Убить Властителя. Наталия Рашевская, Елена Чаусова

Глава первая
Всякий фелис от кончика пушистого хвоста до самых треугольных ушек уверен, что нет на свете никого страшнее и опаснее длинноухих и короткохвостых сивилгов, ведь он знает, что сивилги – сущие изверги и едят на завтрак новорожденных фелисят. И что нет места на земле враждебнее и опаснее Лагусии, из которой, как известно, короткоухие живыми не возвращаются. Ноа-Люсида, направляя свои стопы в сторону гор, за которыми лежала Лагусия, знала это преотлично, но мысль ее была такова, что, возможно, даже жуткие сивилги окажутся добрее жрецов Ратти и хотя бы позволят ей погибнуть быстро и героически. Хотя жрецы Ратти как раз-таки ее смерти не желали вовсе, но долгая жизнь, проведенная вопреки собственной воле и желанию, лишь в подчинении мелочным правилам и с обязательным поеданием ненавистного имбиря, казалась юной Люсиде гораздо хуже славной гибели.
Бодро шагая навстречу своей судьбе и тщательно спланированной ею самой будущей славной гибели по неширокой, но натоптанной тропинке под сенью начинающих местами осенне алеть ветвей Краснолесья, Люсида наслаждалась путешествием, как прогулкой. С удовольствием вдыхая грибной и мшистый, с яблочной примесью лесной запах, радовалась тому, как приятно скользят по лицу теплые солнечные лучи, просочившиеся меж листвы, и искренне недоумевала, отчего у этого места сложилась такая недобрая репутация. Она провела здесь не один день, направляясь к горам, и до сих пор не встретила ничего грознее комаров, отделаться от которых бывало мудрено даже при помощи магии.
Тут ей подумалось, что можно прямо сейчас, сойдя с тропинки, насобирать грибов, да и устроить привал, когда погода такая отличная, а свежий осенний воздух будит аппетит. Так что Люсида принялась блуждать меж деревьев, вороша подобранной с земли палкой траву и первые опавшие листья. Увы, грибов не находилось, зато вскоре она заметила дикую яблоню, усыпанную ярко-красными яблоками, похожими на коралловые бусины. От них шел такой аромат, что Люсида не удержалась и сорвала несколько, сунув за пазуху, хотя дикие яблоки не зря звали «кислицей» – от них аж зубы сводило, даже от спелых. Но ими можно было что-нибудь приправить.
Покуда девушка задумчиво смотрела на яблоню, думая, сорвать ли еще, или уже хватит, на поляну выскочил хищник, у которого, в отличие от нее, не было сомнений в том, что перед ним лакомая добыча. Зеленовато-пятнистый барс со странно торчащими в сторону ушами, недокрылками в области лопаток и перепончатыми лапами подкрался к Люсиде чуть ближе и выбросил огромный, длинный, как у жабы, липкий язык, которым потащил девушку к себе. Она завизжала, вырываясь, и, отклеившись от языка, упала, пока зверь недоуменно таращился на нее.
– Ты! – срывающимся голосом выкрикнула Люсида, почувствовав, наряду со страхом, изумление и гнев от такого бесцеремонного нападения. – Ты кто?! Ты что творишь?!
Но отвечать на ее вопросы хищник, разумеется, не собирался – вместо этого он глухо рыкнул и снова прыгнул к ней, распростершейся на земле и не способной подняться, потому что у нее дрожали руки и подкашивались ноги. Люсида заверещала снова и, совершенно не раздумывая, зачерпнула столько эфира из ближней жилы, сколько могла ухватить за раз. Отчего-то гибнуть прямо сейчас ей казалось вовсе не славно, а глупо. «Дикие звери боятся огня!» – пронеслось у нее в голове, когда она попыталась сообразить, что можно использовать из того немудрящего набора заклятий, которым она владела.
– На тебе, тварь болотная! – выкрикнула Люсида, и в морду зверю полетел целый пучок горячих огненных искр. Магия для розжига костра, если в нее вложить побольше сил, вполне могла и пожар устроить. Правда, в лесу эфира было не так чтобы много, и Люсида не сотворила никакого бедствия с перепугу. Она лишь подпалила зверю усы и обожгла нос, отчего настала его очередь обиженно взвизгнуть и, развернувшись, убежать в лес, жалобно подвывая.
Люсида же, пошатываясь, встала и, ощутив, что стоит на ногах, опрометью побежала в другую сторону, нервно хлеща себя по бедрам хвостом. Она бежала, не останавливаясь и почти не разбирая дороги, пару раз едва не запнулась об торчащий из земли корень и оцарапалась свисающей на тропу веткой – однако остановиться и перевести дыхание смогла, лишь очутившись на лесной опушке. Впереди виднелись приземистые домики деревеньки, ютящейся у самого подножия Азурских гор, и близость людского жилья немного успокоила Люсиду. До деревенской околицы она дошла шагом, тяжело дыша и еле двигая заплетающимися ногами. Даже хвост теперь понуро волочился по дорожной пыли, да и уши опустились и сникли: опасность миновала, и теперь на Люсиду навалилась отчаянная слабость.
