На неведомых тропинках. Сквозь чащу. Аня Сокол
Магазин Книги автора Комментарии (2) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Вот и сбылась девичья мечта.
Чужая воля наградила меня волшебной силой, как в лучших фильмах и романах. Только я не стала доброй феей или красоткой-магичкой. А жаль.
Я превратилась… Да какая разница во что именно?
Лишь бы быть рядом с теми, кто дорог.
Впрочем, обо всем по порядку.
PS. Четвертая книга серии
Первая, вторая и третья книги: На неведомых тропинках. Аня Сокол
Четвертая книга: На неведомых тропинках. Сквозь чащу. Аня Сокол
Отрывок «На неведомых тропинках. Сквозь чащу. Аня Сокол»
ГЛАВА 1. Будущее и прошлое
Наверное, каждый водитель хоть раз испытывал это мимолетное ощущение паники, когда колеса теряют сцепление с дорогой. Для кого-то это всего лишь миг, для кого-то вечность.
Я потеряла сцепление с дорогой двадцать восьмого сентября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года и смогла вернуться на нее лишь через тридцать с небольшим лет. Но до сих пор не уверена, что она не исчезнет в один миг, а мне снова не придется блуждать в тумане.
В молочно-белом мареве не было видно даже света фар, не говоря уже о дороге. Я взвизгнула, машину повело вбок, сквозь плотную пелену вдруг проступили высокие деревья. В последний момент я вывернула руль, бампер разминулся с черной корой буквально на десяток сантиметров. Стрелка спидометра лениво описала круг сперва в одну сторону, потом во вторую.
«Сломалась, — пришла непрошенная мысль. — Но я не могу оставаться в этом тумане, он не кусается, но… не могу и все». Как кошка, которая боится дотронуться до воды, я боялась этого белого марева, боялась того, что может появиться из него. Или не появиться, например, исчезнувшая дорога.
Темнота, туман и полное отсутствие звуков, когда даже собственное дыхание кажется оглушающим.
Надо уходить. Прямо сейчас. Бежать, не медля ни секунды. Не раздумывай, Ольга, просто открой дверь и выйди.
Крик застрял в горле, я едва осознавала, что продолжаю истерически нажимать на газ. Но скорость, вопреки всякой логике, упала до нуля. Я не ехала, я плыла в тумане.
Все, что угодно, только бы убраться отсюда, все, что угодно только бы «вынырнуть». Тогда мне в первый раз пришло в голову это слово, странное, не особо применимое к дороге, но такое правильное. Я нырнула на стежку и очень боялась, что не вынырну.
На одну томительную секунду двигатель замолк, а потом застучал, на холостых оборотах. Я закрыла глаза и представила, как выхожу из машины, хлопаю дверью и бегу. Бегу как можно дальше от этого места, пока не кончатся силы, пока не кончатся мысли, пока не кончится туман.
Машину тряхнуло, я, клацнув зубами, вцепилась в руль. Колеса нашли дорогу, двигатель взревел, и меня бросило вперед. Асфальт, всплывший из расползающихся в сторону хлопьев тумана, казался настолько старым, что мог рассыпаться от малейшего касания.
Я проехала еще пятьсот метров, остановилась и, закрыв лицо руками, судорожно выдохнула. Пахло старой обивочной тканью и сигаретным дымом, доставшимся в наследство от предыдущего владельца. Внезапно накатившая паника так же внезапно отступала. Неистово колотящееся сердце постепенно успокаивалось, дыхание становились тише и размеренней. Я опустила ладони, поставила машину на ручник, вышла и первым делом, конечно, оглянулась. Не могла не обернуться, как жена Лота .
Всего лишь овраг, наполненный туманом, всего лишь влажный сгустившийся воздух, ничего более. Тогда почему внутри все дрожит? Почему я ни за что не решусь возвращаться этой дорогой, а поищу другую?
Я сжала ключи в кулаке, это нервы. Столько всего произошло, немудрено начать психовать по всяким пустякам.
