Как каждому из нас - глава 3

- Надо, девочка, надо! Получишь нужный для твоего ремесла опыт - сразу сочинять станешь куда лучше! А мы тебе в этом - поможем. И, заметь - безвозмездно! Даже денюжку не возьмем - хотя ты, за свои вирши, ее просишь - нагло и без зазрений совести! А бедные дурочки, которые тебя читают, ее платют! Так ведь надо восстановить справедливость, не так ли? Короче, целочка ты наша… пора бы и в кроватку.
Настя, на которую все ближе наводили камеру - зрители в комнате видели происходящее, замерев от ужаса! - пыталась отступать, пока не наткнулась спиной об упоминаемый вожаком, настил.
- Вот и хорошо. А теперь - ложись.
- Не надо… - она стала шептать, потому что от обреченности и невозможности, что-либо, изменить, голос девушки внезапно пропал.
Камера резко приподнялась - пленники увидели, как девушку с силой толкнули, и чьи-то руки ухватили ее за запястья. Потом ее привязали к изголовью. Она закричала, забилась, но сопротивление было бессмысленным… Камера показала спину насильника, взгромоздившегося между ее ног, потом съехала вниз и вбок, и в комнате стало видно член мужчины, упертый между половых губ студентки.
- Повыше ее подними… Так, еще немного. И ноги в стороны разведите! Вот, вот так! Все, господа литераторы - процесс, под названием превращения авторши Анастасии Лав Стори, в полноценную женщину, начинается! Прошу смотреть и любоваться… а особам нервным и впечатлительным - можно чуточку прикрыть глаза и наслаждаться сим действием в приятном одиночестве. Но я советовал бы смотреть - ибо, только так вы получите все необходимые знания, нужные вам для последующей экзаменации. Но, если кто не хочет - ему же хуже… Начинаем!
Тамара напряглась так, словно ее саму сейчас собирались изнасиловать с той стороны. На глазах непроизвольно выступили слезы - ей было реально больно, от собственного бессилия и жалости к той, что лежала сейчас распластанной на ложе, уготовленном для женщин, этими бандитами.
…Член приблизился к лону девушки. Ее ноги резко развели в стороны, и орган насильника безжалостно проник внутрь. Крик девушки совпал с голосом прыщавого, сопровождавшего все действия, своими глумливыми комментариями…
- Что мы видим? Ого? Так она, и в самом деле - целка? Тем более, это было необходимо для ее же собственного блага! Теперь она сможет описывать свои ощущения, зная, как они происходят наяву - и поклонницы станут читать ее творения с еще большим увлечением! Или - не станут, если она, наконец, поймет - быть настоящей писательницей, это вовсе не кропать бесконечные рассказики про чистые чуйства и светлую любофь! Есть проза жизни - вот про нее и надо говорить людям.
Под разглагольствование вожака, на настиле, тем временем, продолжалось насилие над девушкой. Настя не кричала больше - ее голова была повернута в сторону камеры, лицо превратилось в какую-то маску, а глаза, хоть и раскрытые, и смотревшие немигающим взглядом, потухли, пугая зрителей в комнате полным отсутствием жизни…
- Сволочи… - Герта вздрагивала и не стеснялась слез. - Какие же сволочи!
- Молчи! - Фаерский, пришедший в себя, трясся у стены, но смотрел на все, не отрываясь. Тамара заметила отвращение в лице Зорича, который глядел не столько на экран, сколько на козлобородого… Рука фантаста была засунута в штаны, и он онанировал, глядя на экран жадным и безумным взором!
- Мразь! Какая ты мразь! - Ирина, тоже обратившая на него внимание, рванулась к Фаерскому, но была остановлена Вдовиной, заслонившей ей дорогу своим могучим торсом.
- Не надо. Сейчас - не надо. Что толку в этом?
- Он негодяй! Подонок! Как можно? Как? Всегда знала, мужики - козлы! И этот, такой же!
Ирина кричала, смотря на Фаерского с лютой ненавистью. Не она одна обернулась на мужчину - практически все обитатели тюрьмы глядели в его сторону, кто с брезгливостью, смешанной с презрением, а кто - с явным желанием порвать того в куски…
Влад, нисколько не питая какой-либо жалости к испуганно отступившему назад, Константину, глухо произнес:
- Дерьмом обольют… Оно надо? И так, все в нем стоим…
- Ах, запашок ему не нравится? Да ты тоже - как и он, как все - ублюдок конченый! Тоже дрочил, пока ее насиловали? То-то, руки прячешь! - Ирина переключилась на него и больше не сдерживалась в выражениях. - Не зря я твою душонку поганую еще на сайте вынести не могла! Вечно лез во все дыры своими нравоучениями! А может, это ты все придумал? Вместе с козлом этим? Вас никто на постель не потащит!
- Нас - не потащит. Нам - что-то похуже приготовят… - Тамара видела, что Влад старался сохранить спокойствие, хоть желание ответить «звезде» порезче, почти пересиливало здравый смысл.
- Да хоть ваши вонючие отростки отрежут - все полезней! - Ирина бесновалась, словно сумасшедшая. Вдовина, тяжело переваливаясь, подошла к ней и заехала такую пощечину, что Порох мгновенно отпряла назад, потирая покрасневшую щеку.
- Не дури, девка. И так тошно. А их - не трогай. Не их вина…
Настю все еще насиловали. Спина первого мужчины сменилась на другую - более широкую и мускулистую. Стало ясно, что в проторенную тропу вошел Гоблин - и стоны девочки подтвердили эту догадку. Он едва ли не вбивал ее в настил, войдя в раж и шумно дыша. А потом ухнул, резко притянул ее за ляжки и весь напрягся…