Маленькое и скромное святилище, расположенное неподалеку от дома старосты, в этот день и час пустовало, поэтому никто не видел, как ровно тогда, когда Ноа-Люсида вышла из лесу, ярко-синий кристалл, украшающий посох статуи Ходящего Всеми Тропами, вспыхнул светлой искрой и, трижды моргнув, снова погас. Так что ни один из жителей деревни не узнал, насколько особенная пожаловала к ним гостья, зато далеко за горами, в самом сердце Лагусии, об этом стало известно незамедлительно.

Там, в столице Урби'Тенебрае, славящейся своими мощными источниками темного эфира и привлекающей к себе сильнейших черных магов Лагусии, тоже стояли чудесные осенние погоды, которым радовался любой человек, будь он сивилг, фелис или даже полукровка. Приветствуя теплый солнечный воздух, хозяйки распахивали окна, а детишки высыпали на улицу с самого утра, чтобы напрыгаться вволю. Но в запертом под землей помещении нельзя было заметить ни слегка прохладного легкого ветра, ни прозрачного высокого неба. Там не было окон, и свет странного свойства лился из разных магических механизмов и удивительных артефактов то зелеными вспышками, то раздельными желтыми лучами, а то и фиолетовым сиянием, высвечивая худую высокую фигуру человека, обмотавшего горло своими ушами, как шарфом. Перед ним стояло изящнейшей работы стеклянное дерево, рассыпающее от своих хрупких ветвей искры всех цветов радуги на захламленный бумагами стол. Человек притрагивался тонкими пальцами к дереву, которое от этого хрустально позвякивало, и бормотал.
– Теперь все изменится, скоро, уже скоро… – приговаривал он, словно в исступлении. – Я так долго ждал, так долго… И мои ожидания будут вознаграждены. Наконец-то.
Он хихикнул тихим, шелестящим, надтреснутым смехом, замолчал и замер, не шевелясь, продолжая внимательно смотреть на светящееся дерево, раскидывающее блики на его сосредоточенное лицо.
– Время ожидания закончилось, теперь пора действовать, – тихо проговорил он и, оторвав пальцы от хрустальных ветвей, отступил в густой полумрак.


Войдя в деревню, Люсида зашагала прямо по главной улице, растерянно вертя головой по сторонам и разглядывая аккуратные домики и садики, обнесенные ажурными деревянными заборами. Крыши местных домов были не совсем привычными: острыми и высокими, а скаты – такими длинными, что кое-где можно было влезть наверх прямо с земли безо всякой лестницы.
Девушка пыталась понять, почему здесь строят так, разглядывая глянцевито блестящие на солнце маленькие деревянные пластинки крыш, всегда напоминавшие ей чешую серебристых и золотистых рыбок. Это не успокаивало, но, по крайней мере, отвлекало. После крыш Люсида принялась рассматривать заборы. Они как раз были самыми обычными: клеточки-ромбики из перекрещенных деревянных планок – но ей всегда очень нравились. Будто кружево на зеленой ткани. А по весне – словно ткань еще и цветами вышита, сейчас же – пестрая, цветная, с желтыми и красными пятнами. Коричневато-желтый ажур заборов очень к ней шел.
«Вот бы мне такое платье! – мечтательно подумала Люсида и тут же огорчилась: – Какое платье, когда я к сивилгам собралась, героически погибать…» И думать сейчас ей стоило именно о том, как попасть в Лагусию, а не обо всякой ерунде. Однако мысли никак не хотели приходить в порядок, так что она никак не могла сообразить, куда ей сейчас нужно идти и что делать. Вроде бы, она была в порядке: чудовище ее не ранило, силы свои она не исчерпала – вот еще, от такого ничтожного заклинаньица, – ну, подумаешь, побегала немного. Так что, здраво рассуждая, помощь Люсиде не требовалась. Но чувствовала она себя при этом препаршиво, и эту самую помощь ей очень хотелось попросить. Только вот какую?..
Она совсем погрузилась в свои спутанные размышления, когда от одного из домов вдруг прозвучал громкий оклик:
– Эй, парень!
Люсида невольно вздрогнула от резкого звука, тут же перепугавшись собственной на него реакции: она точно была совсем не в порядке.
– Эй, парень! – тут же снова окликнул мужской голос. – Ты в порядке?
