Подписка! Притягательное зло. Ольга Романовская

ГЛАВА 1

С первой страницы купленной на станции газеты на меня смотрело его лицо. Я еще раз вгляделась в оттиск изобразительной магической карточки. Прямой, знающий себе цену взгляд карих глаз, чуть смуглая, как у всех южан, кожа, высокие скулы, идеальная, темный волосок к волоску стрижка. Не знаю зачем, я прочитала подпись. Словно мне это было нужно, и я могла его не узнать! Правда, сейчас вопрос стоял иначе: помнил ли Эмиль Лотеску меня?
Первым желанием было скомкать газету и вышвырнуть ее в окно, но я справилась с искушением, просто кинула на столик еще пахнущие типографской краской листы и уставилась на редкие огни, мелькавшие вдоль железнодорожного полотна.
Казалось, купе второго класса наполнилось сладким ароматом его парфюма.
Сейчас я услышу чуть насмешливый голос… Хотя нет, ледяной, если бы хассаби вообще соизволил удостоить меня взглядом. Девять из десяти, что меня бы просто вышвырнули с работы, которую я с таким трудом получила, да еще гарантировали невозможность устроиться даже уборщицей в привокзальный туалет. Эмиль Лотеску умел мстить. Он никому ничего не прощал. Помнится, сына камергера кара настигла спустя много лет, когда Лотеску, собственно, и получил дворянство, то есть стал хассаби. Со мной и вовсе все просто. Всего один звонок…
— Какой красавец! – восторженно пискнула сидевшая напротив Инга, осторожно развернув брошенную в сердцах газету.
Она вместе с матерью ехала навестить брата, каким-то чудом поступившего в столичный университет.
Усмехнулась. О да, Лотеску умел очаровывать! Вот и Инге сумел вскружить голову всего одной карточкой. Женщины от него млели. В силу прежней работы, я была знакома с рядом его пассий. Актрисы, девушки из клуба, светские львицы – все они одинаково наскучивали хассаби спустя пару недель.
— Он женат.
Может, это жестоко, но я предпочла задушить романтические мечты Инги в зародыше.
— Жаль! – насупилась девушка, но тут же, сверкнув озорными серыми глазами, добавила: — Но это ничего не значит.
— Инга! – в ужасе шикнула на нее мать.
Я же усмехнулась. Инге семнадцать, она полна решимости перекроить мир под себя, а мне уже тридцать пять, и некоторые вещи значили для меня слишком много.
— Так вы знакомы с хассаби?
Вторая спутница, Зария, пристально уставилась на меня, словно угадав, что об Эмиле Лотеску я знала гораздо больше, чем желала показать.
Пожала плечами и равнодушно обронила:
— Нет, только заочно. О свадьбе писали в газетах.
Я врала. Вряд ли в Амбростене нашелся человек, который знал Лотеску лучше меня. Кроме его родителей, сестры и братьев, разумеется.
Внутри все сжималось от страха. Зария что-то говорила, наверное, отчитывала дочь за сомнительные моральные взгляды: женатый мужчина – табу, я не слушала. Газета с его портретом насмешливо скалилась, в который раз напоминала, какая же я дура.
Вот почему каждый раз?..
Сделав глубокий вдох, снова взглянула на до боли знакомое лицо.
А чего ты хотела, Лена, ты же знала, он в Штайте. И, признай, до последнего тянула с переводом из-за жгучего стыда, хотя тебя чуть ли не пинком под зад выпроваживали с прежней работы. В первое же утро занявший место Лотеску ишт Блэр вежливо избавил меня от обязанностей секретаря и вернул в Отдел по работе с магией. После же с завидной регулярностью, больше напоминавшей помешательство, намекал, что мне пора покорять новые высоты. Разумеется, не в Нэвиле. Мол, отчего бы вам, Магдалена, не отправиться вслед за хассаби в столичную Карательную инспекцию, вас там с распростертыми объятиями примут. В переводе: мне тут стукачи не нужны, свою команду наберу. Откуда ему было знать, что ветер переменился, и после той вечеринки Лотеску лично меня прикопал. Нет уж, я не для того столько лет карабкалась вверх, выбралась из глухомани, чтобы, поджав хвост, вернуться домой, как Нэнси, таскать подносы в дешевом буфете. Или, как Глория, рожать детей и варить суп из куриных потрохов на всю неделю. Да и терпеть все эти шуточки… Мол, младшенькая Мери уже замуж вышла, а ты все нос воротишь.
— Интересно, какая у него жена? Наверное, тоже красивая.
Голос Инги вырвал меня из мрачной задумчивости.
Пожала плечами:
— Понятия не имею. Наверное.
Чистая правда, личность супруги Лотеску меня не волновала. Я узнала о его свадьбе случайно, в курилке. Сама я не страдала этой пагубной привычкой, зато любила постоять за компанию, поболтать с коллегами. Вроде, она какая-то важная фифа, аристократка и всякое такое. Ни на мгновение не сомневалась, что хассаби другую не выберет. С его-то самомнением! Жаль бедняжку, изменять он ей станет на каждом шагу.
— Хотела бы я оказаться на ее месте! – мечтательно продолжила Инга.
Она любовно провела пальцем по изображению предмета своих грез. Придется подарить девчонке газету. Пусть вырежет изобразительную карточку и повесит в рамочку. Мне не жалко. Нас с Эмилем Лотеску ничего не связывало, а теперь и подавно.
— Вы бы ему точно понравились, — неожиданно лукаво добавила Инга.
Взгляды соседок по купе сосредоточились на моем лице. Напрасно. Четырнадцать лет службы в Карательной инспекции, два из них – в жерле вулкана под названием приемная Эмиля Лотеску, приучили ко всему. Напрасно попутчицы надеялись на смущение, стыдливый румянец. Я и в двадцать лет не краснела, а в тридцать без всякого пиетета ругалась с вышестоящими.
— Разумеется, понравилась бы, — равнодушно обронила я. – Как и сотни других женщин. Одно время работала там, куда он часто наведывался, и наслушалась сплетен.
Инга заерзала на потрепанном жестком сиденье. Она буквально пожирала меня глазами. Зария тоже навострила уши, передумала ложиться спать. Но я не спешила делиться пикантными подробностями, наоборот, достала из сумки туалетный набор и направилась к двери в купе.
Стук колес убаюкивал.