Сквозь деревья уже видно крыши домов, покрытые растрескавшимся шифером. Я просто дойду до ближайшего и спрошу, как выбраться обратно на трассу, минуя овраг?
Стоп. А зачем тогда я вообще сюда ехала? Чтобы полюбоваться на туман и дать волю чувствам?
Нет, не годится, надо найти дом Твердина. Я достала квитанцию об оплате. Июньская улица, дом одиннадцать. Ничего сложного. Тогда почему меня все еще трясет? От предвкушения встречи? Несомненно. Но отчего же еще?
— Пора пить успокоительное, — пробормотала я, потирая лоб, но умных мыслей от этого не прибавилось, глупых тоже.
К первому дому я вышла через две минуты, не встретив ни одного человека и не услышав ни единого звука. Ни собачьего лая, ни скрипа калитки. Хотя чему удивляться, дачный сезон уже закончился, и вряд ли я увижу больше, чем заколоченные на зиму двери и окна.
Низкое приземистое строение, черная крыша, перила террасы, выкрашенные в отвратительный коричневый цвет, неухоженный замусоренный участок и не одного забора. Осенний ветер взметнул с деревянных досок листья. От пробравшего холода я обхватила себя руками, обернулась и, вскрикнув, отпрянула.
Мужчина стоял прямо за спиной. Он подошел абсолютно неслышно и незаметно, так, что я увидела его в последнюю секунду, когда он стоял почти вплотную, и казалось… очень надеюсь, что только казалось, принюхивался к моим волосам. Высокий, немного сутулый, что делало его еще массивнее, с неровно подстриженными русыми волосами и внимательными карими глазами.
— Здра… здравствуйте, — произнесла я, отступая на шаг.
Его глаза не отрывались от моего рта, словно он был глухим и читал по губам.
— Не…не подскажете, где Июньская улица? — Незнакомец шагнул вперед и сделал это так быстро и плавно, что я едва уловила движение, словно моргнула, а он же рядом. — Мне нужен одиннадцатый дом… и… я… я…
Больше ничего сказать не смогла, только повторять это беспомощное «я», потому что так на меня никогда не смотрели. Ни один мужчина, включая Кирилла, никогда не смотрел с такой невообразимой жадностью.
Подобное я видела лишь раз, когда алкаш дядя Вася, промаявшись целый день, к вечеру все же нашел деньги на поллитровку. И уселся с заветной бутылочкой на лавочке у третьего подъезда. Казалось, он не может оторвать от нее глаз, посекундно сглатывая слюну. Я помню, как отвернулась, смущенно и немного брезгливо, будто подглядела в замочную скважину чужую слабость.
— Я... — в последний раз сорвалось с губ, когда широкая ладонь с показавшимися неимоверно длинными ногтями обхватила мою руку.
— К старику? — низким голосом спросил незнакомец, склоняясь к лицу. — И без метки? Вряд ли он тебя ждет, сладкая.
Наверное, я выпала на какое-то время из реальности, потому что ничем другим объяснить последующее не берусь. Одним резким движением мужчина развернул меня и прижал спиной к себе. А я позволила ему это сделать. Не закричала, не стала вырываться, а лишь стояла, закусив губу, не в силах двинуться с места. Не в силах осознать то, что происходило. Я была обычной женщиной, женой, матерью, которая чистила каждый вечер картошку и поправляла дочери сбившееся одеяло, но именно в тот миг мир дал первую трещину, приоткрывая гнилое нутро. Не выскакивающие иногда когти и клыки дочери разрушили хрустальный замок, а незнакомый мужчина на пыльной дороге.
