Дом с Привидением. Аксюта Янсен

Аксюта

ДОМ С ПРИВИДЕНИЕМ

Пролог.

Наследство – это всегда такая вещь, когда не знаешь, поздравить стоит человека или посочувствовать. Их поздравляли, и они радовались вполне искренне. С троюродным дядюшкой, повесой и гулякой от которого отреклись ближайшие родственники, они даже знакомы не были, так о чём горевать? А наследство досталось роскошное – целый дом. Ну, может не совсем целый, кое-какой ремонт требовался, но зато свой, отдельный, без толпы родственников и приживал, и в хорошем районе. Как раз подходящий для молодой семьи, а они только месяц как поженились.
И первый раз зайдя в некогда аккуратный, а теперь слегка обветшавший двухэтажный коттедж, он с новым для себя чувством собственника осматривал принятое хозяйство, а она вздыхала и ахала над остатками вещей и обстановки, которые перешли к ним вместе с домом. И пусть непонятно ему, выходцу из мелкоремесленой слободы, что такого можно было найти в лиловых плюшевых гардинах, полированном карточном столике или серебряных чайных ложечках с вензелями, но радоваться ей он не мешал. Без всего этого можно было обойтись или заменить гораздо более практичными вещами. Хотя серебро на ложках было высшей пробы, ему, с его дипломом металлурга это было и без клейма видно, и имело некоторую материальную ценность, жаль только, был их не полный набор, пять всего, шестая куда-то затерялась. Поддразнивал, прекрасно зная, что молодая супруга ни за что не расстанется с вещью, на которой отлит их родовой герб. И пусть ей, представительнице одного из побочных, захудалых родов, да ещё вышедшей замуж за простолюдина, нечего было и мечтать о доли аристократки, но родовую честь и гордость за фамилию так просто не забудешь.
А переехать в новый дом они так и не успели. Он отлично помнил, как она вздрогнула, побледнев, отложила в сторону ложечки, которые чуть не полчаса не выпускала из рук, сказала, что хозяин дома всё ещё здесь, что вот он, как раз напротив серванта стоит и лучше им отсюда уйти. Он ничего не заметил, он она так испуганно вздрагивала, что он поспешил увести её в родительский дом. А к вечеру она слегла с горячкой, два дня металась в беспамятстве, вскрикивала, бормотала что-то неразборчивое, просила уйти и отпустить, потом затихла и уже больше не проснулась. В три дня сгорела, и спешно вызванный из самого города лекарь даже предпринять ничего толком не успел.
Всё это, с трудом выдавливая из себя слова, рассказывал молодой вдовец, сидя на крыльце ведьминого дома. Сминал в руках шляпу с приколотыми к тулье траурными цветами, редкие и хрупкие снежинки, последние в этом году плавно опускались ему на волосы, но он этого не чувствовал, не замечал и пробиравшего до костей морозца, потому как уже говорил в полный голос, взахлёб, выплёскивая всё, что на душе накопилось. Просил найти виновника её смерти, потому как не верил, не мог поверить, что всё случилось по нелепой случайности.
- Посмотрим, - и, несмотря на неопределённость этого слова, ответ прозвучал как явное согласие.

1

Лорд Ирвин Кирван.
Апрельская грязь комьями разлеталась из-под трёхпалых лап ездовых ящеров. Весна в этом году была поздняя, по утрам лужи до сих пор покрывались тонким ледком, а первые весенние цветы лишь на солнечных взгорках проткнули чешуйчатыми носиками мёрзлый грунт, пока ещё не решаясь подставлять солнцу нежные лепестки. Пускаться в такое время в путь по просёлочным дорогам могла заставить только суровая необходимость. Служебный долг, к примеру. Санья поддёрнул повыше воротник новенькой, ещё толком не разношенной форменной куртки и покосился на своего наставника, каменной статуей возвышавшегося в седле. Кажется, его кожа за годы службы продубилась настолько, что даже самый холодный и сырой ветер ему ни по чём. Ныть при таком, жалуясь на тяготы пути, было неловко, тем, подходящих для разговора выдумать уже давно не получалось, а молчать надоело до дрожи в суставах.
- Лорд Кирван, можно мне ещё раз перечитать запрос? - тоном пай-мальчика спросил Санья, надеясь, что наставник откажет, он спросит почему, так слово за слово завяжется разговор. Кирван молча потянулся и достал из сумки плотный конверт. Кажется, разочаровывать подопечного уже вошло у него в привычку.
Порыв ветра попробовал вырвать бумаги из рук, но Санья держал их крепко, последний раз он окинул взглядом унылый пейзаж и уткнулся в бумаги. Резолюция начальника графской управы досточтимого лорда Алиену Изентерд об открытии расследования, командировочное направление, подорожная и собственно само прошение. Конечно же, оно было составлено не по правилам. Да мало кто из благородных господ утруждал себя изучением этих самых правил, но зато проблема изложена достаточно внятно и на удивление коротко. Даже не верится, что писала женщина.
«Начальнику графской управы, лорду Алиену Изентерд.
Пишет вам высокородная леди Ниания Лия Аврелия, урождённая графиня Ансольская.
Прошу Вас в скорейшем времени разобраться в происходящем в моём доме.
С 16 числа марта месяца в городском особняке, находящемся в Ансоле, наблюдаются регулярные проявления потустороннего как то: самопроизвольное открывание и закрывание дверей, полёт и падение мелких предметов, потускнение зеркал, изменение цвета и плотности стен и межэтажных перекрытий и проч. Все перечисленные выше явления наблюдаются преимущественно в ночные и утренние часы, изредка так же проявляясь и в послеобеденное время.
За пределы здания потусторонние эффекты не выходят. Обращение в храм Господа Бога Нашего с последующим освящением результатов не дало и точку разрыва ткани реальности не выявило.
Подозрений о личности человека, распахнувшего в моём доме врата в нереальное не имею.
С уважением.
Писано 24 марта, семьсот сорок второго года от Падения ».
Письмо недлинное, читано уже не в первый раз и заучено почти до запятой, но по-прежнему будящее фантазию. Каково это когда со стола срывается и сама собой в полёт отправляется, скажем, ваза или срывается со стены старинный портрет? Не то чтобы проявления потустороннего у них были такой уж редкостью, вовсе нет, любая газета в колонке новостей пестрит подобными сообщениями, однако ж разобрать что было истинно, а что для красного словца приукрасили было сложно. Здесь же Санья и самому может выпасть возможность полюбоваться, из-за надёжной спины наставника, конечно, на страшноватые чудеса. Вот, правда, что делать потом, после того, как всё увидит собственными глазами, у него не было ни малейшего представления.
- Лорд Кирван, а что мы будем делать, когда приедем? – проныл Санья, пытаясь заранее узнать хоть что-то. Уже не первый раз пытался.
- Там видно будет.
И всё. Немногословный человек лорд Ирвин Кирван, старший ажан графской управы. Собственно, должность была аналогом старшего следователя из полицейского управления, только занимались в их заведении делами знати, не только высшей, как это можно было бы представить исходя их названия, а вообще всех благородных родов государства. Ну и набирали туда людей непростых, даже сам Санья один из младших сыновей виконта, сам пока титула по малолетству не имевший, всё же благородных кровей юноша и даже имеет право на обращение «сэр».
- А мне говорили, что опытный следователь ещё до начала дознания видит «дыры» и нестыковки в картине происшествия, - попытка взять «на слабачка» вышла по-детски откровенной, но ничто другое ему уж в голову не приходило. Ладно. Авось не рассердится.
- Верно, - охватившая лорда Ирвина досада не отразилась ни в голосе, ни во взгляде. Надоедливый мальчишка. Ведь не отцепится, будет ныть и зудеть над ухом, не давая толком отдохнуть, забыться и хоть несколько часов ни о чём не думать. Хотя его можно понять - юность нетерпелива, а дорога получалась на редкость размеренной и однообразной.
- А я не вижу.
- А ты считаешь себя опытным следователем? - старший ажан наконец-то перестал пялиться на дорогу отсутствующим взглядом и обернулся к Санье. Левая бровь его картинно изогнулась, выражая недоумение.
- Нет, - он заметно смутился, но своего не оставил. – Но мне же нужно учиться!
- Хорошо. Вот тебе тема для размышления: письмо написано леди Нианией, а между тем она всего лишь сестра владетельного господина Ансоли и прилегающих земель, лорда Вернона Кая Аврелия. Так почему прошение подал не он, если учесть, что оба проживают в одном и том же доме?
- Ну, наверное … - начал Санья, надеясь, что пока он будет тянуть своё «наверное» в голову что-нибудь да придёт.
- Тема для размышления, - строго прервал его наставник. – Не для пустых разговоров.
И опять уставился поверх шеи своего ездового ящера на коричневатую грязевую жижу, которую даже как-то неловко было называть дорогой. Последнее дело выпило из него все соки и вымотало все нервы, а отдохнуть толком Ирвину не дали. Да что там отдохнуть, даже выспаться у него не получилось. Оставалось мерно покачиваться в седле, благо ящеры не лошади, ход у них ровный, благодарить Отвернувшегося, что те уже успели выйти из зимней спячки и дремать с открытыми глазами, дожидаясь вечера и гостевого дома при дороге.

