Кровь Первых. Елена Антошина

ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ПРАКТИЧЕСКИЕ МУЧЕНИЯ

Болтун - находка для злодея!
Народная мудрость

Тяжело в учении - легко в лечении.
Гратий, магистр-целитель первой ступени,
преподаватель Школы Магических Искусств

- Любезный, еще вина!
Трактирщик недовольно поморщился, бросая мимолетный взгляд в окно. Крупные капли дождя, швыряемые ураганным ветром, барабанили по крыше, проверяя на прочность старое, чуть покосившееся здание придорожного трактира, гостеприимно предоставлявшего ночлег и ужин усталым припозднившимся путникам. Последних в обеденном зале было мало. Поздняя осень в преддверии морозов - настоящий «мертвый сезон» для купцов, странствующих рыцарей и прочих искателей приключений. Только особенно отчаянные и рисковые отваживались пускаться в путь во время затяжных осенних дождей, превращающих дороги в непролазное болото.
Отчаянные или ненормальные. Именно ко вторым трактирщик и причислял сидящего за угловым столиком молодого мужчину, уже второй день пропивающего свои кровные денежки. Высокий, худощавый, давно небритый, со сверкающими неутоленной злостью голубыми глазами - единственным ярким пятном на бледном, изможденном то ли длительной болезнью, то ли душевными муками лице, обрамленном темно-каштановыми свалявшимися волосами. На разбойника вроде бы не походил, да и не буянил особо, но только чувствовал хозяин, что не так прост постоялец. Однако и выгнать от греха подальше не решался - один его взгляд наводил необъяснимый ужас, после чего сомнений не оставалось - этот человек способен на все. А уж то, что он - маг, и дураку понятно. Нет, огнешарами он не швырялся, зубодробительные заклинания не декламировал, вихри и град не вызывал и вообще никак не проявлял силу, но было в нем что-то такое, что неизменно отличает колдовскую братию от нормальных людей. Так стоило ли ссориться с неадекватным чародеем, находящимся не в лучшем расположении духа?
Трактирщик считал себя человеком умным и опытным, а потому, не дожидаясь нерасторопных подавальщиц, клюющих носом в столь поздний час, не поленился собственноручно поднести постояльцу очередную бутыль специального крепкого эльфийского, приятного на вкус, но по действию весьма схожего со знаменитым гномьим самогоном.
- Завтра, бают, прояснится, сударь. Никогда в наших краях грозы в начале зимы не бывало, а тут вон какое дело... - вскользь обронил трактирщик, услужливо наполняя кружку клиента.
Тот обжег его ледяным взглядом словно бы застывших глаз, и хозяин вздрогнул, чувствуя, как по спине пробежали мурашки суеверного страха - мужчина был абсолютно трезв. И это после такого количества выпитого!..
- Далеко отсюда до Белокамня? - хрипло бросил темноволосый, не отрывая страшного взгляда от трактирщика.
- До столицы-то, сударь? - пролепетал побледневший хозяин, не замечая, что вино давным-давно наполнило кружку и льется на стол.
- А что, в Берендеевом Царстве есть другой город с таким названием? - усмехнулся странный гость. - Сядь-ка, добрый человек, не суетись...
Под необъяснимой властью льдистых глаз трактирщик шлепнулся на лавку, сжимая дрожащими руками пустую бутылку из-под эльфийского.
- А теперь говори, - предложил постоялец, все так же неотрывно смотря на бедного мужика.
- Недалече, милсдарь чародей, - запинаясь, пробормотал трактирщик. Амулет, висевший на его шее, упорно отказывался сообщать о том, что используется колдовство, однако сопротивляться воле незнакомца не было никакой возможности. - Полдня пути - и вы в столице.
- Недалече, значит, - задумчиво повторил темноволосый, болезненно скривившись при слове «чародей». - А о делах столичных осведомлен ли ты? Сплетни какие, слухи? Не ищут ли кого в вашем царстве?
- Никак нет, сударь, - едва слышно прошелестел трактирщик. - Да и кого искать-то? Царство наше маленькое да мирное, преступников да людей лихих не водится, да и защищено Берендеево наше лучше некуда - ни один маг злокозненный не проникнет, дабы непотребство учинить... Наоборот, только хорошие новости у нас!
Мужчина кивнул, щуря глаза, и ободренный трактирщик продолжил уже более уверенно, почувствовав себя в своей тарелке - ведь сплетни да новости трактиры стороной не обходят:
- Урожай отличный собрали, Баба-Яга шалить перестала, Горыныча, кажется, какой-то богатырь наконец-то приструнил, царский младший сын невесту ищет, старший же с учителями заграничными науками полезными занимается, целительница новая в столицу прибыла, да отправил ее царь-батюшка в деревеньку недалекую - Калинки, сама так захотела. Непростая девчонка-то, бают, со своими причудами, да еще - магичка. Лесники из времянок домой вернулись, как-никак завтрашняя ночь - ночь осеннего разгула нечисти, боязно в лесу оставаться на это время; а еще бают, что...
- Стоп. - Незнакомец встал так резко, что хлипкая лавчонка, не выдержав, рухнула на пол. По его изможденному лицу расплывалась нехорошая улыбка, а в глазах зажегся лихорадочный, нездоровый огонек. - Вот это удача, - едва слышно прошептал он и уже громче добавил: - Столица - место шумное да пыльное... что-то меня на природу потянуло, но и город под боком чтобы был - самое то. Скажи-ка, как до этих ваших Калинок доехать?
Трактирщик, все более и более приходя в себя, подробно объяснил гостю, как добраться до вышеназванной деревни.
- Благодарствую, - отрывисто сказал темноволосый, бросая на стол плату за постой.
- Да куда же ты, милостивый государь? - схватился за голову трактирщик. - Ночь ведь за окном, да и буря не на шутку разошлась! Подождал бы до утра, к чему спешить?
- Я и так слишком долго ждал, - криво усмехнулся незнакомец, рывком запахивая принесенный шустрым мальчишкой плащ и натягивая капюшон. И уже с порога, перед тем как тяжелая дверь захлопнулась, скрывая в ненастной ночи сумасшедшего мужчину, до трактирщика донеслись его последние слова, полные плохо скрываемой ярости: - Вы мне сполна заплатите! Вы оба...
Глухой ропот бессильного осеннего грома сотряс стены трактира. Хозяин устало опустился на лавку и, подперев пухлую щеку ладонью, крепко задумался: а не сболтнул ли он чего лишнего и к чему теперь это приведет...

* * *
- Я не знахарка! Я - це-ли-тель! Целитель! Ясно?!