Пассажиры большей частью либо уже спали, либо готовились ко сну. Увы, в отличие от первого класса, где туалетные комнаты находились в купе, во втором нужно было отстоять очередь в одну из двух общих, для женщин и мужчин, в разных концах вагона. Пристроившись в хвосте, я от нечего делать изучала свое отражение в стекле. Раньше я все пыталась похудеть, а теперь смирилась с пышными формами, благо мужчинам они действительно нравились. Без ложной скромности, женщина я эффектная, тоже брюнетка… Тьфу ты, да отвяжется от меня Эмиль Лотеску или нет?
Улыбнувшись проходившему мимо мужчине, мне не жалко, задумалась о превратностях судьбы. Я ведь могла уже пять лет трудиться в нэвильской мэрии – и вот стою в коридоре вагона, на всех парах несущего меня в Штайт. Все же не бумажки – это не мое. Я тогда пришла на собеседование, послушала… и осталась в Карательной.
Пять лет прошло. Много это или мало?
Эмиль Лотеску теперь помощник министра магии, вряд ли мы встретимся, а если вдруг, то он давно забыл. Мне хотелось бы верить, что забыл, потому что, как выяснилось, я в деталях помнила ночь перед его отъездом.
Я словно снова бежала, мечтая скорее вырваться из элитного жилого комплекса. Так торопилась, что по дороге потеряла сумочку. И свою голову, видимо, тоже, раз в который раз все испортила. Кто не в курсе, Магдалена ишт Мазера – чемпион в области ляпнуть, не подумав. Хотя лучше бы я тогда ляпнула, честное слово! Или напилась вдрызг, станцевала на столе с бюстгальтером вместо платочка – что угодно, только не то, что я в итоге сделала.
Ночь я провела у Алины, упросив сердобольного дежурного в участке позволить позвонить. Мой диктино-то того, остался в сумочке. Мне повезло, подруга, к слову, тоже бывший секретарь Лотеску, не ужинала с очередным кандидатом на роль прекрасного принца, иначе пришлось бы ночевать на лавочке в Парке королевы. В октябре это приравнивалось к самоубийству.
Наутро сумочку со всем содержимым доставили с посыльным. Ну да, хассаби слишком хорошо меня знал, понимал, у кого я укрылась. Если бы он выбросил сумку в Адрон или под колеса поезда, не обиделась бы: заслужила. А Лотеску вернул. Без записки. К тому времени он уже сидел в вагоне первого класса.
Тряхнула головой. Да что это со мной такое? Подумаешь, мужчина! Даже не любовник, а так, бывший начальник. Радоваться надо, что от него избавилась, потому что характер у Эмиля Лотеску под стать шайтану. Ну, не поссорились бы вы, ничего бы не изменилось. Я бы ему звонить не стала, вымаливать теплое местечко – не в моем характере. По мнению моих родных и бывших, именно он, характер то есть, мешал семейному счастью. Их послушать, я должна бросить работу и тренировать «как скажешь, дорогой!» перед зеркалом. Помню, мой жених, имелся в свое время такой, Гарет, о чем-то подобном мечтал. Увы, его любовь сломалась о мою жажду строить карьеру и общаться с кем хочу. Опыт большого и чистого чувства и вовсе убедил, что счет в банке надежнее мужа. По крайней мере он не ославит тебя в газетах на все королевство.
— Можно?
Вертлявая Инга, перебросив полотенце через плечо, пристроилась рядом.
Пожала плечами. Мне не жалко.
Догадываюсь, девчонка сбежала от матери, чтобы наедине попытать о Лотеску. И действительно вопросы не заставили себя ждать.
— Вы сказали… Ну, — она ненадолго замялась и кинула взгляд через плечо: не идет ли Зария, — что знали того мужчину из газеты. Мол, о нем разное говорили…
И глаза такие жадные-жадные! О-хо-хо, не пора ли пожалеть хассаби? Похоже, он обзавелся личным маньяком.
Улыбнулась.
— Боюсь, я тебя разочарую, ничего такого, о чем ты сама узнаешь после совершеннолетия, о нем не рассказывали.
— И все же? – не унималась девчонка.
Вот прилипла-то!
Со страдальческим видом закатила глаза и монотонно начала перечислять:
— Маг, бабник, богач. Да про каждого хассаби такое болтают.
Нервно привстала на цыпочках. Скоро она там, заснула над умывальником? Может, мне тоже хочется быстрее скрыться от чересчур любопытной девицы. Спрашивается, зачем она прицепилась ко мне с Эмилем Лотеску? Стоит, глаза хитрющие – следователь следователем! Увы, приходилось сталкиваться и не только по работе.
— Он вам нравится, правда? – вкрадчивым шепотом поинтересовалась наглая малявка.
Вот могла бы, в унитазе утопила! Мечтай ты себе о принце, целуй его перед сном, а меня не вмешивай.
— Нет, — излишне резко ответила я.
— Совсем-совсем? – не унималась Инга.
Похоже, она задалась целью вывести меня на чистую воду, только не на ту напала!
— Соперниц опасаешься? – обернувшись, нарочито беззаботно поинтересовалась я.
Внутри же все клокотало. Вот скажите на милость, почему все и вся упорно связывали меня с Эмилем Лотеску? Ну не спал он с секретарями, только поди кому докажи…
Думала, Инга стушуется, опустит глаза, но она оказалась крепким орешком.
— Да. Вы красивая, и он вам нравится. Я сразу это поняла, когда вы газету только увидели. Побледнели вся… Он вас бросил?
Она участливо, словно полноценная взрослая, сжала мою руку.
От души рассмеялась, рискуя перебудить вагон.
— Нет, милая, он меня не бросал. Говорю же, мы шапочно знакомы. Сама посуди, где я, а где он?
Против воли в голос закралась горькая нотка.
А ведь, если разобраться, изначально мы были равны, хассаби ведь родился ишт Лотеску, представителем второго сословия, чем вечно тяготился. Я ведь даже льстиво обращалась к нему как к дворянину, когда требовалось получить разрешение через голову прямого руководства. Да, я не век перебирала бумажки в приемной, до гадкой истории, поставившей крест на моей вере в прекрасных принцев, восемь лет ловила незаконных магов.
— Вы таки его любили? – с придыханием спросила Инга.
Бедняжка расчувствовалась, пришлось одолжить ей свой носовой платок. Вот ведь восторженное создание, воспитанное бульварными романами! Теперь до самого Штайта не отвяжется! А мне кровь из носу надо выспаться, потому как завтра очень важный день.
Улыбка сама собой расползлась от уха до уха. Неприятное послевкусие, оставленное изобразительной карточкой, окончательно развеялось. Мысленно я переступила порог собственного отдела, знакомилась с подчиненными. Самой не верилось! Пройти жесткий отбор, оставить с носом десятки конкурентов! Но если женщина чего-то хочет, она этого добьется.
