Мой любимый "Снег"https://feisovet.ru/магазин/С-утра-шел-снег-Лолита-Моро. Бесплатные главы в живом беспорядке

– Мне на работу пора. Времени нет, – я понимала всю нелепую откровенность этой сцены, но поделать ничего не могла. Так хотела почувствовать его в себе и вокруг, что дышать стало нечем. Он внимательно смотрел мне в глаза. Словно хотел испытать, насколько далеко я зайду на этот раз. Я схватила его за руку и притащила в ближайшую дверь. Кладовка ресторана была пуста. Пахло хлебом, костром и бананами. Я сообразила, что презерватива нет, и застонала в голос.
– Давай сзади, – тихо проговорил Егор. Снял с верхней полки жестянку с оливковым маслом. Я мигом стянула трусы и прижалась попой к его возбужденному паху. Он плеснул масло на мою спину. И пошел разглаживать по мне. Развел половинки, ласкал и растягивал. Терпение мое стремительно таяло. Я нашла сама его и втолкнула в себя. Секундная боль и все. Дальше все нарастающий ритм, его пальцы на клиторе, одна волна, другая. Я вцепилась зубами в предплечье руки, которой он упирался в стену. А-ах! Общий вдох и разрядка. Глухой, трудно сдерживаемый стон. Выдох. Егор осел на ящики с бананами, прижимая к себе обессиленную меня. Поцеловал в ухо.
– Ну? – усмешка и еще один поцелуй.
– Что? – я усмехалась не хуже.
– Я жду, – он отъединился, но еще не отпускал меня. Гладил живот, спускаясь все ниже. Я шире раздвинула ноги.
– Хватит, умоляю. Мне…– я не успела закончить. Егор снял меня с себя. Поднял на ноги вместе с собой. Заглянул близко в лицо.
– Скажи мне, детка, то, что я хочу услышать, – придвинул губы к губам. Не целовал. Ждал.
– Спасибо, – прошептала прямо в рот и сама поцеловала его.
Натянув на тела то немногое, что у нас было, мы вышли в узкий коридор между подсобкой и кухней. Здесь нам в разные стороны. Егор прижал меня к себе. Мы снова целовались.
– Егор, с тебя сто евро, – насмешливый голос Айка разорвал нашу идиллию.
– За что? – мой партнер совсем не собирался отпускать меня. Держал горячей рукой за скользкую попу, другой прижимал за затылок к себе.
– За аренду кладовки, – смеялся хозяин ресторана. Потом добавил: – И официантки, – не удержался. Была ли обида в его голосе? Насмешка точно была.
– Ты ведь не хотел обидеть мою девушку? Да, Айк? – услышала я. Ушам не поверила. Чья девушка? Подняла лицо вверх. К лицу мужчины. Он подмигнул мне и чмокнул в нос.
– Твою девушку? Никогда! Лолочка! Тебя Кристина обыскалась, беги скорее, а то убьет, – парень стоял в начале коридора, против света. Лица не разглядеть. Я вывернулась из масляных рук партнера и понеслась к нему. Айк ловко убрал себя в сторону, пропуская меня. И встал обратно, загородив проход. Я умчалась в гостиницу. Пусть болтают, о чем хотят. С меня хватит.

– Лола, зайди, – раздался резковатый голос Кристы из кухни. Я весь день ждала чего-то подобного. Знала, эта женщина захочет выяснить, что к чему. Расставить точки над ё. Вечер надвигался неотвратимо. Неужели принесет еще Сашу на мою бедную голову? Устала я зверски, бегая по этажам с тряпками и остальным. Гостиница заполнялась постояльцами. Минуты не нашлось у меня свободной. Мы даже не обедали толком.
– Сядь, поешь, – бесповоротно приказала женщина.
Запах стоял на кухне добротный, мясной. Я села возле огромной белой фаянсовой миски. В ней дымилась гора огромных хитрых пельменей, щедро политых растопленным желтым маслом. Мелко порезанный зеленый лук и кинза. Хинкали. Кристина положила рядом ложку и вилку. Это мне? Одной?! Взрослому мужику столько не срыть вовеки. Напротив меня сидели Давид и Кирилл. Маловато для судного дня. Смотрели, как я режу ножом единственный пельмень на блюдце.
– Пекинес у соседки больше ест, чем ты, – высказалась Кристина.
Я взяла еще одну хинкалину. Давид протянул руку через стол и навалил сверху белой сметаны. Потом нахально раскрасил мою еду красной жгучей аджикой. Кирюша сидел тихо, держал в ручках яркую коробку. Пазлы. Он их обожает. Ждет, пока я поем, освобожу стол, и можно будет начать игру. Чистый разум и степенные манеры. Словно не из блядского гнезда выпал, а из кадетского корпуса. В кого он такой? В Кристину? И почему все молчат? Не станет же Криста воспитывать меня при детях? Ничего не понимаю. От удивления съела третий пельмень. Все, больше не лезет.
– Компот? – женщина уже ставила передо мной высокий белый бокал. Компот из прошлогодних вяленых персиков – нечто неизъяснимо-прекрасное.
– Дело, тут вот какое, дорогая, – она села за стол рядом со мной. Положила на скатерть усталые руки. Сцепила пальцы. Я замерла. Выгоняет? – Наталью, бабушку Кирюши, закрыли в больничке месяца на два, не меньше, а у матери его родительских прав давно нет. Надо опеку над парнем оформлять или его в детский дом заберут. Мне отказывают потому, что я инвалид и сердечница. Может быть, ты попробуешь, а? Скажешь, что ты его дальняя родственница, из Столицы Северной приехала…
Я оторопела. Мне? Ребенка? Ответственность? Она в своем уме?
– Да ты не бойся. Это же просто формальность, бумажка и все. Летом приедет моя сестра из Столицы, переделаем все на нее. Мальчик мне давно, как родной. Я и за садик его плачу. Наташка только пособие на него получала, все пропивала, мне ни копейки не отдавала, да не в этом дело. Здесь его настоящий дом, комната, игрушки…