Он не сделал мне больно физически, он просто отвел волосы с шеи и лизнул. Медленно. Нарочито неторопливо, так что я задрожала от отвращения. И, словно очнувшись, мгновенно поняла, что было неправильно в этом Юково, ну, помимо мужчины, который вылизывал мне шею посреди улицы. То, что встревожило сразу, как я вышла из машины, как увидела проступающие сквозь скудную осеннюю листву крыши домов, но напуганная туманом перехода предпочла не думать о новых странностях, их и так было много для одного дня. Я вспомнила указатель Юково, выхваченный фарами из полной темноты, я выехала из города в ночь, а въехала в ранний вечер, когда тени еще только начали собираться в укромных местечках. Не будь переход по стежке столь опустошающим, вряд ли бы мне удалось отмахнуться от такого странного явления, даже по прошествии нескольких лет я не смогла найти ему объяснение, с точки зрения обывателя.
Тьма сменилась сумеречным светом. Не человечески шершавый язык второй раз прошелся по коже, но на этот раз чужие зубы ощутимо прикусили кожу.
Я взвизгнула, пытаясь вырваться, но...
— Раньше ты предпочитал развлекаться в доме, — раздался ленивый голос.
Из серого переулка меж домами вышел мужчина.
— Помогите, пожалуйс… — Я подавилась криком и, вопреки всякой логике, стала вжиматься в того, кто стоял за спиной, кто продолжал покусывать шею.
Привычная картинка мира покрылась ветвистыми трещинами. Тот, кто медленно приближался ко мне, был кем угодно, только не помощником, только не спасителем попавших в беду девушек. Человек просто не мог двигаться так, как он, так, словно его тело лишено костей. Человек не мог смотреть в пространство таким стеклянным взглядом, у людей не бывает столь гладких и лишенных эмоций кукольных лиц. Но в тот момент я могла испытывать лишь иррациональный страх и была далека от предположений, что передо мной не человек. Скорее я была близка к простому и логическому выводу о собственном сумасшествии.
— Она сама пришла, ветер. — Мужчина за спиной на миг оторвался от шеи.
— Не сомневаюсь, — взгляд стеклянных глаз прошелся по мне от ботинок до растрепанных волос на макушке, — но не к тебе, падальщик. — Он улыбнулся, поднимая руку.
Я закрыла глаза, повторяя про себя глупые слова: «Так не бывает, так не бывает, так…»
Но клыки незнакомца и не думали исчезать. Видимо, заклинание было неправильным.
Тот, кого называли ветром, остановился, не видела его, но чувствовала. Даже слишком остро.
— Опять мужики какую-то дрянь на стежку притащили, — раздался немного сварливый женский голос, и я распахнула глаза.
По дороге шла девушка в коротком платье. Красивая девушка, уходящий свет играл в ее светлых волосах, полные губы кривились в подобии улыбки, и только голос, вернее, тон, больше походил на старушечий.
— Машка, — оскалился мужчина с неподвижным лицом.
— Почему вас вечно на всякую пакость тянет, и чем дурнее пахнет добыча, тем веселее?
— Не завидуй, и до тебя очередь дойдет, — прохрипел стоящий за спиной мужчина, его пальцы чуть сжались, и ногти царапнули шею, я дернулась, уходя от прикосновения. — Шла бы ты, Маш…
— Помогите, — прошептала я и, собравшись силами, заорала: — Пожалуйста, вызовите милицию!
Она была женщиной, а я все еще находилась во власти вбитых с рождения истин или заблуждений. Глянец, покрывавший картину мира, уже растрескался, но еще не облетел. В женщине я увидела надежду на спасение. Один из самых смешных предрассудков, зло не имеет ни пола, ни возраста.
Мужчины засмеялись. Громко, вызывающе, словно я придумала лучшую шутку года, и даже неподвижное лицо того, кого называли Ветром, ожило.
— Ухожу, ухожу, — по-старушечьи пробормотала девушка. — Куда уж мне, глупой бабе, с советами лезть. Конечно, запах почти выветрился, ага, почти. Но уж его я узнаю из тысячи, — она прошла мимо, не поворачивая головы и продолжая бормотать, — но большим мальчикам, конечно, виднее.
