Темная книга. Lovely Lady

ПРОЛОГ

Более двадцати лет тому назад…

За стенами замка ревела буря. Всё перемешалось: снег, и дождь, и град, и невиданной силы ветер. День, вечер или ночь уже — было не понять.

Ниара припомнить не могла такой непогоды. Даже грешным делом усомнилась, выдержит ли каменная твердыня этот напор стихии. И люди, те, кому не посчастливилось оказаться под открытым небом, есть ли у них шанс на спасение?

Среди этих людей был и муж Ниары, граф Руас Амер. Привитая еще в далеком детстве богобоязненность не позволяла Ниаре вознести молитву Пресветлым Небожителям и прямо попросить их не сохранять жизнь ее мужу, да и не прислушались бы Пресветлые к такой кощунственной просьбе. А демоны… демоны давно были уничтожены, и даже имя это нельзя произносить вслух. И все-таки Ниара надеялась, что буря сделает ее вдовой, потому что сил терпеть у нее уже не осталось.

Она была третьей женой графа, отчаянно пытавшегося обзавестись наследником. Да только с каждым поколением задача эта для графов Амер становилась всё сложнее. Жены их с трудом рожали одного-двух детей, причем нередко ценой собственной жизни. Обе первые жены Руаса тоже умерли: одна в родах, другая за месяц до срока. Дети их не выжили… Словно злобный рок преследовал род Амеров, потомков самого Ируара Сильного, что три сотни лет назад в числе других воинов и служителей Храма одолел коварных, жестоких и сластолюбивых демонов. Впрочем, простые люди уже давно именно так и перешептывались между собой, что все, мол, несчастья, павшие на Симир и на самые знатные семейства страны, это и есть расплата за ту легендарную победу…

Как бы то ни было, тридцатипятилетний граф женился в третий раз — на красавице Ниаре, дочери одного барона средней руки. Только графа не интересовали ни ее красота, ни ум, ни тонкий художественный вкус, а лишь плодовитость, которой славились женщины ее рода. Его мало заботили ее чувства, удобства, желания, он исправно исполнял супружеский долг — каждый день, невзирая на ее самочувствие и настроение. В его глазах у нее было только одно предназначение — родить ему наследника или на худой конец наследницу, но вот уже на протяжении семи лет она никак не могла с этой задачей справиться. Хваленой плодовитости хватило только на два выкидыша в первые три года супружества, и хотя граф отчаянно долбился в ее лоно каждый день, новая жизнь никак не хотела зарождаться под сердцем Ниары. Однако астролог уверял Руаса, что эта женщина родит ребенка, которому предначертано великое будущее — ни много ни мало спасти страну от надвигающегося упадка. И потому граф не оставлял своих попыток обрюхатить жену.

Неизвестно, большое ли удовольствие доставляло графу столь неукоснительное исполнение супружеского долга, но для Ниары это было сущим мучением. Боль, стыд, неудобство, страх…

Старая нянюшка Ниары рассказывала (и ее не пугали строгие запреты и суровое наказание, полагавшиеся за подобные рассказы), что якобы давным-давно, в те времена, когда люди и демоны жили в мире и гармонии, существовало дивное и сладкое «искусство любви»: супруги соединялись не столько ради продолжения рода, сколько ради удовольствия, и мужчины, и женщины всеми силами старались сделать друг другу приятное в постели. А уж как умелы и изощренны по этой части были демоны и как падки на радости плоти!..

Но Ниаре слабо в это верилось. Что может быть приятного в столь унизительном животном действе? Придет же кому-то в голову такая несуразица. Но если бы только это. Увы, помимо мерзкой обязанности было и многое другое. Бесконечные упреки, что чрево ее пусто, глупые придирки, несправедливые обвинения…

Как же Ниара устала! Если бы буря забрала ее мужа! Потому что иначе она сама положит конец своей беспросветной жизни… И видимо, уже очень скоро, очень-очень скоро.

Буря всё не стихала. «Будто демоны беснуются, ликуют», — шептала Элея, нянюшка Ниары, сидевшая у камелька со своим вечным вязанием. «Какие демоны?» — усмехнулась про себя несчастная графиня. Ни одного больше нет в Симире, всех-всех уничтожили, еще три века назад, славный король Анвер, благочестивые иерархи и отчаянно храбрые рыцари.

Шальная мысль пришла в голову Ниаре: «Вот бы я увидела демона. Интересно, какие они были на самом деле?» Собственная жизнь с потомком одного из демоноборцев была настолько безрадостна, что Ниаре порой представлялось, что даже исконный враг рода человеческого оказался бы приятной компанией.

Время шло, Руас не возвращался. Нянюшка меж тем начала зевать и клевать носом, и Ниара велела ей идти в свою комнату ложиться спать, сама же графиня осталась дожидаться мужа.

Подошла к окну, осторожно открыла. В лицо ей ударил порыв ветра, окропил холодными каплями дождь. Небо пополам разрезала молния, причудливо и зловеще осветив пейзаж. Природа неистовствовала. Страшно, но завораживающе. Ниаре нестерпимо захотелось туда, на свободу, на волю, в мир непокорных первородных стихий. Пусть на миг, на яркий ослепительный миг слиться с ними в одно целое! А потом… Не всё ли равно, что будет потом? Несбыточная мечта!

Но что это? Ниаре показалось, что в грозовом небе мелькнула огромная крылатая тень и яростный и тоскливый рык огласил окрестности. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. И верно, мгновение спустя ничего ей уже не мерещилось. Но Ниаре вдруг стало не по себе. Она закрыла окно, подошла к очагу — единственному источнику света и тепла в темной графской спальне, села в кресло, закуталась в плед. Когда же вернется Руас? Вернется ли? Хоть бы не… Греховная надежда расцветала в ее душе. Разумеется, ничего хорошего не ждет ее в случае смерти мужа. Его родственнички перегрызутся за наследство и титул, а ей подыщут другого хозяина или же отправят в обитель Светлейшей Девы… И все-таки, и все-таки… Любые перемены рисовались желаннее ее нынешнего существования.

Звук открывающейся двери вернул Ниару в реальность. Она соскочила с кресла, обернулась. На пороге стоял Руас, живой и невредимый. Как и следовало ожидать.

Но где же слуги? Почему никто ее не предупредил, что муж вернулся? Обычно они расторопнее. Нужна сухая одежда, горячая вода. И сытный ужин. Как можно скорее.

Принимая вид доброй и примерной жены, Ниара приблизилась, склонилась перед Руасом.

— Помоги мне раздеться, — хриплым голосом проговорил граф.

Простудился, должно быть. В такую погоду не мудрено. Нужно распорядиться насчет ванны. Тем более муж любит освежиться с дороги…

Сняла промокший насквозь плащ, сапоги.

— Надо велеть слугам приготовить ванну. И чтобы принесли ужин. Я схожу?

— Не надо. Ты согреешь меня и утолишь мой голод.

