По моим правилам.

Увы, не руки и сердца, а всего лишь побыть у них «лабораторной крыской». Суть предложения заключалась в том, что я буду участвовать в тестировании нового препарата от рака головного мозга, за вознаграждение естественно, и не сказать что за большое. Хорошо уже то, что я не плачу за лечение, а платят мне, да и еще дают новейшие препараты.
Мы подписали договор о согласии на лечение, обследование, о неразглашении, о размере вознаграждения, о неустойке и еще куче всего. Подписала бумагу о соблюдении режима и курса лечения, предусмотренного моим лечащим врачом. Предупредили о побочных явлениях, возможном летальном исходе. Эта информация, если честно, весьма напрягла, но потом, подумав, успокоила себя тем, что у меня и так вероятность умереть почти в семьдесят процентов, даже при соответствующем и своевременном лечении.
Вечером, уже дома, собирала вещи в небольшой дорожный чемоданчик – смена белья, халат, ночнушка, тапочки, набор разных полотенец, расческа, зубная щетка, мыло, посуда, приборы…еще куча всяких вещей. В общем все, что мне будет нужно для более-менее комфортного проживания неопределенное время в больнице при исследовательском центре.
Рано утром следующего дня я была на месте и уже сдавала необходимые анализы. Меня подселили в палату к двум женщинам, которых лечили в центре от подобной болезни. Довольно большая комната, три койки по разным стенам, обеденный стол у окна, телевизор на стене, выкрашенной в противный серо-голубой цвет. Небольшой предбанник со шкафом для одежды и белая дверь в туалет – ванна, раковина и унитаз. Все весьма лаконично. Этим же днем, ближе к вечеру, мне установили катетер, и я получила свою первую дозу препарата.
Ночью поднялась температура, организм среагировал на неизвестную ему «заразу». Меня подключили к приборчику, который через свои внутренности, по капле подавал лекарство. От аппарата тянулся длинный провод к розетке, и я была вынуждена передвигаться по палате практически в обнимку с капельницей.
Утром я шла сдавать кровь, завтракала, получала новую дозу, обедала, ужинала и ложилась спать. Так шла уже вторая неделя моего пребывания в больнице, доктор радовался результатам обследований, проводимых для отслеживания динамики в ходе лечения, мое состояние стало значительно улучшаться.
А к концу третьей недели я умерла…

ГЛАВА 2.

«Ох-х-х... Как же неудобно лежать-то! В палате у меня весьма удобная кровать, а тут прямо онемело все. И в бок что-то пребольно упирается».
Разлепив глаза, уткнулась взглядом в ствол какого-то дерева. Сфокусировав взгляд, заметила ползущего в опасной близости от моего носа паука. Громко взвизгнув, отпрянула от дерева и тут же скривилась от резкой боли в онемевшем теле. Потихоньку разминая затекшие конечности, стала осматриваться по сторонам, в попытке определить, где же все-таки я нахожусь.
Увиденное не обрадовало и слегка шокировало меня. Я так и не поняла каким образом оказалась на улице, а тем более в лесу, если в последние несколько недель даже в окно не выглядывала. И конечно, не покидала корпус – по правилам пребывания в больнице, прогулки на улице не разрешались и можно было только в коридорах фланировать, если на то имелось желание. Насколько я поняла, запрет был из-за сниженного иммунитета, забитого лекарствами и только для того, чтобы не простудиться. Ведь, пока не выздоровеешь, лечение продолжать нельзя.
Я находилась в каком-то овраге, заваленным сухими ветками и прочим мусором. По дну бежал тоненький ручеек, неся с собой упавшие с деревьев листики. Голова слегка кружилась и очень хотелось пить, но пробовать эту воду я не рискнула. Все-таки я дитя цивилизации, и наслышана о микробах и бактериях, спасибо рекламе и интернету.
В наше время даже есть заболевание такое – Мизо…Мезо…в общем, чего-то там фобия. Общий смысл в том, что человек панически боится грязи и окружающих его бактерий, создавая себе практически стерильную среду. Только человек порой забывает, что по сути сам является ходячей бактерией – в одной только полости рта их, чтоб не соврать, несколько миллионов, если не миллиардов! Как-то не пыталась уточнять конкретнее, дабы самой не «заразиться» этой фобией. Я считаю себя весьма впечатлительной дамочкой.
Не рискуя пить воду из незнакомого источника я тем не менее вымыла руки и умылась. Проведя рукой по растрепанным волосам, в попытке вернуть им приличный вид, наконец, заметила, во что я одета.
Длинное платье под горло с узкими рукавами три четверти из плотной ткани кофейного цвета плотно обтягивало тело, на ноги надеты короткие кожаные сапожки на низком каблучке рыжего цвета. Светлые тонкие перчатки длиной до локтя, сейчас испачканы в грязи и сильно порваны. И где я откопала сей раритет? В наше время такую одежду можно найти только в музеях и в исторических фильмах. Ну ладно, сперва надо определиться с местоположением, с одеждой будем разбираться после. Осмотрев себя на предмет ушибов и ссадин, облегченно вздохнула – сильных травм нет, мне не хотелось бы застрять здесь из-за неудачного падения.
Лес вроде бы довольно светлый, но кто знает, какие звери здесь водятся, да и где именно – здесь? Деревья, растущие по краю оврага, мешали что-либо увидеть.