Склеп в наследство. Ольга Олие

Империя Сериделия две тысячи четыреста двадцатый год.
 — Норвен, где тебя трахры носят? — раздался громогласный бас монарха Сериделии, пытающегося отыскать своего младшего брата, некроманта, которому досталась вся сила рода Антариер. — Хватит прятаться, скоро гости съедутся.
 — Почему бы тебе не устроить смотрины этих трахровых невест для себя любимого? — спокойно отозвался пропажа, появляясь перед королем. Как всегда собранный, подтянутый и практически без единой эмоции на лице. Тот, привыкший к выходкам брата, даже не вздрогнул. Но посмотрел с долей осуждения.
 — Потому что это не мне грозит расстройство личности в случае вхождения в полную силу, — произнес монарх.
 — Хорнер, мне до тридцатилетия еще целых три года, дай насладиться свободой. К тому же нет гарантии, что среди тех невест есть хоть одна, способная сдержать мою силу. Не забывай, она должна быть одаренной магически, сильна духом, непримирима в мелочах и чуждая слишком сильным эмоциям, так сказано в родовой книге, — пояснил Норвен.
 — Именно таких тринадцать девушек мы и собрали, — кивнул Хорнер, не обратив внимания на предыдущую фразу брата. — И ты сам должен их увидеть. Через два часа они соберутся в тронном зале.
 — От того, что я на них посмотрю, ничего не изменится, — досадливо скривился некромант, эта затея ему с каждой минутой все больше не нравилась.
 — Кто знает, что может произойти, — заметил монарх с кажущимся равнодушием. — Иди, не задерживай достойных леди.
 — В чем они достойны? В своем желании войти в нашу семью? — не сдержал сарказма младший принц. Подобные разговоры у них с братом стали проводиться все чаще, и они начинали надоедать. Связывать себя непонятно с кем некроманту совершенно не хотелось. До сих пор его сердце молчало, ни разу не дрогнуло ни на одну красавицу, которые с постоянной периодичностью лезли в его покои, попадались на глаза, падали прямо в руки, сделав вид, что споткнулись. Это начинало не только надоедать, но и раздражать. Оригинальностью никто из девушек не отличался.
Отчеканив завуалированный приказ появиться там же в назначенное время, Хорнер величаво удалился, а Норвен остался смотреть ему вслед и с досадой сжимать кулаки. С каким бы удовольствием он послал всех этих невест по домам, а сам спокойно жил в свое удовольствие. Еще с пяти лет, когда в нем проснулась сила рода, увеличиваясь с каждым годом, он предпочитал общение с мертвыми, они никогда не лгут, да, увиливают, недоговаривают временами, но никогда не скажут заведомую ложь себе во благо. А главное, мертвые не станут напрашиваться на дружбу, потому что ты брат короля.
Хотя для обоих братьев стало потрясением, когда сила проснулась в младшем. Ведь по законам Сериделии вот уже больше тысячи лет сила доставалась старшему сыну, а корона младшему. В детстве обоих братьев волновал вопрос: почему обладатель силы не может надеть корону, наставники на это объяснили:
 — Когда рождается двое детей — это заведомо натянутые отношения при делении власти. Около двух тысяч лет назад несколько поколений братьев вели войну за корону, тогда и правда трон занимал сильнейший, а слабый чувствовал себя обделенным, поднимал восстания, пытаясь захватить хотя бы трон, раз ему не досталось силы. Но чуть больше тысячи лет назад появились близнецы, они слишком любили друг друга, чтобы воевать. Стараясь избежать взаимных обид, именно они решили наложить на регалии заклятие, по которому они могут достаться только тому брату, который лишен родовой силы.
 — А если бы вдруг родился один ребенок? — спросил тогда у наставников любопытный Норвен.
 — Нет, это исключено. В семье Антариер всегда рождаются двое детей. Я не знаю, кто из богов так постарался, но за несколько тысяч лет еще ни разу не было такого, чтобы родился один ребенок, — с улыбкой пояснил наставник тогда еще детям, слушавшим его с открытым ртом.
Больше к этой теме никто не возвращался. Но дворцовый оракул стал вести себя странно, все больше поглядывая на Норвена с грустью и сожалением. Сам некромант ничего подобного не замечал, в отличие от его брата. Тот понаблюдал несколько дней за оракулом, а потом отправился к нему задать несколько волнующих вопросов. Это как раз было за месяц до приглашения невест. Некромант ничего не заметил, в тот момент его мысли занимал один из недавно поднятых покойников, попросивший об услуге, которую принц никак не мог выполнить за неимением наследников убиенного. Но говорить об этом мертвым нельзя, неизвестно, как они себя поведут. Вот и ломал бедолага голову, ничего вокруг не замечая. Зато правитель сразу насторожился. Он ощутил угрозу, но пока не мог понять, над кем она нависла.
 — Брох? Что-то случилось? — с порога спросил Хорнер, застав мужчину в задумчивом состоянии.
 — Присядь, твое величество, я ждал тебя. Разговор предстоит долгий, — вздохнул хозяин покоев.
 — Мне уже начинать волноваться? За что или за кого? — стараясь говорить ровно, спросил венценосный гость.
 — Тебя не удивил тот факт, что впервые за всю историю существования рода сила досталась младшему брату? Такого еще никогда не было. Более того, его дар уникален, он не просто поднимает мертвых, он их самым настоящим образом оживляет, — начал оракул. — При этом не тратя ни грана своего резерва. Такого история еще не знала.
 — И что в этом такого? Разве не в этом и состоит суть некромантии? — не совсем понял монарх суть претензии. — И почему твой вид совсем не радостный? Если мой брат уникум, то надо за него порадоваться, а не ходить с таким лицом, словно на поминках.
 — Сразу видно, ты слишком далек от некромантии, — вздохнул мужчина. — Восставшие лишены разума, воспоминаний, они не знают своей личности. Как правило, это кости или часть скелета, все зависит от времени захоронения. Те же, кого поднимает Норвен прекрасно все помнят, могут рассказать о себе и своем роде вплоть до пятого поколения. Более того, они преображаются, становясь похожими на людей. Это ненормально, понимаешь, твое величество? Так не бывает, это противоречит не только законам некромантии, но и самой сути бытия.
В голосе хозяина покоев прорезался страх. Но венценосный гость все еще не мог осознать, почему это все так страшно и ужасно. Подумаешь, покойники сами себя помнят и осознают, как личностей. Все равно причинить вред никому не могут, брат не позволит этому случиться. Да и по мнению правителя намного лучше выуживать сведения у тех, кто не пытается сожрать.
