Клянитесь говорить только правду, ничего, кроме правды, и да поможет вам… обвиняемый!

— Что? — спросил судья.
— Он создал женщину! Вы можете себе представить? Вот так взял и создал, и даже не спросил, нужно ли мне это. Он, видите ли, решил, что я должен размножаться! Животных, значит, создал сразу в нужном количестве. Эти твари могли выбирать себе пару, решать хотят они размножаться или нет. А меня мало того, что слепили из глины, так ещё заставили населять человечеством весь земной шар! Нельзя было сразу создать нужное количество людей? И почему животных сразу создавал из костей, кожи, мышц и мозгов, а меня из глины? Я что хуже других? Или на меня мозгов не хватило? И вот он создаёт Еву, приводит её ко мне и заявляет: «Плодитесь и размножайтесь». Представляете? Еву он создал, извольте радоваться! Ну я, конечно, негодовал, вот так… — тут Адам растопырил руки в стороны, чуть присел и вылупив глаза громко произнёс, чуть припадая на букву «г»: — ни гада себе!
Свидетель замер в позе негодования и скосил глаза на судью. Судья вздохнул, вспомнив благородное молчание предыдущего свидетеля.
— И что было дальше? — спросил Ламберт.
— А дальше Ева принесла мне яблоко, — Адам выпрямился, его глаза вернулись в орбиты. — Сказала, что поумнею, если его съем. И теперь я изгнан из Рая. Я должен ходить на работу. Я должен носить этот ужасный костюм, от которого тело чешется и потеет. Я должен платить коммуналку каждый месяц! Вы знаете, сколько стоит собрать ребёнка в школу? Мало того что я должен плодиться, я же за это ещё должен платить. Вы знаете, как трудно найти в центре города туалет? Да, я обвиняю Творца в моей испорченной жизни! Мне было вполне комфортно в Раю. Я требую вернуть всё как было! И пусть заберёт эту скандальную бабу назад!
— А что стало с яблоком? Вы его ели? — спросил судья. Если свидетель после яблока поумнел, то что было до яблока?
— Ну да, — ответил Адам. — Как бы иначе я во всё это вляпался?
— Вы поумнели, как обещала Ева?
— Поумнел, только какая от этого польза? Умнеть-то было поздно, из Рая выперли. А как обратно вернуться никто не знает, — хмуро ответил Адам.
— Хорошо, свидетель, вы можете сесть на своё место, если у прокурора нет вопросов.
Улыбающийся прокурор отрицательно покачал головой.
— Следующий свидетель… господин Орангутан Калимантанский, — огласил судья и смял в руке носовой платок. Зверь ему не нравился. Он был слишком большим и непредсказуемым.
Орангутан поднялся со своего места и, помогая задним конечностям передними, заковылял к трибуне. Свидетель был покрыт редкой длиной рыжей шерстью. Близко посаженные коричневые глаза орангутана смотрели грустно и влажно блестели. Особенно непредсказуемыми казались судье жёлтые зубы свидетеля.
— Свидетель, клянитесь говорить правду… — начал судья.
— Клянусь, — прервал его орангутан, подняв переднюю лапу, подражая Адаму.
— Расскажите свидетель, в чём вы обвиняете Творца, — предложил судья.
— Я обвиняю его в том, что он создал человека! Это обезьяны должны были занять первое место среди творений. У нас самый высокий интеллект. Мы стремимся к развитию. Вы слышали, о чём жалеет Адам? О том, что не может ходить голым и мочиться, где приспичило. Это орангутаны должны были создать цивилизацию! — громко заявил свидетель.
— Ну ты, мартышка-переросток! Думай, чё говоришь! — выкрикнул Адам.
— Тишина в зале! — строго сказал судья и стукнул молоточком.
— Да человек не может даже соблюдать элементарные приличия! — завёлся орангутан. — Почему он венец творения? Пусть сидит в своём Раю, раз ни на что не годен! Дайте возможность орангутанам проявить себя! — свидетель залез на трибуну с ногами и громко выкрикивал свои претензии. — Бог не должен был создавать человека! Именно приматы, а, точнее, обезьяны всех вариаций должны были стать высшим звеном. Это мы — самые высокоинтеллектуальные существа. Посмотрите на человека! В штанах ему ходить не нравится! Свободу ему подавай. Да любая горилла отдаст полжизни за возможность носить штаны! Я обвиняю обвиняемого в избыточности творений!
Свидетель бил себя кулаками в грудь и брызгал слюной. Публика в зале суда замерла в ужасе. Судья снял кудлатый парик, протёр лысину помятым носовым платком. Присяжный номер три открыл глаза, зевнул и снова потянулся. Спёртый воздух в зале суда искрил от напряжения. Судья почувствовал тупую боль в затылке. Хоть бы прямо сейчас у него случился инфаркт! Тогда можно было бы покинуть зал суда по очевидно-уважительной причине.
Сзади к орангутану быстро подошла медсестра в коротком белом халате и с силой вонзила шприц в его заднюю лапу. Зверь замер на мгновение, потом вдруг обмяк. Его глаза вновь стали грустными, и на губах появилась смущённая улыбка.
— Спасибо, мне стало лучше, — он оглядел затуманенным взглядом присутствующих. — Привет! Я орангутан. Я не могу контролировать свой гнев.
— Привет, орангутан, — слаженным хором отозвалась аудитория.
Судья надел парик. Проводил завистливым взглядом уходящую медсестру. Успокоительный укол судье бы сейчас тоже не помешал.
— Если у прокурора нет вопросов к свидетелю, то мы все поняли… Я хотел сказать, что свидетель может сесть.