КОГДА ТАЮТ ЛЬДЫ: СЕРДЦЕ ИННАРА. Часть 1 (эпическое фэнтези, романтическое фэнтези)

   В ответ мягко усмехнулись. Дагборн не удержался от того, чтобы пробежаться быстрым взглядом по каждому плавному изгибу девичьей фигурки и мысленно вздохнуть. Белые, словно свежий снег, волосы плащом укрывали спину, обрамляли нежное, почти детское лицо полуальдки. Больше от нелюдей девушка не унаследовала ничего – ни серебристой кожи, ни красных миндалевидных глаз – кроме, пожалуй, истинно альдского понимания любви и ненависти. Если нелюдь считает человека своей собственностью, то нет в мире силы, чтобы освободить несчастного от её притязаний.
- Я вышла наружу лишь затем, чтобы встретить тебя, мастер Илиан. Я бы не успела ни простыть, ни даже замёрзнуть.
   И, не заботясь ответом, юная полуальдка взяла Сильнейшего за руку и потянула за собой, в открытые двери главной башни. Дагборн только вздохнул: грозный господин Иннар в этот раз не проронил ни звука, послушно следуя за своим наваждением.

***

Унтерхолд встретил его неприветливыми взглядами стражи – явился на ночь глядя, едва успев до закрытия ворот – отблесками факелов на покрытых ледяной коркой стенах и спешащими по домам горожанами. Дагборн не смотрел по сторонам – торговые ряды давно закрылись, тёмного народца в Унтерхолде особо не случалось, так что телохранитель Сильнейшего почти рысцой ехал по пустеющим улицам.
Садиться в седло коня после летучего ящера всегда казалось непривычным. Поводья обычные, кожаные, а вовсе не тонкие цепи, удерживающие мощную чешуйчатую морду; бока животного тёплые, гладкие. Скорость, опять же, значительно ниже – после стремительного полёта будто в киселе завяз. Ехать по обледеневшей горной тропе приходилось медленно и осторожно, что ещё более усиливало разницу в ощущениях. Пожалуй, только после портала он бы чувствовал себя ещё необычнее – но порталы не любил даже сам Сильнейший, унаследовав эту нелюбовь от приёмной матери и собственного многократного опыта. После каждого перемещения Илиан подолгу отходил, мучаясь мигренью и болезненной слабостью, и это, по словам стонгардского самородка, было не худшим из возможных последствий. Дагборн, хотя и не понимал сложностей магии седьмого круга, вполне разделял нежелание господина Иннара пользоваться порталами без острой на то необходимости.
Впрочем, сегодня телохранитель мог не торопиться: до утра он господину Иннару не пригодится. Даже поужинать не остался – этот вечер мог стать единственым в напряжённом расписании Сильнейшего, когда ему не потребуется ничья помощь. Хотя, видит Дух, помощь ему потребуется после.
   На одной из узких улиц Дагборн спешился, беря коня под уздцы. Это оказался тихий закуток: хотя большинство жилищ в горном Унтерхолде высекали прямо в скале, здесь встречались весёлые деревянные домики с разбитыми рядом крошечными огородами. Особенно рьяные хозяйки умудрялись даже цветы в кадках выращивать.
   Калитка одного из двориков оказалась закрыта, но Дагборна это не смутило: заведя коня за угол и привязав у кормушки, бывший легионер перемахнул через забор, приземлившись на хромую ногу. От сверного словца сдержался, вспомнив недавний приступ ярости у господина Иннара, после которого даже у него уши едва трубой не свернулись, и постучал в деревянную дверь.
- Мэйовин, - позвал негромко.
   Постучать пришлось несколько раз; в конце концов в окошке мелькнул огонёк свечи, и тотчас стукнул отворяемый засов. Изнутри пахнуло сушёными травами, влажным бельём, молоком и ни с чем не сравнимым детским запахом.
- Прости, что поздно, - шагнув внутрь, так же негромко проронил телохранитель. – Завтра можем вновь улететь. Думал – проверю, как вы тут.
   На его шее замкнулось кольцо тёплых рук; Дагборн сдался сразу же. Верно, суровый исповедник на западной границе знал, что говорил, когда отказывал духовному сыну в принятии обетов – монах из бывшего легионера получился бы никудышный. Горячие губы коснулись его небритой щеки, и все мысли мигом испарились из головы.
   Мэйовин встретила его в одной ночной рубашке. Сжать беззащитное, жаркое тело в объятиях показалось естественным, зарыться носом в копну волос, накрыть губами нежную шею – необходимым. А уж высвободить плечо из внезапно съехавшей ткани, прикусить гладкую кожу, добираясь до полной белой груди – стало и вовсе делом чести.
   Остановился Дагборн лишь тогда, когда в штанах стало болезненно тесно, а кожаный нагрудник стал вдруг спирать тяжёлое дыхание.
- Я воды нагрею, - отстранившись, шепнула Мэйовин. – С дороги ведь...
   Бывший легионер только кивнул, не сразу отпуская жену из жадных объятий. Кожаный доспех, конечно, мешал, но и расставаться с горячим женским телом казалось чем-то немыслимым.
- Я быстро, - задыхаясь, пообещала супруга.
   Из глубины дома тотчас раздался сонный детский вздох. Пока Мэйовин разогревала воду в большом чане, Дагборн стянул с себя доспех и походную одежду, успев мельком заметить, как за перегородкой ворочается на постели свёрток из шкур да одеял. Малышке Ириссе исполнилось три зимы в этом году – срок его службы у Сильнейшего. Забавная, рыжеволосая, ещё совсем младенец, девочка оказалась очень похожа на мать, и за этот простой факт Дагборн был всей душой благодарен Творцу. Это намного лучше, чем узнавать в девочке черты кого-то из бывших сослуживцев.