 — Эк ты загнул, прямо-таки и противоречит? — не поверил монарх.
 — Самым натуральным образом. Подобное под силу только высшим, кого мы именуем демиургами. А твой брат человек, — тихо прошептал оракул.
 — Я все равно не понимаю степени угрозы, — мотнул головой король.
 — Не все поднимаемые умерли естественной смертью, многих убили, и они жаждут мщения. Если ты сейчас думаешь, что их сдержит подчиняющая нить, то глубоко заблуждаешься, всегда есть способы обойти «петлю хозяина», — пояснил оракул, его глаза загорелись. — Проблема Его высочества в том, что он поднимает разумных тварей, хищных, хитрых и изворотливых. Но не это главное.
 — А что? — окончательно запутался король. — Разве не только в умных покойниках проблема?
 — Нет, не только в них, — устало покачал головой Брох. Встав, он дошел до комода, стукнул по нему, произнес несколько незнакомых слов, после чего из боковой стены выскочил потайной шкафчик. Достав оттуда древний свиток, бережно взял его в руки и поднес королю, разложив перед ним на столе.
 — Что это? Тут какие-то странные символы, — поинтересовался гость, склоняясь над пергаментом и пытаясь рассмотреть то, что постепенно начинало светиться. Брох, заметив это, шарахнулся в сторону, едва не упав с кресла, в которое только что опустился.
 — Время пришло, пророчество скоро исполнится, — схватился за голову оракул. — Я как чувствовал, недаром все на это указывало.
 — Какое пророчество? Ты о чем? — не понял монарх, но его тоже охватило беспокойство. — Что-то мне не по себе от твоих речей. Почему нельзя нормально все объяснить? К чему все эти намеки и иносказания? От них только голова болеть начинает, да загадок еще больше становится.
 — В нем сказано, что как только корону наденет не тот брат, а сила всех поколений некромантов достанется тому, кто должен править, наступит конец династии Антариеров. Не будет войны или вражды, чужая любовь погубит все, но и спасет тоже любовь через века, — замогильным голосом поведал оракул. Короля передернуло от слов мужчины.
 — Ерунда какая-то, — выдохнул гость, но по его телу прошла дрожь, которую он не смог скрыть. — Любовь погубит и она же все вернет обратно — это я понял. Но причем тут века? Мы, конечно, живем дольше обычных людей, но счет все же на лишние десятилетия, чем на века. Может, ты что-то не так прочел?
 — Сие мне не ведомо, — развел руки в стороны оракул. — Я всего лишь переношу сказания богов, их волю и их пожелания. Зачастую пророчества сбываются иносказательно, но чаще всего именно так, как описано. И я ничего не путаю. Все именно так.
 — И что нам делать? Ведь скоро предстоит выбор супруги для Норвена, иначе… — нахмурился Хорнер.
 — Да, знаю, ему нужна вторая половина, способная удержать расстройство личности. Но в нашем случае все намного сложнее. Девушка должна быть очень сильной, потому что у Норвена необычный для рода дар. И, думаю, начать поиск стоит прямо сейчас, — категорично заявил Брох.
 — Но Норвену всего двадцать семь, ему еще три года…
 — Твое величество, ты правда считаешь, что с первого раза найдешь ту, особенную? — не сдержал ехидства оракул. — Лично я сомневаюсь, это слишком сложный процесс, может статься, что нужная нам девушка еще не вошла в брачный возраст, а значит, на этих смотринах ее не будет. Или она вообще еще не родилась, — слишком тихо добавил он себе под нос, косясь на свиток с пророчеством.
 — Умеешь ты успокоить, — буркнул совсем не по-королевски Хорнер. — И как нам проводить эти смотрины? Устраивать какие-то конкурсы, чтобы увидеть девушек в деле?
 — Нет. Достаточно будет месяца пребывания во дворце всех приглашенных. Если среди гостий окажется та, единственная, сила Норвена ее распознает, именно она должна выбрать вторую половину для некроманта, — заявил хозяин покоев.
 — Боюсь, мой братец после пары дней домогательств просто сбежит на кладбище и во дворце не появится, ему и так уже девушки поперек горла, а выбор невесты он приравнивает к казни, — поделился наболевшим монарх.
 — И его можно понять. Он знает, что надо, девушки донимают, вызывают отторжение, а время идет. Вот и получается, что мучаются от этой ситуации все.
 — А что сказать самим девушкам? Ведь никакой гарантии, что среди именно этого потока окажется нужная нам, если верить твоим словам, — ухмыльнулся король.
 — Зачем им вообще что-то сообщать? — удивился оракул. — Ты же не собираешься отчитываться о своих действиях?
 — Все равно повод должен быть. Всем известно, насколько мы предвзято относимся ко всякого рода развлечениям, — сдвинул брови обеспокоенный мужчина.
 — А мы просто пригласим их для празднования дня рождения Норвена, ведь ему как раз через два месяца исполняется двадцать семь лет, думаю, это веский повод. Как раз съедутся заранее, поживут здесь, у вашего брата будет возможность присмотреться к каждой.
На том и решили. Вечером Хорнер поставил Норвена перед фактом, рассказав ему о разговоре с оракулом. Некромант несколько мгновений переваривал слова короля, хотел было отказаться, но страх от пророчества заставил-таки согласиться. Не ради себя, ради брата, они слишком сильно любили друг друга. Хотя некромант все же оставил для себя лазейку, пообещав присмотреться к девушкам, а не обязательно выбрать. Правитель и на такое согласился, зная неприязнь младшего к девушкам, особенно желающим поскорее получить статус принцессы.
***
Ровно в назначенное время оба брата вошли в тронный зал, где уже собрались приглашенные гости. Девушки смотрели на них, затаив дыхание, и было от чего: оба высокие, подтянутые, широкоплечие, темные волосы едва достигали плеч, у короля они чуть короче, у некроманта длиннее. Синева глаз тоже немного отличалась, у монарха они излучали свет, выделялись на лице, в них хотелось утонуть, а у некроманта уходили в черноту, стоило удостоиться пристального взгляда младшего принца, как возникало желание поскорее отвести глаза. Четко очерченные губы привлекали не один женский взгляд. Но если лицо старшего брата просто поражало красотой, то у младшего оно еще и привлекало к себе взгляд необычной татуировкой на виске. Руна жреца смерти. Мало у кого из некромантов была подобная, ведь она означала одно: сама госпожа Смерть признала его равным себе, вот только об этом никто не знал, даже сам Норвен. Хозяйка Чертогов никогда не появлялась, предпочитая держаться в стороне до поры до времени. Сам Норвен считал, что так отметила его сила рода. А рассказать о подобном ему никто не мог, потому что такой силой и отметиной не обладал никто. Архивы естественно ничего не дали, даже упоминания об оживающих на время мертвецах ни в одной хронике не было. Первые пять лет Норвен еще занимался поисками, собрав самую огромную библиотеку, а потом бросил, осознав, что результатов нет и вряд ли появятся. Он предпочел сам развивать свой дар, учиться на своих ошибках и достижениях.