Да как же так?! Вернулся глубоко за полночь, в ужасную бурю, а мысли всё о том же самом. Правда, обычно он не выражался так витиевато. И голос потерял былую холодную властность, но это, верно, от усталости… А утром всё опять вернется на круги своя.

Обреченно сняла с мужа камзол, брюки. Осталось только исподнее. Муж редко раздевался догола, щадя стыдливость жены, да и не было такой уж необходимости в этом — в полной наготе, чтобы зачать наследника.

— Надо развесить одежду перед камином… Я сейчас…

— Брось. Пойдем, — и он потянул ее за собой к большой кровати с пологом.

Ниара не решилась перечить. Сняла платье, потом забралась на постель, легла, приготовилась терпеть… Хотела еще закрыть глаза, как делала это обычно, но отчего-то не стала. В густом полумраке алькова она видела, как Руас сбросил с себя оставшееся белье и потянулся к ней. Он не стал привычным жестом задирать ей рубашку и раздвигать ноги. Просто лег рядом, обнял Ниару, поцеловал в губы. Давно он не баловал ее такими нежностями. В начале супружества — да, случалось порой, тогда он еще был полон надежд, что эта женщина подарит ему долгожданного наследника. Но надежды с каждым днем таяли как вешний снег, и нежных ласк становилось всё меньше и меньше…

— Я так соскучился по тебе, милая, — с чарующей теплотой проговорил Руас, и сердце Ниары невольно дрогнуло. — Я попал в такую страшную бурю, какой не бывало, наверно, от начала времен. Ни зги не было видно. Я так боялся заблудиться, погибнуть в бушующем мраке, но мысль о тебе придавала мне сил и я смог найти путь. На пороге бездны я впервые понял, как много ты для меня значишь… Прости, если я бывал несправедлив, равнодушен или груб. Обещаю, теперь всё будет иначе…

Удивительные слова, каких она никогда прежде не слышала от Руаса, вкупе с ласковыми бережными касаниями и нежными поцелуями топили лед, что давно сковал сердце Ниары, и она безрассудно верила этому мужчине.

Что-то ярко полыхнуло в очаге, и в покоях, в том числе и за плотным пологом кровати, стало гораздо светлее. Теперь Ниара могла лучше разглядеть лицо мужа, склонившегося над ней. Это был он и в то же время будто не он. Он никогда не смотрел на нее так, он никогда не касался ее так. Его мужественное лицо никогда не казалось ей особенно красивым, но сейчас она не могла налюбоваться. Его черты и будто не его. Будто чьи-то другие угадываются за ними, но чьи — Ниара и не сказала бы. Чертовщина какая-то! Наверно, засиделась допоздна, вот и мерещится ей всякое. Но нет, спать не хотелось совсем, всё воспринималось четко и ясно, как никогда.

— Я подарю тебе полет над бездной, я покажу тебе блеск предвечных звезд…

Да ей и не надо так много! Слушать удивительные речи Руаса, вдыхать его запах, всем телом впитывать нежность его рук, быть с ним рядом, и чтобы эта ночь никогда не кончалась!

Ниара и не знала, что целоваться так сладко, что мужские ласки могут быть так приятны и упоительны. Руас неторопливо гладил ее по волосам, по плечам, осыпал воздушными поцелуями лицо и шею. Ниара неумело пыталась ответить. Не было ни страха, ни стыда, одна только нежность.

Когда руки его опустились на округлую грудь, еще скрытую тканью рубашки, чуть сдавленный стон, восхищенный, удивленный, трепетный, сорвался с губ ее. Ловкие пальцы меж тем развязали шнуровку, коснулись обнаженной кожи… И ведь он же не остановится на этом?!

О нет! Она чувствовала бедром его возбуждение, и впервые ее не пугало это. Она слышала его шумное прерывистое дыхание, и впервые не чувствовала отвращения, напротив, это дыхание, полное желания и страсти, казалось ей самой прекрасной музыкой на свете.

Сама тянулась к его губам, ластилась к его рукам, сама тяготилась тонкой преградой, что разделяла их тела. И потому, услышав его «Позволь, я сниму», она охотно помогла избавить себя от постылой сорочки.

Обнаженные тела их переплелись. Это было ново. Волнующе и чудесно. Куда-то делись сдержанность, холодность, стыдливость. Хотелось одарить мужчину ответными ласками. Сначала робко, потом жадно и отчаянно Ниара касалась его тела, его плоти. От собственной смелости, и жажды, и нетерпения становилось жарко, душно. Огненные искры словно пробегали по телу, медовое томление тягучими волнами растекалось по членам.

Он ласкал ей грудь, языком обводил ареолы, целовал напряженные соски. И Ниара едва не плакала от восторга. А рука его опускалась ниже, рисовала круги на животе, а потом легла на пушистый холмик… Ниара замерла на миг, а затем осторожно развела ноги.

Но он не спешил. Гладил ноги, целовал живот, потом снова ласкал грудь, потом снова приникал к губам. Пока нега не проникла в каждую клеточку ее существа, пока пожар не охватил каждого клочка ее кожи, пока сладкая боль не наполнила до невозможности ее лоно.

Он ласкал бы ее дольше и дальше, пальцами и языком доставил бы несравненное удовольствие, но она не могла уже ждать, она хотела уже соединиться с ним в одно целое. И почему-то была твердо убеждена, что только блаженство познает в его объятьях, а не то, что бывало раньше.

— Прошу…

И он прислушался. Под призывный стон легко вошел во влажную глубину, легко нашел единственно верный ритм.

Они любили друг друга самозабвенно, долго и сладко, и всё было так, как он обещал. Они парили над темнейшей бездной и видели ослепительный блеск звезд…

А потом лежали в объятиях друг друга, утомленные и счастливые, отдыхали и набирались сил, чтобы снова одарить друг друга нежной страстью…

— Если бы у меня была вечная жизнь, то я отказался бы от своего бессмертия ради этой единственной ночи с тобой.

Так тепло и проникновенно сказал он эти слова, так ласково и влюбленно смотрел на нее, что Ниара поверила. И в тысячный раз за эту ночь удивилась перемене в муже. Или собственной прежней слепоте. И ответила просто и искренне, выразила то, что чувствовала сейчас:

— Я люблю тебя.

Он улыбнулся, расцеловал ее всю и вновь овладел. И было всё еще лучше и слаще, чем раньше, и Ниаре снова мнилось, что летит она в ночном небе, свободно, как птица, и звезды, одна ярче и прекраснее другой, разгораются перед ее глазами, и мощный вихрь увлекает ее всё выше и выше, туда, где ей откроется тайна жизни, тайна мироздания, тайна всего…

Буря будто немного стихла. Руас поднялся:

— Я проверю смену караула.

И вышел. Ей не хотелось его отпускать, но сил протестовать не было. Руас долго не приходил, и Ниара не дождалась его возвращения, уснула — ведь этой долгой ночью ей не удалось сомкнуть глаз. Когда же проснулась, то за окном опять ревела буря, а любимого рядом по-прежнему не было.