Лорд Алиену Изентерд
Вечером ему думалось особенно хорошо. Вечером, а ещё ранним утром, когда есть хоть какая-то гарантия, что никто не вломится, не потревожит ровное течение мыслей, не добавит проблем и забот, не внесёт сумятицу в складывающуюся картину мира. Но утро скоротечно, его быстро сменяет яркий и суматошный день, а вечер, плавно переходящий в ночь, почти бесконечен. И потому, закрываем дверь на ключ, задёргиваем шторы, чтобы даже нахальный месяц не подглядывал за тем, над чем по ночам корпит начальник графской управы, и устраиваемся за письменным столом, своей монументальностью способным поспорить с тумбой под конной статуей Гардстена Основателя. А дальше - шар с неугасимым огнём (один из самых ходовых товаров, которые производила чародейская гильдия), угнездился на прочной подставке-треноге, с глухим булькающим звуком в стакан полился крутой кипяток и Алиену Изентерд, пододвинув документы к себе поближе, принялся за работу.
Из тех семнадцати лет, что руководил он графской управой, последние пять, прошедшие после смерти императора Нестора XVIII, были самыми тяжёлыми. Нет, не потому, что смена правителя прошла неудачно, даже наоборот, при малолетнем наследнике регентом оказалась мать-императрица – женщина умная, хваткая и за власть державшаяся обеими руками. Но вместе с тем, активизировались все сколько-нибудь значимые роды государства, надеясь половить рыбку в мутной водице межвластия, а всем известно, что их служба помимо основной работы (расследования уголовных дел, касающихся благородных семейств) играет весьма важную роль в политическом урегулировании обстановки внутри государств. Кому-то помочь скандал замять, где-то на что-то глаза прикрыть, а кому-то и ручки загребущие обломать.
К группе особ чьё влияние стоило бы поумерить, относились и графы Ансольские, даже не все они, а лично лорд Вернон – головная боль всех, кто выступал за сохранение текущего порядка вещей. Богатый и родовитый настолько, что даже без кровной связи с ныне правящей династией, претендует на верховную власть в империи, и не только претендует, но и активно интригует в этом направлении. Так что прошение, поданное леди Нианией пришлось как нельзя более кстати. Сомнительно, чтобы там оказалось что-то по-настоящему серьёзное, но уже то, что во владениях графа Ансольского происходит нечто нестандартное, давало некоторый простор для манёвра. Нет, никаких подтасовок, он и следователя послал такого, который будет разбираться именно в сути возникшей проблемы, ни больше, и ни меньше. А уж после окончания следствия, с тем, что он там нароет, можно будет работать. Факты, они всегда требуют интерпретации.