Повертев некоторое время головой в поисках неизвестного парня, Люсида все же спохватилась. «Вот же пропасть!» – подумала она и невольно всплеснула руками. От страха совсем позабыла, что для окружающих она теперь вовсе даже не девица, а юноша. И платье на ней мужское. И заклинание, так удачно ею найденное перед побегом, работает очень даже хорошо, убеждая всех вокруг, что перед ними – молодой человек, а не переодетая в мужское девушка.
– Я… – начала Люсида, обернувшись, и тут же со всей решительностью продолжила: – Нет, я совершенно не в порядке! На меня в лесу чудовище напало!
– Какое чудовище? – удивленно спросил мужчина, и Люсида наконец присмотрелась к тому, кто с ней заговорил. Черно-белый фелис в бордовых штанах и светло-коричневой кожаной куртке держал в белых руках несколько «кошек» и ледорубов. У него было серьезное и решительное светлое лицо, черная голова, а в расстегнутом вороте рубахи сияла «манишка». Подобный окрас всегда казался Люсиде очень изысканным. Разглядывание незнакомца ее немного отвлекло, но когда она собралась рассказывать о том, что с ней случилось, мысли снова разбежались из головы, и девушка совершенно растерялась, так что в конце концов выпалила, вытаращив глаза:
– Лягушка! – и тут же торопливо добавила: – Чудовищная!
Однако произвести должное впечатление на фелиса ей все равно не удалось.
– Она тебя заквакала до полусмерти, что ли? – с ехидной усмешкой спросил он.
– Да не заквакала, а схватила! – с возмущением ответила Люсида. – Прямо вот своим языком, липким!
– Так оборвать такой наглый язык, да и дело с концом, – пожал плечами ее собеседник.
– Да как? – воскликнула девушка. – У нее же зубищи огромные! И когти еще. Тоже огромные.
Фелис остолбенел.
– Лягушка? С когтями и зубами? Парень, ты ничего не попутал?
– Вот уж нет, – фыркнула Люсида. – И с когтями, и с зубами – она же кошка, здоровая такая, хищная.
Фелис переложил все снаряжение, которое держал, в одну руку, чтобы второй почесать в затылке.
– Я не понял, их двое, что ли, было? Кошка с лягушкой?
– Да нет же! – Люсида нахмурилась и всплеснула руками, откровенно раздражаясь, что ее не понимают, а она никак не может объяснить. – Я же говорю, чудовище это было, лягушка, которая кошка. То есть, кошка, которая лягушка. С крыльями.
– Ужасы какие ты рассказываешь! А, впрочем, с Лагусии чего только не набежит – может, сивилги таких лягухокошек на окорочка разводят. К слову об окорочках, тебе, парень, пожрать надо и успокоиться, – тут он смерил Люсиду оценивающим взглядом. – Я б сказал, выпить, но молод ты, чтобы с утра вино пить.
– Вот именно, ужасы еще те! Какое там окорочка, оно само кого хочешь на окорочка пустит, – откровенно обрадовалась Люсида, что фелис наконец оценил, какая большая ей грозила опсность, и тут же, погрустнев, добавила: – И какое там есть, и уж тем более пить, я дышать-то, кажется, до сих пор с трудом могу.
– Тем более тебе успокоиться надо. Пошли, парень, в таверну, там воздух самый что ни на есть успокоительный, а после посмотрим, так ли уж ты жрать не хочешь. Тебя как зовут, кстати?
– Ай-Люсид, – ответила девушка. Откликаться на привычное имя было проще, так что менять его она не стала: не такое уж оно было редкое, а называться иначе – только путаницу создавать и возможность ненароком себя выдать.
– Магик, значит, – кивнул фелис. – Я так и думал. А я – Тан-Пракс. Таверна туда, пойдем, чего на месте топчемся?
Люсида кивнула и охотно зашагала в сторону таверны вслед за Праксом. Кажется, та самая помощь, в которой она так нуждалась, сама свалилась ей на голову. К тому же теперь стало понятно, что делать дальше: дойти до таверны, а там видно будет. По меркам Люсиды, это был более чем годный план на ближайшее будущее.

Рей'Асай'Каллид собственноручно паковал вещи. Сивилг метался по покоям так, что его белые заячьи уши выскакивали из сумок и хлопали по спине. С высокой книжной полки за ним наблюдал саламандр по имени Юмец, забравшийся туда, чтобы его случайно не смело вихрем энтузиазма Властителя.
– Куда Безликие подевали энергометр, я его только что клал на стол!
– Ты его взял со стола и положил на диван рядом с сумкой, чтобы точно не забыть, – смиренно проговорил саламандр, высунувшись из-за увесистого фолианта «Редчайшие составляющие волшебных эликсиров, их свойства, способы добычи и методы хранения».
– Точно, спасибо. Как думаешь, может, мне взять карту? Будто я такой не очень сильный маг и не могу ориентироваться на местности с заклинанием. Хотя нет, тогда еще решат, что я плохой проводник.