Хорнер устроился на троне, Норвен встал позади него возле левого плеча. Обведя одинаково цепким взглядом приглашенных, монарх произнес свою речь о том, как он рад, что все откликнулись на приглашение. Гостям предстояло провести во дворце ровно месяц, достойно поздравить именинника и если получится, может кому-то удастся завоевать сердце некроманта. Девушки дружно вздохнули, тут же кокетливо стрельнули глазами в сторону названного. Но нашлись и такие, кто нацелился на самого короля. Ведь для многих корона королевы намного лучше, чем диадема принцессы.
Бал начался. Первые три часа Норвен исправно танцевал с девушками, присматривался к ним, пытался понять, что они собой представляют. После седьмой у него разболелась голова. А ведь еще шесть на очереди. Прежде чем приглашать следующую, он схватил бокал вина и присоединился к брату, в этот вечер занявшего роль наблюдателя.
 — Ух! Как же это все… — мотнул головой некромант, не став договаривать. На лице бесстрастная маска, чтобы никто ничего не понял. А в душе ураган неприятия. Если бы не данное брату обещание, он бы уже давно сбежал в лабораторию, с трупами ему было спокойнее и интереснее. Они не доставали, не вешались, четко отвечали на вопросы. А девицы все, как одна, пытались много говорить, но вместе с тем ничего толком не сказать.
 — Что с тобой? Ты словно пробежал много верст, сражаясь с нечистью, — усмехнулся Хорвер.
 — Лучше бы я с нечистью сражался, чем слушал болтовню этих девиц. У них у всех одна тема разговоров, расхваливание себя, своих достоинств, каждая сочла своим долгом сообщить мне о размере приданого, о собственных запросах, некоторые спросили, будут ли их посвящать в государственные дела, потому что у них уже готовы некие реформы. Вер, это ужасно, давай их всех отправим по домам? — взмолился неприступный некромант, гроза умертвий.
 — Тебе необходимо запастись выдержкой. Проверять так всех, ты еще и половину не просмотрел. Сила ни на одну не отреагировала? — участливо спросил король.
 — Нет, напротив, она отторгала всех, едва не вышла из-под контроля, стараясь оградить меня от этих хищниц, — мотнул головой младший брат. — И половину я точно успел проверить. Если и среди оставшихся не будет той, на кого хоть как-то отреагирует сила, я ухожу, мертвецу ясно, ловить тут нечего.
 — Сколько еще девушек осталось? — задал вопрос старший брат. — И ты мог бы остаться просто понаблюдать.
 — Шесть. Но потом я все же покину это сборище? Этот бал меня раздражает, — досадливо скривился молодой человек. — Даже наблюдать за их неумелой актерской игрой не хочу. Кругом одна фальшь.
 — Если сила не откликнется ни на одну из девушек, как-нибудь продержимся этот месяц, а потом с чистой совестью распрощаемся со всеми, — кивнул Хорвер.
 — А зачем ждать целый месяц? Может, мы с ними завтра же распрощаемся? — с надеждой посмотрел на старшего брата младший.
 — Прости, но это невозможно, невежливо выставлять гостей из дворца так скоро, — не сдержал усмешки монарх. — К тому же еще не все прибыли.
 — Ты смерти моей хочешь? Надеюсь, я переживу этот месяц. Учти, если сойду с ума, это останется на твоей совести, — пригрозил некромант, но оба поняли, что это была своеобразная шутка. — А что касается еще гостей, у меня появилась идея, я сам их буду встречать. Лучше три минуты мучений, чем час головной боли от трескотни аристократок.
 — Делай как знаешь, — пошел на уступку правитель. Он и сам уже не верил, что достойная кандидатка где-то есть. Но продолжал надеяться. Ведь как известно, вера и горы свергает. Хотя наблюдая за младшим принцем и сам слабо верил в успех их затеи.
Норвен исполнил волю брата, станцевал с оставшимися гостьями, ни к одной из них ничего, кроме раздражения, не ощутив. И потекли неприятные дни, в течение которых каждая из девушек пыталась поймать одного из братьев в свои сети. Но они умело избегали расставленных ловушек. На что только ни шли гостьи, пытаясь войти в королевскую семью. Одни вешались на шею, напрашиваясь на поцелуй прямо в саду, где настороже уже ждали их родственники, пытаясь «застать» дочь в компрометирующей ситуации, другие ограничивались попытками преследования, а вот третьи самым наглым образом забирались в покои братьев, чтобы их застали в постели венценосных особ.
Как хищницы проходили мимо постов охраны, так и оставалось для всех загадкой. Стражи клятвенно уверяли, что никуда не отлучались, денег не брали, девиц не впускали, но они с особой периодичностью появлялись в покоях принцев. Норвер и ловушки ставил, но они тоже не задержали охотниц на корону.
Через три недели упорных сражений с хищницами, оба брата забрались на самую высокую башню, прихватив с собой бутылку вина и несколько советников, в том числе и оракула, чтобы обсудить дальнейшие действия по уходу от аристократок. Устали от них не только принцы, но и многие именитые аристократы. Так как девушек прибыло много, некоторые реально оценивали свои шансы на внимание братьев, потому и решили окрутить хотя бы кого поприличнее.
Уединяясь подальше от всех, мужчины могли хоть немного расслабиться, не ожидая в любую секунду появление гостий. Никто из них не мог предположить, что в этот момент один из братьев приглашенной, Юдир, решился на отчаянный шаг. Ему давно нравилась ведьма из рода Бьертов, она же активнее всего пыталась завоевать расположение некроманта. От ее преследований Норвену становилось все сложнее уходить. Она хуже прилипчивой пиявки с маниакальной решительностью преследовала младшего из братьев. Прекрасно видя интерес ведьмы, Юдир надел личину некроманта, потрудившись перед этим тщательно разузнать, где будет он сам, чтобы не вышло накладок в неподходящий момент, и в ту же ночь соблазнил ведьму. Естественно, родные застали парочку в компрометирующей ситуации, недаром столько времени караулили, и вот их затея удалась. Разгорелся скандал, все требовали немедленно жениться. Но вопреки угрозам и всевозможным карам, на лицах родственников юной ведьмы сияли довольные улыбки. Еще бы, такая афера удалась. Не зря несколько недель мучились. Приказали позвать короля. Родные ведьмы уже потирали руки в предвкушении и не думая скрывать свою радость от стражей и просто от гостей. Их радость вызывала досаду у тех, кто не смог добиться положительного результата.