Колба с желтоватым веществом, описав красивую дугу, расквасилась о противоположную стену - прямое попадание в портрет царя-батюшки. В яблочко! То бишь в нос... Резко запахло валерьянкой. Вслед за этим из распахнутой настежь двери, едва не сбив меня с ног, вылетело нечто растрепанное, тяжело дышащее, с огненными глазами и скрюченными руками. Как упырь, что на практикуме по анатомии нежити вдруг встал с разделочного стола и, чем-то весьма недовольный, попытался задушить и адептов, и хлопнувшегося в затяжной обморок Гратия, проводившего тот урок вместе со мной.
Местная целительница, уже третья за последние полгода.
И с оной нервной особой я должна работать...
Была. Потому что эта разъяренная сударыня, зажав под мышкой свой нехитрый скарб, не оглядываясь, сбежала, как и два ее предшественника.
Я содрогнулась, но все же сунула любопытный нос в приоткрытую дверь. Уютная довольно-таки просторная комната, небольшой столик с пузатой чернильницей и набором перьев у окна, стеллажи с глухими дверками - чтобы зелья не портились на свету... У стола на трехногой табуретке притулился донельзя смущенный бледный мужчина, молодой, с взлохмаченными рыже-каштановыми волосами и обреченным взглядом темно-карих глаз - видимо, пациент.
В груди захолодило, и я попыталась сдать назад, но меня засекли. Мужчина встал и, неловко поклонившись, вновь сел на табуретку. Я вздохнула и шагнула в комнату, стараясь ободряюще улыбнуться. Пациент не дал мне времени опомниться и сразу взял быка за рога:
- Э-э... госпожа... э-э... знах... то бишь... э-э... целитель? Аль не так?
- Да хоть горшком назовите, только в печь не ставьте, - проворчала я, немного волнуясь - все ж таки мирный пациент, да еще подданный дружественного (пока что...) государства. - Что случилось?
- Да вот ведь какое дело, - мужчина заерзал, подозрительно оглядел углы и страшным шепотом поведал: - Я тени не отбрасываю!
Тени за ним и впрямь не наблюдалось. Он сидел с таким несчастным видом, словно я собиралась подписать ему смертный приговор, и только в глазах мелькало любопытство пополам с лукавым ожиданием.
Ах так? Ну посмотрим, кто из нас сейчас повеселится...
- Зубы покажите, - вежливо попросила я.
- Что? - опешил «больной» с очень интересной бледностью и повышенным противоестественным для деревенского простачка обаянием.
- Зубы, - терпеливо повторила я. Мужчина захлопал глазами, но требуемое к осмотру предъявил. Исследовав четыре великолепнейших клыка, я удовлетворенно кивнула и позволила пациенту закрыть рот.
- Ну так что, что со мной? - прерывисто вопросил он, явно смущенный моей постной, без проблесков эмоций, физиономией.
- Отсутствие тени - нормальное явление, особенно - после употребления некоей настойки, действующей таковым странным образом на некоторые расы, - авторитетным тоном дипломированного целителя заявила я. - Вы - вампир.
- Кто?! - страшно оскорбился мужчина, вскакивая на ноги и безуспешно пытаясь скрыть огромнейшее разочарование.
- Вампир, - с удовольствием повторила я. - Иначе как объяснить отсутствие тени и наличие клыков?
Мужчина успокоился, иронично прищурился и снова сел, открыто улыбаясь:
- Ну да... а я и забыл!
- Тогда дам вам микстуру от склероза, - подковырнула я его. Вампиры долго живут, никого не боятся и никогда ничего не забывают - эту истину я усвоила достаточно хорошо.
- Поймите, милая девушка, нелегко жить среди людей, если ты не похож на них, - тихо произнес вампир, перестав изображать из себя деревенского мужика.
- Знаю, - согласилась я. - Но зачем же идти к целителю, предварительно напившись «Мечты вампира»?
- Так ведь скучно, - пожал плечами мнимый больной.
- Теперь понятно, почему они бегут отсюда, не оглядываясь, - хмыкнула я, - вот только со мной этот номер не пройдет. Хоть упыря приводите... и его вылечу!
Вампир смутился, почесал левую ладонь и неожиданно улыбнулся:
- Простите, больше так не буду. Я - Къятт.
- Ярослава, - в свою очередь представилась я. - Нам еще поговорить нужно будет... только не сейчас. Идите, и больше никаких выкрутасов, пожалуйста!
Къятт лукаво подмигнул и быстренько вышел. И тут же послышался надрывно-патетический лозунг:
- Тяжела и неказиста жизнь клыкастого артиста!
Я не выдержала и рассмеялась, падая на стул.
Скучать мне здесь явно не придется. В столице, при дворе Берендея-батюшки, скуке тоже места не было, но - развлечения развлечениям рознь...
Я, конечно, по достоинству оценила гостеприимство самодержца - и уютную светелку в царском тереме, и изысканное угощение, и заботу чернавок, - все было бы замечательно, если бы не одно большое, длинное и не особо блещущее умом «но» по имени Иван.
Засидевшийся в парнях царевич взирал на меня как на ходячую панацею ото всех своих бед на личном фронте. Не ведаю, что он там надумал, но в его кудрявой русой голове почему-то прочно укоренилась мысль, что дипломированный боевой маг и крутая сваха - одно и то же. Позже я все-таки узнала, кто оказался автором потрясающей идеи, вбитой в голову наследничка. Легче не стало, потому что лучший выход для эмоций - это побить зачинщика, а бить пожилого царя недипломатично и крайне невежливо.
Начиналось все вполне безобидно. В первую неделю, во время которой стояла чудесная, нехарактерная для ноября погода, царевич вообще не попадал в поле моего зрения - продолжал бегать по окрестным болотам да озерам с луком наизготовку, заставляя невольно сожалеть о судьбе несчастной юной особы, коей не повезет нарваться на столь резвого и безбашенного жениха на выданье.
За эту дивную неделю я успела осмотреться в Белокамне, освоиться в царском тереме, разложить в светлой горенке свои травки, обзавестись первыми пациентами... Небольшой, уютный город поражал деревянными теремами различной высоты и красоты. Казалось, я перенеслась на страницы столь любимых мною книг сказок, ибо каждый дом здесь походил на картинку, цветную, яркую, от взгляда на которую перехватывает дыхание и в душе что-то тихонько натягивается - от желания увидеть это своими глазами и хоть ненадолго окунуться в другую, волшебную жизнь. А великолепные расписанные вручную церкви с позолоченными куполами, по утрам и вечерам заполнявшие широкие улочки Белокамня тягучим, невероятным звоном колоколов - это же вообще никакими словами описать невозможно! И жизнь здесь текла размеренно, неторопливо, словно само время, удивляясь сказочному городку волшебной страны, нарочно замедлило свой бег, дабы насладиться благостным покоем и редкостным величием каждого мгновения.