— Нет, не любила. – Я легонько щелкнула озадаченную Ингу по носу. – Зато скоро стану такой же богатой и знаменитой, как он. И ты еще станешь хвастаться, что ехала в одном купе с важной шишкой.
— Правда?
Глаза девушки широко распахнулись, сделав ее похожей на олененка. Хорошенькая она, пусть и не красавица, может, и отыщет своего принца. Мой вот свободен, могу поделиться, для хорошего человека не жалко. Взамен выдайте мне домик в коттеджном поселке и паромобиль. Несолидно в моем возрасте толкаться в парчеле. Потом уж я заведу отдельный кабинет с дубовыми шкафами. Личный секретарь станет каждое утро варить мне кофе и важно отвечать на звонки: «Госпожа ишт Мазера занята, что ей передать?» Я дофантазировалась до дворянского титула и должности главы столичной Карательной инспекции, когда залился монотонной трелью диктино. Бросив взгляд на код, скривилась. Ну да, если ты стерла кого-то из своей записной книжки, это вовсе не значит, будто человек в ответ сделал то же самое.
Недрогнувшей рукой отклонила вызов и дала Инге бесплатный совет:
— Запомни, секс не повод для отношений.
Девушка покраснела. Похоже, я переоценила степень ее взрослости, но слов обратно уже не вернешь, пусть считает меня развратной теткой.
Хотя нет, любопытство победило страх. Убедившись, что нас не подслушивают и, главное, мать не спешит присоединиться к теплой компании, Инга, запинаясь после каждого слова, чуть слышно спросила:
— А это больно?
Что – «это» и так понятно. Ладно, поработаю старшей сестрой. Однако просветить подрастающее поколение я не успела: диктино вновь потребовал внимания.
Мы с Юзефом познакомились в ночном клубе незадолго до отъезда из Нэвиля, переспали. Ничего такого, мне, как любой здоровой женщине, иногда требовался секс, а он отчего-то решил, будто у нас все серьезно, названивал по десять раз на дню. Зачем? Порадовался бы бесплатному сексу без обязательств и склеил очередную подружку. Я ведь ему в любви не клялась, вообще ни слова о чувствах не сказала – сразу в постель. А еще мужчины вечно женщин обвиняют в жажде окольцевать первого встречного!
С облегчением, благо подошла моя очередь, укрылась в умывальной комнате и приняла вызов. В некоторых случаях без бурного выяснения отношений не обойтись.
— Послушай, — я сразу ринулась в наступление, не позволив собеседнику даже поздороваться, — все было прекрасно и всякое такое…
На том конце ненавидимого канала связи усмехнулись. Зло так, многообещающе. Мол, ну-ну, птичка, последнее слово останется за мной. Нахмурилась. Это совсем не в духе Юзефа. Он обаятельный весельчак, на пару лет моложе меня.
— Юзеф? – неуверенно окликнула я, сообразив, что код другой, незнакомый.
Хотя бывший любовник мог одолжить диктино у приятеля. Быстро же, буквально за пару минут! Только как-то подозрительно тихо, не слышно ни шума улиц, ни грохота музыки танцпола, будто при разговоре в приватном режиме. Только вот Юзеф продавец обуви, такой дорогой диктино ему не по карману.
Страх липкой струйкой пота скатился по позвоночнику. В горле пересохло. Умывальная комната начала раскачиваться перед глазами, и я судорожно уцепилась свободной рукой за раковину. Неужели кошмар вернулся? Тайрон… От одного его имени меня парализовало.
Он любил меня, очень любил, как и я его, но некромантию и свою бредовую идею идеальных людей-марионеток все же больше…
Да нет, бред!
Я дрожащими пальцами поправила «усик» диктино и мельком глянула на свое отражение. Ты недавно спрашивала о времени, Магдалена, так вот, несостоявшийся муж и спустя семь лет вызывал дрожь. Но выжить он не мог, в безвоздушной камере гибнут даже самые сильные маги.
Поезд в очередной раз мотнуло. Прикосновение холодного металла раковины вывело из ступора.
Мне уже не двадцать девять, мне тридцать пять, и я не дам себя запугать.
— Эй, послушай, кто бы ты ни был, – поправив сползший выдвижной микрофон, я говорила спокойно и уверенно, — хватит молчать! А не перестанешь, так дела в судах быстро рассматривают, хулиганку я тебе обеспечу. Если захочу, еще преследование припаяю, а это совсем другой срок. Заметь, я не шучу, милый, я действительно могу. Твое имя завтра на моем столе лежать будет.
Собеседник фыркнул. Показалось, или злость ушла, сменилась насмешкой.
Щелчок, и разговор оборвался.
Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я не шутила и спозаранку, чтобы даром не будить человека, собиралась выполнить угрозу.

ГЛАВА 2

Столичный экспресс прибыл на вокзал точно по расписанию – в одиннадцать утра. Он медленно, торжественно вполз под хрустальную крышу вокзала и, выпустив последнее облачко пара, замер на первой платформе – одной из двенадцати. А что вы хотели, это Штайт, столица, а не захолустье. Мне уже приходилось здесь бывать, правда, тогда я путешествовала первым классом и за чужой счет.
Заиграл гимн Амбростена. Инга и Зария вздрогнули от неожиданности, а я уже знала, так встречали экспрессы.
С попутчицами мы распрощались на перроне. Они остались ахать, рассматривать витражные переходы над дебаркадерами и мозаичное панно с пейзажами Амбростена, а я прямиком направилась к бронзовой надписи: «Добро пожаловать в Штайт!»
Свистели маневровые паровозы, отцепляя и прицепляя вагоны. Туда-сюда сновали носильщики с громкими криками: «Поберегись!» Суета царила невообразимая! Особенно возле выхода для пассажиров третьего класса. Казалось, половина королевства столпилась на вокзале в надежде начать новую жизнь. Ничего, Штайт большой, всех примет, только вот кого-то перемелет и выплюнет. Кого-то закинет на рабочие окраины, которые мы проезжали час назад, а кто-то, как я, направится к стоянке извозчиков. Нанятый носильщик, они активно толпились возле купе первого и второго класса, наперебой предлагая свои услуги, легко катил мой нехитрый багаж. А ведь в этих баулах вся моя жизнь… Хреновенькая она была, Лена, раз уместилась в два чемодана и саквояж! В Нэвиле я жила на съемной квартире, техники никакой, кроме диктино и изопроектора не покупала, пользовалась хозяйскими, так что пришлось упаковывать лишь одежду. Но ничего, теперь я разживусь! В следующий раз, если надумаю переезжать, придется покупать места в почтовом вагоне.
