Отрывок из моего романа "Письмо императрицы"

Она замолчала, так как в это мгновение он приложил палец к губам и выразительно покосился на дверь, смежную с гостиной.
– Все, дорогая моя, прощайте, – прошептал он. – Я найду вас, когда придет время. – И прежде чем Наташа опомнилась, скрылся за низенькой дверью, ведущей в гардеробную.
«Так вот как он сюда попал! – внезапно осенило Наташу. – Через окно гардеробной!»
Торопясь проверить свою догадку, она бросилась в гардеробную. Как она и ожидала, Стентона там уже не было, однако неплотно закрытое окно доказывало верность ее предположения.
Закрыв окно, Наташа вернулась в спальню. Пару секунд спустя в дверь постучали, и Наташа, торопливо пригладив перед зеркалом волосы, открыла.
– Что это вы вздумали запираться на задвижку? – насмешливо поинтересовался Павел. – Я, кажется, пообещал вам, что больше не буду входить без стука.
– Рада, что вы об этом помните, – с ехидцей сказала Наташа, не отвечая на вопрос. – Ну что, пора ехать?
– Если вы готовы, то да.
– Я готова. – Наташа схватила со столика веер и обернулась к Павлу. – Идемте!
Павел подошел к креслу и взял с него золотистый плащ. Перед тем, как набросить его на плечи Наташи, он окинул ее с головы до ног внимательным, изучающим взглядом, и его губы тронула сардоническая усмешка.
– Если в прошлый раз вы выглядели сногсшибательно, то сегодня я бы назвал вас неотразимой, – сказал он, закутывая Наташу в плащ.
Ей показалось, что его голос странно дрожит, но задумываться об этом совершенно не хотелось. В ее голове настойчиво бился лишь один вопрос: рассказать Павлу о визите Стентона или нет? Этот вопрос неотвязно преследовал Наташу, пока они шли по коридору и спускались по лестнице. Но когда они оказались на улице, прохладный воздух прояснил ее мозги, и она, наконец, приняла решение.
«Нет, я не буду ничего ему рассказывать, – твердо сказала себе Наташа. – Во всяком случае, не сейчас. Завтра, на свежую голову, я спокойно все обдумаю, и тогда будет видно, что и как. В конце концов, только мне решать, стоит ли принимать предложение Стентона, потому что это только мое дело, а не Павла».