нужно ещё раз всё хорошенько обдумать, если хотите, переспать с этой идеей. А нам с малышкой хоть немного отдохнуть и оправиться – мы же только вчера приехали, преодолев не самую простую для младенца дорогу.
Провожать её взялся сам хозяин дома и не только до порога, но и во двор, до конюшни, где Морла свою лошадь оставила и только здесь, наконец, решился задать вопрос, которого некромантка ожидала от него всю дорогу.
- Скажите, посвящённая, а вы не потому ли предложили моей жене эту идею, что вам просто ребёнка девать некуда было.
- Именно потому, что у меня был ребёнок, которого нужно было куда-то девать, мне эта идея пришла в голову. Не путайте причину и следствие. Но да, вы мне подвернулись очень вовремя. Или, наоборот, вовремя подвернулась эта малышка, чтобы было при помощи кого решить проблему с вашим сыном и наследником? Единственный в этой ситуации, кто не имеет никаких тайных интересов и подспудных выгод, это, пожалуй, сама девочка. Но я не настаиваю ни на чём. Думайте. Советуйтесь. Привлеките ещё кого-нибудь из экспертов. Счёт, повторюсь, не идёт ни на часы, ни на дни.
Удалялась Морла с мыслями, что эта пара, пожалуй, вполне подойдёт в качестве приёмных родителей для её девочки и что странно, когда ещё в пути размышляла о её дальнейшей судьбе, такой простой вариант, как удочерение какими-нибудь хорошими людьми не пришёл ей в голову. Всё, о чём она тогда думала, это либо бросить девочку, сдать её в приют, либо уж тянуть её воспитание самой. Либо всё, либо ничего – и вообще-то подобная категоричность Морле была не свойственна, в норме она способна была видеть массу полутонов. А вот же.
Но ничего, новый день принёс с собой и новые надежды, и это правильно. А с ощущением в душе, когда всё в твоей жизни правильно, необычайно легко и приятно существовать.
ГЛАВА 3.
А вот господину Вершню Заярскому новый день вместе с новыми надеждами принёс и новые же сомнения. Он необычайно легко, поначалу, согласился на удочерение ребёнка. В самом-то деле, он вполне состоятелен, не объест же его эта, незнакомая пока девочка. И Вишня, он именно так привык сокращать имя жены, необычайно оживилась, начала примерять на себя двойное материнство, а заодно прониклась сочувствием к несчастному ребёнку и радостью её чудесной судьбе. Но по мере того, как жрица-некромантка расписывала их грядущие обязанности, Вершня настигало понимание, что будет всё не так просто, что это будет не какая-та там ещё одна девчонка, бегающая по дому, что это полноправный член семьи, с которым нужно будет как-то ладить, переживать за неё, учить и воспитывать. И всё это делать самому, не доверяя дворовым мамкам-нянькам, как не делали они это с Ясеком, родным сыном и единственным наследником. И как ещё сын отреагирует на появление чужого ребёнка.
О, а о том, что найдёт по этому поводу высказать вся прочая родня, лучше даже не задумываться. Взять в семью, родной дочерью, крестьянский отброс! Хотя, почему крестьянский? К семье тех, кто её родил, девочка больше не имеет никакого отношения, она скорее ребёнок одной из Храмовых Посвящённых, можно сказать, чудесное дитя. Да, именно так её нужно представить. Главное, не забыть позвать брата родовита из монастыря Истока Животворящего, пусть официально подтвердит ничейность этой девочки.
А что касается всего остального, в самом худшем случае, у ещё одного брошенного ребёнка появится какой-никакой дом. А может быть, всё удастся и у них не только появится ещё и дочь, но и не придётся расставаться надолго с Вишней. От последней мысли у Вершня что-то так неприятно сжималось внутри, что он готов был на что угодно согласиться, лишь бы получить надежду отменить неминуемую долгую разлуку.
Вернувшись в дом, он написал два письма с приглашениями в два разных монастыря и то, что с гонцом отправилось в Сады Тишаны, даже обогнало саму Морлу, которую с полдороги завернули по жреческим надобностям.
Это был не такой уж редкий случай, когда требовались услуги брата родовита – жреца, занимающегося созданием и размыканием родовых уз. Когда изгоняли преступника из семьи, когда человек переходил из одной семьи в другую, и требовалось закрепить это на магическом уровне. А ещё бывали моряки, которые по некоторым, не совсем понятным соображениям, перед особо дальними и опасными плаваниями приходили, чтобы оборвать все связи с остающимися на берегу. Не все и не всегда, но когда и если возвращались, требовали восстановить всё как было, хотя тысячу раз им сказано, внутрисемейные связи восстанавливаются сами собой, стоит только прожить дома, хоть пару дней. Бывали и более сложные случаи.
Однако же обычно страждущие приходили в монастырь сами, на дом брату Тихомиру приходилось выезжать крайне редко, а уж для того, чтобы проверить, что там натворил какой-то дилетант и вовсе никогда. Впрочем, если учесть, что речь идёт о младенце, а взявшийся со вчерашнего дня мороз так и не ослаб, то и ничего удивительного.