Тот, что стоял за спиной с шумом втянул воздух, наверное, машинально, а тот, что стоял впереди, наклонил голову набок.
— Кто ты? И зачем пришла? — ровным голосом спросил он. — Отвечать, не молчать.
Он поднял руку, и я увидела, как из пальцев словно в замедленной съемке вырастают серо-стальные когти.
— Аааа, — только и смогла проскулить я.
— Она искала дом старика, — ответил тот, что стоял за спиной, по-прежнему прижимая меня к себе.
— Куда ты шла? — Коготь перед глазами чуть качнулся.
— Нужен дом Твердина, там… Там… там... я ищу мужа и…
Слова сменились всхлипом. Зачем я рассказала этим психам, где может находиться моя семья? Горло сжалось.
— Ты знаешь посредника ведьмака? — удивился сутулый, ласково отводя волосы с шеи.
— Зачем тебе Семеныч? — продолжал спрашивать ветер. — Если не откроешь ротик и не начнешь говорить, начнешь кричать, и поверь, будешь очень рада, если мы все-таки выслушаем.
Коготь коснулся щеки под глазом, и я заговорила. Быстро, глотая слова и продолжая вжиматься спиной в того, кто стоял позади, и думаю, ему это нравилось.
— Там прячется мой муж, Твердин ему помогает. Кирилл Седов. Я просто ищу мужа, пожалуйста, отпустите.
— Запах хозяина, — с сожалением констатировал лишенный эмоций, опуская пальцы. — Хотя пересекались они не сегодня. Ты идиот, падаль.
Тот, что держал меня за плечи, выругался и отступил на шаг, убирая руки. Без опоры, я упала в пыль, больно ударившись коленками. Девушка с голосом старухи, так и не успевшая уйти далеко, скрипуче рассмеялась.
— Не дурнее тебя.
— Я это запомнил. Вставай, гостья, пойдем в гости. — Он пнул меня носком ботинка по ребрам, не сильно, скорее для острастки, заставив хватать ртом воздух. — Метка есть? А то могу, дать. — В его пальцах появилась и затанцевала узкая полоска стали.
— Лучше мою, — проговорил лохматый.
А я все стояла на коленях и смотрела на грязную дорогу, на землю. Очень хотелось плакать. Это единственное, чего на самом деле хотелось. Я рассказала этим психам о Кирилле, о дочери не смогла, но сейчас они пойдут туда…
Кто-то схватил меня за голову, ухо пронзила дикая боль, я закричала, извиваясь, стараясь вырвать голову из жестких рук.
— Так-то лучше, — проговорил сутулый, отпуская.
Я повалилась вперед, схватившись за ухо, в пыль закапала кровь. Мужчина вышел вперед, его пальцы были изляпаны в крови. В моей крови.
Ухо пульсировало горячей болью. В ушную раковину было воткнуто что-то острое, что-то, похожее на спицу с навершием. Или булавку, или брошку, которую мама иногда втыкала в шляпу, но сейчас ее воткнули в мое ухо, проткнув в двух местах, сверху и снизу, словно ткань.
Лохматый поднес руку к лицу, и его ноздри по-звериному раздулись, а потом… Потом он слизнул алые капли. Слизнул тем же самым языком, что касался моей шеи.
И именно в этот момент я поняла — все изменилось. Мир изменился и уже никогда не станет прежним. Уже не получится закрыть глаза и уговорить себя, что все в порядке. Я могла перепутать время… А почему нет? Люди видят солнечные блики, а потом уверяют, что наблюдали НЛО. Я тоже так смогла бы… наверное. А девушка, которая просто прошла мимо, наверняка деревенская сумасшедшая.