А не приснилось ли ей всё, на миг засомневалась Ниара. Но нет, тело помнило ночные ласки, оно всё было еще наполнено приятной тяжестью и леностью, чуть болезненной сладостью… Нет, нет, всё было наяву, это не сон. Как же хорошо… Закрыла глаза, потянулась, припоминая головокружительные взлеты и падения. Но где же, где ночной друг? Ниара не знала, кто бы это мог быть, кто бы мог принять облик ее мужа и проникнуть в замок, но она точно знала, что это был не Руас. Одна буря и одна ночь не могут так изменить человека.

В изножье кровати нашла скомканную сорочку, натянула, осторожно выбралась из-за полога. Удивительно, но очаг не погас, словно кто-то поддерживал огонь в нем, и потому было не так холодно, как могло бы быть в этот час. Но всё равно надела платье, закуталась в шаль. Собиралась уже выйти из покоев, как послышались шум и ругань в коридоре. Муж!

— Где эта негодница? Где эта лентяйка? Муж вернулся домой, а его никто не встречает! — возмущался за дверью Руас.

Вот сказка и закончилась. Настоящий Руас вернулся-таки домой. Хотелось завыть от отчаяния и боли. Судьба поманила было ее лучом надежды, отблеском счастья, светом любви, а потом безжалостно ввергла обратно — в беспроглядный мрак.

С трудом преодолевая отвращение (так разительно отличался сегодняшний Руас от того, ночного) и страх (а что если муж узнает о невольной измене — кто-то из слуг расскажет или сам догадается), Ниара приняла подобающий вид и вышла встречать супруга.

Руас сердился недолго. Горячая ванна, сытная и вкусная еда, непрекословие жены сделали свое дело. Испытавший на себе всю свирепость невиданной бури, с трудом добравшийся до дома, да и то лишь благодаря внезапному затишью, вскоре он мечтал только об одном — побыстрее очутиться в постели, выспаться, отдохнуть. Неплохо было бы приласкать жену, опять попробовать зачать наследника, но сил на это уже не было. Завтра, всё завтра.

И в тот миг, когда супруги затушили свет и легли в кровать, под грозовым небом разнесся крик ликования и отчаяния, а потом раздался глухой гул, будто что-то обвалилось в горах…

Позже выяснилось, что обрушился пик Аррис и его обломки перегородили один из двух имевшихся перевалов. Расчистить путь не было никакой возможности. Да и боялись люди ходить туда — к месту обвала, говаривали (разумеется, только в своем ближнем кругу, шепотком, воровато оглядываясь, как бы не услышал кто не следует), что нашел там последний, посмертный приют могущественный демон. Но потомок Ируара Сильного посмеивался над этими россказнями. Какие демоны в Симире? Триста лет назад все были истреблены до последнего…

ГЛАВА 1. Дерзкая наследница

— Я не хочу ехать в эту дыру! Отказываюсь категорически!

— Альза, это не обсуждается. Такова моя воля, — седовласый граф был непреклонен.

— Потрудись объяснить. Что я там потеряла? Чего я там не видела?

— Альза, как ты разговариваешь с отцом! И да, ты там ничего не видела. Ты там никогда не была. А это, между прочим, наша вотчина.

— Какой-то полуразвалившийся сарай. Фи.

Ну что за дерзкая девчонка, и почему он ее терпит, терпит все ее выходки, никогда не накажет, не отругает даже? Хотелось бы порой, да не может он, не получается, словно какая-то сила мешает…

— Так надо, Альза, — не теряя самообладания, спокойно увещевал дочь Руас Амер. — Во-первых, здесь, в западных провинциях, небезопасно. В самой столице тоже. Ты отлично это знаешь. Простолюдины недовольны, возмущаются, могут взбунтоваться в любой момент. Лучше уж переждать этот период где-нибудь в восточных землях, в замке Ридмарт, например. Тем более граница там совсем рядом в случае чего. А во-вторых, Ридмарт разваливается, как ты верно заметила, и надо привести его в порядок. Я сам не могу из-за разных обязательств, а вот ты бы могла заняться. Пора уже доказать, что ты не просто вздорная девица, а наследница рода Амер, достойная гордого имени своих предков.

Он хорошо знал, на каких струнах сыграть. Взывать к страху, чувству самосохранения — бесполезная трата времени в случае с Альзой, приказывать, давить — тоже не вариант, а вот бросить вызов, задеть честолюбие — самая верная стратегия.

Девушка задумалась. И Руас вновь со странным чувством посмотрел на ту, что называл дочерью. С каждым годом его уверенность, что именно он ее отец, всё уменьшалась, он уже начал прозревать истину, хотя даже мысленно остерегался формулировать свои догадки, но это уже не могло ничего изменить.

Альза родилась на излете того года, когда случились ужасная буря и обвал в горах. Долгожданный ребенок после восьми бесплодных лет третьего брака, когда он уже вконец отчаялся стать отцом. Но чудо все-таки случилось: Ниара забеременела. Он окружил жену лаской и заботой, был внимателен и предупредителен, как никогда. Лучшие врачи, изысканнейшие лакомства, любые капризы… Но странная тоска снедала Ниару, словно она не рада была стать матерью. Целыми днями она вышивала гобелен, повествующий об истории рода Амер, вернее, об отправном пункте этой истории — войне с демонами. Ниара хотела какой-то прямо документальной точности, и чтобы ее добиться, попросила у мужа разрешить ей доступ к фамильному архиву, к оригинальным документам и дневникам. Конечно, он разрешил, невзирая на то, что тема была скользкая, опасная, почти что преступная. Так, часть дня Ниара проводила в секретном книгохранилище, а другую работала над вышивкой. Еще часто гуляла за стенами замка и с грустью любовалась поверженным пиком Аррис…

Как бы там ни было, беременность благополучно развивалась, и в положенный срок Ниара родила дочь. Руас был на седьмом небе, он даже нисколько не расстроился, что у него родилась девочка, а не мальчик. После стольких лет ожидания и неудачных попыток он был несказанно рад, что наконец-то стал отцом. Он души не чаял в маленькой Альзе. Сначала это была самая обычная девочка, и у Руаса не возникало и тени сомнения — одно обожание и восторг. Лишь одно омрачало счастье Руаса: по мере того как дочь росла и расцветала, мать ее стремительно увядала и слабела, а потом и вовсе слегла. Врачи беспомощно разводили руками. В десять лет Альза осиротела…

С возрастом девушка делалась всё своевольнее, смелее, независимее. Внешность ее тоже менялась. Она всё меньше и меньше походила на отца и на мать. Она была красива, но то была не женская красота и не мужская, а какая-то, если так можно выразиться, нечеловеческая красота. Руас словно понимал, какая именно, но даже про себя не решался назвать слово. Он чувствовал странную смесь любви и отторжения. Но любовь была сильнее. Слишком уж много счастья, радости, надежды подарила ему в свое время юная Альза. Он догадывался об ее истинном происхождении, ему было не по себе, но уж очень сильно он успел привязаться к ней и готов был оберегать Альзу любой ценой — даже ценой отступничества и предательства, даже ценой собственной жизни.