А еще меня потрясло местное чудо - Белый Камень, в честь которого и нарекли столицу Берендеева Царства. Собственно говоря, описывать здесь особо нечего - камень он камень и есть, хоть и белого, снежно-искрящегося цвета, хоть и огромный, в два роста человеческих, - но веяло от него чем-то необъяснимым, но восхитительно-волшебным. По преданию, камень этот возложили еще первые сподвижники Создателя, отметив тем самым место силы и защитив его от посягательств порождений тьмы. Услышав впервые сию легенду, я только хмыкнула, сообразив, что теми сподвижниками были не кто иные, как первые маги - Силы, оставшиеся верными Создателю после мятежа, или же даже обережники, ну а порождения тьмы, естественно, - Низвергнутые со своими приспешниками-некромантами. Как бы там ни было, Берендеево действительно оказалось отлично защищено от магической угрозы, непонятной древней нечисти и нежити и прочих неприятностей, что еще весной подобно неудержимой лавине обрушились на остальной мир. Белый Камень, невозмутимый истукан, свидетель прошлых славных эпох, поставленный, возможно, руками моих загадочных и непонятных предков-обережников, превосходно выполнял свою работу, ограждая вверенные ему земли и народ. Вряд ли, конечно, кто-то до конца верил в это, но... Магия здесь была удивительна. Резерв просто-таки переполнялся, заставляя чувствовать прилив сил и желание куда-то мчаться и что-то делать.
Например, в Старгост, отстаивать свою независимость. Хотя делать я этого не собиралась. Нет уж. Они еще сами за мной придут, умоляя вернуться! А мне и здесь неплохо. Столько всего интересного, необычного - глаза разбегаются, не знаешь, за что в первую очередь хвататься! Я уж не говорю о библиотеке, отдельным теремом стоящей на главной площади, близ легендарного Камня. И я позволила себе расслабиться и начать наслаждаться жизнью, а именно с головой зарыться в книги, прерываясь только на еду, сон и прием больных, среди коих оказалось не столько страждущих, сколько любопытствующих. Исцелять эту кошачью болезнь еще никто не научился, ну да для нас преград не существует, а потому мои «пациенты», впервые попав на прием к «ведьме всамделишной», надолго забывали, что такое любопытство, с содроганием вспоминая мою добрую-добрую улыбку и перечисляемые медоточивым голоском методы лечения. Этого, как правило, было достаточно, чтобы недавние «убогие» резвыми мячиками выкатывались прочь, зарекаясь от дальнейших авантюр. Надолго ли их хватало - другой вопрос, да и суть не в этом. Главное, что пока что мои целительские навыки меня не подводили, позволяя успешно ставить на ноги безнадежно, казалось бы, больных. Что удивительно, иной раз я, следуя интуиции, не мудрствуя лукаво водила их к Белому Камню и читала простейшие наговоры из арсенала знахарей, но этого было более чем достаточно.
Все шло столь прекрасно, что просто не могло быть правдой. И точно - одним погожим деньком меня пришпилило стрелой к стеночке светелки - и хвала Светлым звездам, что за рукав рубахи, а не за что-то более ценное и родное, - а вслед за этим дверцу вышиб запыхавшийся, румяный Иванушка с верным луком наперевес...
Как тогда Берендей Берендеевич сына младшего не лишился - одному Создателю ведомо. Видимо, он и уберег олуха от возмездия, ибо я старалась изо всех сил, но так и не догнала улепетывающего со скоростью ветра царевича. А может, это заслуга голенастого недощипанного петуха, подвернувшегося мне под ноги как раз в тот момент, когда кучерявый мерзавец уже практически был в моих руках. Так что утек-таки царевич, оставив меня, злую и подстреленную, сидеть посреди двора в обнимку с нахохлившимся пернатым. Но после драки кулаками не машут, а потому я, сбежав в библиотеку, за очередной редкой книгой совершенно забыла и об Иване, и о его маниакальной страсти к стрельбе по людям. И все бы ничего, кабы на следующее утро царевич не обнаружился за порогом светелки с одной-единственной просьбой - помочь ему найти неуловимую невесту, нагаданную полоумной гадалкой, пока еще кто-нибудь не пострадал. Под «кем-нибудь», полагаю, опять-таки подразумевалась я, а потому мне ничего не оставалось, как с внутренним содроганием согласиться переквалифицироваться из мирной целительницы в непредсказуемую сваху. Почему непредсказуемую? Так ведь в этом деле у меня ни теории, ни практики не было! Ну не луком же, по примеру царевича, вооружаться, в самом деле? Правда, вооружиться все-таки пришлось, но не орудием убиения, а всеми известными народными способами гадания и предсказания.
Невинное, казалось бы, занятие... на первый взгляд.
Уже к концу ноября я поняла - дело плохо, ибо против нашего с Иваном тандема восстало практически все женское население Белокамня. Немудрено - Ивановы методы знакомства приводили в ужас даже меня: пустить стрелу (хвала Создателю, никто, кроме меня, не пострадал), бросить через ворота сапожок сорок последнего размера (угодивший в лоб дюжему кузнецу - едва ноги унесли), натянуть поперек улицы тонкую веревку с целью из услышанных при падении мирного населения слов прояснить картину будущего (картина при этом нарисовалась столь впечатляющей, что Иван полдня после этого ходил красный, как перезрелый помидор, и поминутно вздрагивал), приставать к спешащим по делам женщинам, выспрашивая имена, дабы проверить версию неизвестной (к сожалению!) мне гадалки об Алёнушке...
Ну что тут поделаешь, если в первый раз нам попалась Аннушка - а девушек с таким именем в Берендееве пруд пруди, а во второй раз и того хуже вышло - выкатившись из-за угла темным вечерком и пристав с кокетливым вопросом «Как тебя зовут, девица-красавица?» к покрытой плащом незнакомке, царевич получил краткий, но емкий ответ, произнесенный ломающимся баском: Кондрашка. После этого мощнейшего нервного потрясения я обрела передышку в три дня, во время коей пришлось отпаивать впечатлительного Ивана успокаивающими травками.
Мужская часть населения тоже находилось у последней черты законопослушности в нашем отношении, причем ее переход грозил нам с царевичем не только моральными травмами, но и физическими увечьями. Взять того же кузнеца, который долго потом щеголял синяком во весь лоб, или Кондрашку, подмастерья сапожника, твердо уверовавшего в то, что после наступления темноты по Белокамню шныряют сплошные извращенцы.