Одинокая женщина нарвалась на шпану, о которой пишут в газетах, и они вполне могли поразвлекаться за ее счет. Могли воткнуть иголку в ухо, непонятно, зачем, но психов полно. Воткнули, а потом стали рассуждать о чем-то посреди дороги. Такие многое могли, но не слизывать кровь с рук, подобно животным. А клыки? А гладкое лицо? А…
Глянец мира облетел прозрачной шелухой. Я не дома, не в масштабе квартиры, города или страны. Я не дома в масштабе мира. Я упала в черную кроличью нору, наполненную туманом.
— Пусть старик посмотрит, где она могла с Седым пересечься. А потом уж с чистой совестью развлекайся.
Я коснулась пульсирующего уха. Черт, как же больно! Выдохнула, в предчувствии нового всплеска боли и… Наверное, им было смешно наблюдать за потугами человека, который еще только поднимал руки, а они уже знали, что тот собирается сделать. Как и Кирилл.
Я ухватила спицу и выдернула, не удержавшись от крика. Отбросила железку в сторону и, не обращая внимания на боль, на заливающую воротник кровь, встала и побежала. Оттолкнулась ладонями от земли, вскочила и ринулась прочь, под мужской смех, казавшийся почти добродушным.
Растрескавшийся асфальт под ногами сливался в сплошную серую ленту, мелькали деревья, а за спиной все смеялись и смеялись психи с когтями и клыками. Я бежала, пока не увидела впереди свою машину. Увидела и пронеслась мимо, даже не повернув головы. Если остановлюсь сейчас, если потеряю минуту, чтобы открыть дверь, найти ключи, вставить в зажигание, завести, развернуться — не выберусь. Я знала это так же точно, как и то, что тот мужчина слизывал кровь с рук. Как показало время, я была чересчур оптимистична. Шанса не было с того момента, как машина преодолела переход.
Я бежала, когда ног коснулись первые рваные клочки тумана, бежала, когда дорога сузилась и пошла вниз, бежала, пока могла дышать, а не хрипеть. Вряд ли меня можно назвать спортивной, но тогда я вложила в рывок все силы и остановилась, только когда в боку кололо так, что на второй план отступила даже пульсация в ухе, колени дрожали, мышцы подергивались. Несколько минут я стояла, наклонившись, упираясь руками в бедра, и просто дышала.
А когда нашла в себе силы выпрямиться, вокруг был туман. Непроницаемое белое марево, а не предрассветная, наброшенная на мир пелена. Воздух был сух и неподвижен, словно кисель.
Неправильный кисель, как и все вокруг. Надо убираться отсюда! И быстро.
Я ведь совсем недалеко ушла, и те мужчины могут быть здесь в течение минуты, если не раньше.
Я оглянулась, посмотрела в туман, повернулась. И поняла, что не знаю, с какой стороны прибежала. Чувство направления дало сбой, да и все остальные тоже. Все, кроме страха.
Любой из них может выступить из тумана. А ведь у одного есть нож и, судя по всему, он умеет с ним обращаться. И уйти ты не успеешь. Уже нет…
Вокруг стояла плотная ватная тишина. Ни шагов, ни других звуков, и это почему-то пугало еще больше.
То, что ты их не слышишь, Ольга, не значит, что их нет, что они не рядом!
Я сделала один неуверенный шаг в сторону, на миг показалось, что в тумане мелькнуло что-то красное. Так живо показалось, что я попятилась
«Прячься, немедленно!»
Чья эта мысль? Моя или чужая?
«Быстрее!»
Я кинулась в сторону, из белой мути проступили очертания деревьев, нереально широкие стволы, корявые ветви, свернувшиеся ломкие листья.
«Они рядом!»
Я споткнулась, зацепившись за что-то ногой, и упала. Очень неловко, плашмя, как ребенок, который ударяется носом об землю и оглашает округу громким ревом. Я приложилась виском об асфальт и ободрала ладони почти до мяса. Перед глазами замерцали цветные искры, очень похожие на те, что появляются, если долго смотреть на свет, а потом зажмуриться.
С губ сорвался стон, я перевернулась на спину и подняла руки. Грязь вперемешку с кровью. И боль. Везде: в голове, в руках, ногах, в боку и даже в груди. Глаза защипало, самое время заплакать.