– Я думаю, тебе вообще не стоит в это ввязываться, я уже говорил, – ворчливо отозвался Юмец. – Ты действительно хорошо все обдумал?
Каллид с шипением затолкал в сумку скатанную рулончиком запасную рубашку и немедленно выкинул ее обратно, вместе с половиной содержимого сумки, внезапно вспомнив, что к спине надо укладывать более мягкие вещи, чтобы в походе не надавило. Откровенно говоря, его походный опыт был минимальным, чтоб не сказать – отсутствующим, и сейчас он пытался срочно обучиться укладке сумки, чтобы не выглядеть в путешествии нелепо и неубедительно.
– Я целых полчаса думал, за такое время я решаю куда более сложные проблемы государственного масштаба. Тут не думать, тут действовать надо!
Если бы Юмец мог дрожать, на слове «действовать» он бы вздрогнул, но, будучи рептилией, он этого не умел, потому по нему совершенно не было заметно, насколько его пугает чрезмерная решительность Каллида.
– Не понимаю, к чему так спешить, – снова попытался возразить саламандр. – Ты сам сказал, что проводников на том перевале сейчас нету ни одного – куда твой маг из деревни денется? Подожди хотя бы до утра, хотя бы вещи собери спокойно.
– Не понимаешь? – всплеснул руками Каллид. – Так я объясню: маг огромной силы, на границе с Лагусией! Такой силы, что Ходящий Всеми Тропами подал сигнал. Да что угодно может случиться, мне фантазии не хватит представить, что способен проделать сильнейший маг на границе до утра! Проснемся – а там половины Азурских гор нет, и армия фелисов шагает по нашим лесам.
На самом деле у Каллида были все основания предполагать, что столкнулся он с магическим даром поистине уникальным: сильные маги в Лагусию и раньше забредали, но Ходящий Всеми Тропами молчал. А тут и вправду случилось что-то из ряда вон. Юмец после его взволнованной речи с задумчивым видом облизал длинным языком золоченые буквы «вля» на корешке книги.
– Хорошо, обстоятельства у нас и вправду очень сложные, – согласился он, – но ты ведь никогда раньше ни одного фелиса через горы не водил. Мало ли с какими неожиданными трудностями, помимо этого самого мага, тебе придется столкнуться. И они наверняка еще больше все усложнят. А ты торопишься, вместо того, чтобы как следует подготовиться.
Каллид возвел очи горе.
– Вообще-то считается, что я довольно умный. Так, во всяком случае, мне говорили. И весь довольно успешный план с интеграцией фелисов придумала вот эта вот голова, – он постучал пальцем по своему виску. – Так неужели же я окажусь глупее остальных проводников, которые тоже все до единого начинали со своей первой партии? И я буду с тобой связываться и просить советов. И с Наутикой буду связываться, и с Рекенсом тоже. И знаешь, если мы вчетвером провалим этот поход, значит, правитель я никуда не годный и туда мне и дорога.
– Ты лучший правитель из всех известных мне правителей, – поспешил заверить его саламандр, причем со всей искренностью. – И в твоих способностях и самых наилучших качествах в этой роли я нисколько не сомневаюсь. Однако правители обычно не ходят пешком по горным перевалам, не спят на земле и не обедают приготовленным на костре.
– Уж как-нибудь справлюсь. Надеюсь, я не настолько изнежен, чтобы не пережить подобных трудностей, – фыркнул Каллид. – И хватит ворчать, я знаю, что ты это делаешь только потому, что я не беру тебя с собой. И ты прекрасно знаешь, что это невозможно не только потому, что мне будет слишком тяжело перемещаться с дополнительным разумным, но и потому, что меня по тебе могут опознать. Фамилиары-саламандры – куда большая редкость, чем сивилги-блондины.
Вообще-то пресловутый «план интеграции» и впрямь был сложной задачей, даже на уровне проводника одной-единственной группы. И вовсе не из-за ночевок в лесу, а потому что все до одного фелисы, которые шли в Лагусию, относились к сивилгам хуже некуда. Но в том-то и был смысл, чтобы в перспективе, с помощью этого плана, прекратить затянувшуюся вражду, которая началась после давней войны. К сожалению, военная пропаганда у фелисов была поставлена тогда слишком хорошо. А горы, которые отделяли их страны друг от друга, привели к тому, что общение почти прервалось. И вот уже много лет фелисы пересказывали друг другу страшные пропагандистские байки про жизнь за горами, усугубляя их и дополняя новыми душераздирающими подробностями.