Извозчик нашел меня сам. Их тут тьма-тьмущая, как завидят важного господина или госпожу, сразу свои услуги предлагают. А я сегодня – хассаби хассаби!
Поймав свое отражение в зеркале зала ожидания, приосанилась. Шикарно выгляжу, просто шикарно, несмотря на недосып из-за проклятого шутника. Настоящая начальница, дама. Для знакомства с руководством и подчиненными я выбрала строгий брючный деловой костюм и лиловую шелковую блузу с бантом. Она делала мои серые глаза глубже, выразительнее. Безусловно, я могла бы надеть и юбку, благо фигура позволяла, и ноги от ушей (ладно, почти от ушей), но я приехала не кофе носить, а командовать. Образ довершала элегантная шляпка с черной вуалеткой и туфли на высоком, но устойчивом каблуке.
Мысленно послав себе воздушный поцелуй (все получится, Лена, они штабелями лягут, на задних лапках плакать станут), решительно пересекла зал и вышла на залитую солнцем привокзальную площадь.
Ну, здравствуй, Штайт!
Какой же он огромный, какой яркий и шумный!
Прямо на меня смотрела голографическая реклама нового ночного клуба на стене шестиэтажного дома. А ведь это не предел, тут не Нэвиль, попадались и семиэтажные здания.
Одним глазом проследив, чтобы вещи погрузили в нужный паромобиль, я быстро набрала код Марка. С самого утра, как планировала, поговорить с ним не вышло, придется сейчас. Не в салоне же машины.
— Я сейчас! Пару минут! – махнула рукой извозчику и отошла к краю стоянки, чтобы никто не мешал.
С Марком ишт Нару мы познакомились во время истории с Тайроном. Ликвидатора назначили моим телохранителем. Я тогда боялась собственной тени, встретила Марка неласково. Потом он едва не погиб по моей вине. К счастью, восстановился и даже заступил обратно на службу в Карательную инспекцию Нэвиля. Как следовало из названия профессии, ликвидаторы задерживали и уничтожали магических субъектов вне закона, работали в тесной связке с полицией, хотя умели гораздо больше. Бравые ребята, настоящие герои! А иначе нельзя, ведь им противостояли не шулеры и гадалки. Последними в основном занимались мы, служащие Отдела по работе с магией. Впрочем, не только – всеми, кто не желал получать магическую лицензию. Проверяли, выслеживали, выводили на чистую воду и сдавали полиции. Так же нас привлекали для расследования преступлений с магическим следом.
Карательная инспекция считалась наследницей инквизиции. Мы действительно занимались только теми, кого надлежало вернуть в русло закона. Те же разрешения на работу получали в Ведомстве магии. Оно же разрабатывало разные циркуляры, частично регламентировало нашу работу. И все же, несмотря на то что главе Карательной периодически приходилось бывать там с докладами, мы стояли на ступень выше. Но ниже министерства, разумеется.
— Привет! – сердечно поприветствовала я Марка и, заслышав писк клаксона, предупредительно поинтересовалась: — Надеюсь, ты не за рулем?
— Говори, не мешает.
Выходит, угадала.
У Марка зеленый паромобиль. Ликвидатор частенько подвозил меня до работы, благо я жила по пути, всего в паре квадрантов от инспекции. Многие считали, что у нас роман. На самом деле мы друзья. Не смейтесь, дружба между мужчиной и женщиной существует. А кто в нее не верит – не мои проблемы.
— Слушай, у меня деликатное дело. – Нервничая, покосилась на дожидавшегося меня извозчика и жестом показала: минуту. – Нужно пробить владельца одного кода, но неофициально.
— Когда ты что-то делала официально? – добродушно рассмеялся Марк.
— Тебя послушать, я главная преступница королевства, — обиделась я.
Подумаешь, частенько делала экспертизы по знакомству, порой без нужных бумаг, так все во благо Амбростена.
— Ладно, чего там у тебя? – замял конфликт Марк. – Давай свой код, постараюсь добыть имя владельца.
Быстро продиктовала заранее записанные на салфетке цифры и, поблагодарив, отключилась.
Ну вот, теперь можно и в столичную Карательную, представляться. А потом… Тут я страдальчески поморщилась. Ненавижу поиски жилья! Но нужно скорее им обзавестись, гостиницу моя банковская карта не осилит. Пару ночей там, конечно, провести придется. Тоже проблема: недорогая, чистая и относительно недалеко от работы. Ладно, все это мелочи. Ты не без языка и мозгов, справишься.
Откинувшись на видавшее виды сиденье, гадала, кому сегодня придется пожимать руку. В бытность главы столичной Карательной инспекции Лотеску хорошо почистил кадры, выгнал всех ставленников предшественника. Не без основания, разумеется, учитывая мутную историю, в которую он влип. Мне она едва не стоила жизни. До сих пор помнила тот липкий страх, фигуру убийцы, медленно вскидывающую руку с парциленом… Он ведь стрелял на поражение, не выставил парализующий режим… Тогда я повела себя как героиня романа, о чем теперь сожалела. Наверное, ничего бы не случилось на той проклятой вечеринке по случаю отъезда Лотеску, если бы я тогда ограничилась сухим «спасибо». Хотя тогда мне казалось… «Когда кажется, выпей воды и подумай снова, — едко прокомментировал внутренний голос. – И хватит уже мусолить ту историю! Спас и спас, было и прошло».
Мельком следя за пейзажем за окном, напомнила себе о более приятных моментах. Их во время моего прошлого столичного вояжа хватало. К примеру, танец с нынешним министром магии, Габриэлем Шанси.
Кокетливая улыбка тронула губы.
Достав зеркальце, поправила и без того безупречную – даром полчаса в умывальной комнате мучилась! – прическу.
Чего ты переживала, чего боялась, Лена? Ты до сих пор привлекательна, овал лица не поплыл, округлости в нужных местах никуда не делись. Помнится, Шанси они очень нравились. Он даже звал работать к себе. Вот возьму и закручу роман с министром! По-моему, Шанси не женат, а если даже сподобился, то это тот случай, когда статус любовницы даже выгоднее. Почему? Жены аристократов и высоких чиновников не работают. Им положено скучать в огромных апартаментах, выбирать на аукционах вазочки для каминных полок, время от времени рожать детей и загорать на палубах яхт. Считайте меня ненормальной, но подобная жизнь казалась мне синонимом беспробудной тоски. Тюремным наказанием, если угодно. Я хотела работать. И я буду работать. Точка! И не только ради денег, хотя те, кто поют про счастье с парой медных рхетов в кармане, бессовестно врут. Я не кукла, не дура и никак не приложение к кому-то. Я навсегда останусь Магдаленой ишт Мазерой, а не женой господина такого-то.