Но это, как вскоре оказалось, было полбеды. Когда до меня дорвался старший сын царя, по древней традиции названный в честь батюшки, я поняла: мне конец. Ибо требования отчаявшегося «мученика науки» были прямо противоположны желаниям его ненормального братца, а именно: отвадить от царского терема выводок боярышень, купеческих и прочих дочек и иных девиц благородного и не очень происхождения, устраивающих смотрины едва ли не каждый день и доводящих таким возмутительным поведением несчастного наследника престола до патологической боязни женитьбы. К концу изложения высокой просьбы-приказа я плакала. Сквозь неудержимый, нездоровый истерический смех. В итоге младший Берендей был выдворен из «ведьминой горенки» весьма непривычным для него способом - вылетел пробкой, пересчитав царственным седалищем покрытые ярко-алой ковровой дорожкой ступеньки крутой лесенки. Покончив с воспитательным моментом, я возмущенно возвела глаза к светлому деревянному потолку. А чего он от меня хотел? Чтобы я огнешарами разогнала пестрое (в прямом смысле - от обилия красочных юбок рябило в глазах) собранье перед крыльцом терема?! Спасибо, конечно, но у меня и так репутация не совсем нормальной особы имеется, а если я еще подобное совершу... И тогда я решилась на позорное бегство.
Уломать царя-батюшку было нетрудно - немного отдающий шантажом аргумент «Иначе сгорю на вашей гмарровой работе, и сами потом с Респотом объясняйтесь!» сразил впечатлительного правителя наповал, и еще до первых заморозков я оказалась в Калинках - деревне, достаточно близкой к Белокамню, чтобы не одичать, и достаточно далекой, чтобы ежедневно не видеть и не слышать Ивана с его очередными гениальными идеями по поиску суженой-ряженой и Берендея-младшего с не менее оригинальными предложениями по изничтожению женского населения столицы.

* * *
Выпроводив местного юмориста за дверь, я с любопытством принялась за более тщательный осмотр. Рабочий кабинет меня вполне устроил - при минимуме мебели здесь имелось все необходимое, включая висящий против окна красочный портрет самодержца, который я, движимая состраданием, оттерла от желтоватых капель валериановой настойки. Потом я проверила некоторые колбочки и пузыречки, удовлетворенно хмыкая и потирая ладони. Не знаю, в каком состоянии находились нервы моих предшественников, однако летом они постарались на славу, заготовив множество травок. Некоторые из них до сих пор висели по стенам, наполняя воздух пряным ароматом солнечного луга. Заглянув в смежную комнату, я выдохнула с облегчением, обнаружив чистую и уютную спаленку. Белые занавесочки, полосатые коврики на полу, и, самое главное, - удобная кровать с ворохом подушек. А то я уже боялась, что придется спать на печке, стоящей в отгороженном закутке, обилием посуды весьма напоминающем кухню. Там же аккуратной стопкой были сложены дрова. От печки веяло домашним теплом, и ноябрьский холод остался за порогом, бессильно леденя стекла мелкой моросью дождя.
Я сгрузила сумку с вещами возле кровати, присела рядом и призадумалась. Неумолимо приближался конец ноября, а значит, не за горами и Ночь всех нечистых - праздник разгула нечисти, после которого оная впадала в зимнюю спячку. По крайней мере, большинство, и, к сожалению, не самые опасные виды. Вот лешие засыпали, а зря - оставленный без присмотра лес охотно оккупировала морозоустойчивая нечисть, а про нежить я вообще молчу. Так к чему это я? Да к тому, что местные могут с недоверием отнестись к незнакомому человеку, появившемуся в деревне накануне Ночи жути. К тому же, как я давно уже поняла, для большинства слова «боевой маг» и «колдун» либо «ведьма» были синонимами, а если учесть, что под последними подразумевается сговор человека с нечистью... Интересно, как меня воспримут? И знают ли они, что среди них живет и здравствует вампир-весельчак? Вспомнив Къятта, я усмехнулась. Кажется, один союзник у меня уже есть. Как я убедилась на практике, вампир ведьме может быть не только товарищем, но и другом, причем вполне надежным.
День клонился к вечеру. Особых изменений я не заметила - просто и без того затянутое серыми мрачными тучами небо еще больше потемнело. Дождь, правда, прекратил свою заунывную мелодию, только надолго ли? Я зажгла свечи, посчитав, что с ними уютнее, чем с магическими светляками, разложила вещи, просмотрела запас трав, безжалостно выбрасывая негодные и расставляя баночки-скляночки в удобном порядке. Неторопливое, размеренное занятие захватило с головой, так что громкий стук стал полной неожиданностью.
Закрыв дверцу шкафа, я поспешно кинулась в крохотные сени и распахнула входную дверь. Темнота, хлынувшая с улицы, казалась непроглядной. Надо бы фонарь над крыльцом подвесить, - мелькнула мысль, пока я разглядывала нежданных визитеров.
- Ярослава Владомировна, выручай! - раздался знакомый голос, и в круг света от наспех созданного светляка выступил давешний вампир.
Он лукаво щурил карие глаза и заговорщицки улыбался, вызывая неясные подозрения относительно нормальности ситуации. Откуда этот лицедей мое отчество знает?!
- А чего стряслось-то? - осторожно поинтересовалась я, разглядев за его спиной испуганную женщину средних лет, кутающуюся в большой платок. Къятт подтолкнул ее вперед, мол, не съест тебя целительница, и женщина, смущаясь, выдала:
- Коза у меня пропала, уже с ног сбилась, а найти не могу, кормилицу мою единственную, ночью-то волчьи песни нередко слышны, аж жуть берет... А вот Къятт сказал, будто настоящей ведьме животину какую найти - плевое дело...
- Козу? - растерянно переспросила я, буравя взглядом вампира. Тот лучезарно улыбался и хлопал невинными глазищами, не забывая подмигивать мне совершенно уж нагло. - Ведьме?!
Женщина вздрогнула, губы ее задрожали, а ресницы захлопали так часто, что я поспешила успокоить ее:
- Да не волнуйтесь, все нормально. Козу так козу...
- Ой, - счастливо улыбнулась женщина, - и не знаю, как благодарить! Матреной меня звать, я в доме напротив живу, так ежели чего понадобится, деточка, - милости прошу!
И Матрена, одарив меня ласковым взглядом, упорхнула, оставив вампира наедине со мной. Не церемонясь, я протянула руку и втащила Къятта в дом, захлопнула дверь и поняла, что сейчас его придушу, наплевав на собственные недавние размышления насчет дружбы и взаимовыручки.
- Не надо! - правильно понял меня этот проходимец, вжимаясь в стену. - Я помочь хочу!
- И каким же образом? - прошипела я. - Заставляя скотину по темноте искать?!
- По темноте никто не заставляет, можно и с утра, - вякнул было Къятт, но я так на него глянула, что он мигом стушевался и покорно выложил: - Не любят у нас ведьм незнакомых. А если ты сразу с добрых дел начнешь, тебя охотно примут и подлостей делать не посмеют.