При этом фелисы, надумавшие о правителях Лагусии что-то ужасное и сочинившие какое-то нелепое пророчество, то и дело шли свергать тиранию Властителя, так что еще у его дедушки была привычная проблема: отлавливать этих несостоявшихся властителеубийц и что-то с ними делать. Казнить столько народу рука не поднималась, и в итоге их ссылали на каторгу. Но Каллид считал, что это не дело, и решил что-то менять. Он придумал этот план с тем, чтобы разубеждать идущих к ним фелисов и давать им поселяться в стране наравне с другими людьми. И всерьез надеялся набрать достаточный объем тех, кто знает правду о сивилгах, в конце концов. Часть из них вернется домой и расскажет, что все не так, им не поверят. Но капля камень точит, рано или поздно фелисы Силивестрии узнают правду.
Вот такой был план, и продвигался он вполне успешно, но иногда случались авралы вроде сильнейшего мага, который мог много чего наворотить, прежде чем интегрируется в общество сивилгов.
– Ладно уж, – смирился Юмец, поняв, что спорить совершенно бесполезно. – Главное, ешь хорошо и вовремя, а то я тебя знаю. И одеваться в горах потеплее не забывай.
Может быть, он и в самом деле волновался чересчур сильно – и, может быть, Каллид был прав, и его волнение было обычным беспокойством фамилиара, вынужденного разлучаться со своим магом. В конце концов, и сам Каллид был сильнейшим магов в Лагусии, а то и на всем острове. И не только магом, но одновременно еще и прекрасным воином – что во все времена было огромной редкостью и уделом величайших героев древности. Так что, может, Юмец зря переживал. В любом случае, все, что саламандр мог сейчас сделать – это внимательно проследить, чтобы Каллид не забыл положить в сумку этот проклятый энергометр и другие важные вещи. Чем он и занялся, со всеми своими фамилиарскими внимательностью и старанием.

Таверна была обычной, Люсида успела за время своего побега побывать в нескольких, и все они были похожи: обшитые деревом стены, обязательный камин с висящей над ним медной посудой, стулья и столы, накрытые белыми скатертями в полоску, и такие же, как скатерти, занавески. Отличались обычно ширина и цвет полосок на ткани, количество кастрюль и величина самой большой сковородки. Да еще стойка, за которой высились хозяин или хозяйка, могла быть слева от камина, а могла и справа. Тут вот была справа.
Сейчас, когда день не добрался и до полудня, таверна пустовала, лишь за одним столом сидело трое. Люсида глянула на трактирщика и ахнула, увидав его пушистые светло-коричневые уши, свисающие ниже плеч:
– Ой, сивилг!
Так уж вышло, что она их ни разу в жизни не встречала. Надо сказать, что жадно всматривающаяся в хозяина таверны девушка была несколько разочарована длиной его ушей. На картинках сивилгов всегда рисовали куда более длинноухими, а теперь оказывается – преувеличили, и куда как изрядно. Хотя форма ушей действительно была заячьей, тут не соврали.
– Да какой из него сивилг, – махнул рукой Пракс, – так, полуфелис. С другой стороны, денег за снаряжение запросил как сущий сивилг, так что, может, и твоя правда: кровь сивилгов в нем заметна.
Люсида ахнула снова, теперь заметив длинный хвост трактирщика, ровно такой же, как у нее или Пракса. «Видно, чем ближе к горам, тем удивительнее», – подумала она. Стоило ей сюда добраться – как она наткнулась разом на чудовищную полулягушку и трактирщика-полуфелиса, а ведь день только начался!
– Айда, с остальными тебя познакомлю, – сказал Пракс и направился к маленькой компании, которую Люсида заметила раньше.
Девушка уже открыла рот, чтобы спросить, с какими такими «остальными», но тут же закрыла обратно, сообразив и безо всяких расспросов, что ее новый знакомец был из компании вольных героев, которые, как и она сама, направлялись в Лагусию, дабы одержать героическую победу над сивилгами и их Повелителем либо не менее героически погибнуть. Люсида была далеко не единственной, кому смертельно опасный поход к сивилгам представлялся более завидной долей, чем ожидающая в родной стране. И, как правило, искатели приключений на свою голову сбивались в такие вот небольшие компании, на одну из которых она и наткнулась.
Сама Люсида не стала искать спутников, опасаясь, что если задержится на одном месте, ее могут отыскать и вернуть в храм, а во второй раз сбежать не удастся. Тем более что на первый раз у нее и деньги какие-никакие были, она их долго копила: послушницам, которые помогали гостям монастырского храма, иногда доставалась монетка за труды. И Люсида не тратила все на сласти, когда выбиралась в город, так что умудрилась насобирать на дорогу.
А теперь она всерьез подумывала о том, чтобы напроситься пойти дальше вместе с Праксом и его товарищами. Мало ли какие еще удивительные и ужасные вещи тут случаются, а умирать слишком уж быстро и бесславно ей все-таки не хотелось.