Оставаться в Аррисберге было небезопасно, перебираться же в столицу для Альзы еще хуже, но не столько из-за бедноты, что могла взбунтоваться в любой момент, а больше из-за Великого магистра, который мог увидеть в своенравной графской дочери то, что никто не должен был видеть, никто не должен был знать. Поэтому и следовало отправить девицу куда-нибудь подальше на восток. Потом же подыскать ей покладистого мужа, потихоньку поженить их, поселить подальше от Магистра и его соглядатаев, со временем стать дедом, нянчить внуков… Воображение рисовало идиллические картины, отчаянно хотелось верить, что так оно и будет, но в глубине души Руас знал, что это невозможно. Но деваться некуда, как говорится, делай, что должно, и будь, что будет…

Идея отстроить Ридмарт, восстановить родовое гнездо весьма понравилась Альзе. Настоящая проверка на прочность, на состоятельность. Тем более она действительно никогда там еще не была. Словом, после многочисленных уговоров и хитроумных доводов девушка согласилась отбыть в самое дальнее владение Амеров на самом востоке страны в сопровождении нескольких преданных слуг и под защитой трех отважных рыцарей-паладинов.

ГЛАВА 2. Замок Ридмарт

Как же тоскливо! И как холодно! Сколько не топи, к утру всё равно будет чертовски холодно, будто замок выпивает всё тепло, поглощает без остатка, как какая-то бездонная утроба. А ведь это еще не зима, всего лишь середина осени на дворе. Как же они будут зимовать? По приказу Альзы дрова заготавливали каждый день, но она всё равно боялась, что закончатся они слишком быстро и неожиданно. Зимы в этом медвежьем углу долгие и суровые. И как выживали здесь предки? К удивлению Альзы (и к удивлению рыцаря Фрама, бывавшего в Ридмарте с отцом Альзы несколько лет тому назад), крестьяне слушались ее безропотно — заготавливали дрова, ремонтировали обветшалые строения, снабжали продовольствием… Будто чувствовали в ней какую-то скрытую силу, о которой Альза и сама не подозревала.

Вставать утром не хотелось совершенно. За окном опять серость и слякоть. Ни одного погожего денька, как приехали в эту глухомань. Потянулась на огромной постели. Да на ней можно в прятки играть. Или уложить спать всех обитателей замка, и еще место останется. Говорят, в старину так и делали — спали все вместе — и господа и слуги — на одном ложе. И тепло, и безопасно. Однако выросшая в совсем других краях Альза к такому была непривычна. Но наверно, зимой будет звать к себе горничную и нянюшку. В их комнате топят не так хорошо, как у нее, а ведь и в господских покоях по утрам очень зябко…

Села на кровати, позвонила в колокольчик. Прибежала Дина с тазиком теплой воды и чистой одеждой. Альза умылась, оделась, накинула шаль.

Первые недели своего пребывания в Ридмарте она развила бурную деятельность: правую башню приводили в жилой вид, чинили различные постройки, делали запасы… Альза вникала в хозяйственные дела, в заботы крестьян. Объезжала свои владения, знакомилась с древней землей своего рода, однажды даже добралась до перевала, через который в случае чего надо будет уходить из Симира…

Но теперь — через полтора месяца после приезда — всё уже надоело. То ли окружающий холод, пасмур, тревога, витавшая в воздухе, выпивали все силы, убивали настроение, то ли что еще, но выезжать из замка не хотелось, вообще ничего не хотелось. Альза давно перестала есть в своих покоях, напротив, сама спускалась на кухню. Здесь было теплее и люднее. Не так тоскливо и уныло. Да и еда отчего-то казалась вкуснее.

Вот и сегодня, умывшись и одевшись при помощи верной Дины, Альза отправилась на кухню завтракать.

Там ее почтительно приветствовала стряпуха Мара, а потом быстро и ловко накрыла на стол. М-м-м, какие запахи! Настроение графини стало потихоньку улучшаться. Впрочем, по-другому в обществе Мары не могло и быть. Кухарка никогда и нисколечко не унывала. Жизнерадостная, ловкая, румяная, чуть полноватая… Звонко смеялась, болтала без умолку, ловко управлялась с котлами и сковородами, из скудных и однообразных припасов ухитрялась каждый день готовить что-то новое и весьма вкусное. Словно лучик солнца в беспроглядной тоске Ридмарта. Неудивительно, что к ней так тянулись все обитатели замка и что кухня стала их излюбленным местом сбора.

Мара была из местных крестьян, молодая бездетная вдова. Пожилая кухарка, стряпней которой довольствовался кастелян в обычное время, не могла обслужить всех новоприбывших — графскую дочь, ее горничную и нянюшку, с которой они взаимно не желали расставаться, хотя Альза и вышла давно из детского возраста (к слову, старушка Элея пестовала еще и мать Альзы), мальчишку слугу, двух кучеров и трех рыцарей. Пришлось срочно искать ей подмогу. Да так получилось, что вскоре она уже была на подхвате у проворной и умелой Мары. Впрочем, зависти или соперничества между женщинами не было: Мара была незлобива и нравилась всем без исключения.

А особенно на нее запал самый молодой из рыцарей — Невар. Не скупился на комплименты и в адрес самой Мары, и по поводу приготовленных ею кушаний, всегда норовил помочь ей с тяжестями, при этом — коснуться невзначай, делал простенькие, но такие милые подарки. Мара смущалась поначалу, а потом стала благосклонно принимать знаки его внимания, улыбка играла на ее губах, взор делался томным. Ей по нраву была эта игра. И сам Невар ей был по нраву. Молодой, приятной наружности, галантный даже с простой кухаркой, но при этом по-рыцарски гордый и дерзкий. Взгляды их быстро стали взглядами заговорщиков, призыв и обещание читали они в глазах друг друга.

Альзе нравилось наблюдать за ними.

Она не была чересчур наивна, несмотря на строгое воспитание, полученное в одном лучших женских пансионов Симира. Скорее наоборот, именно строгое воспитание, стремление наставниц обойти молчанием некоторые темы и оставить девушек в блаженном неведении, при этом ярое клеймение каких-то непонятных «пороков слабой плоти» — всё это лишь разожгло в Альзе любопытство. Часть сведений она почерпнула в отцовской библиотеке, где было большое собрание трудов по медицине, анатомии и богословию (отчего-то в религиозных книгах тема рассматривалась едва ли не подробнее, чем в медицинских), часть же — от служанок, которым не боялась задавать прямых вопросов и от которых требовала не менее прямых и подробных ответов. Полученные сведения не вызвали у Альзы отвращения или отторжения, скорее благосклонный интерес и желание когда-нибудь применить эти знания на практике. Но пока ей не встретился тот, с кем она хотела бы поупражняться.