А с Шанси немного полюбезничать надо. Вдруг «хассаби-Большое-эго» действительно взбредет в голову мне мстить? Начальник его быстро урезонит, а там уж я сама закреплюсь в Штайте, обзаведусь связями. Пфф, не выйдет в Карательной, в журналистику продамся. Стану писать такие статьи, что половина королевства будет мечтать меня придушить. А вторая – закопать. Тут чем скандальнее, тем лучше. Слог у меня хороший, язык хорошо подвешен – словом, фига вам с маслом, в столице я надолго. Кому не нравится, вокзал имеется. Хочешь, просто уезжай, хочешь под колеса с досады и злости бросайся. Жаль, в столице реки нет, негде недовольных топить.
Местная Карательная инспекция занимала высокое, в пять этажей, здание крайне занятной постройки. Выполненное из кирпича и стекла, оно разительно отличалось от привычной архитектуры. Внутри, наверное, всегда светло. Угу, а зимой – холод собачий!
Однако вырисовывалась проблема: куда девать вещи? Ни квартиры, ни гостиничного номера я пока снять не успела. Безусловно, можно было попросить извозчика подождать, но я и так изрядно потратилась на поездку. Цены в Штайте столичные, а доходы у меня пока нэвильские. В итоге попросила перенести свой нехитрый скарб в холл, сложить за какой-нибудь выполненной из стекла и металла колонной. Сама же, нацепив на лицо официальную приторную улыбку, направилась к стойке дежурного секретаря. Без пропуска дальше фойе не пройдешь. Интересно, мне сразу оформят постоянный или выдадут временный?
Сверху, сбоку, может, и снизу за каждым моим шагом наблюдали десятки кристаллов. Они записывали абсолютно все, что происходило в здании и вокруг него. Информация стекалась к службе безопасности. Кристаллы меняли каждый месяц, хранили в течение пяти лет, а после утилизировали. Подобный регламент не раз выручал, когда требовалось разглядеть лицо подозрительного субъекта или проверить местонахождение того или иного сотрудника. Если бы мы делали, как в банках, то есть сразу, через месяц, писали информацию поверх старой, многие служебные расследования зашли бы в тупик. Это ведь не дело пяти минут, за человеком порой наблюдали годами. Да и качество при повторной записи оставляло желать лучшего. Не люди, а тени!
— Добрый день! Что вам угодно?
Шатенка в строгом сером костюме оторвала взгляд от изопроектора и переключила его на дежурный режим, однако я успела заметить какие-то таблицы.
Вместо ответа протянула удостоверение личности и важно представилась:
— Магдалена ишт Мазера, новый начальник Отдела по работе с магией.
Секретарь внимательно проверила голограмму, даже поскребла ее пальцем, после попросила меня встать на специальный круг на полу:
— Простите, формальность.
Понимаю, ей надо убедиться, что я – это я, а не маньяк какой-нибудь. Сейчас с меня быстро снимут временную голограмму, загрузят ее в изопроектор и сличат с базой данных.
Щекотно!
А еще лучше прикрыть глаза, чтобы лучи не слепили. На качество голограммы это не повлияет. Я не ученый, не в курсе, как все работает, но хоть линзы надень, а поверх – маску для сна, система опознает истинный цвет глаз.
— Готово! – окликнула меня дежурный секретарь.
Судя по приветливому тону, в базу убийц и ведьм без регистрации меня не внесли.
— Вам нужно будет сделать постоянный пропуск. Обратитесь в службу охраны, вон туда, — она махнула рукой направо, на неприметную серую дверь. – Я пока сделаю вам временный, на основе сегодняшней голограммы. Но, пожалуйста, смените в течение месяца.
Кивнула и немного обождала, пока секретарь куда-то сбегала и вернулась уже с новеньким пропуском. С него горделиво смотрела моя физиономия… с закрытыми глазами. М-да, сегодня же поменяю.
— Меня о вас предупредили, — продолжала щебетать секретарь. – Эс Бэ, простите, служба безопасности предупредила заранее. Добро пожаловать, госпожа ишт Мазера! Надеюсь, вам у нас понравится.
Кивнула и уже хотела приложить карточку, пока не полноценного сотрудника, без отпечатка пальца, к считывающему устройству, когда шатенка меня окликнула.
— Простите, совсем забыла! – виновато улыбнулась она и, наклонившись, извлекла из-под стола букет шикарных темно-красных роз. – Просили передать.
— Кто?
Я оторопело уставилась на цветы. Крупные бутоны, мясистые листья. Не корзина, роз всего пять, но все равно смотрелось солидно. С таким букетом можно смело идти на день рождения. Стебли перехвачены стандартной лентой. Никакой записки, если только секретарь тоже не прятала ее под столом.
— Понятия не имею, — развела руками шатенка. – Принесли утром с посыльным.
Судя по взгляду, она мне чуточку завидовала. Ничего, секретарь еще молода, найдется поклонник, который завалит ее розами.
— Утром? – нахмурилась я.
— Да, в девять тридцать, — чуть задумавшись, назвала время собеседница. – Я как раз подсчитывала гостевые пропуска.
— И с чего вы решили, будто это мне?
Я по-прежнему не спешила брать букет. В свете вчерашнего звонка он казался подозрительным. Цветы можно обработать ядом – да мало ли что!
— Потому что мне так сказали, — с легким раздражением ответила секретарь. – Я расписалась, приняла. Названия салона не спросила. Что-то еще?
Я показала головой и щелкнула фермуаром ридикюля. Вот уж не думала, что в первый же рабочий день придется воспользоваться детоскопом! С помощью этого чрезвычайно полезного прибора можно было изучить место или предмет на наличие магической энергии, отследить экранации заклинаний. Правда, для этого пришлось бы перестроить зрение и, желательно, вколоть под кожу ампулу усилителя магического потенциала. Увы, я родилась обычным человеком, без всякого дара, с низшим, четвертым уровнем. Самым высоким считался первый, то есть чем меньше цифра, тем выше магические возможности.
Странно! Как я ни крутила цветы, ничего не видела. Маг их не касался. Вообще. Даже в руки не брал, не то что собирался избавиться от меня. Оставался яд, но такое детоскопом не разглядеть, нужно отдать на анализ в лабораторию, поэтому я убрала прибор в сумочку и, попросив дежурного секретаря присмотреть за вещами, потопала к сканеру. Розы, само собой, тоже прихватила. Не могла я их бросить, шатенка и так подозрительно на меня косилась. Наверняка приняла за сумасшедшую.