А сам «жених» в этот момент предавался чревоугодию в относительном спокойствии и знать не знал, что над его головой уже сгущаются тучи. Мужчины с дел насущных, а именно с непрерываемой попойки, перешли на более спокойный темп и вокруг стали раздаваться самые скабрезные шутки. То и дело раздавался громогласный хохот. После трех недель напряжения, это была самая настоящая отдушина. Потому никто не заметил запыхавшегося гонца, несколько раз пытавшегося привлечь к себе внимание еще на подходе.
 — Ваше величество, вас просят засвидетельствовать брак вашего брата с… — с порога воскликнул гонец, врываясь в покои, где за бутылкой вина собрались мужчины. Но не договорил, осекся, заметив некроманта. Даже глаза потер, не доверяя самому себе.
 — С кем? — нетерпеливо спросил Хорвен, пока еще не понимая причины заминки гонца.
 — С ведьмой из рода… — договорить ему не удалось. Монарх нетерпеливо взмахнул рукой, мотнул головой.
 — Чей брак? Еще раз начни сначала. За кого там ведьма замуж собралась? И кто это вправе что-то требовать?
 — За Ег-г-го выс-с-сочество, — заикаясь, ответил паренек. Он уже и сам сомневался в собственном зрении.
 — Ты что несешь? Мой брат не сообщил мне ничего о браке. Кому вздумалось решать за него? — монарх был в ярости. Вскочив, он тут же приказал отвести его к тем, кто посмел вести себя столь опрометчиво.
 — И тут достали. Нигде от них спасения нет. Слушай, давай все же всех погоним отсюда? Иначе на свой собственный праздник я буду заикаться и шарахаться от собственной тени, — взмолился младший брат. Монарх ухмыльнулся, но ничего пока не ответил.
Когда толпа собуты… кхм, заседающих, спустилась вниз, то увидела весьма забавную картину. Двое братьев ведьмы вместе с ее отцом держали юношу, все еще находящегося в личине принца. Сам Норвен от удивления споткнулся, а Ховер едва удержал маску беспристрастности. Он даже оглянулся на брата, проверяя, не переместился ли он каким-нибудь образом. Нет, тот все еще находился за спиной монарха. Остальные уже изрядно подвыпившие аристократы неприлично заржали, потыкали Норвера пальцем, проверяя, реален он или нет. Некромант недовольно зашипел. Шарахнулся в сторону. Ему все меньше нравилась ситуация.
 — Что здесь происходит? Что за балаган вы устроили? Как ты посмел надевать личину моего брата? — громогласно спросил король.
Все разговоры и шепотки тут же стихли. Народ с ужасом смотрел на монарха, но больше всех ведьму и ее родных испугал потемневший взгляд принца. Вокруг него закружилась тьма, заставляя многих вскрикнуть. Виновник происходящего сперва сжался в комок, потом с видом обреченного посмотрел на своего правителя, на его брата и на «невесту».
 — Вы хотели моего благословения? Извольте. Обвенчать их прямо здесь и сейчас! — приказал Хорвер.
 — Но сперва снять с него мою личину, — процедил Норвен. — У меня нет желания быть причастным к тому, что здесь произошло. Если я и соберусь жениться, то не здесь и не сейчас. И уж явно не под принуждением аферистов, мечтающих о власти. Но и под своим обликом никому не позволю этого сделать.
Дворцовый маг, тоже присутствовавший на попойке, то есть на заседании, махнул рукой, личина мгновенно пропала, явив присутствующим совсем другое лицо.
 — Ты? Как ты посмел? Я ведь тебе в прошлый раз все сказала, — выкрикнула разгневанная девушка. И тут ее затрясло. — Это ты виноват. Из-за тебя я решилась на подобное.
 — Если у тебя в голове нет мозгов, то нечего на других пенять, — откликнулся Норвен. — Я только одного не понимаю, ты же ведьма. Не распознала личину? Не верю. Ты сама хотела обмануться, ты это сделала. А сейчас решила виноватым меня сделать? И это с учетом того, что я тебе сразу честно сказал, что ты совершенно мне не подходишь? Все девицы глупые или это мне так повезло?! — в сердцах почти выплюнул некромант, готовый лично придушить и ведьму, и этого юнца.
Она обернулась к некроманту, нехорошо улыбнулась, ничего не стала отвечать, только сверкнула потемневшими от ненависти глазами и… запела.
От увиденного народ впал в ступор, маг и оракул первыми сообразили, что за проклятие она творит. «Глубокий сон на гране смерти». Но ведьма успела раньше, чем ее прервали. Выхватив клинок, она резанула себе по ладони, создавая мощный щит.
 — Идиотка, ты же обрекаешь свой род на вымирание! Твоя злость не имеет основания. Да и причем здесь Его высочество? Ведь его вины здесь нет, — успел крикнуть оракул, но девица расхохоталась и закончила пение. Глядя на всех безумным взглядом, она прошептала:
 — Спать тебе много веков, пока не появится та, кто силой своей любви и крови схожей силы не разбудит спящего принца.
 — В чем подвох? — тут же подобрался Норвен.
 — Потом сам узнаешь, если тебя кто-то сможет разбудить… Ведь такие маги рождаются раз в пятьсот лет… — прошипела ведьма, все еще хохоча, как ненормальная, ее глаза закатились, и она рухнула на пол. В тот же момент и Норвен ощутил, как его глаза закрываются.
 — Что за напасть? — едва ворочая языком, прошептал младший брат, он пытался выставить щит из тьмы, но ничего не помогало, сон продолжал одолевать молодого мужчину. Только огромная выдержка и сила воли не давала рухнуть на каменный пол коридора. Хотя многие, знавшие проклятие, с сочувствием смотрели на Норвена.
Как он ни боролся со сном, у него ничего не получилось. Руна на виске вспыхнула, засветилась, из нее полился свет, обволакивая юношу. Оракул и маг потрясенно выдохнули.