Я задумалась. Сама же боялась, как воспримут меня деревенские, не знала, как познакомиться, вот вампир и придумал, а я на него вместо благодарности наезжать стала.
- Къятт, прости, - покаялась я. - Не разобравшись, накричала...
- Сам виноват, - скромненько потупился он, довольно блеснув клыками. - У вампира и шутки вампирские. Мир?
- Мир, - легко согласилась я, пожимая протянутую ладонь.
Къятт расплылся в хищной улыбке и двусмысленно поглазел на мою шею, за что немедленно получил в лоб, и звонко расхохотался.
- Ведьма - это круто! - уважительно постановил он.
- Хуже ведьмы - только вампир, - в тон ему фыркнула я, натягивая куртку и сапоги.
- Ты куда это? - насторожился Къятт, следя за моими сборами.
- Не я, а мы, - многозначительно улыбнулась я.
- Свидание? - оживился клыкастый кавалер.
- Ага, - весело подмигнула я. - С Матрениной козой!
И, не успел вампир возмутиться, как я выпорхнула на крыльцо, подцепив его под руку. Захлопнулась, отрезая нас от тепла и света, дверь, и промозглая ноябрьская тьма приветливо распахнула свои влажные объятия.
- Идеи есть? - деловито осведомилась я. Къятт только тяжело вздохнул. - Тогда разделимся! - предложила я. - Встречаемся на этом же месте, коза от нас не уйдет!
И, воодушевив вампира пламенной речью, я нырнула в стылый мрак, бдительно поглядывая по сторонам и прислушиваясь к шорохам. В противоположную сторону смазанной тенью скользнул вампир, слившись с осенней ночью.
Что ж, охота на козу успешно началась. Вопрос в том, как именно она завершится...

* * *
- И блиночков еще откушай, деточка! - суетилась Матрена, подсовывая лакомства и умиленно глядя на изгвазданных и уставших до невозможности охотников за козами.
Есть хотелось жутко, но спать - еще больше, и я клевала носом, сжимая в руке надкусанный пирожок с капустой. Къятт оказался выносливее, на одном дыхании уписав аж три пирога и умудрившись запить все это мятным чаем, прежде чем уткнуться лицом в стол и сладко засопеть. Я же отчаянно боролась, понимая, что, если не поем, мне и во сне покоя не будет. Пока что была ничья, то есть и спать я не спала, но и живой себя не чувствовала.
Где ты, нечисть, такая привычная, такая родная?! Уверяю, скачущие по ночным огородам козы намного коварнее и опаснее любого тинника либо вурдалака. Я и сама почувствовала себя козой, причем старой и больной (на всю голову), излазив деревню вдоль и поперек, при этом пришло понимание, что есть вещи похуже нечисти, такие, где даже боевой маг бессильно разведет руками, ибо швырять заклинаниями в деревенских олухов категорически воспрещается. Прав был Къятт - надо было утра дождаться, хотя, если учесть, что козу мы буквально выдрали из пасти очень обиженного этим волка, нашли бы мы в таком случае лишь рожки да ножки. А волка даже бить не пришлось - вампир просто до жути обаятельно улыбнулся, и несчастное животное словно ветром сдуло.
Сложнее оказалось пригнать спасенную скотину домой. Она отчаянно сопротивлялась, упиралась копытами в землю, истошно мекала и норовила поддеть злющего Къятта одним-единственным рогом, коий вампир весьма громко и высокохудожественно грозился ей обломать. Почему-то на лохматую козу все его нечеловеческое обаяние напрочь не действовало. Хотя, может, именно оно и послужило причиной столь повышенного внимания рогатой кокетки? Не знаю, каким чудом нам удалось дотащить упирающуюся скотину до Матрениного дома, но к утру мы с этим справились, на последнем издыхании, поддерживая друг друга и больше мешая, чем помогая, доползли до моей избушки, где нас и нашла счастливая возвращением своей любимицы женщина, решившая нас накормить.
Уж лучше бы дала помереть спокойно!..
Я, преодолев себя, вновь впилась зубами в сдобную выпечку, завистливо погладывая слипающимися глазами на мирно почивающего прямо за столом вампира. И лишь доев пирожок, все-таки уснула там, где сидела, даже не услышав, как ушла Матрена.
Пробуждение вышло, на удивление, приятным. Я ожидала боль в затекших шее и руках, но ее не было - вероятно, оттого, что спала я не скрючившись за столом, а на своей постели, правда, поверх покрывала и в одежде, но все-таки. Я что, еще и лунатизмом страдаю?! Не припомню, как до кровати добиралась.
Комнату заливали серые вечерние сумерки. Холодно не было, словно кто-то предусмотрительно протопил печку. Повернув голову, я разглядела на низеньком столике укутанный в пушистое полотенце чайник, чашку и блюдо с пирожками. Во все это кулинарное великолепие была воткнута палочка с пришпиленной запиской, коя гласила: «Доброго вечера, госпожа ведьма!». Я усмехнулась, с кряхтеньем поднимаясь на ноги. Босиком, не утруждая себя поиском домашних лапотков, прошлепала в смежную комнату, даже заглянула за перегородку, где дышала жаром печь, но вампира так и не обнаружила.
- Надо же, полезный какой: хозяйственный и незаметный, - констатировала я, потягиваясь и чуть не мурлыча подобно кошке.
Потом вернулась в спаленку, с аппетитом уничтожила заботливо приготовленный ужин и переоделась. Переплетя косу, решила поискать Къятта, вышла на крыльцо, вдохнула пряного осеннего воздуха, льдинками скорой зимы застревающего в легких, сбежала по ступенькам и лишь тогда вспомнила, что забыла куртку. Холодный ветер безжалостно хлестнул по плечам, намекая, что тонкая ткань рубашки не послужит хорошей защитой от него.
Поежившись, я вернулась к крыльцу, где нос к носу столкнулась с незнакомым мужиком. Неопределенного возраста, невеликого роста, с всклокоченными соломенными волосами и испуганными мутно-зелеными глазами, он уставился на меня как на привидение собственной горячо любимой тещи.
В калитку он не проходил, значит, пролез в дыру в заборе. Интересно.
- А-а, - пробормотал мужик. - А я к ведьме!
- Я тоже, - рефлекторно ляпнула я.
- А что ж не заходишь?
- Только после тебя, мил-человек, - проворчала я.
Мужик сник и опасливо шмыгнул в дверь. Я протиснулась следом, гадая, чего этому странному типу понадобилось от целительницы.
- И не страшно тебе к ведьме на ночь глядя ходить? - в лоб спросил мужик, едва я переступила порог.