Лорд Ирвин Кирван
К гостевому дому они приблизились, когда сумерки не просто опустились на продрогшие поля, а уже успели изрядно сгуститься. Ездовые ящеры – гераньи, только недавно вышедшие из зимнего оцепенения с наступлением темноты и падением температуры воздуха, становились вялыми и начинали двигаться намного медленней, чем рассчитывал Ирвин. А когда вдалеке уже начинала виднеться крыша гостевого дома и совсем остановились, затормозив у ног стоящего прямо посреди дороги гостиничного служки.
- Господа, - поклон, который должен был быть очень почтительным, вышел несколько смазанным из-за того, что парень, дожидаясь гостей, успел изрядно продрогнуть.- Если вы собираетесь остановиться в нашем гостевом доме, то позвольте поводья ваших геранья, я отведу их в ящерятник, а если нет, то укажу вам объездную дорогу. Во избежание неприятностей, - продолжил он степенно, и только в конце речи шмыгнул простуженным носом.
- Объясни, - потребовал Ирвин, не спеша слезать с ездового ящера. Обычно и конюшни и ящерятники располагались прямо на подворье гостевого дома, и зачем было относить их куда-то в сторону, было совершенно непонятно.
- Молодая Госпожа из имения Чистые Ключи в наш загон для молодых бычков, вы же знаете, что по этой дороге в сезон гонят скот на Ансоль?, поместила молодую самку гераньи. С самцами к загону лучше не приближаться: начинает бесноваться, того и гляди, брёвна из ограды вывернет.
Лорд Кирван кивнул, принимая объяснение, а несдержанный Санья присвистнул. Дикие геранья очень обособленно обитали в четырёх со всех сторон закрытых горных долинах и после очередного сезона размножения слегка подросшие «лишние» самцы изгонялись из родного стада, да так бы большинство и гибло на отвесных скальных уступах, если бы финальный участок подъёма им не помогали одолеть люди. После чего вся эта молодь отправлялась в питомники, где их подращивали, обучали и выставляли на торги уже ездовыми ящерами – сильными, быстрыми и послушными помощниками путешественников. Понятное дело, что те господа, на чьих землях находятся эти долины, весьма гордились сим фактом, и имели немалую прибыль от продажи ящеров. Но другое дело, если из стада по каким-то причинам изгонялись молодые самки. Их, как правило, даже ловить не пробовали – слишком уж агрессивны, а под седлом ходить не заставишь никакими судьбами. Их вообще предпочитали отстреливать пока вот такая, агрессивно настроенная ящерка, трёх метров длиной от носа до хвоста, бед в округе не натворила. То, что одну из них удалось захватить живой, было случаем небывалым, вот только что с ней потом собирались делать? Рано или поздно она разворотит любую ограду и вырвется на свободу. Интересный вопрос.
- А зачем она вам нужна? – спросил Ирвин, соскальзывая по боку своего ящера и беря его под уздцы. Всё-таки проконтролировать, куда уводят управскую собственность и в каких условиях будут содержать, будет нелишне.
- Нам ни за чем, - гостиничный работник подхватил под уздцы второго ящера и потянул его в нужную сторону. - К нам её в загон на передержку посадили, пока Хозяйка не оборудует место под новую стаю. У нас тут, не слишком далеко, есть подходящее место – горная долина, где с двух сторон скалы, а с третьей сейчас строят стенку. Высокую. Со всей округи мужики там деньгу зашибают.
Парень, постепенно утратив важность слуги, которого послали встречать важных господ, принялся жестикулировать размахивая руками и с жаром перечислять кто и на каких работах там занят, как грузят и возят громадные булыжники, что в раствор кладут для пущей крепости и прочие малоинтересные Ирвину детали. А вот то, что парень упоминал о хозяйке именья с небывалой почтительностью в голосе, именно так: «Госпожа» и именно с заглавной буквы, было нехарактерно. Содержатели гостевых домов и весь люд, который на них работает, очень гордились тем, что даже располагаясь на землях принадлежащих владетельным господам, сами остаются вольными и независимыми. Видимо эта «госпожа» представляет из себя нечто особенное или очень щедро платит, раз уж, несмотря на доставляемые явные неудобства, её всё же не клянут последними словами. Или и то и другое.
Сруб под ящерятник был совсем свежий, собранный явно наспех, но без видимых щелей и отапливаемый при помощи небольшой печурки. И отказавшись от помощи конюшего (и за себя и за Санья, на что мальчишка здорово обиделся, но возражать не посмел), Ирвин, расседлал своего зверя, осмотрел загоны, оценил свежесть подстилки, а заодно, пока работники ругались по поводу чья очередь бежать на дорогу встречать гостей, проверил качество корма и остался им недоволен.
- Милейший, - он щёлкнул пальцами, привлекая внимание. На звук обернулись сразу все спорщики. – Нельзя ли добавить к овсу ещё яблок мочёных и что там у вас есть ещё?
- Морковки с зимы сохранилось ещё достаточно, обрезков мясных можно с кухни принести, только…, - парень замялся.
- Я доплачу, - Ирвин мгновенно понял причину задержки. Имперская подорожная оплачивает только стандартную кормёжку, которая кроме овса ничего не предполагает, а всеядные гераньи, хоть могли протянуть и на таких харчах, но Ирвин предпочитал доплатить и покормить зверя как следует.
- Зачем? – Санья тихонько дёрнул наставника за рукав.
- Из общего гуманизма и на всякий случай, - туманно ответил Ирвин. Вообще-то мальчишка молодец, что не стесняется спрашивать, но прямо сейчас у него не было ни сил не желания пускаться в пространные рассуждения. Санья задумчиво позвенел мелочью в карманах, но промолчал. Видимо средств хватало или самому прилично поесть, или зверя подкормить. Ничего, попадёт разок в ситуацию, когда жизнь будет зависеть от скорости и добронравия ездового ящера, предпочтёт сэкономить на себе.
Гостевой дом встретил пришедших с морозца постояльцев, душноватым теплом и отблесками пламени в камине, в котором явно что-то собирались готовить. Хорошо. А то после целого дня в дороге хотелось чего-то более существенного чем каша.
- Баранинки не желаете? – хозяин дома обрадовано подскочил гостям. – Только что насадили на вертел бочок и ещё даже не начинали жарить.