Кстати говоря, рыцарь Невар пытался поухаживать за Альзой во время их пути в замок, развлекал разговорами, ласкал слух комплиментами, бросал многозначительные взгляды, старался помочь и прочее и прочее. Но Альза была строга и равнодушна. Хоть Невар и был красив лицом, статен, силен, отважен, умен и мил, но ничто в сердце Альзы не откликалось на его авансы, и она не считала нужным это скрывать. Напротив, молодая графиня была убеждена, что не следует дарить рыцарю несбыточных надежд. И Невар наконец отступил, отчаявшись растопить ледяной панцирь графини. А может, кто-то из старших товарищей, Фрам или Ирсен, посоветовал ему умерить пыл.

Но от этого наблюдать за парочкой было вдвойне интереснее. Судя по всему, Мара оказалась намного ласковее, чем госпожа, и рыцарь Невар весь сиял, преисполненный смелых надежд. Воздух словно был напряжен от их взаимной тяги, насыщен терпкостью пряного желания. Альза старалась сохранить невозмутимость и с праздным и циничным любопытством задавалась вопросом: «Интересно, они уже? Или еще нет?» И сама отвечала себе: «Наверно, нет. Иначе Дина бы уже рассказала… Но может, они очень осторожны и действуют осмотрительно?..» Но мысли были не так безобидны, как могло бы показаться. Странный огонь разливался по жилам, странное томление теснило грудь, мечталось, хотелось чего-то горячего, плотского, бесстыдного… Знойные сны снились по ночам. И хотя к утру Альза не могла припомнить подробностей, казалось, что все ее самые смелые чаяния сбывались в этих темных видениях.

ГЛАВА 3. Заброшенная башня

Что ж, вот завтрак и окончен. На кухне, конечно, хорошо, но весь день здесь сидеть не будешь. Чем же занять себя сегодня?

Ремонт правой башни почти завершен. Не пора ли заняться левой? Она, конечно, в гораздо более плачевном состоянии, и работы могут затянуться надолго, но надо уже когда-то начинать.

Альза решила еще раз осмотреть полуразрушенную башню. Благо погода была сухая, безветренная. Накинула подбитый мехом плащ, вышла во двор. Работники поклоном приветствовали госпожу. Песок шуршал под ногами, изредка попадались пожухлые мочалки скудной травы. Солнце спряталось за серыми облаками, но по приметам дождя не ожидалось.

Левая башня находилась не только левее, но и позади башни правой. Она была намного древнее, но как-то так получилось, что ее давно забросили, а потом отстроили новую башню, и старая, предоставленная самой себе, потихоньку разрушалась уже не первую сотню лет. Сейчас она представляла собой убогое, хоть и невероятно живописное зрелище.

Осторожно переступая через булыжники, Альза обошла башню кругом. Осыпающиеся стены, на северной стороне зеленоватые от наростов мха, бурые лохмотья засохшего плюща, темные провалы окон и бойниц… Печальный вид. А вот эта груда камней, полусгнивших балок и покореженного металла — всё, что осталось от шпиля, некогда гордо возносившегося в голубую бесконечность неба. Шпиль рухнул давно, но до сих пор никто не удосужился убрать обломки. Это место вообще обходили стороной. Так уж повелось издревле. Никто не мог назвать точную причину, но все старались держаться подальше от левой башни, даже взгляд лишний избегали сюда кинуть.

Альза смотрела на полусломленную громаду и не могла понять почему. Ничего такого зловещего девушка не ощущала. Скорее наоборот. Башня влекла ее, притягивала. Пугала? Может быть, самую малость. Больше неизвестностью, нежели реальным предчувствием опасности. Альза вспоминала миниатюры, которые видела в старинных рукописях, повествующих о славной истории рода Амер. На этих изображениях башня, построенная еще при деде легендарного Ируара, представала во всем своем суровом величии и торжественной красоте, и девушке нестерпимо хотелось восстановить родовое гнездо, вернуть ему первозданный вид и былой блеск. Словно кровь предков заговорила в ней, подумалось Альзе, и требует уже смелых шагов, великих деяний, дерзких свершений.

Сделала еще несколько шагов, очутилась перед входом в башню. Дубовая дверь давно слетела с петель. Одна створка валялась прямо под ногами, другая стояла прислоненная к стене. Всё было припорошено слоем пыли и песка. Что там в темной бездне башни? Альза, конечно, знакомилась с планами здания, читала описания внутреннего убранства, сохранившиеся от тех времен, когда башней еще пользовались, видела даже несколько миниатюр… Винтовая лестница, шахта, подземелье, тайный ход, ведущий то ли в лес, то ли в горы, семь ярусов, третий — жилой, на четвертом — графский рабочий кабинет и библиотека, дозорные площадки начиная с пятого яруса… Когда-то было так, а что теперь? Сохранилось ли хоть что-то? Не засыплет ли ее с головой обломками, едва она зайдет под мрачные своды?

Что-то тянуло Альзу, звало войти вовнутрь, но благоразумие говорило, что не стоит идти сейчас и так — неподготовленной, в одиночку. Завтра (если погода, конечно, позволит) надо будет позвать с собой старшего мастера, который ранее занимался ремонтом правой башни и хозяйственных построек, еще пару крепких мужиков, надеть каски, взять фонари, какие-нибудь инструменты — лопату, лом, измерительную рейку и уже тогда пойти обследовать нутро башни.

Увлекшись разглядыванием башни, Альза не заметила, как стремительно потемнело небо, задул сильный ветер — как перед грозой. Спохватилась, только когда прогремел оглушительный гром и в то же мгновение с небес хлынули потоки ледяной воды. «Демоны!» — выругалась девушка. Имя древнего врага было запрещено произносить в Симире вслух (словно власти надеялись так уничтожить саму память об этих существах), но в захолустном Ридмарте можно употреблять самые грубые ругательства — никто не услышит, не доложит, не осудит.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Альза поспешила укрыться от неожиданного ливня и нырнула в дверной проем обветшалой башни. Только внутри она осознала, что натворила. Не хотела же идти сюда одна! Ладно, вроде ничего на голову пока не падает. Переждет грозу, а потом вернется обратно… «Демоны!» — опять не удержалась Альза. Какая гроза в ноябре?! Скоро снег уже должен пойти… Но снаружи действительно бушевала гроза, причем настолько сильная, что девушка и припомнить не могла подобной. Вспышки молнии ослепляли, а из-за ежеминутных громовых раскатов Альзе казалось, что башня у нее над головой рассыпается на куски и рушится. Но в действительности ни песчинки не упало, ни камушка.

Родители рассказывали, что в год ее рождения тоже случилась небывалая буря: обрушился даже горный пик. А покойная матушка еще добавляла шепотом, когда они оставались наедине, что именно в ту ночь была зачата Альза. Но это враки, всем ведь известно, беременность длится девять с небольшим месяцев, а не десять с половиной.

