Непробиваемый или Как снова поверить в любовь (ознакомительный отрывок)

Оказавшись вдвоем, отец начал разговор:
– В общем, пришлось мне оформить на себя кредит, дочь. И Ольгу домой привез. Хватит уже этого безобразия. Только мужиков меняет и долги увеличивает, ничего другого. Непутевая, – он на секунду задумался, а потом продолжил: – Хочу устроить ее к нам в больницу техничкой.
Нахмурилась, считая, что сестра не согласится. Максимум на неделю, а потом начнутся прогулы, пока не уволят. Уже проходили. Она о себе была высокого мнения, и работать не хотела, тем более мыть полы. Принцесса. Предпочитала жить за чужой счет, пребывая в полной уверенности, что ей все должны и обязаны.
– Знаю, что подумала, но Оля согласилась. Больше не потянем ее расходов, теперь вот кредит будем с матерью платить, – устало выдал отец.
Положила руку на его ладонь, и прошептала:
– Все будет хорошо.
Владимир Игоревич улыбнулся кончиками губ, а потом произнес:
– Ты будь осторожна. Сама знаешь, о чем я.
– Считаешь, он может…
Отец не дал сказать, решительно перебив меня.
– Нет, не считаю, вижу – толковый мужчина, и разговаривает грамотно, но все же будь осторожна и не забывай, что в деревне живешь.
– И что? Да, в деревне живу. И что?! По-твоему, я должна была его бросить там? – сухо поинтересовалась, не представляя, чтобы я так сделала.
– Он уедет, а тебе потом проблемы останутся.
Вздохнула и, обняв себя за плечи, выдала:
– Пап, перестань. Чтобы я не делала, не буду здесь никогда хорошей. Да и не нужно мне. Понимаешь? Я никому ничего не должна. Им делать нечего, вот и чешут языками.
– Но ведь тяжело жить, когда угнетают. И ребятишки… им потом в школу, а дети очень жестокими могут быть. Наслушаются родителей и потом унижают.
Замолчала, все прекрасно понимая, но в душе верила, что когда-нибудь я уберусь отсюда. Не сейчас, но позже, как выплачу.
– Анют, я тут спрашивал у наших, не нужны ли сотрудники в бухгалтерию или в экономический отдел, но пока свободных мест нет, да и с жильем проблема. Хотя… если что… то к нам можно.
Я только улыбнулась. Не говорить же отцу в лицо, что я не смогу с ними жить, тем более сестра вернулась. Не понимала я Ольгу и никогда не пойму. И три женщины на маленькой территории – это скандалы. А тут я хозяйка. Да что говорить? Отец сам это понимал. Нужно что-то думать. Потом, не сейчас. На данный момент было тяжело себя и двоих детей содержать, так как кредит висел. И, помимо всего прочего, нужно заботиться о скотине, собирать на дрова и уголь. Если сеном, зерном меня обеспечивал сельский совет, потому как у них находилось два пая на землю, то об остальном нужно было заботиться самостоятельно, не надеясь ни на кого.
– Спасибо, пап. Все нормально.
– Да ничего не нормально, – сухо отчеканил он, сжимая руки в кулаки. Переживал за меня. Понимала, но обрадовать или пообещать о том, что что-то изменится, не могла. Мужчина поднялся и проговорил: – По поводу Строгова…
«Стас уже успел представиться отцу…»
– Что по поводу Строгова?
– Ты смотри сама, чтобы проблем не было.
Кивнула и обняла его, именно сейчас осознавая, что отец постарел. Еще бы… столько всего свалилось на него, теперь еще потребительский кредит. Несколько секунд так и стояли, а потом он ушел, а я просто стояла на улице, наблюдая, как черная Chevrolet Lacetti рванула по дороге.
Вошла в комнату и сразу услышала мелодию сотового телефона. Подошла и увидела знакомый номер, который уже три года не беспокоил. И еще бы столько… Зная Давыдова, понимала, что он не отстанет, пока не отвечу, а потом брошу трубку. Ну что поделать, если наглый предприниматель только так понимал, что разговор окончен и с ним не желают разговаривать.
Включив детям телевизор, накинула на плечи теплую кофту и вышла в холодный коридор. Чистенький, приятный, только вот совсем низкий и доски пола ходили ходуном. Вниз бросила вязаный коврик, у окошка стоял маленький стол, где обычно зимой ставила остывать продукты, а летом тут всегда ставила квас. Очень нужный и полезный стол, особенно зимой, когда выносила холодец да компот. Слева висела полка для одежды, а под ней тумбочка для обуви. Скромно.
Посмотрела на старенький сенсорный телефон, который все-таки мне разбил сынок, хоть как я его не прятала, и крутанула пальцем по экрану, принимая входящий звонок.
– Да, – сухо выдала, чувствуя, как во мне все сжимается от внутреннего давления.
– Добрый вечер, Анна Владимировна, – довольным тоном заявил он.
– Я вас слушаю, Игорь Александрович.
– Ой, как приятно, что помните, милая Анна. И я помнил. Все три года дожидался, когда снова смогу с вами поговорить и, может, стать другом.
– Напрасно. Мне не нужен такой друг.
– Нет разницы, как ты меня будешь называть милая. Друг, любовник, муж – все одно.
– Не понимаю, о чем вы, – как можно спокойнее проговорила, ощущая, как меня начинает трясти.
– Уверен, что понимаешь. Но это потом, а пока… хотел пригласить на свой день рождения. Был бы счастлив, если бы ты была хозяйкой моего дома и стояла рядом, но, зная, что у нас… все не столь гладко, как хотелось… буду рад твоему присутствию. Машину я отправлю. В семь вечера. Могу сам приехать.