 — Что происходит? — не смог сдержать волнения король. Вся эта ситуация его пугала. И не только его, народ застыл, не смея пошевелиться, чтобы не обратить и на себя внимание ведьмы.
 — Он жрец смерти, кажется, теперь я понимаю, почему роду Бьертов грозит полное вымирание. Госпожа Смерть отомстит за своего жреца. Но она же сделала его бессмертным, чтобы его сон не стал посмертным, — пояснил маг. Он успел подхватить младшего принца, пока тот не упал, донес его до башни, где совсем недавно они все веселились и расслаблялись. Туда же переместили кровать и устроили на ней некроманта.
На следующий день все гости покинули дворец, у кровати брата остался король. Вызывали лучших магов и целителей, даже некромантов приглашали, но никому не удалось разбудить юношу. Несколько лет король потратил на то, чтобы вернуть брата к жизни, но только после слов оракула, что все попытки тщетны, все же прекратил побудку. Башню, в которой остался лежать брат короля, закрыли на магический замок, открыть который сможет только та, кто обладает силой некроманта и находится на хорошем счету у самой Смерти. Изредка старший брат еще подходил к дверям, прислушивался, в надежде на то, что Норвен очнулся, но с годами постепенно смирился с его отсутствием, хотя все еще надеялся, что проклятие спадет.
***
Пророчество сбылось. Через сто лет, когда пятая по счету королева так и не смогла зачать ребенка, а монаршая чета погибла на охоте, род Антариеров прервался. Так как регалии больше никого не приняли, то империей стали править консорты, избранные народным голосованием. Причем сроки правления каждого составляли пятнадцать лет, дважды никто не избирался, таков был закон. Выбор консортов происходил в Храме богини справедливости — Айары. В нужный момент жрецы Храма находили скрученные свитки с именами претендентов у подножия статуи справедливости. А дальше дело было за самими кандидатами на роль временного правителя.
Уже через три века о спящем принце стали ходить легенды, больше похожие на сказки. Кто-то верил, но с каждым веком народ утрачивал веру, считая это плодом фантазии. Те, кто пытались проверить и забирались в башню, попросту натыкались на стену, где должна была быть комната принца.
Никому невдомек было, что сама башня с каждым годом все больше погружалась в землю, пока в один момент не исчезла совсем. Ее переместили в другое место. Кто и когда это сделал, никто не знал. Комната превратилась в склеп, где и спал глубоким сном прекрасный принц, оберегаемый самой госпожой Смертью.
Глава 1
С самого утра у меня было тревожное предчувствие. Соседка по комнате ночевать не пришла, видимо засиделась в библиотеке, разбудить меня оказалось некому, а ведь у нас зачетная неделя. На экзамен едва успела. Мне повезло, сегодня мы сдавали некромантию, мой любимый предмет, его я знала назубок. Разбуди ночью, любой ритуал озвучу даже в сонном состоянии.
Но с чем связана тревога? Словно ожидание чего-то ужасного, что должно вот-вот случиться. Сперва думала, это связано с экзаменами, ведь нам скоро предстоит инициация, встреча с госпожой Смертью, от нашего поведения и силы будет зависеть, насколько дар возрастет или пойдет на спад. О плохом думать не хотелось, но во всех учебниках писалось, что еще ни одна девушка за всю историю сотворения мира не стала жрецом Смерти. Да-да, именно жрецом. Жрица — обозначает совсем другое значение. Жрицы в основном прислуживают в Храмах, отказываясь от мирской жизни. А вот жрец — это тот, кто обладает невообразимой силой, способной отвоевать жизнь или смерть у самой госпожи, еще и поспорить с ней о целесообразности подобного поступка. Порой госпожа требовала непомерную плату, а иногда с усмешкой отдавала жертву безо всяких условий. Понять ее логику никому еще не удавалось.
С трудом побрызгав на себя ледяной водой, так как на полноценный душ уже просто не хватало времени, едва успела схватить сумку, хорошо есть такая привычка все собирать с вечера, и выскочила из комнаты в надежде успеть на экзамен. Идти на пересдачу не хотелось, особенно обидно пересдавать то, в чем проблем вообще нет. Наверное некромантия родилась вместе со мной, настолько я ее любила и знала. Сила словно сама откликалась на любое действие, мне и особо напрягаться не приходилось. Если во время практики некоторых студентов страховали магистры, то меня всегда оставляли для самостоятельного выполнения задания, уверенные в том, что не напортачу. Где-то на задворках сознания мелькала надежда, что меня допустят в зал, несмотря на опоздание.
 — Йелька, ты куда так бежишь? Хотя бы глаза открой, — окликнул меня знакомый голос Верхена, моего одногруппника и старого друга. Одно время наши родители думали, что мы поженимся, но не сложилось, потому что, будучи фактически с пеленок вместе, иначе как брата я его не воспринимала, а он меня сестрой, о чем и поторопились сообщить родным, пока они без нас не сотворили брачного договора, с них станется.
Мой род некогда был весьма могущественным, происходил от потомственных ведьм и ведьмаков Бьертов. Но четыре сотни лет назад он окончательно прервался. Целых сто лет до этого мои предки пытались его сохранить, но ничего не вышло. Мне никто никогда не рассказывал, что произошло, но одно я знала точно: во все века существовала традиция: мужчина, женившись на ведьме рода Бьертов, брал имя ее рода, никогда женщины не переходили в чужие семьи. Только четыреста лет назад, стараясь избежать гибели, моя пра-пра… прабабка пошла наперекор традициям, вошла в род супруга. Только так она смогла избежать некоего проклятия, витавшего над нашим родом, из-за которого никто из родных не доживал до тридцати лет. В двадцать семь они все погибали. Причем даже физически здоровые представители просто засыпали, а на утро своего дня рождения всех находили мертвыми. Были и случаи убийства в этот день, и несчастья, и тяжелых изнурительных болезней, возникающих ниоткуда и ничем не лечащихся. Но итог всегда был один. Обмануть проклятие еще никому не удавалось, хотя пытались многие.
