Новая книга "Само совершенство" в процессе

Он медленно обвел меня взглядом, подчеркнуло рассматривая и простую форменную юбку темно-синего цвета, и закрытую блеклую блузку. Не укрылись от него ни мои босые ноги, ни растрепанные смоляные волосы, ни руки, испачканные в песке…
Его взгляд стал злым и мрачным, а лицо приобрело высокомерное выражение. Только сейчас до господина дошло — перед ним персонал отеля… Тот, что не совсем «обслуживающий в горизонтальном положении», такие в отеле тоже имеются и как все здесь на высшем уровне, а тот что скорее обслуживает душевые кабины и отхожие места!


Мужчину скривило. Он резко провел рукой по губам, словно стараясь стереть поцелуй.
— Вот же гадость, — произнес мрачно, — докатился.
Дернулась как от удара и произнесла глухо:
— Знаете ли, господин, я не просила меня целовать! Я здесь не за этим! Лизнуть ваши пятки — это всегда пожалуйста, ну и… так по мелочи мусор выкинуть, полотенце сменить. А за удовольствием — это не ко мне! Специализация не та, — огрызнулась в ответ.
— Специализация говоришь не та? — произнес хрипло господин. — А так и не скажешь. Твой язык двигался вполне профессионально!
Мужчина медленно скривил губы в подобие улыбки и уставился на меня в ожидании ответной реакции.


Я обиженно дернулась и прикусила язык, с которого чуть было не сорвалось грязное ругательство. Зашипела от боли, а белобрысый гад хмыкнул, прекрасно осознавая, что произошло. И нет — не сочувствовал! Того, кто так жадно ласкал меня в темноте больше не было. Предо мной стоял наглый, напыщенный белобрысый гад. Этакий господин — властелин, который может повелевать судьбами других! В смысле, не всех, а таких как я, которые что-то вроде пыли под его ногами!
Впрочем, не мое это дело! Ну кто пыль, а кто нет. Мне нужна эта работа, мне больше некуда идти… А потому хочет считать меня пылью, грязью… не достойной своего поцелуя — так пусть считает! Не больно-то и хотелось… чтобы меня целовали первые встречные-поперечные!
Я сжала кулаки до хруста и почтительно поклонилась, натягивая на лицо самую доброжелательную улыбку из своего арсенала.
— Могу я идти, господин, — произнесла вполне мирно и смиренно.
— А как же лизание пяток? Ты так рекламировала сей процесс, что я просто не в силах отказаться, — произнес белобрысый и протянул ко мне свою ступню, покачивая большим пальцем прямо перед глазами. Да, мужчина, как и я был босой.


Жар бешенства прокатился по всему телу. Я почувствовала, что краснею. В глазах помутнело, как будто опустилась непроглядная пелена… в моем случае она была красной. Зрачок задергался, ознаменовав приближение приступа. Увы, когда я теряю контроль над собственными эмоциями — я теряю и контроль над сознанием. А мозг и чувство самосохранения берут выходной! Бешенство, вспыхнувшее пожаром в груди, заставило меня забыть об осторожности. А обида, разъедающая разум, подтолкнула к злым словам.

— О, господин, я с удовольствием лизну вам… — выдохнула я зло и сделала шаг к мужчине. Фраза прозвучала двусмысленно. Белобрысый расслабился и потерял бдительность, рассматривая меня. Я же сделала еще шаг. Приподнялась на носочках, и уперлась в его грудь своим телом:
— А я почти испытала к тебе жалость! Чувствовала, что тебе плохо, что болит душа и хотела помочь… облегчить… заставить забыться, пусть и временно. Только ты недостоин! Недостоин ни моей жалости, ни моей помощи! Да ты даже сочувствия не достоин! Чтобы у тебя не случилось, знай, что это наказание за твой сволочной характер! За огромное самомнение! И да, я несказанно рада, что ты не всесилен и у таких как ты тоже может болеть! В твоем случае, это не душа, скорее пятка чешется и создает дискомфорт. Но все равно мне приятно! — Произнесла я на одном порыве. Мужчина замер. Смысл моих слов медленно, но верно доходил до его сознания. Лицо его побледнело, глаза сузились. И теперь на меня смотрели две льдистые щелочки. Испугало? Нет, меня уже понесло и остановиться так просто я не могла. Впрочем, могла! Я уже высказалась, а теперь самое время удирать… тогда еще есть шанс на спасение.


Я сделала пару шагов назад и на этом все. Мужчина схватил меня и со смачным хлюпом прижал к стволу пальмы.
— Наказание?! Возмездие?! Да что ты вообще можешь понимать! Ты даже смысла не знаешь этих слов, — прошипел мне на ухо и дернул за ворот форменной блузки. Ворот собственно такого отношения не пережил и с громким треском оторвался, оставаясь в руках белобрысого. Он взглянул на часть моей униформы и отбросил его в сторону. А я начала приходить в себя. Бешенство как-то мигом схлынуло, оставляя лишь холодное спокойствие. Пелена ушла. И я с расстройством подумала, что мне теперь всю ночь штопать свою блузку.


— Ты. Ничего. Не знаешь, — прошипел белобрысый. И отступил назад, оставляя меня у ствола пальмы в разорванной блузке и с всклоченными ветром волосами. Снова посмотрел на свои руки. Правильно, как мы могли вновь прикоснуться к отбросам?!
— Ты ничего не знаешь, — произнес мужчина глухо. И я увидела отчаяние в его взгляде. Его боль накатила на меня со всех сторон. Не понимаю, как я могу чувствовать так точно чужие эмоции, ощущать ток его крови, биение сердца и быстро все прогнозировать… А еще, после того что произошло испытывать жалость?!