Пракс тем временем не терялся:
– Лея-Климента, я тут тебе пациента доставил, уж не обессудь. Парень говорит, что наткнулся на чудище в лесу, трясся весь, когда я его встретил, и главное – пожрать на халяву отказался. Я думаю, он не в порядке!
– Умеешь ты другим работы найти, – фыркнула единственная женщина в их компании и тут же взяла Люсиду в оборот.
Высокая полноватая рыжая фелиса поднялась и быстро осмотрела девушку, ощупала ей руки и ноги, велела следить за пальцем, в то время как высокий серо-полосатый мужчина с рваным ухом сердито стал спрашивать:
– Какое такое чудовище? Где ты его встретил?
– В лесу, где ж еще, – охотно ответила Люсида. Теперь, когда она успокоилась, говорить выходило намного лучше, к тому же ее начала распирать гордость оттого, как легко и ловко она справилась с ужасной тварью. Так что девушка живописала их столкновение в самых красочных подробностях, завершив историю рассказом о своей убедительной победе: – А потом я ему прям в морду заклинанием искр со всей силы дал, он завыл и убежал прям сразу.
– Ну ты даешь! – восхитился Пракс, вызвав у Люсиды довольную улыбку.
– Какой удивительный феномен, – заинтересованно вмешался в беседу доселе молчавший дымчатый фелис, на плече у которого сидел черный дрозд и сосредоточенно чистил клювом крыло. – Возможно, дело в том, что здесь пролегает граница аномалии и неестественное столкновение эфиров приводит к появлению подобных существ. Хотя, разумеется, у меня недостаточно сведений, чтобы уверенно делать выводы.
– Ты, небось, и встретить его рад, чтоб сделать больше выводов, – подначил его Пракс.
– Безусловно, это дало бы мне больше информации, – согласился дымчатый.
– Я тебя туда не отпущу, – сердито сказал ему полосатый, и они тихо заспорили.
– В порядке парень, напугался только, – сообщила Лея-Климента.
– Точно кормить надо, елки, – подытожил Пракс. – Бери вон стул и садись, чего стоять-то?
Люсида послушно подтащила стул: и правда, ей лучше было посидеть после такого приключения. Спорщики, меж тем, прекратили препираться, и полосатый спросил:
– А ты вообще для чего сюда шел-то, парень? Не ради чудовища же?
– Так а зачем сюда фелисы ходят? Затем же, зачем и вы – к сивилгам.
Фелисы, надо сказать, к сивилгам ходили не так уж редко. С самого окончания войны, говорят, находились герои, которые желали подвигов и славы. Ну или справедливости. Ну или всего сразу. И шли через горы, чтобы сразиться с Властителем. Назад, правда, никто не вернулся. Но следующих героев это не останавливало, особенно после того, как один из жрецов Ратти услышал глас богов и изрек пророчество, которое в Сильвестрии всякий знал наизусть.

Коль власть и силу обретет
Могучий злобный чародей,
И над Лагусией начнет
Царить он волею своей,

На землю тенью ляжет зло,
Что зол любых других страшней,
Знай: время страшное пришло,
Коль правит миром чародей.

И станут дни ночей темней,
И будут только боль и страх,
Коль воцарится тот злодей,
Все люди обратятся в прах.

Но чистый сердцем на пути
Способен у злодея встать,
Людей от гибели спасти,
Вернуть на землю мир опять.

И с тех пор, как фелисы узнали об этом пророчестве, не проходило и месяца без того, чтобы группа отважных отправлялась в страшную страну Лагусию, стремясь спасти всех от зла и погибели. Ведь нет ничего доблестнее и честнее, чем положить жизнь во имя спасения всего своего народа. И Люсида сочла это дело богоугодным, а потому подходящим, чтобы искупить перед ними вину.
– Один совсем к сивилгам! – испуганно охнула Климента.
– А ты храбрец, – одобрительно хмыкнул полосатый.
– Храбрец-то храбрец, только дурной, я гляжу, на всю голову, – проворчал Пракс и, обернувшись к полосатому, спросил: – Стрен, давай парня с собой возьмем? Пропадет же один раньше, чем через горы переберется. Да и всяко колдовать хоть немного, да умеет.
– Пойдешь с нами, парень? – почесав за ухом, спросил полосатый, не став раздумывать слишком долго: смелый и смышленый мальчишка ему понравился.
– Ну, вообще-то я не планировал ни к кому присоединяться, – задумчиво ответила Люсида, подняв глаза к потолку. Она была безмерно рада, что ей и просить не пришлось, чтобы ее взяли, но не хотела показывать этого суровому Стрену: пусть не думает, что она на все согласна, лишь бы не идти к сивилгам в одиночку. – Но вы, вроде, ничего… Так что можно и вместе пойти, почему бы нет?