Ирвин понятливо хмыкнул. Как же, здесь из постояльцев имеется только болезненного вида молодой человек да вот они теперь. Даже если приплюсовать семью хозяина, всё равно маловато едоков получается. Не наёмных же работников мясом кормить?! А оставить на долю завтрашних постояльцев не получится, разве что уж совсем лопухи попадутся. Ведь всем известно, что не идёт на пользу организму еда, приготовленная чужими руками, камнем ложится в желудке или ворочается по кишкам, не давая спокойно спать. Проверено многими поколениями лентяев, которым лень было даже всыпать в крутой кипяток горсть быстроразваривающихся зёрен ахс, что выращивают на юго-западных склонах Алитау.
- Будем, - Ирвин сунул в руки хозяину подорожную, чтобы тот внёс туда все расходы и, ополоснув руки в стоящем тут же тазу, направился к вертелу. Крутить его предполагалось по очереди всем едокам, попеременно поливая его то пивом, то соусом. Между тем, на отведённом для них с Санья столе появилась пара жаровен, небольшие котелки, жбан с водой, короб с крупой и прочее необходимое, на что распространялась щедрость императора для людей служивых, находящихся в пути. А между тем, пока еда готовилась, когда общий разговор перескакивал с одного на другое, крутясь преимущественно вокруг новостей местного значения, так удобно было подкидывать вопросы на интересующие темы.
- А что, хозяйка ящерок планирует разводить? – в общем-то ответ на этот вопрос очевиден, но надо же с чего-то начать.
- А то ж! На что бы тогда такие хлопоты? – к мечтам о том, как тут у всех изменится жизнь к лучшему, когда дело будет налажено, можно даже не прислушиваться, но воодушевление местных жителей в общем-то понятно. Это и новые рабочие места, и приток состоятельных клиентов, и мало ли что ещё сулит активизация общественной жизни.
- И как ей такое удалось? Команду ловчих нанимала? – есть и такие люди, берущиеся за отлов, либо отстрел практически любого зверя, по желанию заказчика, и это было бы вполне логичным объяснением, но…
- Да не, - неловко пожал плечами мальчик-подросток – один из хозяйских отпрысков, как раз в этот момент стоящий у вертела. – Госпожа сама справилась.
- Как это? – вот теперь удивление Ирвина было искренним. Но вместо ответа на этот раз он удостоился только пожатия плеч.
- Ведьмы и не такое могут, - в пространство произнёс прибывший ещё до них постоялец, на которого он поначалу почти не обратил внимания.
- Ведьма? – этот вопрос требовал уточнения.
- Потомственная, - согласно кивнул он.
Ирвин напряг память, пытаясь вспомнить, на чьих землях находится гостевой дом, и у кого из владетельных господ в генеалогическое древо затесалась ведьминская ветвь, и не смог.
- Как такое может быть, чтобы и Госпожа и ведьма одновременно?
- Как-как, - молодой человек откинул со лба засаленные светлые лохмы, присел на край стола и тут же, болезненно сморщившись, встал. – Как это обычно бывает. Погулял по молодости владетельный господин этих мест барон Везенгот, хорошо погулял, с последствиями. А в зрелом возрасте со своей зазнобой встретился, а у той уже взрослая дочь от него, а он вместо того, чтобы от всего откреститься возьми да признай дитя незаконнорожденное.
О. А вот это как раз не удивительно. Толковая ведьма, это настолько выгодное приобретение в хозяйстве, что грех было случаем не воспользоваться. И на счёт отцовства можно не сомневаться – дети у таких женщин всегда получаются похожими на отцов, практически один в один. Статистически подтверждённый факт. Да и направление способностей тоже наследуется по отцовской линии. Ирвин напряг память. Чем там у нас славны бароны Везенготы? Кажется, им принадлежат все основные сельхозугодья провинции. Тогда действительно всё совпадает и дочь приручающая диких животных вполне в эту картину вписывается. Ирвин с любопытством оглядел случайного знакомого: одет простовато, да и по выговору не производит впечатления человека приближенного к высшему свету, а такие подробности знает.
- А кто ты такой, что такими сведениями располагаешь? – полюбопытствовал он осторожно.
- Почмейстер я, - он неловко пожал одним плечом. - Компания Крафт и Ко, может слышали? Да и тайны никакой особой в этом деле нет. История известная.
Ирвин неопределённо покивал: о такой компании он не слышал, наверняка ведь крошка с парой-тройкой лошадей и десятком развозчиков корреспонденции, но разочаровывать болтуна не хотелось. Именно к таким вот перекати-поле зачастую попадают прелюбопытные сведения.
Между тем бараний бок покрывался аппетитной хрустящей корочкой, а каша в котелке перестала сыто побулькивать и теперь остывала, дожидаясь наиболее комфортной для едока температуры. Расспрашивать дальше о малозначительных деталях жизни местной аристократии не было никаких сил, да и почмейстер занялся своим ужином и желания продолжить беседу не выказывал. Зато Санья, закинув в рот первую пару ложек каши, и с интересом наблюдая как Ирвин сдабривает свою порцию приправами из личных запасов, полюбопытствовал:
- А вот скажите, как же все эти господа которые устраивают балы и приёмы с угощением, неужели их гости потом животами маются?
Ирвин смерил снисходительным взглядом мальчишку, который хоть и был благородного происхождения, воспитывался в строгости и не в самой богатой семье.
- А на больших светских приёмах все блюда подают слегка недоделанными. Всегда можно веточку петрушки в салат воткнуть, мясо соусом полить или ставят отдельно блины и начинку к ним - завернуть не так уж сложно. Пользы особой от такой пищи нет, но и вреда тоже, вот разве что крысиного яда кто в подливку добавит.
- А бывало и такое? – брови Санья сами собой поползли вверх. Он даже от еды оторвался.
- Было. Чего только на моей памяти не было. Если без имён и фамилий, то в одном семействе невестка таким образом помогала свёкру скорее отправиться к предкам. А все думали, что плохо ему после каждого приёма пищи становится потому, как самостоятельно он еду редко готовил…
Санья слушал, затаив дыхание. Вот таких вот баек мог понарассказывать любой мало-мальски опытный ажан из их управы, однако у лорда Ирвина это получалось чётко, логично, без преувеличений, но при том интересно. Считай, обучение в занимательной форме.