Я даже поперхнулась от неожиданности.
- А что, должно? - выдавила-таки я, прокашлявшись.
- Ведьма есть тьмы порождение, Небесам противное да супротив людей злоумышляющее, - наставительно прогундосил тип, воздев крючковатый палец.
Я задумчиво на него покосилась, распознав в мужике доморощенного инквизитора - эдакие чересчур деловые дяденьки, сказывают, обитают в западной части мира, искореняя волшебство подчистую. Уж не знаю, чего они этим добиться хотят, если жизнь и магия - единое целое. Только себе навредят. Мужик тем временем, сделав страшные глаза, продолжал, перейдя на зловещий шепот и просторечные выражения:
- А уж что про ведьму-то энту гуторят-то - страх вымолвить!
- Да? И что же именно? - с кровожадным интересом вопросила я.
- Слыхал я, что она козой однорогой оборачивается, под окна в таком непотребном виде пробирается и жалостливо так мекает, селян-то аж трясет от жути, а она все не уходит! У Гринькиного дома всю ночку нонешнюю вокруг да около бродила, знать, искала чего! А может, по душу Гринькину являлась! Да только Гринька не дурак - выпил для храбрости и всю ночь ей в окно кукиш казал!
Теперь понятно, где Матренину козу носило. Знать бы раньше, где это рогатое недоразумение искать, чтобы всю ночь не бегать по деревне из одного конца в другой... Ладно, поймали все-таки, и на том спасибо. Интересно, а кукиш Гринькин от столь нещадной эксплуатации к утру не отвалился?
- А еще гуторят, будто она верхом на священнике нашем ночью летала! Ей-ей, свояк мой клянется, что сам видал сие безлепие! - вошел в раж мужик. - Его, болезного, потом еле самогоном отпоили!
- Ух ты! - не сдержалась я от восхищенного возгласа.
Поистине, селяне - неистощимый источник конструктивных идей. Летать на ком-то, наверное, гораздо удобнее, чем тратить собственные силы на заклинание левитации. Одна проблема - как уговорить кого-нибудь на «сие безлепие»?
- А сам я видал, как баба эта мерзкая ввечеру возле ворот ползала - не иначе, порчу на кого наводила!
- Заколку искала! - не выдержала уязвленная «мерзкая баба». - Которую потеряла, когда Матренину козу в потемках искала, ту самую, что по Гринькину душу приходила! А нашла свояка твоего... со святошей в обнимку - из корчмы топали, «болезные»! Может, твой свояк сам на нем и летал? По пьяному делу еще и не такие номера откалывают!
Мужичок резко побледнел и погрустнел, задним ходом пытаясь покинуть избушку. Но я с решительным видом преградила ему дорогу, вопросив:
- А чего приходил-то, милейший? Может, болит чего? Или решил мир от ведьмы злокозненной спасти, у дверей ее подкараулив да по темечку чем тяжелым приложив?!
Мужик отчаянно замотал головой, отрицая, и у него из-за пазухи выкатился обмотанный в тряпье булыжник. Я присвистнула. Мужик покраснел и шаркнул ножкой. И как он его поднимать собирался? Камушек-то тяжеленный! И вообще, как с таким булыжником за пазухой ходить можно? Да, чудны дела твои, Создатель! Я щелкнула пальцами, и каменюка рассыпалась в пыль. Мужик еще больше погрустнел, и у него отчего-то зубы заклацали. Жутко так, как у упыря в кустах. Кто не слышал - тому не понять. Я вздохнула и предложила:
- Ты в следующий раз чего-нибудь поинтереснее придумай, а то неудобно даже как-то - на столь злобную ведьму да с каким-то камнем!
И отошла от двери. Несостоявшийся инквизитор пулей выскочил за порог, а я еще и злодейски расхохоталась ему вслед, изрядно прибавив скорости.
- Гениально! - восторженно произнесла темнота, и словно из ниоткуда на крыльце соткался до ужаса довольный вампир. Глаза его сияли, клыки блестели, и вообще, выглядел он на диво свежо и бодро.
- Понравилось? - криво усмехнулась я. - Тогда завтра приходи смотреть продолжение. Чует мое сердце, этот ненормальный не успокоится!
- Хочешь, я его упокою? - плотоядно облизнулся Къятт.
- Да ну тебя, - расстроенно вздохнула я, пропуская вампира в дом. - Плохо это - врагов среди деревенских наживать...
- Не обращай внимания, - отмахнулся Къятт, устраиваясь за столом. - Это же Холь, дурачок местный, великий и неповторимый охотник на ведьм. Он так на всех твоих предшественниц охотился, только они все визжали да ругались, нервные какие-то были, неинтересные.
- Зато вы все здесь, как я погляжу, интересные, - пробурчала я, прищурившись. - Один до икоты своими шуточками доводит, другой вовсе прихлопнуть норовит, и даже скотина у вас какая-то агрессивная! Боюсь даже предположить, чем обернется для меня знакомство с остальными калинкинцами!
- А ты не предполагай, - весело подмигнул вампир, прямо-таки добивая меня своим оптимизмом. - Как там сказал один великий мудрец древности? Дорогу осилит идущий!
- Вот и шел бы ты!.. - возмутилась я, швыряя в вампирюгу ложкой. Он ловко увернулся, ложка отскочила от стены и упала на пол.
- К гостям, - жизнерадостно заявил Къятт, поднимая невинно пострадавший столовый прибор.
Я застонала - гостей с меня на сегодня было более чем достаточно. Однако пакостные народные приметы работали без малейшего сбоя - не успела я выразить вампиру сердечную благодарность за выведение меня из строя, как в дверь очень робко постучались. Я насторожилась. Вроде бы не полоумный инквизитор местного пошиба - тот скорее бы через окно ввалился, с очередным ведьмоуничтожителем за пазухой. Къятт заинтересованно наблюдал за моими действиями, словно ему тут балаганное представление показывали. Да, вампир есть вампир, и ничего с этим уже не поделаешь. Стук повторился, и я резко распахнула дверь. Испуганно пискнув, на меня спланировало нечто высокое, худое, легкое. Хорошо еще, я на ногах устояла. Отпрыгнув на два шага назад, я ошалевшим взглядом окинула очередного гостя. Гостью, точнее. У девушки были такие глаза, словно она зашла к хорошо знакомой подруге, а вместо нее обнаружила огнедышащего дракона, деловито обгладывающего косточки, и отнюдь не говяжьи.
- Э-э, - выдавила из себя она.
- М-м, - нервно подтвердила я. Надеюсь, она не ярая сподвижница незабвенного Хольки?
- Аглая! - обрадованно воскликнул Къятт, приветствуя онемевшую русоволосую барышню, возвышающуюся надо мной на целую голову. - Какими судьбами?
