Их первая грешница

Хан занимался сноубордом лет с десяти. Его заманил в этот вид спорта Богдан. И оба катались весьма и весьма неплохо.
Вот и сейчас, Хан разогнался до приличной скорости, аккуратно «облизывая» доской небольшие трамплины, в то время как другие участники подпрыгивали на них, теряя скорость. Так что Хан быстро вырвался вперед. Очередной поворот, с большим трамплином. Хан сгруппировался и вылетел с трамплина первым. Хорошо приземлился… и вдруг внезапно перестал «чувствовать» сноуборд. Доска вильнула, рванула в сторону. Хан неуклюже взмахнул руками и ударился всем телом в жесткий снег. Ему повезло, что до следующего трамплина достаточно далеко. Инерцией его влекло до ближайшего поворота, вытолкнуло на вогнутый склон, и скорость наконец погасла.
Голова гудела, болел локоть и бок. Но переломов явно не было. Медленно Хан сел и скривился от досады, отстегнул крепления. К нему уже спешили дежурные спасатели в ярких жилетах с красным крестом.
— Я в порядке, — отмахнулся Хан, — все нормально! Ушибы и все, сам дойду.
Он подобрал сноуборд и, чуть прихрамывая, отправился к ограждению, где стояли зрители. Там его и нашел Богдан — весь растрепанный и откровенным испугом в глазах. Если и была между ними недомолвка, то она исчезла.
— Ты как? – бросился он к другу, который сидел у ограждения и что-то внимательно разглядывал на своей доске.
— Я-то целый, — сообщил Хан странным тоном, — а вот крепления – не очень. Смотри, кто-то мне на них винты ослабил. Причем так, что они стали болтаться только уже на спуске. Тут опытный человек постарался.
Он развернул сноуборд к Богдану и подтолкнул ногой. Тот с непониманием нахмурился, опустился на корточки и взглянул на крепления. Да, разболтаны, даже пары винтов не хватает.
— Ты сам не мог накосячить?
— Я проверил все за двадцать минут до начала соревнований, — Хан поморщился: локоть все же ощутимо болел при движениях. И голова продолжала гудеть: не сотрясение, конечно, но приложился он знатно. Шлем спас и умение группироваться, а то бы тащили его сейчас переломанного на носилках.
Они с Богданом переглянулись. Судя по тревоге, мелькнувшей в глазах последнего, он тоже представил, что могло произойти. Оба прекрасно знали, насколько опасными бывают травмы при таких вот падениях.
— Кто-то злобно пошутил?
— Мы с тобой ни с кем, кроме девчонок не знакомились, — устало проговорил Хан, — но их рядом со сноубордом не было. Только Лиля подходила, дождалась меня и спросила, где ты шастаешь.
Повисла напряженная тишина, воздух между ними будто загустел, отсекая посторонние шумы. Оба внимательно смотрели друг на друга. Богдан заговорил первым:
— Она ждала тебя у сноуборда? Это когда было?
— Ты пошел в сортир, я велел Ирен сидеть на месте и отправился к подъемнику.
Богдан закусил губу, затем глухо сказал:
— Ты что-то путаешь. Лиля была в курсе, где я, и мы договорились встретиться у подъемника. Она там и ждала.
Хан пожал плечами: мол, сказал все, как есть. И переместил взгляд на сноуборд. Богдан последовал его примеру.
— А вдруг это девчонки? – предположил он. — Поцапались из-за тебя и решили так отомстить. Мол, не доставайся ты никому? Или одна из них решила?
— Перед нашим приездом были еще соревнования, — ответил Хан. – Там пострадали двое, помнишь, Тесс в баре рассказала? И у обоих крепления разболтались. Хочешь сказать им тоже девчонки нагадили? Смысл? Я перед нашим стартом еще раз уточнял: там два сильных сноубордиста были. Они в первый день сделали всех, включая твою Лилю. Она третьей пришла. А на следующий день выбыли. И победитель кто? Мне назвать имя?
— Заткнись! – выплюнул Богдан.
— А скандинава помнишь? Прошлогоднего чемпиона?..
— За-мол-чи!..
Богдан схватился руками за голову, тяжело дыша и озираясь.
— Ты думаешь я прямо жажду обвинить Лилю? – как можно спокойнее уточнил Хан. – Да я только порадуюсь, повстречай ты нормальную девушку. Но помни, кто ты. Кто я. Да направит нас сила Господа правильным путем. Помнишь?
— Помню, — стиснул зубы Богдан, — только у тебя нет прямых доказательств!
— Будь у меня прямые доказательства, мы бы доложили обо всем Ордену. Ну или хотя бы твоему отцу. Пока все это, — он потряс сноубордом, — лишь предположение. Но мы обязаны проверить.
— Даже если я ее люблю? – прямо спросил Богдан.
— Тем более, если ты ее любишь. «Скверна» рано или поздно развращает женскую суть, и без того слабую и склонную к порокам. Ты хочешь пожелать это любимой девушке?
Богдан молчал, уставившись в сторону. Хан же думал: где там Ирен? Не начала бы волноваться и не кинулась их искать.
— Я не уверен, что смогу, — признался Богдан. — Я не хочу верить. Понимаешь, не хочу!
Он с силой ударил кулаком по сноуборду.
— И не надо, — пожал плечами Хан, — просто дай возможность обыскать ее номер и все.
— Это будет предательством.
— Предательством будет, если мы упустим «одержимую». И дадим ей возможность и дальше калечить людей. Орден за это карает очень строго.
— Еще строже он карает, если осудить невиновную.
— Поэтому стоит проверить. И убедиться хоть в чем-то, — парировал Хан, медленно разминая руку. Локоть уже почти не беспокоил, в голове прояснилось, у него начал вырисовываться план действий.