2

Лорд Ирвин Кирван
У самой парковой ограды тоненькими жалобными голосами тянуло моление певческие трио из храма Триединого. Шмыгая простуженными носами и зябко кутаясь в утеплённые, но всё равно слишком лёгкие, не по погоде, мантии, но всё равно старательно. Видимо, леди Ниания и правда обращалась за помощью к храмовникам и если мальчики из их хора до сих пор здесь и продолжают свою работу, значит, эти песнопения всё же имеют какой-то эффект. Хотя, как известно было лорду Ирвину, в деле борьбы с потусторонним, они – не самый оптимальный вариант. Лучше всего было бы найти сведущую и доброжелательно настроенную ведьму, но где ж её взять такую-то?
Остановившись у ворот, Ирвин спешился, небрежным жестом оправил костюм и только собрался кликнуть слугу, чтобы доложил хозяйке о прибытии гостей, как ворота распахнулись сами, и им навстречу буквально вылетел сам лорд Вернон.
- Кто такие? – он резко затормозил, развернулся к Ирвину, удостоив Санья лишь мимолётным взглядом.
Ответить у Ирвина не получилось. Понимая, что выглядит это невежливо, он всё же не мог выдавить из себя ни слова: достаточно было даже первого, самого поверхностного взгляда для того, чтобы понять, почему запрос в их управу отправила Леди, а не Лорд. Может люди менее опытные ничего особенного и не замечают, но для человека, которому то и дело приходится сталкиваться с проявлением сверхъестественного, картина была ясна. Лорда Вернона словно плотным облаком окружала аура силы и власти, краски вокруг него то меркли, то разгорались с небывалой яркостью, по лицу пробегали, непрестанно сменяя одна другую, тени эмоций. Вот это и есть точка прорыва нереальности, не место, а человек.
- Это мои гости, брат, - на фоне такого фейерверка появление леди Ниании прошло почти незамеченным. И тем большее воздействие оказал её ясный, спокойный, звучный голос. Вернон ещё раз окинул новоприбывших недоверчиво-подозрительным взглядом, тут же сделавшимся безразличным, развернулся к ним спиной и быстрым шагом направился вниз по улице. Следом за ним, стелясь по земле, крался молодой ездовой ящер, полностью засёдланный и готовый к тому, что его услугами вот-вот воспользуются. Сомнительно, в общем-то: у Ирвина создалось впечатление, что владетельного господина этих мест так и распирает энергия, а следовательно, прокатиться ему захочется не скоро.
- Почему вы об этом не сообщили сразу, - прошипел Ирвин сквозь зубы, забыв даже поздороваться.
Леди ещё сильнее выпрямила спину, хотя казалось бы дальше уже некуда и одарила гостя непроницаемым взглядом. Мол, разве непонятно, что доносить на собственного брата родовая честь не позволяет? А про себя подумала, что напиши она это, прошение выглядело бы наветом истеричной, злопамятной женщины и вряд ли бы тогда столичная графская управа отреагировала так оперативно. Да и прислать могла не ажана, а какого-нибудь мелкого служку, вроде того мальчика, что тянется сейчас за своим старшим коллегой и круглыми от удивления глазами разглядывает графские владения.
Быстрым шагом, но стараясь всё же не обгонять леди, они продвигались по подъездной дорожке, аккуратно обходя взблёскивающие на солнышке лужи. Весенний слякотный сад, с облезлыми деревьями и кустарниками, красотами не поражал, единственное что было достойно восхищения, это его масштабы … да маленькие ножки, обутые в лёгкие кожаные туфли, что мелькали иногда из-под подола длинного платья леди. Ирвин перевёл взгляд выше, невольно прослеживая изгибы стройного женского тела, красоту которого только подчёркивали строгие линии тёмно-серого платья, слишком лёгкого для промозглого весеннего дня. Ну, конечно! Увидела к чему дело идёт, и выбежала, чтобы предотвратить конфликт ещё на стадии его зарождения. А он не нашёл ничего лучше, чем прямо от порога наброситься на неё с претензиями. Тоже мне, благородный господин! Совсем ты забыл о воспитании лорд Ирвин Кирван.
- Можно взглянуть на ваши документы? - не сбиваясь с шага и не оглядываясь, она протянула руку.
- Пожалуйста, - он вложил в тонкие длинные пальцы три листка, отпечатанных на плотной бумаге. Она бегло их просмотрела и, возвращая, продолжила:
- Если вам что-то понадобится, меня можно будет найти во флигеле, - она кивнула на отдельно стоящее здание, соединённое с основным корпусом крытым переходом на уровне второго этажа. Ирвин прикинул, что как раз оттуда неплохо просматривается и подъездная дорожка, и вход в парк. – Вас поселят в гостевых апартаментах главного здания, в котором в настоящее время обитает мой брат.
- Да, пожалуй, для дела так будет лучше, - не стал спорить Ирвин, а мнения Санья вообще никто не спрашивал. Да он и сам у себя его не спрашивал, усиленно вертя головой по сторонам. Нет, он не восхищался красотами графского дома, как предполагали его старшие спутники, он усиленно пытался обнаружить хоть какие-нибудь следы потустороннего. По понятным причинам, безрезультатно.
- После того, как вы отдохнёте с дороги и освежитесь, я жду вас в гостиной своего флигеля.
- И там вы расскажете всё, о чём умолчали в своём прошении, - продолжил за неё Ирвин. Леди Ниания чуть заметно пожала плечами:
- Самое главное, о чём я умолчала, вы уже и сами разглядели. А об остальном – поговорим.

Санья еле дождался, пока за ними закроются двери отведённых им покоев, чтобы задать вопрос, уже минут десять как вертевшийся на языке.
- Лорд Кирван, а что такого вы разглядели?
Ирвин обернулся на мальчишку – от любопытства у того, кажется, даже нос заострился. Сказать или промолчать? Вообще-то информация не для широкой огласки, а в шестнадцать лет бывает трудно удержать в себе тайну. Но с другой стороны, вводить в курс расследования его всё равно придётся, и было бы так же неплохо, чтобы парень держался подальше от хозяина дома.
- Местом проникновения в наш мир нереальности является лорд Вернон Кай Аврелий граф Ансольский.
- То есть как? Он же живой человек!
- А вот так. Ты имеешь представление о том, откуда у людей вообще берутся способности чудодействовать? Да, и отвечая, начинай переодеваться. Будет нехорошо заставлять ждать хозяйку этого дома.
- От, - Санья запнулся, - соприкосновения разума человека с миром магическим. О котором никто ничего толком не знает, - закончил он гораздо бодрее и преданно уставился на наставника, надеясь, что тот не заставит его декламировать те из теорий, которые были наиболее популярны. Ибо сложны они были и путаны.
- Верно. И чем больше чародейских сил отхватывает человек, тем больше Та сторона воздействует на его разум. Даже у потомственных ведьм, у которых способы взаимодействия отработаны и отшлифованы поколениями чародеек, и которые скользят по самой грани, опасаясь хватануть лишнего, логика бывает излишне вычурной. Что уж говорить о человеке, который не просто двумя ногами влип в мир чудесного, а погрузился в него с головой. Это я о лорде Верноне, если ты не понял.
Ирвин стянул рубашку, с сомнением к ней принюхался и откинул в сторону – потом нужно будет отдать прачке. И пусть ящеры – не лошади и одежда едким потом не пропитывается, всё равно она уже не свежая, а выглядеть хотелось как можно более достойно. Хотя бы для того, чтобы сгладить первое, не самое благоприятное впечатление у леди Ниании.
Ниания. Он воскресил в памяти её облик: величественная осанка, гордая посадка головы, убранные в строгую классическую причёску длинные русые волосы, аккуратно сложенные поверх платья руки. В её присутствии хотелось выпрямиться, одёрнуть камзол и вообще вести себя достойно.
- … способности к чародейству? – Ирвин вскинулся, осознав, что отвлёкся настолько, что не услышал первой части вопроса Санья. – А то как вы заметили, что с лордом что-то не в порядке?
- А? Нет. Я обычный человек. Но такие вещи становятся заметны и тем, кто ни разу не обращался к Той стороне. С возрастом, опытом и при определённой наблюдательности.
До нового вопроса Санья дозрел, когда они были уже полностью готовы и стояли у дверей:
- Скажите, мастер, а почему вы всегда говорите только: «Та сторона», никак её не называя?
- Так магическую реальность называют ведьмы и я считаю их подход наиболее здравым, - на фоне недавнего заявления об особенностях их логики это звучало странно, но Санья не стал заострять на этом внимание. – Любое другое название несёт в себе слишком отчётливую смысловую нагрузку: Огненная Бездна, Адские Кущи или Резонансные Пространственно-Временные Флуктуации. Даже без объяснений, которые каждый более-менее видный религиозный или учёный деятель норовит дать, сами по себе, они имеют определённое значение. А на самом деле, про Ту сторону известно только то, на ней всё не так, как на Этой.
- Значит, они предпочитают не засорять мозги всякой бесполезной заумью, - сделал вывод Санья. Ирвин только тихонько вздохнул про себя: он имел ввиду вовсе не это, но разве объяснишь мальчишке то, что можно не столько понять, сколько почувствовать?