Несмотря ни на что, сердце мое радостно трепетало.
Я в столичной Карательной! Девчонка с полустанка, дочка столяра, третий ребенок в многодетной семье! Нас у родителей пятеро, но только я выбилась в люди. Более-менее успешным можно назвать еще Томаса. Брат стал землемером, неплохо устроился по меркам нашего захолустья. Мы с ним иногда созванивались, болтали о том о сем. А вот с сестрами я не общалась, слишком мы разные.
Поймала себя на том, что улыбаюсь своему отражению в зеркале подъемника. Он нес меня на самый верх. И буквально, и метафорически – мне предстояло предстать пред светлыми очами начальства. Шайтан, я боялась стушеваться, ляпнуть что-нибудь не то! А ведь я готовилась, заранее учила все общедоступные сведения по всей троице: главе Карательной инспекции и двум его замам.
Вот уж не думала, что цветы придутся кстати. Можно уткнуться в них лицом, спрятаться…
Когда табло подъемника показало цифру «пять», я уже перешла от стадии эйфории к стадии безграничной паники, поэтому аж подпрыгнула от пиликанья диктино. Кое-как зажав букет подмышкой, приняла звонок.
— Значит, так, Лен, — серьезный голос Марка заставил и без того частый пульс подскочить до ста пятидесяти ударов в минуту, — у меня для тебя плохие новости.
— Это я уже поняла, — вздохнула я и вышла в этажный холл. – Давай уже, не тяни! Там мертвец восстал из гроба? Бернард решил порезать на ремешки за порушенную карьеру?
— Без понятия, — огорошил приятель. – Этого кода не существует.
— То есть? – не поняла я.
Даже букет от удивления чуть не выронила.
— А то, что он служебный, одноразовый. Такими часто пользуются в полиции во время спецопераций.
После слов Марка мне стало все равно, что и как я скажу в кабинете начальства. Главные проблемы явно притаились совсем в другом месте. Еще бы понять, кто объявил на меня охоту…

ГЛАВА 3

Я не сразу сообразила, что с самым глупым видом стою неподалеку от подъемника, мешая другим пройти. Сотрудники с интересом косились на меня, терпеливо обходили. Представила, как выгляжу со стороны и фыркнула. Ни дать, ни взять актриса в мизансцене «меня бросил любовник, а на прощание прислал букет роз». Мотнув головой, перехватила букет удобнее и направилась прямиком в приемную главы инспекции. Надеюсь, он не подумает, что цветочки ему. У нас продвинутый век, слышала, женщины тоже иногда кавалеров задабривают.
Этажный секретарь мазнула по мне взглядом и промолчала. Судя по мимолетной улыбке, приняла не за сотрудника, а чью-то пассию.
Что-то мне разонравился мой костюм. В сочетании с букетом он действительно смотрелся недостаточно официально. Но не спускаться же в фойе, а потом переодеваться в туалете! Чужое время надо уважать, если тебе назначено на двенадцать, то и приходить надо в полдень, потому как в двенадцать десять твоя карета превратится в тыкву и вместе с тобой покатится вниз по карьерной лестнице. То-то обойденные соискатели порадуются! Вдоволь попинают, еще и ускорение придадут. К тому же костюм делает человека ровно наполовину. Остальное – заслуга головы.
Все то же, но чужое.
На меня нахлынули воспоминания о нашем административном этаже, моей приемной. Нет, я не оговорилась. Эмиль Лотеску властвовал в кабинете, зато в приемной заправляла я. Почти как в анекдоте про официанта: хочу, письмо зарегистрирую, хочу – в уничтожитель кину.
Сколько же здесь света! Он лился через витринные окна холла, утопавшего в зелени. Столичные коллеги предпочитали цитрусовые и карликовые пальмы.
В воздухе витал легкий запах вербены. Приглядевшись, заметила специальный диффузор. Дорого, богато! Столичная Карательная умела пускать пыль в глаза.
Хм, секретарь уже другая. Прежнюю, времен нашего смертельного вояжа, я помнила смутно, но она точно не пользовалась алой помадой. Надо спросить адрес магазина, я давно охотилась за таким чистым кричащим оттенком. Не для работы – помимо нее тоже существовала жизнь.
— Доброе утро! – Блондинка с не менее эффектной, чем губная помада, укладкой, отложила в сторону незаконченное письмо и поднялась, чтобы с улыбкой меня поприветствовать. – Мне о вас доложили. Госпожа ишт Мазера?
Важно кивнула. Она самая.
— Я Селина, секретарь хассаби Лорана Огнеда, главы Карательной инспекции, — представилась красотка. – Селина ишт Дей, если официально, но все зовут меня просто Селиной.
Догадываюсь, что под «все» она понимала узкий круг лиц, а не рядовых сотрудников.
— Хассаби Эвре Тонк уже подошел, — доложила Селина, — господин ишт Брокар сейчас подойдет. Возможно, к ним присоединится наш руководитель службы безопасности.
И заботливо предложила:
— Поставить цветы в вазу? Так приятно, в первый же день вас кто-то поздравил! Знакомый? Жених?
— Скорее незнакомый, — хмыкнула я и отдала Селине розы. Не с ними же в кабинет Огнеда вваливаться! – И жутко стеснительный.
— Таинственный поклонник, — понимающе кивнула секретарь и, пододвинув стул к шкафу, забралась на него, блеснув тесно обтянутой юбкой пятой точкой. – Ждите приглашения на ужин.
Тьфу и еще раз тьфу! Трижды сплюнуть через плечо. Знаю я, какие ужины у анонимных маньяков!
Селина сняла со шкафа аляповатую вазу и, доложив по селектору о моем приходе, удалилась в туалет, налить воды. Поколебавшись, я положила изрядно помятый букет на стол и, сделав глубокий вдох, постучала в дверь с начищенной до блеска табличкой: «Глава Карательной инспекции».
— Входите, входите! – приветливо донеслось из кабинета.
Замок щелкнул, дверь распахнулась. Ну да, оба: Огнед и Тонк, — маги. Уровень потенциала примерно одинаковый – около двух с половиной. Не шибко много, но и не мало.
Досчитав до трех, шагнула в клетку с новым начальством.
Кабинет, даже казенный, отражение владельца. Прежний, Эмиль Лотеску то есть, коллекционировал старинные имперские фолианты, новый предпочитал заполнять полки наградами и сводами законов. Не обошлось без цветов и пары картин в бронзовых рамах. Но все равно кабинет показался мне полупустым. Возможно, из-за его размеров, хотя мебели здесь хватало, даже кожаный диван имелся. Не для посетителей – на случай, если начальнику вздумается прилечь, отдохнуть от дел праведных.
