Ферзь: на грани

– Меня в жар бросает. Так пойду.
Медленно повернулся, отмечая, как обтягивающая футболка подчеркивает упругую, маленькую грудь и сглотнул, чувствуя возбуждение. Плевать. Пусть так идет, раз ей плохо. Не буду обращать внимания.
На парковке вышли из машины и сразу же направились в больницу. Удерживал себя от желания сграбастать эту недотрогу и помочь. Сдерживался, пока не понял, что терпение – это не мое. Дернул ее на себя, придерживая за тонкую талию, и выдохнул в лицо, задевая губами ее рот:
– Чтобы не сказал, ты соглашаешься. Поняла? Никаких отказов. Хоть назовусь твоим мужиком… Нужно раствориться в толпе, а не привлекать к себе внимание.
Она только кивнула и принялась дергаться, желая освободиться. Как птичка в лапах голодного кота. Выкашивало. Хотелось прямо тут успокоить и показать, что ее сопротивление только для виду. И я бы показал… наглядно, только не сейчас… Например: после больницы. А пока… я был уверен, она сама в это верила.
Схватил за локоть и повел, удивляясь, что Лотова не возмутилась, молча шла, стараясь не отставать. Надо же… Даже скривился от того, какая послушная девочка.
После того как зашел к главному врачу, дальше наблюдал, как хирург лично сопровождал ее в каждый кабинет, забирая все бумаги, контролируя, чтобы в базе не осталось никакой информации по обследованию. Когда Лотовой дали стакан воды и таблетку, а меня попросили зайти, предупредил ее на всякий случай, чтобы не дергалась, и направился в кабинет.
– Вадим Александрович, – начал мужчина, приглашая сесть на кожаный диван или на стул, – у Марии большая потеря веса на фоне стрессовых волнений, психологического воздействия, нервного истощения, поэтому некоторые показатели ниже нормы. И если так пойдет дальше, то все может обернуться трагедией. Сотрясения нет, что хорошо, так как я понял, что женщина… – он замялся, желая корректнее выразиться, – недавно выпала из машины. Рана на руке беспокоит, но чистая. Мы поменяли повязку. И мазями нужно пользоваться. Позволю заметить, ммм… Мария – женщина нежная и хрупкая, поэтому нужен твердый контроль с вашей стороны. Помимо рекомендаций, что прописал невролог, ей необходимо бывать на свежем воздухе, закаляться, правильно питаться и для поддержания нормального состояния пить витамины. Я все подробно указал в заключении.
Мужчина посмотрел на меня, ожидая слов, но я желал дослушать до конца и проститься. Мы здесь порядком задержались.
Хирург замялся, схватил бумаги, постукивая по столу, и передал мне, между делом замечая:
– И еще… голова пройдет, не переживайте. Если соблюдать…
«Повторяется…»
Резко поднялся и, забрав все результаты анализов и заключения специалистов, положил на стол еще несколько купюр, грубо предупреждая:
– Понял. Если будут спрашивать…
– Да, конечно. Не беспокойтесь по этому поводу, – вежливо сказал мужчина и подал руку.
Пожал и вышел из кабинета. Марии не было. Оглянулся по сторонам, но нигде не видел. Готов был взреветь от ярости, начиная соображать, куда могла свалить, как вдруг заметил через стеклянные двери, что она сидит на скамейке на улице и разговаривает с дедом. Отметив внешний вид старика, трость, повел челюстью, считая, что опасности не представляет, и пошел в аптеку, которая находилась на выходе. Быстро приобрел по списку все, что прописали, и прямым ходом поторопился на выход.
Маша сидела на лавочке и слушала про внуков старика, которых скоро привезут к нему. Она улыбалась и казалась совсем невинной и молодой. Ее вид будоражил кровь, и моментально пришло мерзкое понимание, прожигающее изнутри, что светлая девочка связалась с… монстром. Со мной.
Приблизился и, подав руку, сказал:
– Пошли.
Она смутилась, словно я нечто грязное предложил, а потом осторожно вложила свою руку в мою, испытывая неудобство. Не теряя времени, поднял ее на ноги, и, замечая, как она пытается отодвинуться, притянул ближе.
– Вот. Это правильно. Хрупкая женщина и сильный мужчина. Так верно. Дай бог вам здоровья. Чтобы детей было много и к дедам на каникулы их отправляли, – довольно прокряхтел старик, подмигивая Лотовой.
Его слова грубо кинули в прошлое, о котором старался забыть, но не получалось. И оно пожирало с потрохами, лишний раз напоминая, почему моя жизнь черное кровавое полотно. Я только кивнул ему, не желая отвечать, и повел Марию в сторону ресторана, который был напротив трехэтажного, детского магазина.
– Мы куда? – с тревогой спросила Лотова, пытаясь не отставать.
– Лечиться… – недовольно выдал, сжав ее кисть. – Есть вопросы?
Она лишь оглядывалась по сторонам, будто первый раз видела подобное заведение. Открыл дверь и, отмечая ее возмущение, назревшее в данный момент, подтолкнул в спину.
– Лечиться в ресторане? Что ты говоришь? Нужно ехать… – обернулась она, буквально влетая в меня.
Остановился, внимательно сканируя ее лицо, а потом выдал:
– Хочешь, чтобы на плече занес?
Мария еще секунду смотрела, открыв ротик, а потом опустила взгляд на грудь, а я закрыл глаза. Мне уже совсем не нравилась эта поездка. Кровь бурлила от поганого предчувствия. Все шло не так, и появилась мысль, что я допустил ошибку, чего не мог себе позволить.