Его ждали. А уж нервическую суматоху, что царила в доме, было видно даже с улицы. Если же судить по обилию шушукающейся дворни, которая даже не считала нужным прятаться по углам, речь шла о чём-то из ряда вон выходящем, чего никто здесь не ожидал. И остановиться бы да расспросить, да вроде как несолидно.
В горнице, куда его проводила бойкая краснощёкая девица, брат Тихомир, поначалу не увидел ничего необычного – супружеская пара хозяев дома, видимо будущие приёмные родители, совсем крошечный младенец – их действительно предпочитали брать в дом именно в таком возрасте или уж совсем взрослыми, если вдруг ко двору и по сердцу пришлись. А вот что тут делает жрица в традиционных храмовых одеждах? Создание кровных уз вроде бы не по их профилю. Или это именно она принесла дитя из приюта? Так у тех, вроде бы несколько иная форма одежды. Додумать мысль брату Тихомиру не дали, к нему обратился хозяин дома, полностью завладев его вниманием:
- Мы рады, уважаемый брат, что вы нашли время откликнуться на нашу просьбу.
- Это мой священный долг, - с достоинством поклонился Тихомир. – Тем более, речь идёт, я так понимаю, о расширении вашей семьи, за счёт обездоленного ребёнка.
- Да как знать, - пожал плечами Вершень, он как решил для себя ещё вчера, что берёт в семью очень особенное дитя, так и упорно придерживался этой концепции даже наедине с собой и в мыслях, - может быть как раз не обездоленного, а вполне себе благой судьбой отмеченного. Но надо бы проверить, насколько она действительно будет являться нашей. Видите ли, обряд разрыва кровных уз прошёл вдали от обжитых мест и при довольно сложных обстоятельствах. Нам нужно убедиться, что всё прошло как надо.
Он очень коротко, опуская все подробности, о которых только можно было не упомянуть, пересказал обстоятельства дела. Тихомир одарил любопытным взглядом жрицу, которая так и продолжала присутствовать в отдалении и не произнесла до сих пор ни одного слова. Теперь-то понятно, в чём заключалась её роль. И, разумеется, согласился, провести требуемый обряд. Это тоже было не то, чтобы что-то особенное – контроль за тем, в каком состоянии находятся оборванные или же нарощенные связи. Обряды обрядами, а чувства человеческие, подчас, сплетают связи толще и крепче корабельных канатов, быстрее, чем их разрывать успеваешь.
В обрядах служения Божену есть свои сложности и свои тонкости. К примеру, его основная рабочая стихия – вода и нет особой проблемы, когда есть необходимость что-то сделать – вода вездесуща. А вот когда нужно что-либо узнать и для обряда требуется начертать пентаграмму – вода аморфна и не любит принимать чётко заданные формы. Но люди хитроумны и изобретательны, они придумали с десяток приёмов, чтобы обойти эти сложности. К примеру, можно выдолбить в камне нужную форму и пустить по канавкам водяной поток, расставить в нужном порядке крохотные сосуды с водой, а то и использовать в качестве проводника собственной воли пузырянку, которая хоть и есть вполне живое растение, но по сути своей не что иное, как пузырь, заполненный водой. В этот раз брат Тихомир, после краткого размышления воспользовался иным приёмом. Он расчертил прямо на столе сложной формы знак мелом, разложил в узловых точках вокруг младенца водяные камни – кусочки льда, благо сейчас зима и недостатка в подобных ингредиентах не было. И с тихим молитвенным речитативом принялся водить раскрытыми ладонями над ребёнком. Замер, уставившись в пустоту – присутствующие даже дышать забыли – да так и не двигался с места, пока ледяные кубики не растаяли окончательно, а смешанная с меловой крошкой вода не утекла на пол. Спавшая до сих пор девочка завозилась, проснувшись, но тут же опять затихла, и только тут он, чуть приметно вздрогнув, очнулся.
- Да, - брат Тихомир откашлялся – голос почему-то стал хриплым, словно бы связки временно отказались ему служить, - это действительно ничейное дитя. Совсем ничейное, только слабенькая связь с вами уважаемая, - он кивнул Морле, - едва-едва прослеживается.
- Она может стать нашей? – Вешнелея нервическим жестом сжала у груди кулачки.
- На данном этапе она может стать чьей угодно. Вот только обращаться в храм для проведения обряда введения в род я бы вам очень не советовал. Пусть лучше все связи образуются естественным путём, потом, спустя какое-то время, в храме это можно будет подтвердить.
- Этому есть какая-то причина? – насторожился Вершень.
- Слабенькая она очень, - просто ответил брат Тихомир. – Огонёк её жизни горит едва-едва, да и не затух потому, что кто-то со стороны очень умело и старательно его раздувал. Никогда такого раньше не видел.
- Твоя работа? – Вешнелея обернулась к подруге юности.
- Конечно, - согласилась та, кивнув, от чего прикрывавшая её приметную гриву накидка соскользнула в сторону. – Мы, некроманты, это умеем.
- А оставшись без твоей поддержки, она не…? – Лея не смогла выговорить пришедшее на ум слово.