Лоран Огнед устроился в торце «т»-образного стола, за которым можно было смело проводить совещания. Удобно, не надо перебираться в переговорную. По правую руку от него устроился Эвре Тонк, первый зам. Лоран – зеленоглазый шатен, Эвре – зеленоглазый же блондин. Оба средних лет. Один женат, другой разведен, воспитывает дочь. Так как крутить роман я не планировала, меня это полностью устраивало.
— Приветствую!
Поправ протокол, Огнед поднялся, поздоровался первый, протянул мне руку. Крепко пожала ее, выразив надежду на долгое и плодотворное сотрудничество.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Огнед и опустился обратно в массивное кожаное кресло. – Благо как раз представился случай это самое сотрудничество начать. Насколько мне известно, вы уже имели дело с миром богемы, высшими слоями общества?
Кивнула, навострив уши.
Дело, первое дело!
Сердце радостно трепыхалось. Да, я такая, не нужны мне пирожные, дай поработать.
— Эвре, — обратился к первому заму Огнед, — пожалуйста, после совещания введите, пожалуйста, Магдалену в курс дела, представьте отделу.
Тонк кивнул и пододвинул мне тонкую папку с порядковым номером три тысячи шестнадцать.
— Взгляните потом. Возникнут вопросы, поднимитесь ко мне. Мой служебный код.
Он вырвал лист из блокнота, быстро набросал ряд цифр и протянул мне.
Ну да, начальник отдела, подобного моему, работает в связке с первым замом. Огнед, так, надзирает, вмешивается крайне редко.
Меня разбирало любопытство. Что там за богема такая? Так и подмывало дернуть за завязки папки, заглянуть внутрь, но всему свое время.
— А я вас помню, — неожиданно улыбнулся Огнед. – Вы танцевали с нынешним министром магии на королевском балу. Да, — добродушно рассмеялся он, — ну и фурор же вы произвели своим платьем! Половина мужчин в зале жаждали вашего внимания, а ваш тогдашний начальник жутко ревновал.
Кончики ушей покраснели. Начинается!
Тонк, словно увидев впервые, с интересом уставился на меня. Ну да, из рядовой девицы я вдруг превратилась в роковую женщину.
— Боюсь, хассаби изрядно преувеличивает. – Насчет всего, кроме платья. – Особенно в отношении наших отношений с хассаби Эмилем Лотеску.
Нужно сразу пресечь слухи. Вижу по глазам, Огнед мне не верит, но чистая правда же! Какая ревность! Желание – возможно. Да с тем платьем меня не желал бы только импотент! Все прикрыто, но вместе с тем под ним ничего нет.
— Вам виднее, госпожа ишт Мазера, — дипломатично заметил Огнед и на всякий случай добавил: — Я крайне дипломатичен как руководитель и не вмешиваюсь в личную жизнь сотрудников. Лишь бы только она не мешала работе, а так нарушайте мораль сколько угодно.
— Спасибо, учту, — не знаю зачем, брякнула я.
На мое счастье дверь снова открылась, а то неизвестно, куда бы завел меня дерзкий язык.
А вот и единственный «ишт» посреди хассаби явился! Но Давида ишт Брокара его скромное происхождение не смущало. Он спокойно курировал Отдел ликвидации, строил, как шептались, уже второй загородный дом, больше первого, и не жаждал всеми силами стать дворянином. Зачем, если с ним и так считались. Да и род Брокаров не крестьянский, среди его родни почти все банкиры. Видимо, оттуда деловая хватка. А ведь он молод, моложе меня на два года… Вот к чему надо стремиться! Внешность тоже не подкачала. Если тот же не к ночи помянутый Лотеску – типичный знойный южанин, то Брокар — уроженец востока. Отсюда чуть раскосые болотные глаза (хм, похоже, руководящие должности здесь раздавали по цвету радужки), слегка тронутая загаром кожа, непривычно длинные для мужчины темно-русые волосы, собранные в идеально подстриженный хвост. Словом, принц принцем! Налетай, торопись, окольцовывай, если справишься. Говорят, бабник еще тот! Но Инге бы понравился.
С мечтательной грустью вспомнила свою юную попутчицу. Как там она, не засосала ли трясина столичных соблазнов? Хуже нет, когда мнишь себя взрослой, а на самом деле ребенок ребенком. По себе знаю.
— Оказывается, вы чрезвычайно известны, Магдалена! – добродушно усмехнулся Брокар и, подмигнув, добавил: — Хассаби не прав, некоторые личные отношения, наоборот, стимулируют работу. Кто знает, может, вы завяжете такие под крышей моего дома.
Я нахмурилась, Огнед недовольно прищурился в ответ на столь откровенное предложение, и второй зам поспешил разъяснить двусмысленную ситуацию:
— Речь всего лишь о вечеринке. Я всех приглашаю. И вас тоже, Магдалена.
Профессионально оценив размер моего бюста, Брокар заверил, будет весело, а мое присутствие и вовсе превратит сие мероприятие в прием года. Ага, как же! Но о том, что я не ценила трехминутное счастье, я благоразумно сообщать не стала. Пока. Пусть развлечется фантазиями. Все же тяжело мужику с ликвидаторами! Там нужно крепкое словцо, крепкая же рука, вечно на нервах – и ни одной женщины, кроме собственного секретаря. Да и ссориться с Брокаром в первый же час работы – перебор, всегда успею. К тому же я вряд ли окажусь самой привлекательной особой на вечеринке, зато огляжусь, может, заведу те самые полезные связи. Словом, обещала быть и сиять.
— Ловлю на слове! – подмигнул Брокар. – Вы приносите удачу всем, с кем танцуете. Вдруг и мне повезет, тоже получу повышение.
— И кого же вы намерены подсидеть? – занервничал Тонк и чуть ослабил воротничок рубашки.
Сделала мысленную пометку. Может, Эвре Тонк и первый зам, но положение его шатко, иначе стал бы он так реагировать на глупую шутку коллеги? Тот же Огнед спокоен, даже бровью не повел. Выходит, за его спиной серьезные покровители, а за Тонком никого.
— Разумеется, меня, Эвре, — мягко улыбнулся Огнед. – Что толку менять кресло одного зама на другого? Хотя вдруг наш Давид вздумал тягаться с Шанси? А, как далеко простираются ваши амбиции?