Эрик Айда

Эрик расслабленно откинулся на стенку наполненной горячей водой бадьи в отдельной кабинке общественной мыльни, которую он снял в индивидуальное пользование на целых два часа. Вышло дороговато, но ходить грязным больше не было никаких сил, а посторонних людей он уже просто не мог видеть. И сюда отправился сразу после того как закинул в контору корреспонденцию, и даже за развоз не взялся, хотя лишняя копейка не помешала бы, ещё ведь и на лекаря тратиться придётся. Здорово ему тогда в Авасте рёбра намяли, точно ведь трещины, как минимум, остались, да ещё дорога эта, когда в течение многих часов приходилось, стиснув зубы и намотав на рёбра тугую повязку, трястись в седле. И плюнул бы он на эту работу (что он себе другую такую не найдёт?!, здоровье дороже), но ведь всё равно нужно было уносить ноги и поскорее, пока не догнали и не добавили.
А всё его неуправляемый язык. И ведь знал же, чем всё может закончиться, а всё равно промолчать не смог. В некоторые моменты, и ни один чёрт не знает в какие именно, на него словно что-то накатывает и начинает нести, и тогда удержать в себе слова становится совершенно невозможно. Вот взять хотя бы последний случай, когда он начал выбалтывать как-то мельком услышанные сплетни о личной жизни барона Везенгота незнакомцу, случайно встреченному в гостевом доме. И ведь видел же, что непростой человек, каким бы незаинтересованным тот не пытался выглядеть, а острого, внимательного взгляда всё равно спрятать не смог. И хорошо хоть на этот раз без губительных для здоровья последствий обошлось. Но с гостевого двора он съехал засветло, чтобы не дай Отвернувшийся ни кого не встретить и опять не разболтаться.
Нет, это просто проклятие какое-то.
Кстати, хорошая мысль. Проклятие. Эрик выпрямился, но, охнув от боли, опять осторожно прислонил своё усталое и избитое тело к тёплой дощатой стенке бадьи. Ведь может такое статься, что это действительно проклятие, и тогда можно попытаться его снять или, по крайней мере, выяснить его природу. Нужно только сведущего человека найти. Эх, приди ему эта мысль в голову раньше, можно было бы к баронской дочери обратиться, благо по соседству проезжал. Но ничего, Ансоль большой город, не может быть, что бы здесь не нашлась хоть одна ведьма, а уж разыскать её наверняка будет не слишком сложно. О таких особах всегда все знают.