Аглая, узрев знакомое лицо, наконец-то оживилась. Вздохнула, хлопнула серыми глазищами и сформулировала цель визита:
- А мне бы целительницу, вот...
- Я это, - тоже приходя в себя от пережитого потрясения, выговорила я.
- А ведьма где?! - вытаращилась на меня девица.
- Какая?! - опешила я.
- А про которую Холька сказывал, - доверительно сообщило мне это чудо с двумя толстыми косами.
Я истерически всхлипнула. Къятт, правильно поняв мой настрой, подорвался с места и успокаивающе положил мне руку на плечо:
- Сами голову ломаем, и куда она могла подеваться? Может, Хольке просто надо меньше пить? Особенно настоянную на белене смородиновку...
Я снова хихикнула, на сей раз весело. Методы вампира мне определенно нравились. Берешь врага и делаешь из него полного идиота - просто и изящно!
- А-а, - немного разочарованно протянула Аглая. - А у меня тут дело такое... Только при нем я ничего не скажу! - И она сердито стрельнула глазами в сторону Къятта.
- Да я, между прочим, - правая рука целительницы! - обиженно надулся вампир. Я покосилась на свою руку, представила вместо нее клыкастого юмориста и ухмыльнулась:
- С детства мечтала стать левшой! Ты, Аглая, не волнуйся. Проходи, присаживайся... А тебе, Къятт, уже домой пора. Темно как-никак, кто знает, кто по улицам шастать может... Вампиры, к примеру?
Къятт сдавленно хохотнул и с содроганием подхватил:
- Или мелкий однорогий скот, что еще хуже! Ну, я пошел... Завтра забегу.
- Обязательно, - кивнула я, закрывая за вампиром дверь. А потом обернулась к своей первой настоящей пациентке за эти два дня.
А с Холькой я еще разберусь. Пусть только посмеет про меня слухи распускать! Инквизитор недоделанный...

* * *
- Ой судьба моя горькая, голодная! - протянула я, внимательно изучая пугающе пустое нутро холодильного шкафа. Буфет, тщательно осмотренный до этого, тоже не порадовал. В том смысле, что из припасов я там обнаружила масло растительное, муку пшеничную, горох сушеный, крупу в ассортименте, а чуть раньше, до этого, в подполе сыскались различные овощи вроде свеклы, картошки, морковки, репы, капусты, лука... Само по себе, не спорю, сие было просто великолепно, но ведь все это еще приготовить нужно! И если морковку с капустой я еще могла потреблять в сыром виде, то насчет остальных продуктов очень сильно сомневалась. Конечно, в мою голову приходила крамольная мысль, что готовить - не так уж сложно, но я вспомнила свои прошлые кулинарные «подвиги», реакцию друзей на их результаты - и быстро передумала экспериментировать. Мне жить пока что не надоело.
Пользоваться добротой Матрены не хотелось, а посему я села на табурет и крепко призадумалась над перспективами своего дальнейшего существования.
Через несколько минут напряженной работы мысли меня осенило: нужен домовой! Я выскочила из дома, мимоходом подивилась солнечной погодке и понеслась в другой конец деревни - благо что оная и насчитывала-то всего тридцать дворов (зато имела неплохую корчму и собственную маленькую церквушку). Къятт вальяжно сидел на крыльце, греясь на солнышке, и мечтал о чем-то, судя по блаженной улыбке, весьма приятном. Без малейших угрызений совести я пнула его по сапогам. Шапка (красная, с белым околышем - писк местной моды, как и темно-алый кафтан вместо банальной куртки) скатилась с его глаз, а сам вампир поспешно вскочил, недоуменно разглядывая наглую помеху в моем лице.
- Ты чего?!
- Домовой мне нужен! - на одном дыхании выпалила я. - Немедленно!
- Так уж и немедленно?! - усомнился Къятт.
- Да. Если не желает ваш царь-батюшка конфликта с Медером и Росвенной!
- Из-за чего?! - окончательно растерялся бедный вампир.
- Ну, он же обещал, что с меня и волоска не упадет, - прищурившись, пропела я. Историю своей ссылки в эти дивные края я рассказала Къятту не столь давно, причем красочно, в лицах и не скупясь на эмоции. Он поперхнулся едва сдерживаемым смехом, вновь уселся на крылечко и спросил:
- А при чем тут домовой?
- А при том, что без него я помру от голода! - предельно доходчиво изложила суть проблемы я.
- Почему? - недоуменно уставился на меня Къятт.
- Потому что готовить не умею, - буркнула я.
- Только-то и проблем? - весело подмигнул вампир. - Так зачем тебе какой-то мелкий вредный да хамоватый мохнатый шарик? Давай я стану твоим домовым!
Я в задумчивости полюбовалась на его наглые глазки и поблескивающие на солнышке клыки и усмехнулась:
- Еще раз услышу хоть намек на подобное - и ты станешь упырем. С осиновым колом промеж... глаз!
- Убедила! - в притворном ужасе поднял руки Къятт.
- Почему в целительском доме нет домового?
- Предыдущие целители активно в него не верили, - ухмыльнулся вампир.
- Это как? - не поняла я, устраиваясь рядом.
- Прогрессивные попались, ученые, - проворковал Къятт, подозрительно облизываясь. На кого-то другого, может быть, сие и произвело бы нужное впечатление, я же слишком хорошо знала вампиров, чтобы поверить в кровожадность конкретно этого.
- А если серьезно?
- Так и я серьезно! - обиженно надулся Къятт. - Они тут целую пропаганду развернули, доказывая, что нежити да нечисти нет и быть не может, что все это - плод непросвещенного воображения! И ведь все как на подбор, откуда только взялись! Знаешь, это как-то нервирует, когда к тебе подходят и с умным видом начинают доказывать, что ты - псих, потому что веришь в то, что видишь, а того, что ты видишь - и вовсе не существует!
- А... - в полном шоке выдала я. - А! Так ты под упыря тогда косил?! Ну, когда ко мне на прием пришел...
- Да, - расцвел в счастливой улыбке Къятт. - Упырей, говорите, не существует? И вампиров за компанию - тоже? Ну так получите полный клыкастый набор...
- Ну и? - вцепилась в него я.
- А что - и? - улыбнулся Къятт. - Результат ты сама видела...
- Видела, - кивнула я, хихикнув. - Этот твой «результат» меня чуть по крыльцу не размазал! А на мне за что отыграться решил?
- На тебе же не написано, что ты - нормальная! - возмутился он, смущенно опуская глаза. Я даже восхитилась - практически впервые на моей памяти меня назвали нормальной! Хотя, если учесть, что сей шикарный комплимент отвесил вампир со своеобразным чувством юмора... Ну и ладно, все равно приятно!