Брокар промолчал, но что-то такое мелькнуло на его лице… Не потянет. Не всякому ловеласу покорится политика. Она дама с норовом, крутым характером и отличным хуком справа.
— Вас, наверное, удивляет наше неформальное общение? – обратился ко мне Брокар. Он напоминал вальяжного, сытого кота, позволяющего мыши резвиться перед своим носом. – Я слышал, в Нэвиле принята жесткая дисциплина.
Важно промолчала. Не признаваться же, что, если дела шли хорошо, дисциплина хромала на обе ноги. Сама грешна, каюсь.
— Мы стараемся поддерживать дружескую атмосферу во всем управлении, пресекаем любые конфронтации. В свете известных событий это важно.
Ну да, новые шпионы и преступники столичной Карательной не нужны, ее репутация и так была изрядно подмочена пять лет назад.
— Постараюсь продолжить ваши начинания во вверенном мне отделе.
Другого ответа от меня не ожидали.
— Прекрасно! – удовлетворенно кивнул Огнед и покосился на тонкую папку. – Догадываюсь, для вас это слишком мелко, поэтому поручите кому-нибудь из сотрудников. Но обязательно проследите. Люди искусства – особы нервные, могут поднять шумиху в газетах. Вам ли не знать, что они порой хуже наемных убийц! – поморщился глава Карательной.
В этом я была с ним полностью солидарна. Недаром журналистов одинаково ненавидели почти во всех министерствах.
— Можно? – Я указала на папку.
Мужчины дружно кивнули.
Хм, действительно мелочь. Никакой крови, обычная незаконная магическая деятельность. Кто-то из балетных попутно гадал на картах и проводил разные ритуалы. Ну, там приворожить любимого, заговорить от простуды и прочее. И не где-нибудь, а прямо в гримерке Королевского театра! Теперь понятно, почему Огнед напирал на деликатность! Там ведь одни примы, а кто не прима, тот будущая звезда или нынешняя любовница важной шишки. Но ничего, мы аккуратненько, через обслуживающий персонал подберемся.
— Итак, — косой взгляд Огнеда, брошенный на часы, подсказал: аудиенция закончена, — обустраивайтесь, постепенно вкатывайтесь в работу. Хассаби Тонк к вечеру заглянет к вам. Накопятся вопросы, не стесняйтесь, задавайте.
Если честно, вопросов у меня всего два: каков мой нынешний оклад и какого числа его перечисляют на карточку. Однако озвучивать подобное – моветон. Предполагалось, будто служащие Карательной трудятся за идею, во имя высокой цели.
Ладно, оставим мужчин пошушукаться, под видом рабочего совещания обсудить мою особу, возможно, по частям. Займемся насущными вопросами: знакомству с подчиненными и личностью отправителя роз. Вырви ведьме глаз, он меня плохо знает, если решил, я не докопаюсь. Пропуск сотрудника Карательной не только входную дверь открывает, а с моей нынешней должностью можно без всяких согласований отправиться в службу безопасности. Заодно нормальную голограмму сделаю. Женщина всегда остается женщиной, а на документах и вовсе обязана выглядеть вдвойне привлекательной.
Существует несколько способов добиться желаемого: рациональный, силовой и метод дурочки. С помощью взмаха ресниц и очаровательной улыбки порой получаешь больше, чем потрясая сводом законов. Но милую и женственную Магдалену я приберегла для службы безопасности, подчиненным достался мужик. У начальника всегда один пол, даже если ты носишь шпильки, потому как это власть и контроль.
В отдел я вошла уверенно, без стука, застав многих врасплох. Даже смех взял от комичной картины. Журналы, книги, недоеденные бутерброды летели в ящики столов, а впопыхах потушенные сигареты – в окно. Ох, получат у меня по шее горе-курильщики!
Головы дружно склонились над папками. Руки застрочили отчеты.
Ну-ну, так я и поверила!
— Доброго дня!
Я хищным взглядом обвела присутствующих. Шайтан, власть так пьянит!
Однако отягощавшая руки папка напоминала, нужно скорее запустить дело в работу. Кому бы его поручить? Ладно, решу походу.
Выслушав ответное недружное приветствие, велела проветрить помещение и процокала к своему рабочему месту.
Приятно не сидеть в общем муравейнике, а в небольшом, но собственном кабинете. Еще приятнее кнопкой вызывать этажного секретаря и напрямую звонить начальству. Да что там, я сама уже начальство. Красота!
Поборов желание скинуть туфли и немного покачаться в глубоком кресле, велела принести список подчиненных и начала по очереди вызывать их к себе. Расспрашивая о том, кто чем занят, сверялась с оставленными предшественником заметками и попутно изучала мимику, жесты. Увы, результаты не порадовали. Без должного контроля сотрудники распоясались, а ведь надвигалось время подачи очередных отчетов в ведомстве. Половина форм не заполнена, дела, пусть и закрыты, не сданы в должном виде. Вдобавок меня воспринимали как кого угодно, только не начальника. Мол, я тут ненадолго, должность юбкой махала и всякое такое. Особенно отличился некий Фрэд ишт Ригез. Он отвечал с нагловатой ухмылкой, вел себя дерзко, даже хамовато – словом, всячески демонстрировал, кто тут главный. Ну а я… Что я? Хочешь быть крутым, будь им. Например, найди ту самую гадалку. А я рядом постою, полюбуюсь твоими блестящими способностями.
Но это было только цветочками, самую крупную фигу судьба заготовила напоследок.
Пристроив злосчастный букет и заодно смирившись с его существованием, я, как и планировала, направилась к «безопасникам».
Какое же фиаско меня поджидало! Даже приторная улыбка с лица сползла.
— Нас предупредили и строго-настрого запретили заниматься данным вопросом, — отчеканил суровый мужчина под десять футов ростом, едва я только заикнулась о своей просьбе.
— Кто? – опешила я.
— Это секретная информация, — заладил чурбан.
— Хассаби Огнед что ли? – предположила я, хотя не могла взять в толк, зачем главе Карательной играть в шпионов.
— Нет.
— Я паяльник найду! – в сердцах пригрозила «безопаснику». – Учти, я не шучу, подстерегу и…
— Да не знаю я кто! – раскололся амбал. – Господину ишт Делару вчера поздно вечером позвонили. Он нам не докладывает.
Ну и ну! Вряд ли Ролан ишт Делар, начальник службы безопасности, человек робкого десятка. Такого простыми угрозами не возьмешь.
И тут до меня дошло. Пять роз, Магдалена!
— Зараза! Сволочь хассабистая! – от души припечатала я отправителя букета и, чиркнув каблуками по паркету, вернулась в отдел.