Дорогу к ведьминому дому ему подробно объяснили в первом же пригородном трактире, куда Эрик зашёл перекусить, но вообще-то найти его и отличить от других домов, и без того было несложно. Середина весны, да зима в этом году была затяжная и всё никак не хотела уходить со двора, а здесь, свешиваясь через невысокую оградку прямо на улицу, на голых яблоневых ветвях висят яблоки. Крупные и мелкие, красные и жёлтые, но все как одно глянцевые и наливные. Рот наполнился слюной, а руки, так и тянущиеся сорвать хоть один аппетитный плод, приходилось удерживать на месте силой воли.
- Да сорви уже, чего мнёшься.
На высоком дощатом крыльце сидела очень молоденькая девушка, почти ребёнок. Соломенного цвета волосы заплетены в две тонкие куцые косички, худые длинные руки обнимают колени, из-под тонкого льняного платья выглядывают пальчики босых ножек. Только глаза были серые, глубокие и не по-детски серьёзные. И как он её сразу не заметил?!
- А хозяйка не заругается?
Она только усмехнулась. А до него, как до того увальника соснового*, с запозданием дошло, что это и есть хозяйка. А кто ещё мог в такую погоду быть настолько легко одетой и при этом не мёрзнуть?
- Ты по делу или так, мимо проходил? – она вопросительно склонила голову на бок и стала похожа на птицу, разглядывающую сомнительного червячка: то ли съесть, то ли не рисковать здоровьем.
- По делу, - он даже немного растерялся.
- Тогда заходи, - она сделала широкий, приглашающий жест и, поднявшись, скрылась в глубинах дома.
Яблоко он всё-таки цапнул. Самое маленькое, размером чуть больше крупной вишни, которое можно было быстро запихать за щёку и, жмурясь от удовольствия от брызнувшего на язык сладкого сока, пройти за девушкой в тёмные сени.
Внутри, в большой комнате, куда его проводили, было светло, солнечно и, почему-то пахло свежей древесиной, хотя дому, на вид, уже не один десяток лет исполнился. А так в остальном обычная сельская изба: деревянные полы, стены и потолок, скамья и пара табуретов, на столе глиняный жбан стоит, прикрытый полотенцем. Всё как у всех. Вот только … то, что он поначалу принял за вход в другую комнату, оказалось зеркалом. Большим, ростовым и настолько ясно отражающим, что сомнений не возникало: это не новодел, а одна из вещей Наследия.
- Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Юниколь. Можно Юна, - и она протянула ему для приветствия обе руки сразу.
- Эрик Айда, - невозможно было не ответить на этот жест дружелюбия тем же, но как только их руки соприкоснулись, взгляд ведьмочки замер, вглядываясь в глубины неведомого. Ненадолго. На одно бесконечное мгновенье. А потом она его отпустила.
- Значит ещё и Айда′, - она улыбнулась и от этого к комнате словно бы посветлело. Но Эрик упрямо нахмурился и поправил:
- Не Айда′, а А′йда.
- Замечательно, - она улыбнулась ещё радостней и захлопала в ладоши. – Ещё и упрямый. От этого ты и страдаешь, - сделала она неожиданный вывод.
- Ошибаешься. Страдаю я не от этого, а от излишней болтливости, - разговор пошёл как-то не так, не правильно, сумбурно, но как его выправить Эрик не представлял.
- И ты, как и многие другие до тебя решил, что на тебе лежит проклятие, - она продолжала улыбаться так, словно бы видела что-то действительно для себя забавное, но Эрик и не думал обижаться. Наконец-то нашёлся человек, который вроде бы понимает, что же это такое с его жизнью происходит, и это было замечательно.
- Тогда может, сразу расскажешь, в чём моя проблема?
- Ну нет, - она встряхнула своими куцыми косичками, - так не по правилам. Давай я сейчас соберу на стол чего, и ты поведаешь, как дошёл до жизни такой.
До этой встречи Эрику не приходилось обращаться к ведьмам и представлял он себе это всё как-то не так. Наверное, как приём у лекаря. Но посиделки получились почти дружескими, и сначала, пока они в четыре руки готовили нехитрое угощение, затем пока хором поедали его, Эрик выбалтывал подробности своей истории.
- Не помню, когда это началось. Наверное, я всегда таким был. Только в детстве, особенно раннем, моя словесная несдержанность сходила за милую детскую непосредственность, и ничего мне за это не было. Проблемы начались, когда я ещё даже не достиг подросткового возраста. Ну сама посуди, редко какой парень удержится от того, чтобы надавать тебе по шее, когда ему сообщаешь, что его девчонка вертит юбками ещё перед тремя конкурентами. А это ещё не самые неприятные сведения, которые мне доводилось сообщать. Почему-то обычно именно на всякие гадости и срабатывало моё странное везенье: как узнавать их, так и выбалтывать. И удержать в себе не получалось, как я не прикусывал язык, хотя на самом деле я не болтун. Просто в какой-то момент меня словно бы начинает распирать изнутри, логическое мышление (в плане соображения о возможных последствиях) совершенно отключается, и я начинаю говорить. К шестнадцати годам я настолько испортил отношения с близкими, что удрал из дома. Дальше жизнь шла ни шатко, ни валко, перебивался случайными заработками, очень часто менял место жительства и может, именно потому, бывал бит не слишком часто. До тех пор, пока не решил взяться за ум и осесть на одном месте, - он откусил от свежей булки, и задумался, стоит ли описывать в подробностях все свалившиеся на него неприятности, а потом махнул рукой и решил ничего не утаивать, раз уж сам решил обратиться за помощью. Вплоть до той последнего случая, когда пришлось с помятыми рёбрами улепётывать из Авасты.
- Кстати, рёбра-то у тебя не болят, - мимоходом заметила Юна.
- Да? – Эрик попробовал вдохнуть поглубже и понял, что действительно не болят. И не только рёбра, перестали ныть и многочисленные синяки, и даже многодневная усталость от длинной дороги куда-то делась. – Твоя работа?
- Нет, - она покачала головой и кивнула в сторону окна, за прозрачными стёклами которого покачивал голыми, но при этом увешанными сочными плодами ветками яблоневый сад. – Ты же яблочко из моего сада ел, вот оно и помогло.
- Всё равно – спасибо.
- Меня не надо благодарить, я здесь совершенно не при чём, - она вновь покачала головой и уставилась на него серыми омутами глаз так, словно видела нечто очень для себя интересное. – Он сам выбирает, кому и когда помочь.
- Так яблоки лечебные? Почему тогда их ещё не растащили? Ограда-то у тебя – тьфу, - Эрик спрашивал, но больше из вежливости. На самом деле ему всё это было не слишком интересно, зато до судорог хотелось узнать, что за проклятие висит над его жизнью.
- Ну кто же полезет в ведьмин сад воровать! – она искренне рассмеялась. – Опасно это, да и бесполезно. Помогает-то не всякому, а только тому, кого предки выберут.
- А я, значит, особенный.
- Более чем. Ты – перст судьбы.
- То-то мне от её всё время попадает, - начал он шутливую пикировку, не поняв, что девушка уже начала объяснять то самое, что он так жаждал услышать.
- Так не баловень же, - она пожала плечами. – Твоя миссия – другая. Ты – указатель на перекрёстке судеб.
- Поэтично, - он согласно кивнул. – Но что это означает на практике?
- То, что встреча с тобой меняет судьбу человека. Иногда сильно, иногда чуть-чуть, иногда ты просто вовремя подкидываешь нужную информацию. Сам наверное замечал, какой эффект оказывают твои слова, когда, как ты выражаешься, тебя начинает «нести».
- Так, - он в задумчивости прикусил губу и отбил чёткий ритм пальцами по столешнице. – И как от этого можно избавиться?
- Никак. Это часть тебя, такая же, как, к примеру, твоё тело. С этим просто нужно научиться жить.
- Научишь? – он испытывающе взглянул в её глаза.
- Попробую.
- А что возьмёшь в оплату?
- Об этом мы ещё успеем сговориться, но в любом случае, цена не будет непосильной.

* Увальник сосновый – подвид карликовых медведей, обитающий в лесах на северо-западе империи. Отличается крайней медлительностью. Сосновым, прозван за привычку скусывать сосновую смолу с деревьев.

