Венок из чертополоха (бесплатный рассказ)

– Прошу вас, господин-наместник, – лебезила приемная мать.
Удар сердца.
С дверью не стали церемониться: отворили рывком.
На пороге комнаты стоял ведьмак. На Лесю смотрели холодные, цепкие серые глаза. Молодое лицо обрамляли белоснежные пряди: седина безжалостно выела светло-русый цвет, ни одной золотой ниточки не оставив. Хищник замер на пороге девичьей горницы. Волк, томившийся на цепи и сорвавший оковы.
В этом мужчине Олеся видела свою смерть. Ясно видела, отчетливо, но не дрогнула, ничем себя не выдала. Она сильная, она справится. Со всем справится ради сына.
Наместник едва заметно склонил голову в приветствии.
– Мне перешли обеты брата. Примешь?
Время застыло, тишина такая: тронь – зазвенит.
Качается на сквозняке пучок тысячелистника. Едва-едва, неслышно, размеренно.
За спиной ведьмака толпа сплотилась, подобралась близко-близко. Ждут, словно вороны.
– Вон! – короткий приказ. Что наместнику до приличий?
Люди отпрянули. Растерянные, покорные. Куда только делась гордость?
Двери закрылись, оставляя Олесю с ведьмаком один на один.
Лунный клинок обжег холодом.
– Мне нужна жена.
– С приплодом? – губы иронично изгибаются. А что скрывать? Он все и сам видит.
– А хоть бы и так. Не обижу.
– Пожалел?
– Нет. – В его глазах все, что угодно, кроме жалости. – Я понял, чей наследник твой сын. Мы одной крови.

***

3 недели назад
– Кто твой господин?
– Вы, – отвечают разбитые губы. Взгляд ведьмак старательно прячет: слишком много в нем ненависти. Бессильной, бездонной ненависти. Рабский ошейник позволяет злиться, презирать, ненавидеть, но слуга не может навредить своему хозяину. Общая кровь – отца – помогла превратить Данияра в идеальное оружие в руках наместника. Шестнадцать лет ведьмак не принадлежит самому себе, шестнадцать лет ищет выход, но безуспешно.
Новый удар ногой по ребрам. У обычного человека сломались бы кости.
– Не слышу!
– Вы – мой господин!
– Уже лучше, – тонкие губы владыки края искривляются в подобии усмешки. – Ты никто, жалкий раб, и так будет вечно.
Если бы он только мог… Но он ничего не может! Люди думают: правая рука, доверенное лицо. Они не знают… Рабство, запрещенное века назад, здесь, рядом. Ведьмак, способный обращать реки вспять, не может разорвать эти цепи. Лишь одно у Данияра не смогли отнять: веру. Молится он забытым богам. Своим богам. И ждет. Шанса, чуда…
Когда пришло время, Данияр просто немного припозднился: конь повредил ногу. Раненый, потерявший сознание наместник не мог приказать себя спасти...
Ведьмак получил свободу и… трон.

***

Стелется едва заметная тропа. Не зная, где искать – никогда ее не найдешь. На той тропе мужчина и женщина с полугодовалым ребенком на руках.
У женщины глаза синие-синие, бездонные. Она любит мужа, да не живого, а мертвого. С ним навеки тонкой нитью связана.
А мужчина владеет землями от края до края. Слишком много для беззаботного счастья, слишком мало, чтобы вернуть старую веру. У него подспорье – колдовская сила, злато и каменья.
У его жены золотые косы, у сына глаза голубые, будто воды Великой Реки, а волосы скоро станут цвета вороного крыла. Будут люди шептаться за спиной, да ведьмаку все равно. Поговорят и успокоятся, а нет – он поможет.
Смеется малыш, заметив яркую бабочку, тянет ручку. Лавандовый луг встречает хозяина.
Касается ладонью Олеся перил на веранде. Погруженная в воспоминания, не замечает она грусти и нежности во взгляде Данияра.
Молчат травы и камни, не смея сказать ведьмаку: «Не твоя это женщина. Не тебе она богами обещана». Знают травы и камни: ни разу он к ней не прикоснулся, как супругу касаться должно.
А шиповник покачивается на ветру спокойно и безмятежно. Не пришло еще его время, но однажды потянется к свету новый бутон, умоется росой и раскроет лепестки навстречу солнечным лучам и… любви.