Впрочем, матушка всегда была немного не в себе, вечно погруженная в эти свои старинные книги, словно пыталась там выискать ответ на какой-то мучивший ее жизненно важный вопрос…

Невольные слезы потекли по лицу Альзы. Все-таки она тосковала по своей хоть и немного странной, но такой доброй и ласковой маме… С таким обожанием она смотрела на маленькую Альзу, гладила ее пушистые волосы, вслушивалась в ее звонкий голосок… Иногда казалось, что она припоминает, узнает в ней черты другого существа, бесконечно дорогого и любимого. Отца? Но он и так всегда был рядом. Родители словно соревновались, кто больше уделит времени единственной дочери, кто больше приласкает, поговорит, поиграет, побалует…

Грустная улыбка, никому не видимая, коснулась губ Альзы. У нее было счастливое беззаботное детство. Жаль, что мама так рано ушла… Но кого же она вспоминала, глядя на Альзу, если не отца?.. Видимо, еще одна мамина тайна. Как и ее загадочные записи, бесконечные выдержки из древних фолиантов и архивных документов. Что, кстати, с ними стало? Должно быть, уничтожены, сожжены все эти ее тетрадки, испещренные непонятными знаками? «Я завещаю их тебе, — говорила малолетней дочери слабеющая день ото дня Ниара. — Ты вырастешь, расшифруешь…» Надо будет спросить у нянюшки, что случилось с мамиными бумагами.

ГЛАВА 4. Во мраке

Между тем время шло, а ужасная гроза всё не прекращалась. Альзе надоело стоять на месте. Выходить наружу категорически не хотелось. Мало того, что правой башни было не видно из-за сплошной стены дождя, так пока Альза доберется до жилых помещений, то вся промокнет насквозь. Разумеется, ее тут же переоденут в сухое, приготовят горячую ванну, нальют ароматного вина с пряностями, чтобы не простыла… Но… не хотелось…

Эх, был бы фонарь, можно было бы осмотреть башню или хотя бы нижний ее уровень, оценить, так сказать, масштаб бедствия, прикинуть объем предстоящих работ. Но фонаря, к сожалению, не было. Тем не менее Альза повернулась и заглянула в беспросветную мглу. Естественно, ничего не увидела. И всё же сделала осторожный шаг вперед. Замерла. Тьма манила, звала. Придерживаясь рукой за шершавую стену — чтобы не потерять ориентацию, Альза сделала еще несколько несмелых шагов. Пол под ногами был ровный: никаких обломков, осколков. Остановилась, прислушалась. За стенами шумел дождь, гремел гром. Мокро, холодно, мерзко, а в башне, напротив, было сухо и как-то даже уютно. Неведомая сила будто толкала Альзу вперед, и девушка подчинилась, еще продвинулась в кромешной мгле. Ничего страшного, она же держится за стену, когда надоест блуждать во мраке, она развернется и легко найдет выход. Не заблудится — это исключено.

Через несколько мгновений нога столкнулась с преградой. Ощупав препятствие, Альза поняла, что перед ней винтовая лестница. Пора вернуться назад, не надо искушать судьбу! Но она уже поставила ногу на нижнюю ступеньку. Раздался чуть слышный скрип. Это опасно… Дерево наверняка трухлявое, прогнило уже всё или точильщики постарались… Да нет же, это ведь лиственница, а лиственница не гниет и вредителей отпугивает… Триста лет назад, может, и отпугивала, но сейчас-то… Доводы за и против крутились в голове, а ноги меж тем продолжали медленное восхождение по спирали древней лестницы.

Неожиданно ступеньки закончились, это значило, что Альза поднялась на второй этаж. Здесь в старину располагались помещения для слуг и всевозможные кладовки. Не так уж и интересно. Самое интересное — на третьем и четвертом этажах. Однако пора уже спускаться. Чудо, что ничего еще не приключилось, ни балка, ни камень не свалились на Альзу сверху, сама она не рухнула вниз с приличной высоты, оступившись на ветхой доске. Впрочем, справедливости ради, ветхих досок не было, все ступени, по которым прошлась Альза, оказались на удивление добротными, прочными, надежными. Словно лестница была построена не триста пятьдесят лет назад, а совсем недавно. Нет, надо спускаться. Может быть, и интересно было бы осмотреть покои легендарных предков, первых графов Амер, но в такой темени всё равно ничего не разглядеть, разве что на ощупь потрогать. Надо спускаться… Но почему-то вместо этого всё так же — осторожно ступая вдоль стены — Альза приблизилась к следующему витку лестницы. Кстати, темнота больше не была такой сплошной, как вначале, стало будто светлее. То ли глаза Альзы привыкли и стали различать очертания предметов — вот стена, вот лестница, вот перила, вот держатель для факела — то ли свет действительно проникал в башню через окна, трещины и щели в каменной кладке. Но если свет проникает, значит ли это, что гроза уже закончилась и небо прояснилось? Если так, то точно пора спускаться… Но Альза поднималась всё выше.

Увы, на третьем этаже Альзу постигло разочарование — дверь в господские покои заклинило, попасть туда девушка не смогла. Но вместо того чтобы смириться и пойти уже вниз, Альза решила попытать удачу на четвертом ярусе. В башне было тихо — шум непогоды сюда не проникал, ступеньки поскрипывали едва-едва, вокруг разливался полумрак, но он не пугал больше, напротив, ласково обволакивал, успокаивал. «Хорошо как! — подумала Альза. — Срочно отремонтировать и я буду тут жить. Мне здесь нравится!» К слову, внутри оказалось всё в гораздо лучшем состоянии, чем снаружи. Тут требовался не столько капитальный ремонт, сколько генеральная уборка. А значит, уже в ближайшие недели Альза сможет переехать в левую башню.

А вот и четвертый этаж. Кабинет, библиотека. Интересно, поддастся ли дверь? Поддалась, но открылась лишь наполовину. Видимо, перекосило за столько-то лет. Но образовавшегося зазора оказалось достаточно, чтобы Альза смогла проскользнуть внутрь помещения.

Запах старых бумаг, кожи, пыли, затхлости и древности ударил в нос. Разительный контраст с прохладной свежестью на винтовой лестнице. Альза даже пару раз чихнула. Звук показался оглушительно громким в этом царстве вековой тишины. В ответ ничего не последовало, что было вполне логичным, но Альза почему-то подспудно ожидала какого-нибудь подвоха.

Мрак был не абсолютный, хотя источника света обнаружить не удалось. Альза знала, что когда-то здесь были окна — высокие и узкие, но потом их заложили кирпичом. В темноте с трудом, но угадывались очертания шкафов с книгами, большого письменного стола, кресел… Сохранившееся убранство было не разглядеть.

Маленькими шажками Альза подошла к шкафам, что стояли у правой стены. Провела рукой по корешкам книг. Пыльные. Разумеется. Названия, увы, сейчас не прочитать. Но подумать только — этим томам двести-триста, а то и четыреста лет! Они ровесники самого легендарного Ируара и даже старше. Альза твердо решила вернуться сюда с фонарем и обследовать всё детально.

Между тем девушка медленно двигалась вдоль шкафов к столу. Пол не скрипел, напротив, Альза ступала по чему-то довольно мягкому. Ковер. Тоже весь в пыли, наверно. Дина замучается потом чистить одежду.