3

Лорд Ирвин Кирван.
К апартаментам леди он шёл с тяжестью на сердце, которая с приближением цели пути всё больше разрасталась. Первый шок и удивление прошло, включилась холодная логика и ситуация предстала перед ним во всей своей ужасающей ясности. Псих, имеющий доступ к силе Той стороны и обладающий властью здесь – это само по себе тянуло на катастрофу. Но одно дело, что он сам может натворить, и совсем другое, что через него бесконтрольно изливается сила Той стороны, искажая мир Этот.
Все семьсот сорок два года, прошедшие со времени гибели предыдущей цивилизации, люди пытались выживать в мире, куда пришла магия, где-то приспосабливаясь к её проявлениям, где-то изводя её энергию на сравнительно безобидные или даже полезные чудеса, где-то просто смиряясь с её своеволием. Но она всё равно продолжала сочиться и сочиться в Этот мир с Той стороны. А тут образовалась не просто брешь, а целый прорыв в ткани мироздания. Не первый и не последний раз, надо заметить, и на этот случай была отработана чёткая схема, не сулящая объекту воздействия ничего хорошего, однако задействовать её на этот раз не представлялось возможным. Трудно было бы представить, что владетельный господин, практически контролирующий жизнь целой провинции, добровольно удалится от дел и согласится провести остаток дней в тишине и уединении, попивая горькие травяные успокоительные отвары. Та сторона даёт ощущение силы, мощи, вдохновения (не говоря уж о чародейском таланте для тех, кто умел им пользоваться) и от таких даров мало кто находил в себе силы отказаться и в таком случае их просто и незатейливо убивали. Это жестокое и некрасивое решение, но когда речь идёт о выживании человечества, не до сантиментов. С лордом Верноном эта схема давала сбой, хотя бы потому, что его насильственное умерщвление будет иметь труднопредсказуемые политические последствия, не говоря уж о сложности исполнения.
К гостиной леди Ниании Ирвин подошёл с тяжёлой, гудящей от мыслей головой уже сомневающийся, есть ли необходимость в разговоре или стоит как можно быстрее возвращаться в столицу, чтобы озадачить начальство грядущей катастрофой. Разве что спросить, как же лорд Вернон докатился до жизни такой, будет нелишним.
А вот по поведению леди ни за что невозможно было понять, что происходит нечто экстраординарное. Сидит за столом, обложившись какими-то бумагами, и лишь иногда что-то отчёркивает или делает приписки на полях. Ирвин специально остановился в дверях, чтобы понаблюдать за нею, и только сопение нетерпеливого Санья раньше времени выдало их присутствие.
- Проходите, господа.
Господа не только прошли, но и чинно уселись на низком мягком диванчике с гнутыми ножками, а Ирвин тут же примостил на колене папку и навострил карандаш.
- Итак, начнём, - он сделал паузу. - Вы утверждаете, что прорыв нереальности в вашем доме случился 16 числа прошлого месяца. В чём это выражалось? И не может ли такого быть, что странности заметили не сразу?
- Это было бы странно не заметить, - она тонко улыбнулась. – Когда срывается с крюка люстра в центральной парадной и, проскользив по дуге, вылетает в окно, счесть это за ординарное происшествие никак не получится. И оно имело множество свидетелей.
- И куда она потом? – не утерпел Санья. Глаза его горели восторгом, несмотря на все старания сохранять вид важный и степенный.
- Утратила летучесть возле самой парковой ограды, - ответила леди несколько расплывчато, предоставляя воображению мальчишки самому дорисовывать картину того, что случилось с несчастной люстрой после потери летучести.
- А по последнему моему вопросу? - Ирвин наградил помощника строгим взглядом, досадуя, что не предупредил заранее, чтобы не высовывался со своим детским любопытством.
- Тоже нет. Видите ли, - Ниания откинулась на спинку стула, и принялась нервно вертеть в пальцах карандаш, - в нашей семье из поколения в поколение передаются способности к чародейству. Их никогда не развивали, но они есть и даже в зачаточном состоянии позволяют видеть проявления нереальности. Я просто не могла этого пропустить. Вечером в свои покои Вернон ушёл обычным человеком, а утром к завтраку явился фонтанирующим силой Той стороны.
- Способности, говорите, - Ирвин всё же встал и прошёлся по комнате взад-вперёд, - а не может такого быть, чтобы он самостоятельно взялся их развивать и в какой-то момент, перешагнув черту, утратил связь с реальностью?
- Вот это вряд ли. Сама я, признаться, уже во взрослые годы пыталась найти себе ведьму-наставницу, а брат к таким опытам всегда относился крайне отрицательно. Ему с ранней юности было очень важно сохранять трезвый ум и держать всё что можно под контролем.
- И как, - он остановился и остро, с любопытством глянул на неё, - нашли?
- Ведьму – да, наставницу – нет. Мне очень популярно объяснили, что в моём возрасте начинать учиться уже поздно.
Санья встрепенулся, собираясь опять что-то спросить, но под грозным взглядом наставника приувял.
- Так, есть ещё что-то, что мне следует знать? И почему вы ждали почти пол месяца, прежде чем обратиться за помощью?
- Я не ждала. Я сразу обратилась в местное отделение графской управы. Они хоть, в значительной степени находятся неофициальным под контролем Вернона, но на такое известие должны были отреагировать.
- Не отреагировали?
- Точнее ничего не смогли сделать. Нет в нашем городе специалистов по сверхъестественному, всё больше по кражам и по убийствам. Ансоль – место тихое, здесь на протяжении многих поколений, чуть не с момента основания города обитает династия ведьм и они приглядывают за своей вотчиной. Сейчас их четыре – мать и три дочери, правда, одна бывает только наездами, а другая недавно отправилась в отцовское поместье, но и оставшихся более чем достаточно.
- А к ним вы обращаться не пробовали? – последовал вполне закономерный вопрос.
- Пробовала. Обращалась к старшей, и уважаемая Бренина мне на это ответила, что если она попробует силу силой перебить, то мы можем вместо одного, получить двух психов. А она и после того чародейского умения не утратит. Посоветовала обратиться к толковому следователю, чтобы сначала выяснил подоплёку событий, а потом уже попробовать что-то аккуратно предпринять.
Непростая ситуация. Вполне возможно, что ему всё же придётся здесь задержаться и, как и планировалось с самого начала, заняться расследованием, несмотря на всю очевидность ситуации. Что-то же эта Бренина имела ввиду. Кстати, неплохо было бы потолковать с ней. Ирвин, раскладывая сведения «по полочкам», прошёлся из стороны в сторону и по давней, профессиональной, привычке кинул внимательный взгляд на заваленный бумагами стол. На зрение он никогда не жаловался и очень ясно различил грифы разложенных по столешнице документов. На столе перед леди лежали послужные характеристики на всех ажанов столичной графской управы, специализирующихся на расследовании сверхъестественных случаев. В том числе и его собственное, как раз лежащее поверх всех остальных. Ого. Ого-го. А хозяйка-то провела немалую подготовительную работу и как раз сейчас, перед их приходом, освежала в памяти прочитанные ранее сведения.