- Так что же мне тогда делать? - приуныла я.
- Горе не беда, - хмыкнул Къятт. - А почему ты готовить не умеешь?
- Да понимаешь... - призадумалась я. - Я умею. Вроде как. Но почему-то получается несъедобно... Совершенно.
Сколько наставница со мной ни билась, ничего путного так и не вышло. Успокоив себя тем, что хотя бы зелья у меня получаются, Ядвига махнула на мои кулинарные антиталанты рукой.
- Бывает, - кивнул вампир, сочувственно похлопав меня по плечу.

* * *
- Бывает, - намного позже задумчиво повторил Къятт, разглядывая стены и пол моей кухоньки. - Определенно бывает и хуже... но реже!
Я скромненько топталась рядом, стараясь не встречаться с ним взглядом. А по-моему, так даже живописнее стало - неопределенной расцветки пятна органично вписались в общую атмосферу уютного беспорядка. И чего вампиру не нравится?!
- Кашу сам отскребать будешь, - заявила я.
- Это еще почему?! - поразился Къятт.
- Потому, что не уследил, а ведь обещал, что обойдется без жертв, - пояснила я, пятясь к выходу. - И потом, у меня - клиенты! Слышишь, стучат? Так что - удачи! - И я шустро вымелась за шторку, оставив вампира наедине с последствиями обучения готовке одной не приспособленной для этого целительницы.
Однако посетитель если меня и порадовал, то разнообразием антиведьмовских приемов в своем арсенале. Не успела я открыть дверь, как мне в лицо выплеснули не меньше ведра обыкновенной воды, холодной, но, хвала небесам, чистой.
- Обалдел?! - заорала я на Хольку, самозабвенно бормочущего себе под нос какую-то ахинею.
- Сгинь же, тьмы порождение! - торжествующе выдал этот тип в заключение и размашисто меня перекрестил.
К его дикому удивлению, я не загорелась, подобно живому факелу, не рассыпалась пеплом, не распалась на куски, не обратилась в камень... Единственное, чего он добился, - так это довел меня до состояния невменяемой злости. Знаменитый охотник на ведьм вылетел из моей избушки по очень красивой дуге, приземлившись, на радость мелкой детворе и упитанным хрюшкам, прямиком в грязную лужу посреди улицы.
- Псих, - буркнула я, захлопнув дверь и вытирая лицо. И не лень ему было в церковь бегать да ведро святой воды оттуда тащить?
- Что стряслось? - выглянул из-за ширмы Къятт. Вид у него был забавный: на волосах - повязанная на пиратский манер алая косынка, на руках - белые перчатки до локтя, а венчал незабываемый образ кокетливый фартучек с крупными подсолнухами по небесно-голубому фону.
- Местный борец с нечистью перепутал меня с тобой, - фыркнула я, отжимая косу.
- Это как? - заинтересовался вампир.
- Очень просто - устроил ведьме купание в святой воде, ожидая, что она испарится, как вампир!
- Неправда! - воскликнул оскорбленный Къятт. - Вампиры от святой воды не испаряются! Это упыри...
- Ты не мне, а Хольке расскажи, - улыбнулась я. - Сам же говорил: темный народ, им все едино. Вон и меня к семейству упыриных приписал. Ты, кстати, как, закончил уже? Вот и умничка! Собирайся!
- Куда? - опешил вампир.
- За домовым, - подмигнула я. - Потому как мне не только кушать, но и жить хочется!

* * *
- А сметану? Сметану давать будешь? Свежую, и чтоб густая! С кусочками масла...
- Буду, - сквозь зубы, строя Къятту зверские рожи, но ласково отвечала я.
Вампир только руками разводил, и на его виноватой физиономии крупными буками было написано: «Извини, не знал!» Да ясное дело, если бы я сама знала, что так все обернется, ни за что бы сюда не пошла! Где это видано - два часа сидеть в развалинах ветхого дома и упрашивать мелкую нечисть поменять жилище на более комфортное и, что самое главное, - обитаемое! Видно, у этого лохматого характер похуже Прошкиного будет! И оно мне надо?!
«Надо!» - бурно отозвался не кормленный со вчерашнего вечера желудок. А потому я и сидела у неприметной норки и умасливала несговорчивого пакостника, соглашаясь на кабальные условия в обмен на одну-единственную услугу с его стороны - не дать мне помереть голодной смертью.
- Может, припугнуть? - шепотом предложил продрогший вампир. Да, осенний вечер не располагает к долгим посиделкам практически на улице.
Я отрицательно покачала головой. С домовыми общаться очень трудно, особенно поначалу, когда взаимопонимание еще не найдено. Главное здесь - завоевать его доверие. А этого, понятно, угрозами не добьешься. Домовому что? Сидел он тут столько времени, и еще столько же просидит, без проблем... ну или почти без оных. Вот и качает права, условия получше выторговать пытается. Потому как ежели согласится в дом войти да хозяина признать - тут уж все, назад пути не будет. Домовой, от хозяина к хозяину прыгающий, никакого уважения среди мелкой нечисти иметь не будет. И не пожалуешься особо - мол, глаза-то тебе на что, небось видел, к кому жить идешь, так что теперь не ной и не позорься! Да и потом, уйти-то просто, а вот новый дом найти - почти нереально. Как правило, уже все занято, бывает, и податься некуда. Обратная ситуация - если хозяева дом покинули, а домового с собой не взяли - ничем не лучше. Самостоятельно покинуть такое жилище нечистик не может. Так и мается в одиночестве, порой даже дичает, людей своими стенаниями по ночам пугает, пока окончательно разум не теряет да не сливается с домом крепко-накрепко, частью его становясь.
Непросто домовым на свете живется, в чем-то им даже посочувствовать можно. Потому-то я терпеливо выслушивала все капризы своего потенциального повара. Это уже потом, когда характерами сойдемся да привыкнем друг к другу, можно будет показать, кто в доме хозяин, а кто - младший по званию. Правда, иногда и так случается, что младшим выходит вовсе не домовой... Но это редко бывает и в основном с теми, кто волю свою проявить боится. А с ними чем строже, тем лучше, особенно если наглеть начинают без меры...
Но это - потом. Сейчас главное - с пустыми руками не уйти.
- А спать я где буду? А печка какая? Беленая али как? А кошка в доме есть? Нет?! Плохо! Заведем! И собаку не мешало бы! А еще... и вот еще что... а как насчет этого... учти... и это... и то... Короче, согласен!
- А?! - переспросила успевшая задремать я. На все вопросы домового я просто рефлекторно кивала, устав от бесчисленных «а что?» и «сколько?».
- Обувку давай, говорю! - сварливо повторил домовой, наконец-то высунувшись из норы.