Стрен хмыкнул, а Пракс сделал вывод:
– Значит, с нами. Ребята, это – Ай-Люсид. Знаете вы о нем теперь ровно столько же, сколько и я. Люсид, знакомься: это наш старший, Ор-Стрен.
«Наемник, выходит, – подумала Люсида. – Ну, это лучше, чем армейский, может, командовать поменьше будет». А вслух вежливо сказала:
– Приятно познакомиться.
– Про Лею-Клименту ты и сам уж понял, что она наш лекарь, – продолжил Пракс. – Великодушная женщина, согласилась с нами пойти, когда узнала, что мы с ног сбились, а медикуса себе так и не нашли – ни плохого, ни хорошего.
– Нам с ней очень повезло, Лея-Климента лекарь не просто хороший, а отличный, – вставил Стрен, чем несколько смутил рыжую фелину.
– Ну, тогда я за свое здоровье не переживаю, – улыбнулась Люсида и повернулась к дымчатому фелису – единственному, кого ей еще не представили.
– А это Сай-Делиб, – сообщил Пракс. – Он ужасный зануда, но ценим мы его не за это, а за исключительное миролюбие. Поскольку он единственный из нас собрался в Лагусию не для того, чтобы побеждать Властителя сивилгов, а ради ученых изысканий.
– Ух ты! Это про то, откуда моя чудовищная лягушка могла взяться, изыскания? – немедленно загорелась любопытством девушка.
– Ну, не совсем, – ответил маг, пожав плечами. – Меня интересует течение эфирных потоков на нашем острове. Я склонен считать, что они распределяются по земной тверди совершенно неестественным образом, и тому должны быть причины. Но для того, чтобы их выяснить, мне требуется тщательно изучить и вторую половину острова.
– Ужасно интересно! – искренне восхитилась Люсида. В течении эфирных потоков она разбиралась не больше, чем требовалось для того, чтобы вовремя зачерпнуть эфира для заклинания, но исследования Сай-Делиба совершенно точно были очень важными и серьезными.
– Ха, Делиб, – обрадовался Пракс, – кажется, мы тебе слушателя нашли. Будешь парню ученые лекции читать, он как-никак ученик мага.
– Если Ай-Люсид не возражает, – сдержанно ответил маг.
– Мы тут пока собираемся, прежде чем в горы выступать, – пояснил Пракс. – По-хорошему, и проводника надо было бы взять, но, с одной стороны, их тут нет, а с другой – водят к себе сивилги, и я думаю, это подозрительно. Может, из-за проводников и не доходят наши-то.
– Без проводника там тем более пропасть можно, – хмуро сказал подошедший трактирщик. – Мой батя-то, небось, в Сильвестрию и не помышлял попасть, а как закрутило, так насилу живой выбрался и назад уж не пошел, остался среди чужаков. Непростые эти горы, и идти через них нелегко.
Ор-Стрен отдал ему пустую кружку и попросил еще квасу, а потом добавил:
– Вот мы и сидим, ждем у моря погоды.
Люсида слышала это впервые, а вот остальным рактирщик успел это все не один раз повторить. Он же и насчет проводников сказал – мол, есть в Лагусии отдельные сивилги, которые не прочь поддержать поход против Властителя. Они-то проводниками и становятся: перебираются через Азурские горы, чтобы сбежать, а тут узнают, что есть фелисы, желающие Властителя победить – и соглашаются им помочь. Вполне убедительная версия была, Стрен и остальные ей поверили.
Но сейчас трактирщик ее заново излагать не стал, а вместо этого рассказал Люсиде, чем он может ее накормить, и она, вдруг вспомнив, что хотела пожарить грибы, когда наткнулась на чудовище, взяла тушеной картошки с боровиками, квасу и свежих овощей. Сиделось тут очень уютно.

Телепортация никогда не была легким делом, и эфира на нее уходило до Безликих много. А тем более когда ты переносишься на такое расстояние. Каллид, появившийся со стороны гор неподалеку от деревеньки, где, как он надеялся, все еще был тот могучий маг, на минуту присел, чтобы пережить головокружение. Но и после он не двинулся сразу к деревне, а немного потоптался, изучая окрестности, повалялся на траве, подумав, что выглядит подозрительно чистеньким и надо хоть немного запылиться, а потом нашел тропу, ведущую с гор, и уже по ней отправился в деревню, как будто только спустился оттуда.
В том, что цель, ради которой Каллид почти не сомневался: если его цель все еще здесь, искать ее нужно в трактире – куда еще идти путнику? В том, что маг окажется вольным героем – тоже, не морковь же покупать у местных он через все Краснолесье пришел, в конце-то концов. Так что куда идти, было понятно. Правда, у дверей трактира Каллид замешкался, вспомнив про энергометр, и потратил некоторое время на то, чтобы перерыть сумку в его поисках, переложить его в поясной кошель, привести в порядок разворошенные вещи и застегнуть сумку обратно. После этого он наконец решительно открыл дверь и вошел, сняв на ходу шлем и оглядываясь по сторонам.