Двести пятьдесят лет назад один из предков мужского рода перешел в семью супруги, надеясь таким образом избежать смерти. Увы! Несмотря на новый род, носители крови Бьертов не жили долго и счастливо. Сейчас, спустя несколько веков, кровь некогда могущественного рода оказалась чересчур разбавлена, но до сих пор мои родные гибли в двадцать семь. Правда, чем меньше в них было крови древних потомков, тем легче они умирали, хотя и нельзя так говорить, мама всегда одергивала меня от подобных высказываний. Она умерла легко, во сне, когда мне исполнилось девять. Сейчас только отец и младшая мамина сестра были рядом со мной. Где-то, говорят, есть еще дядя, граф Восторский, он до сих пор жив, потому что его мать, не желая навлекать на сына беду Бьертов, зачала его от проезжего мага, а не от собственного мужа, колдуна рода Бьертов. Ее супруг до последнего не знал о такой пикантной подробности. Говорят, мой дядя подался в ученые, с маниакальным упорством что-то выискивал в хрониках и архивах. Но чем они занимался, никто толком не знал. Я же его даже не видела, потому что мама редко общалась с родственниками.
Я настолько сильно задумалась, что прикосновение Верхена заставило вздрогнуть. Вспомнила о его вопросе и об экзамене.
 — Адский трарх, я опаздываю, — спохватилась и быстро затараторила: — Верчик, я спешу, проспала на экзамен, если меня не допустят, это будет катастрофа вселенского масштаба.
 — Йелька, ты на время смотрела? Не знаю, кто над тобой пошутил, но экзамены начнутся только через полчаса, — покачал головой друг.
Я не сразу сообразила, о чем он, ведь уже задала себе программу бежать на экзамен. Парень удержал меня за локоть и заставил посмотреть на часы, висящие аккурат над головой. Действительно, стрелки показывали половину восьмого утра. Но ведь на наших часах в комнате была половина десятого. Я затаила дыхание, настраиваясь на свое внутреннее время ощущение. Точно. Никакой ошибки. Еще нет восьми.
 — Ты какая-то взбудораженная с утра. Сомневаюсь, что это связано только с опозданием, — проницательно заметил друг. Я бы и рада отшутиться, но внутреннее беспокойство не только не прошло, а напротив усилилось. И экзамен тут явно оказался ни причем. Пришлось признать очевидное.
 — Ты прав, я сама не своя сегодня. Тревожное предчувствие не дает покоя, но с чем оно связано я совсем не могу понять, — ответила и прижалась к надежному плечу парня, всегда выручавшего меня из любых ситуаций.
 — Может это связано с Карлой, твоей тетей? Ведь насколько я знаю, ей через полтора месяца двадцать семь, — предположил Верхен.
В груди заныло. Не хотелось думать о плохом. В памяти еще была жива улыбка мамы, когда она прижимала меня к себе в тот последний вечер. Теперь вот тетин срок пришел. И никто ничего не может сделать. Я пожала плечами. Задумалась, снова прислушалась к себе, после чего мотнула головой и уверенно заявила:
 — Нет, Карла тут ни причем, на ее счет у меня вообще никаких волнений, словно… — не договорив, сама опешила от собственных ощущений.
 — Словно ее минует сия участь? — догадался друг, он всегда умел читать мои эмоции и догадывался о моих мыслях еще тогда, когда я только пыталась их как-то связно оформить.
 — Да. И это меня сильно смущает и удивляет. Она точно из рода Бьертов, как и моя мама. Но почему я о ней не волнуюсь?
Подобная мысль оказался кощунственной. Я честно пыталась проявить беспокойство, но оно не желало появляться. Или я стала слишком черствой, в чем сама сомневалась, или действительно произойдет нечто, способное спасти родственницу. Я не смогла сдержать скептической ухмылки. Наверное я выдаю желаемое за действительное, раз так надеюсь на несбыточное. Ведь до меня многие пытались остановить проклятие. Почему же я так уверена, что у меня получится? Я ведь и не ищу никакой информации, все что можно давно найдено и пересмотрено, и перепробовано.
 — Этого я объяснить не могу, хотя и хотел бы, чтобы избавить тебя от мыслей. Ладно, идем, провожу тебя к кабинету, чтобы ты в таком состоянии нигде не заплутала, — усмехнулся Верхен, приобнимая меня за талию.
Возле лаборатории некромантов уже собралась вся наша группа. Все знатно волновались, ведь результаты экзамена наглядно покажут, кто уже готов к свиданию с госпожой Смертью, а кому придется ждать еще год. Как проходил подобный выбор не знал никто, просто после экзамена студент касался темного шара, если он не подавал признаков жизни, ни о каком свидании со Смертью не могло быть и речи, только в случае его свечения кандидат тут же оказывался в чертогах загробного мира, находящегося на самой грани, чтобы живой не задохнулся.
 — Ну, что, студенты, готовы? Волнения, шпаргалки и прочие лишние предметы и эмоции оставьте за дверью, первая пятерка, вперед, — бодро произнес магистр Ортек, возникая на пороге лаборатории.
Я и сама не заметила, как прошмыгнула внутрь одной из первых. Не люблю тянуть трарха за хвост, когда знаю предмет. Да и настроение стоит поднять магистрам, чтобы они остальных не сильно заваливали. Но успела услышать за спиной пожелание удачи от друга.
Теорию я отвечала безо всякой подготовки, едва прочитав билет. Комиссия в составе семи преподавателей и ректора благосклонно кивала, улыбалась и не задала ни одного дополнительного вопроса. Ректор, правда, попытался, но лорд Ортек качнул головой и едва слышно произнес:
 — Не тот случай, лорд Виктеш. Эта студентка знает практически все, она лучшая на потоке. А вот с остальными можно и побеседовать.
 — Что ж, в таком случае пусть идет сдавать практику. Посмотрим, так ли она хороша, как вы о ней отзываетесь, — кивнул глава учебного заведения. Поблагодарив комиссию, довольная выскочила из аудитории и помчалась к умертвиям. С ними всегда было интересно. Год назад я даже изобрела собственное заклинание, помогающее привязывать поднятых всего одной каплей крови, тогда как для полноценного обряда требовалось больше.
Практику тоже сдала на нижнем уровне лаборатории, где располагались наглядные пособия. Правда сегодня у меня вышел весьма странный ритуал. Чем странный? Умертвия вели себя не так, как должны. Хотя все начиналось довольно стандартно.
 — Итак, Йелия, перед вами семь свежих выкопанных мертвых тел, вы должны поднять столько, на сколько хватит вашей силы, и удержать их, — пояснил мою задачу магистр. Я кивнула и приступила.