- Нет. Огонёк её жизни слабенький, но горит стабильно. Наши целители её смотрели, сердечко первое время следует поберечь, но прогноз хороший, ну и от магических ритуалов воздержаться, а так всё более-менее в порядке.
Вот в этот момент брату Тихомиру стало понятно если не всё, то очень многое. А что непонятно, ему же не откажутся ответить на несколько вопросов?
- Уважаемая Посвящённая, могу я вам задать несколько вопросов по тому обряду, который, как я понимаю, вы провели? А новоявленным родителям нужно заняться ребёнком, я конечно не специалист по младенцам, но, по-моему, её пора кормить.
И вот опять она в качестве допрашиваемой. А что вы хотите? Некромантка! К этой братии везде, где бы она не появилась, всегда возникают вопросы. И пусть сидел перед ней не дознаватель, а Посвящённый из монастыря Истока Животворящего, и не в каменных казематах, а в доме мужа подруги её юности, суть дела от этого не меняется.
А, главное, что ему надо-то? Сидит, молчит, светит странным взглядом и ни о чём не спрашивает.
- Ну что, - она первой прервала молчание, - вы, кажется, хотели о чём-то меня расспросить?
- Хочется, - кивнул Посвящённый с заметным облегчением. Видимо всё это время не столько мысли копил, сколько просто не знал, как разговор начать. – Только, боюсь, спросить: «Как такое вообще возможно?!», будет глупо, а ни чего иного мне просто в голову не приходит.
- А что именно, вам показалось настолько уж невозможным? – искренне удивилась Морла. Пусть действовала она не совсем по традиции, но ничего особенного в своих свершениях не усматривала.
- Вы, наверное, не слишком подробно знакомы с обрядом разрыва родственных уз, - начал, осторожно подбирая слова, брат Тихомир. Морла с готовностью кивнула. – Но подобные связи рвутся очень и очень непросто и практически никогда не исчезают начисто. Даже в тех случаях, когда имеется не просто формальное согласие всех участвующих сторон, но искреннее горячее желание. А у этой девочки никаких уз нет. Совсем. Будто её не земная женщина родила от земного же мужчины, а каким-нибудь чудесным образом соткалась из земли, воды и солнечного света. Или каким-нибудь ещё столь же невозможным образом появилась. И только когда вы, Посвящённая, приближаетесь, откуда-то из глубины её сути всплывает тонкая, но прочная ниточка связи. Но с этим-то, после всех ваших объяснений мне всё более-менее стало понятно, то вот, что касается того, о чём я говорил в самом начале…
- А, это, - она машинальным жестом взлохматила густую кудрявую шевелюру.
- Вы знаете, в чём причина этого явления?
- Я предположить могу.
- Предположите, - с нажимом попросил он.
- Девочка совсем маленькая, с её стороны не успела сформироваться достаточно прочная связь, - начала Морла.
- Вот это как раз особого значения не имеет. Как и то, что ребёнок был очень слабенький, наоборот, такие, по моим наблюдениям гораздо сильнее привязываются к старшим и, бывает, вопреки всему всё-таки выживают, - совершенно категорическим тоном перебил её брат Тихомир, но Морла, словно бы и не заметив этого продолжила тем же размеренно-повествовательным тоном:
- Связь, штука двусторонняя, и если со стороны новорожденного она до поры до времени не слишком сильна, то недостача её восполняется за счёт родителей, прежде всего, матери. Здесь же, - она тяжело вздохнула и перескочила на, казалось бы совсем другое. – Подозреваю, что вы, уважаемый брат, если не всю жизнь прожили рядом с большим городом, то всяко не в нищей деревне, а потому, может и знаете, о том, как там люди живут, то постоянно в памяти точно не держите. В деревне рожают каждый год, а то бывает и не по разу. Сколько таких младенцев переживают свой первый год? А нужны ли они, лишние рты, если вдруг случится выжить слишком многим?
- Так есть же приюты, туда принимают всех и даже лично передавать не надо, достаточно на порог подкинуть и в колокол позвонить.
- Приюты есть только в городах, преимущественно крупных, а из мелких деревенек никому и в голову не придёт ради подобной надобности в долгий путь пускаться. Есть же выход попроще, никаких лишних затрат не требующих.
- Вы что, хотите сказать, что их убивают? – брат Тихомир выглядел несколько шокированным. Одно дело знать о высокой младенческой смертности, тут уж ничего не поделать, Божиня дала, Божиня взяла, но чтобы вот так!
- Зачем убивать? Достаточно просто пару дней не кормить и оно само загнётся. Особенно если год был не слишком урожайный и к весне всё равно светит голод, вообще усилий вкладывать не стоит, всё равно ведь не выживет.
1659 просмотров
Категории: Фэнтези, Приключения, Роман, Серия, Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д., Некроманты и некромантия, Приключенческое фэнтези, Янсен Аксюта
Тэги: аксюта янсен, посвященная некромантка, путешествия, обряды, нежить и нечисть, сильные герои, любовь
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 10,34 алк |
Эксклюзивные авторы (78)
- появились новые книги
Авторы (1187)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