Люсида уже покончила с картошкой и неторопливо попивала квас, разглядывая окружающих, которые подтянулись в трактир к обеденному времени. Пара из них весело поздоровалась с Праксом и пожелала удачного путешествия.
– По-моему, они заходят на нас посмотреть, – сказала целительница. – С чего бы иначе деревенские днем в трактире сидели?
– Да пусть глядят, чай, дырки не протрут, – пожал плечами Пракс.
Тут-то в таверну и вошел сивилг, одетый в непривычные для фелисов жилет и штаны со шнуровками на боках. За спиной у него виднелась вместительная дорожная сумка, а на поясе болтались короткий меч и длинный кинжал. Кроме того, сивилг был в шлеме, на котором торчали заячьи уши, еще более короткие, чем у хозяина трактира. «Врут все про уши эти книжки дурацкие», – успела разочарованно подумать Люсида до того, как сивилг в одно движение стянул с головы шлем – и его длинные и широкие белоснежные уши упали вниз, разворачиваясь и ниспадая ниже пояса.
От такого зрелища Люсида аж рот открыла, а ее собственные короткие кошачьи ушки встали торчком.
– С ума сойти… уши! – только и смогла с придыханием вымолвить она, вытаращив глаза на сивилга.
– Чего уши-то? – не понял сидящий рядом Пракс. – Ну уши – как у сивилга. Проводник, небось, наконец объявился.
– Красивые, – вздохнула Люсида и, подперев подбородок рукой, продолжила наблюдать.
– Переговорить бы с ним надо, – сказал Ор-Стрен, – в любом случае. Хотя он мне не нравится.
Люсида непонимающе покосилась на него, так как ей-то сивилг понравился очень, но тут же одернула себя. «Тебе с ним через горы идти, а не любоваться, – мысленно сказала она себе с упреком. – И если он симпатичный, это еще не значит, что из него хороший проводник. С другой стороны, больше и вправду никаких нет, пускай хоть красивый будет».
Двигался сивилг тоже красиво, Люсиде нравились такие спокойно держащиеся, уверенные мужчины, так что любоваться им можно было бы долго. Хотя, конечно, и на Пракса приятно посмотреть. А вот Ор-Стрен ее немного напрягал, так что она бы выбрала скорее идти с тем сивилгом, чем с этим фелисом, хоть это и могло показаться глупым.
Каллид тем временем аккуратно достал энергометр и пристроил себе на колени. Первым делом он проверил серого фелиса с черным дроздом – явно фамилиаром. Но тот оказался обычным магом, довольно средних способностей, и сивилг отвернулся от его стола, подумав, что вряд ли в одной команде ходят два мага. Однако за другим столами магов не было вовсе, и он вновь вернулся к команде явных очередных любителей приключений, идущих в Лагусию. Каллид по очереди наводил на них энергометр и, глядя как безучастен остается к фелисам столбик алой жидкости, даже подумал, что прибор сломался. На мальчишку он навел энергометр случайно, но тут-то жидкость взбурлила и потекла вверх так, будто перед ним сидело божественное воплощение, а не человек, право слово. Каллид не поверил ни себе, ни прибору и постучал по стеклу, напоминая, что он не шутки шутить пришел. Но энергометр показаний не менял. Именно мальчишка был тем, ради кого Властитель бросил трон и примчался сюда.
«Что за шутки Безликих?» – подумал он. Каллид еще мог бы представить, что в Лагусию собрался с тайными целями взрослый маг, но мальчишке, которому еще учиться и учиться, которого с такими способностями с радостью взяли бы под крыло лучшие маги Сильвестрии, идти, как считалось у фелисов, на верную гибель было совершенно незачем. «Даже если у него ушли в Лагусию возлюбленная или родители, стоило бы хоть немного доучиться и подрасти», – сердито подумал сивилг и спрятал энергометр. Каллид еще раз посмотрел на мальчишку, едва ли не впервые обращая внимание на его внешность, а не возраст. Бежевый с коричневыми ушами, руками и хвостом – редкого окраса, по какой-то неизвестной причине называющегося сиамским – он был ещё и почти что по-девичьи смазлив. «Разбиватель сердец растет», – мимоходом подумал Каллид, замечая к тому же, что объект был улыбчивым, непоседливым и уже несколько раз бросил на него любопытствующие взгляды.
«Хватить пялиться, дело нужно делать», – сердито сказал себе сивилг и поднялся, чтобы подойти к намеченной группе.