Судя по всему, на столе было пусто, ничего, кроме толстенного слоя пыли да чернильницы с давно высохшими чернилами. Альза обошла кругом. Вот и кресло. Осторожно ощупала. Сесть? Не сесть? Тоже ведь пыльное. Но Альза так устала, не столько физически, сколько от душевного напряжения — блуждать впотьмах в обветшалой башне, всё время ожидая какой-нибудь неприятности, а то и смертельной опасности, оказалось изнурительным занятием. Села. Кресло показалось вполне удобным. Поставила локти на столешницу, устремила взгляд в темноту. Представила, как сотни лет тому назад какой-нибудь предок вот так же сидел в этом кресле и за этим столом, читал книги, изучал документы и карты, писал бумаги, диктовал, отдавал распоряжения…

ГЛАВА 5. Дела давно минувших дней

Справа у стола были ящики. Альза с трудом выдвинула верхний, руками обследовала содержимое. Бумаги, что-то вроде амбарных книг, склянки с чернилами — в некоторых до сих пор булькало, перья, кинжал в ножнах… Во втором ящике под ворохом бумаг обнаружились мешочки с монетами и остроконечными каменьями, крупноватыми для драгоценных, но зачем было бы хранить иные? В третьем были аккуратно сложенные стопки перевязанных писем. В четвертом опять бумаги, скиданные безо всякого порядка, и Альза уже собиралась задвинуть ящик обратно, как вдруг на самом дне обнаружила нечто твердое, правильной прямоугольной формы, поверхность же напоминала старую потрескавшуюся кожу. Книга? Похоже на то. Достала, положила на стол перед собой. Обложка была инкрустирована самоцветами, которые чуть поблескивали в густой полутьме, металлическая застежка капризничала и отказывалась открываться. Альза скоро бросила тщетные попытки. К тому же на нее вдруг навалилась такая усталость, напала такие леность и сонливость, что девушка не могла им противиться чересчур долго: она как бы обняла книгу руками, склонила на нее голову. И сама не заметила, как через несколько минут заснула.

Странные сны ей снились. Беломраморный город, весь залитый солнечным светом. Зеленые парки, аллеи, цветущие сады. Звонкие фонтаны расплескивают вокруг радужные брызги. На широких улицах и площадях — счастье и радость, довольство и праздность, беззаботный смех и веселые разговоры. Но то не люди вокруг. Какие-то дивные существа, похожие на людей, но только с рогами и хвостами. Обнаженные и полуобнаженные, в легких нарядах из переливчатых тканей и ажурного кружева из солнечного и лунного металла. Кожа — не привычного телесного оттенка: были среди существ и краснокожие, и синекожие, и даже чернокожие… Лица вполне человеческие, только совершеннее, прекраснее, гармоничнее. Существа эти танцевали, водили хороводы, пели, веселились, радовались. Многие, нисколько не смущаясь, предавались страсти прямо в садах, на газонах… Тут бы приглядеться повнимательнее любопытной Альзе, но картинка словно подернулась туманом.

Но нет, то не туман, то едкий дым, и ветер приносит запах гари, и небеса над городом становятся зловеще-багровыми. Закованные в железные латы воины шагают по улицам города, порождая ужас и панику, они безжалостно разят зачарованными клинками налево и направо, и с шипением злая сталь режет живую плоть, та обугливается и осыпается серым пеплом. Никому, никому нет спасения от смертоносного оружия. Трое возглавляют войско: увенчанный острозубой короной монарх со смертельной обидой, жаждой мести и страшной решимостью во взгляде, властолюбивый, надменный, фанатичный и злой чародей, и третий — рыцарь, чьи глаза горят алчным блеском. Хрустальный дворец возвышается перед ними, стройные изумрудные колонны, сапфировая крыша, рубиновый пол… Но рассыпается сверкающими осколками чудесный дворец от темных заклятий чародея, и алчный рыцарь торопиться поскорее набить мешок яркими камнями…

Альза встрепенулась. Подняла голову с книги. Сначала ничего не поняла — кромешная тьма вокруг и не слышно ни звука… Это не ее спальня и не ее кабинет… Так где же она? Волна паники коснулась было сердца, но потом Альза вспомнила все, успокоилась. Вернулась мыслями к ускользающим образам сна. Ну и приснится же! Но потом догадалась, что сон ее был о той самой легендарной войне — об истреблении демонов три века тому назад. Вот только официальная история повествовала об этом иначе. Вернее, было две официальные истории. Одна — для всех, другая же — для потомков демоноборцев…

В общенародной версии демонов (их, кстати, называли исключительно «врагами» и никогда «демонами») изображали жуткими страшилищами, черными, как сажа, кривоногими, рогатыми, хвостатыми, волосатыми, с клыками торчащими из пасти во все стороны, с маленькими и злыми красными глазками. Их обвиняли в кровавых ритуалах, из-за которых на Симир то и дело обрушивались всяческие бедствия: то град, то засуха, то нашествие саранчи, то мор животных, то эпидемия среди людей и тому подобное. Мирится с этим симирским владыкам наконец надоело, и король Анвер Третий при поддержке Первосвященника Ловейга организовал поход против демонических отродий. Схватка была не на жизнь, а на смерть, симирские рыцари показали беспримерную отвагу, и в конце концов проклятое племя было стерто с лица земли. Вот только в народной памяти те далекие времена, когда люди и демоны мирно существовали бок о бок, остались благословенной порой, когда их край благоденствовал и процветал. А вот после легендарной победы как раз всё и стало стремиться к упадку…

Версия для потомков активных участников тех событий была несколько иной. Демоны издревле жили на земле Симира, но отказывались признать верховную власть монарха страны. Более того, у них был свой император и он требовал соответствующего к себе отношения как со стороны своих подданных-демонов, так и со стороны симирцев. В былые времена между симирцами и демонами даже заключались межгосударственные договоры. Но безалаберные демоны редко исполняли свои обязательства в полном объеме. А еще они поддерживали отношения с зарубежными государствами, зачастую враждебными Симиру. Были и другие обстоятельства. По мере укрепления центральной власти в Симире и собирания земель вокруг первопрестольного града, нравы становились всё строже и чище, духовные скрепы сильнее, а бесстыжие демоны вели всё тот же ленивый, праздный и распущенный образ жизни. Какой удручающий пример они подавали симирцам! Между тем в Симире учредили культ Пресветлых Небожителей, однако демоны отказывались почитать их, откровенно смеялись над новой верой и не желали отказываться от своих отвратительных ритуалов. Последней же каплей стало похищение демонами нескольких симирок и вероломное убийство посланников короля Анвера Третьего. После этого и была организована карательная экспедиция. С низшими демонами справились без особого труда, они оказались беззащитны перед оружием, что освятил в Храме сам Благословенный Отец Ловейг. Но верховные демоны дрались отчаянно, в схватке с ними полегло немало симирских храбрецов, однако божественная справедливость в конце концов восторжествовала…

Альза подозревала, что и эта версия правдива лишь отчасти. Потому что были и нянюшкины рассказы о стародавних временах, обмолвки и шепотки простых людей, исподволь зреющее в народе недовольство и уже звучащие призывы вернуть демонов в Симир, чтобы снова стали тучными нивы, реки и леса наполнились рыбой и зверем, лона женщин щедро дарили жизнь, а вокруг царили изобилие, мир и любовь… А теперь еще и этот странный сон приснился…

ГЛАВА 6. Рыцарь и кухарка

Альза поднялась из-за стола, и забыв о таинственной книге, стала так же на ощупь, как и пришла, пробираться к выходу. Сколько же она, интересно, спала? Кончилась ли за это время гроза? Хватились ли уже рыцари и слуги своей графини?