Первый обережный круг вокруг семерых мертвяков, второй вокруг себя. Надрез на ладони, три капли крови на первый круг, столько же на второй. Со своим личным заклинанием пока решила не лезть, все-таки экзамен, стоит все делать по учебнику. А вот на практике потом поэкспериментирую, как и в прошлом году. Заклинание поднятия. Я ощутила, как забурлила во мне сила, стремясь наружу. Все было для меня привычным, так как не первый год этим занимаюсь. Как шутил магистр, не только мне казалось, что я с пеленок поднимаю мертвых, но и преподаватели удивлялись, насколько легко мне давались подобные ритуалы. Ни разу даже вопросов или малейших сомнений при подготовке не возникало. Я делала многое на уровне интуиции. Вот и сейчас, никакого беспокойства. Я знала: у меня все получится. Но кое в чем все же ошиблась. Восстали все семеро, впечатлив магистра. А потом и начались странности.
 — Приветствую, юная леди, разрешите представиться, барон лофэ Шанраль, — поклонился первый мертвец.
Сказать, что я опешила, ничего не сказать. У магистра оказалось похожее состояние. Ведь всем некромантам известно, мертвые не только не могут говорить в виду отсутствия голосовых связок, если они такие древние, как наши наглядные пособия, но и в принципе не помнят себя. А тут… Словно на светском рауте оказалась.
Но чтобы не обострять ситуацию, склонила голову, улыбнулась первому мертвецу и в свою очередь отозвалась:
 — Очень приятно, барон, меня зовут Йелия Барионти. Может быть вы помните и как погибли? А главное когда? — спросила словно невзначай, создавая видимость светской беседы.
 — О да, юная леди, я, как и многие другие, поддался очарованию легенды о спящем красавце, мы с сестрой отправились на поиски принца, ведь поговаривали, что с ним вместе оставили горы золота, воинские мечи и клинки, инструктированные золотом, но это все интересовало меня, моя же сестра хотела стать принцессой, а для этого только и надо силой крови некроманта разбудить Норвена Антавиера. — Дворец правителя оказался полон ловушек, мы даже до башни не добрались.
Признаюсь, заслушалась не только я, но и магистр, и шестеро остальных умертвий. Двое из них закивали, один даже опередил меня с вопросом:
 — В каком году это было? Я, маркиз Ловрей, тоже купился на легенду и отправился на поиски, даже нашел башню, почти ушедшую под землю, но… там и погиб. Это было в две тысячи восемьсот первом году, в листвене. Правда нарвался не на ловушки, а на таких же соискателей.
 — Ну надо же, маркиз, мы с вами погибли в одно время с разницей в целый век. Я тоже нашел башню в две тысячи семьсот первом, в листвене, но тогда она напоминала двухэтажное строение. А ведь говорят, раньше она была самой высокой, — мечтательно закатил глаза второй мертвец. — Там любил прятаться от дворцовой суеты младший принц.
 — Башня? Да нет, лорды, вы что-то путаете, это склеп, и он не во дворце находится, а в каком-то замке. Я его почти нашел, но когда попытался проникнуть внутрь, там меня и поджарило. Самая нелепая смерть, — вздохнул самый, можно сказать, молодой из всех.
Тут заговорили и остальные, они тоже погибли на подходе к этой злополучной башне в одно и тоже время с разницей кто в век, кто в полвека. А еще разгорелся спор, где находится башня-склеп. Одни утверждали, что во дворце, но двое других уверяли, что в замке какого-то аристократа. Но тут вперед вышел еще один мертвец, до этого молчавший. Он поднял руку, после чего все разом замолчали, а я прекрасно ощутила исходящую от него силу. Наши с магистром глаза уже напоминали блюдца, настолько увеличились в размерах. Наверное подобный экзамен у преподавателя впервые за всю историю работы.
 — Это не легенда, все действительно произошло пятьсот лет назад, мне повезло, я успел застать и саму башню, где покоился Его высочество, и его брата-короля, его настигло пророчество.
 — Так значит, башня все же была во дворце? — осведомились те, кто утверждал подобное. Маг кивнул.
 — Какое пророчество? — одновременно влезла и я, на этот раз от вопроса удержаться не получилось.
 — Древнее, с самого сотворения мира. В нем говорилось, что в тот момент, когда корону наденет не тот брат, их роду придет конец. Так и случилось. Издревле сила всегда доставалась старшему брату, а наследовал трон младший, но в тот раз все пошло не так, случилось наоборот. В двадцать семь лет одна из ведьм, безумно влюбленная в Норвена, купилась на личину юноши, влюбленного в нее саму, она рехнулась, узнав, что невинности ее лишил не младшее высочество, а тот, кого она всей душой ненавидела, но виновником сделала младшего принца и прокляла его на вечный сон, пока истинная любовь той, в ком будет сила, схожая с его, не разбудит принца и не возродит род королей Сериделии. Сейчас это наше государство — Самратия. Кстати, из нее хотели сделать Республику. Получилось? — Я кивнула, а мужчина продолжил: — Но, насколько мне известно, проклятие дало отдачу, какую именно, мне не удалось узнать, я погиб, пытаясь спасти своего короля и его пятую супругу.
 — Но как вы можете помнить себя, если прошло пятьсот лет? — ошарашенно выдохнула я, во все глаза рассматривая мага. — И ваша сила… Она все еще с вами.
 — Благодаря вам, юная леди, — мне учтиво поклонились. Наверное, мне показалось, но глазницы умертвия как-то хитро сверкнули. Я даже головой потрясла. Явно это обман зрения.
 — Подождите, но как младший принц оказался в склепе? Да еще и не во дворце? — не унимался самый молодой мертвец. Признаться, данный вопрос волновал и меня.
 — У меня только одно объяснение, скорее всего сама госпожа Смерть перенесла своего жреца в другое место, когда дворец оказался в чужих руках, — пояснил древний мертвец.
 — Ага, а перекинуть его в другое место, где такие же чужие люди, это нормально? — поразились сразу несколько поднятых.
Я удивленно наблюдала за почти светской беседой, раз за разом пощипывая себя и проверяя, не сон ли это и не сошла ли я с ума, ведь подобное в принципе невозможно. Надо будет потом у магистра расспросить, он видел то же, что и я? Ведь коллективных галлюцинаций не бывает.
 — У госпожи Смерти своя логика, порой не поддающаяся объяснению, видимо, она решила, что там ему будет удобнее. Уверен, она преследовала свои цели, но какие… Не нам постигать ее намерения и поступки. Об этом знает только она сама, — со вздохом поведал древний поднятый. Мне срочно захотелось присесть, так как ноги отказывались держать. Это ненормально. Я никак не могла понять, что вообще происходит. Раз за разом смотрела на магистра, он стоял с не менее потрясенным лицом.