Осторожно спустилась, вышла из башни и… обомлела. Над головой расстилалось черное полотно ночи, усеянное мириадами сияющих звезд. Беспорядочные мысли метались в голове, ни одну не получалось поймать за хвост. Да сколько же она проспала?!. Небо прояснилось — впервые за столько месяцев?!. Неужели? Не чудо ли? А слуги, наверно, сбились с ног, разыскивая ее… Но как же красиво!.. Ничего, подождут, зато она вдосталь налюбуется этим немыслимым великолепием.

Альза смотрела на небесные узоры и вспоминала названия звезд и созвездий, которые когда-то ей показывал отец. Вот Северная Звезда, вот Ослепительная, вот Беглая, а это Одинокая… Созвездие Орла, Медведя, Плачущих Дев… Но что это? Некоторые звезды вдруг загорелись ярче, образовывая на небосклоне новую фигуру. Не может быть! Крылатый демон! Нянюшка говорила, что это добрый знак — увидеть крылатого демона среди созвездий — к удаче это… Спокойная радость и уверенность вдруг овладели Альзой. Она и прежде не унывала почти, а сейчас была твердо убеждена, что всё у нее получится.

Наглядевшись на звездное кружево, Альза не спеша двинулась к правой башне. Вокруг царила полная тишина, и тусклый небесный блеск едва-едва разгонял темноту. Странно. Неужели ее не ищут? Где суматоха, люди, бегающие по окрестностям с факелами, перекликающиеся в ночи? Никого не было.

В окнах первого этажа Альза заметила свет. Наверно, на кухне организовали штаб, все сейчас собрались там, обсуждают дальнейшие меры, увещевала себя девушка.

Вход в башню никто не охранял. Сегодня очередь рыцаря Невара нести ночное дежурство. Но, разумеется, из-за внезапной пропажи графини привычный распорядок оказался нарушен…

Альза поднялась по ступеням, толкнула дверь. Та отворилась без скрипа и скрежета — петли были хорошо смазаны. Тихо. Значит, никакого штаба здесь нет. Это что же, значит, ее не ищут? Нет, должно быть, ее ищут — в близлежащей деревушке или же в лесу. Впрочем, какая ей теперь разница. Она поднимется к себе и просто уляжется спать. Давешний сон в башне не принес облегчения.

Какой-то шорох, шелест. Приглушенный смех, шепот. Кто-то, верно, не спит. Альза бесшумно приблизилась к кухне. Замерла в густой тени коридора. На кухне горели свечи, и там были люди. Двое. Мара и рыцарь Невар. Так вот почему он оставил свой пост — ради прелестей стряпухи.

— Как же я соскучился! — и звук смачных поцелуев.

— Я тоже… — хрипло отвечает Мара и вздыхает томно.

— Какая же ты красивая, ладная! Всё не могу налюбоваться! А здесь особенно!

Смущенный смешок:

— Ну и скажешь ведь! Шалун! — а потом протяжный сладкий стон: — Еще! Еще!..

Альзу словно жаром опалило. Прижала руку к животу, где что-то болезненно сжалось. Ей бы тоже хотелось, уже давно, но как, с кем? В этой глуши и выбора-то никакого. Три отцовых рыцаря, старик-кастелян, безусый юнец-прислужник, да еще эти хмурые бородатые деревенские мужики, которые занимались ремонтом, привозили дрова и продукты… Эх… Может, еще и поэтому отец ее отправил сюда. А сам, наверно, тем временем женишка ей подыскивает в столице. Как приличная девушка, наследница одного из самых знатных семейств королевства, она должна была бы хранить себя для будущего супруга. Но Альза сомневалась, что сумеет дотерпеть до дня гипотетической свадьбы, да и не считала это столь уж важным. А если так называемому мужу что-то не понравится, тем хуже будет для него. Вот подвернется Альзе кто-нибудь подходящий — и все, она ни в чем себе не отказывать не станет. Девушка мечтательно улыбнулась, но быстро вернулась из мира знойных фантазий в менее вдохновляющую действительность. И спрашивается, чем ей рыцарь Невар не угодил? Давно бы к взаимному удовольствию грел ей постель. Может, как-нибудь приказать ему вечером прийти к ней в спальню? Ну уж нет. Уводить любовника у кухарки — еще чего не хватало! К тому же рыцарь Невар Альзу совсем не возбуждал, в постель с ним не хотелось.

А стоны становились громче, заразительнее. Альза сама задышала прерывисто и глубоко.

Чем же они там занимаются? Всего-то сделать несколько бесшумных шагов — она по-прежнему останется в тени, зато у нее будет отличный обзор… Стоит ли? Подглядывать за слугами… Фи! Недостойно графини. Ну, всего разочек, мельком — интересно же… Нет! Наверх и спать!

— Давай вот так… Как хорошо! О!..

— Ты такой большой… — притворный страх и предвкушение.

— Ты каждый раз это говоришь… О! Проказница! Ах!..

Проскальзывая мимо открытой двери, Альза все-таки не удержалась, бросила любопытный взгляд. Полуобнаженный рыцарь сидел на лавке, спиной прислонившись к столу, на бедрах его ерзала нагая и простоволосая Мара. Они были полностью поглощены друг другом и не видели и не слышали ничего вокруг себя. Его руки то крепко обхватывали Мару за талию, задавая ритм, то лениво скользили по аппетитному телу и играли темным прядями, а губы целовали пышную грудь и ласкали напряженные соски. Она же одной рукой держалась за его плечо, а другой ерошила курчавые волосы, порой наклонялась и ловила его губы — и он охотно давал поймать себя в сладкий плен, изгибалась, извивалась, протяжно стонала и ни на миг не прекращала своего интимного танца… Уютный полумрак, мягкий свет, золотые блики на коже, плавные и такие естественные движения, призывные, полные желания вздохи, отрывистые слова, благодарные и восторженные… Чарующе. Красиво, волшебно, чувственно…

«Счастливые!» — с тоской подумала Альза, скрываясь во тьме коридора. Она несколько минут любовалась пикантной сценой, но ее так и не заметили. Счастливые! А ее ждет холодная и пустая постель…

Позвонить Дине, чтобы помогла раздеться? Заодно узнать, почему никто не хватился графиню, никто не ищет? Нет, не хочется ни с кем разговаривать. Столько всего надо обдумать перед сном! Старая башня, мамины бумаги, пугающий сон, крылатое созвездие, бесстыжая парочка на кухне…