Стоило мертвецу замолчать, я судорожно сглотнула и с недоверием уставилась на всех семерых по очереди. Они тоже находились в ступоре от рассказа. Тишина стала осязаемой. Прервал ее магистр.
 — Йелия, пора заканчивать, упокой их всех, экзамен сдан, — предложили мне категоричным тоном. Хотя я отчетливо ощутила в его голосе слегка истеричные нотки. Ага, я и сама готова была прямо тут попытаться выяснить, как такое вообще могло случиться.
 — Мне было приятно с вами побеседовать, — проявила я вежливость, снова поклонившись. В ответ получила заверения в таких же чувствах.
Ритуал упокоения не занял много времени. Когда все заняли свои места, я даже проверила, перед нами на столах лежали полуистлевшие скелеты. Но как же… Я глянула на преподавателя.
 — Скажите, что это была игра моего воображения, — умоляющим тоном предложила, но в ответ получила:
 — Боюсь, эта игра общая, потому что я видел то же самое, что и вы, — срывающимся голосом поведал магистр. Тяжкий вздох вышел синхронным.
 — Но это в принципе невозможно, — предприняла еще одну попытку я.
 — Но тем не менее это факт, — отрезал учитель, глазами показав мне на выход. Пока окончательно меня не захватила истерика, я поторопилась покинуть лабораторию. Он двинулся за мной.
Поднимаясь наверх, я все еще размышляла о происходящем. Как такое могло произойти, что мертвецы вдруг обрели тело, стали напоминать живых, словно и не умирали, помнили себя, рассказали много интересного? Но удивительнее всего оказалось другое, я должна была свалиться без чувств, израсходовав прорву сил, шутка ли, поднять сразу семерых, но вместо этого по моей крови бурлила магия, словно резерв увеличивался с каждой минутой.
 — Ты не выглядишь изможденной, — заметил учитель, внимательно осматривая меня.
 — Вы не поверите, но после ритуала поднятия моя сила словно выросла, — пораженно прошептала, все еще находясь под впечатлением от увиденного.
 — Сегодня и правда день потрясений, — отозвался учитель. — Но признаюсь честно, не увидел бы своими глазами, ни за что бы не поверил, что умертвия, которым, как выяснилось, больше ста, двухсот и четырехсот лет способны вести такую дискуссию. Это же… полная противоположность всем основам некромантии, которую мы изучаем.
 — Да, я тоже плохо поняла, чем они говорили, если у них не осталось голосовых связок, мозга, который мог подарить воспоминания и мысли, да и вообще, — я всплеснула руками. — Они все осознавали, что мертвы, но ни один из них не проявил агрессии, не попытался выйти из-под контроля. А вы заметили, у того, последнего, даже магическая сила сохранилась? Это противоречит всем законам некромантии, — припечатала, до конца не поверив в содеянное самой собой.
Дойдя до экзаменационной аудитории, на миг остановились, преподаватель перекинулся парой слов с коллегой, а мне предстояло завершить экзамен. На нас почти никто не обращал внимания. Все прекрасно знали, что проблем у меня не должно возникнуть, потому и не проявляли беспокойства по этому поводу. У меня остался последний, завершающий штрих.
 — Мы это позже обсудим, пока касайся шара и иди, отдыхай, — предложил преподаватель, уверенный в том, что шар останется глух и слеп к моему касанию. Честно говоря, я думала так же.
Появившись в верхней лаборатории, где как раз отвечал наш отличник, я направилась к шару. За спиной раздался встревоженный голос ректора, лично присутствующего на профильном экзамене.
 — Магистр Зирит, на вас лица нет. Что-то произошло?
 — Если я расскажу, вы вряд ли поверите, я бы точно не поверил, не увидев все собственными глазами, — отозвался преподаватель немного заторможенно.
Их дальнейшую беседу я не услышала, видимо, они поставили купол. Сама же в этот момент касалась шара, ни на что не рассчитывая. Но меня ожидало второе потрясение за утро, когда темнота предмета сменилась яркой вспышкой, а меня закружило в портале. Последнее, что я услышала, возглас любимого учителя, принимавшего практику:
 — И почему я не удивлен? Сегодня определенно день потрясений.
Он прочел мои собственные мысли. Я думала о том же. Как ни странно, волнения перед предстоящим свиданием не было, только предвкушение. Я смогла, оказавшись первой девушкой за всю историю существования жрецов госпожи Смерти. И даже если я им не стану, но в гостях у госпожи побываю.
 — Какие интересные мысли, — раздался приятный голос женщины, как только я оказалась в хорошо обставленных покоях. Стол сервирован на двоих, от жаркого исходил приятный запах. — Присаживайся, ты ведь сегодня не завтракала, а время близится к обеду.
Я и сама удивилась, так как совершенно потеряла счет времени. Но спорить не стала, устроилась за столом, во все глаза рассматривая красивую блондинку с синими глазами. На ней темно-синее приталенное платье, облегающее словно вторая кожа, с вырезом от бедра. На вид не больше двадцати пяти. Я даже сперва не сразу поверила, что это юное очаровательное создание сама богиня. Она же смотрела участливо, по-доброму, так мать смотрит на свое дитя. Ласкающий смех заставил покраснеть. Вот трарх, она же мысли читает. Стало неловко.
 — Все хорошо, мне весьма приятна твоя оценка, мне льстит подобное, так что не стоит смущаться, — задорно поведала хозяйка чертогов. Я кивнула, наблюдая за ней во все глаза.
Она ела медленно, можно сказать, красиво и грациозно. Я пыталась следовать ее примеру. Когда голод отступил, сложила приборы и вопросительно глянула на хозяйку данного места. Честно говоря, мне было непривычно вот так сидеть в чертогах и беседовать с той, о ком многие только мечтали. Я же пока не могла поверить своему счастью. Она встала, обошла стол, приблизившись ко мне. Положила два пальца на висок, словно считывая воспоминания. В том месте, где она меня касалась, стало сильно жечь, но я не проронила ни звука, стараясь терпеть.
 — Тебя сегодня удивил ритуал, не так ли? — закончив считывать воспоминания, спросила Смерть, отстраняясь.
 — Не то слово. Это был ритуал, полный противоречий. Такого же в принципе не может быть, — с жаром отозвалась я.
 — Может, но никто об этом не знает, потому что некромантов с подобным даром оживлять мертвецов слишком мало, они рождаются раз в двести-пятьсот лет. Последним был мой любимчик — Норхен Антариер. После того, как его сразило чужое незаслуженное проклятие, я не позволяла рождаться некромантам такой силы.
 — Снова спящий принц. Что-то сего