«А ведь почти успела, — пришла наполненная сожалением мысль, — деревья были так близко, а теперь…»
Ступни что-то коснулось, что-то невидимое. Сердце забилось от испуга так громко, что его наверняка слышали все в округе. Я закричала. Звук всколыхнул воздух и растворился в нем. Меня схватили за ногу и рывком дернули обратно. Зубы клацнули, по затылку словно прошлись наждаком, когда голова проехалась по асфальту, кожу обожгла боль. Сквозь пелену тумана проступила темная фигура, на месте глаз которой тлели ярко-красные угли. Их я запомнила особенно ярко, не раз возвращаясь в кошмарах в свой первый день на стежке. И каждый раз громко кричала, словно базарная торговка, у которой увели мешок картошки. Но туман смыкался, поглощая звуки, оставляя меня в тишине, и беспомощности.
Пар от кадки с горячей водой наполнял комнату теплыми ласковыми клубами и мало чем напоминал туман перехода. Я подняла голову, стряхивая с себя воспоминания, словно капли воды. Что было, то прошло. С некоторых пор я не переставала наслаждаться ощущением чистоты и принимала ванну за последние два дня раза четыре, скребя кожу мочалкой и стараясь избавиться от ощущения колющегося песка.
Вода стекала по телу, принося с собой чистоту и свежесть. Теплый каменный пол под ногами, пушистое полотенце на плечах. Я была… Чуть не подумала «дома», но после пропажи Юково комната в серой цитадели максимально близко подошла к этому понятию. Она не стала местом, в которое хотелось бы вернуться, она не стала местом, в котором я могла чувствовать себя в безопасности. Такие понятия, как защищенность и серая цитадель, несовместимы. И все же… замок стал местом, где мне давали передышку, краткую, иногда болезненную, но такую нужную.
Просторная спальня с шелковыми гобеленами, вышитыми картинами, с большой кроватью и… белым туалетным столиком напротив.
Святые, еще минуту назад его здесь не было. Как не было и час назад, и день, и два…
Я подошла к гуляющей мебели, провела ладонями по столешнице, словно не в силах поверить в то, что вижу, словно мне нужно не только видеть, но и коснуться шероховатой поверхности, вырезанного орнамента, прохладных металлических колец-ручек. Я потянула за правую, выдвигая ящик.
Они были там, перекатываясь по широкому дну, чуть звякая железом. Стилет, изогнутый нож, атам Раады — мое оружие. Я дотронулась до серебряного лезвия
— Где ты был, когда я в тебе нуждалась? — Сперва с губ сорвался лишь шепот. — Где? — А затем крик: — Где? — Я выдернула ящик из пазов.
Вылетевшие ножи упали, глухо стукнувшись о ковер. Злость пришла настолько неожиданно, что я даже не успела осознать, что делаю и зачем. Дернула рукой и, размахнувшись, ударила ящиком о серую стену. Дерево жалобно треснуло.
— Где? — продолжала спрашивать я, ударяя снова, боковая стенка треснула. — Где, черт возьми? — Еще удар, дно раскололось. — Где?
Ящик, любовно восстановленный Борисом, распался словно картонный, но я продолжала в исступлении бить фасадом о камень. В первый раз я поверила, пусть неживому существу, в первый раз ждала помощи и испугалась, не получив ее. Проще всего было обвинять обычную деревяшку в том, что случилось в желтой цитадели, в страхе, который испытала, в неспособности взять в руки оружие и дать сдачи. Проще, но вряд ли правильнее.
— Он не может пройти сквозь стены цитадели. Любой цитадели, кроме этой, — раздался спокойный голос.
Пальцы разжались, остатки ящика упали на пол. В спальню, как всегда неслышно, вошел Кирилл. Таким, как я его помнила, таким, как хотела помнить, в домашних спортивных брюках, в белой майке и с чуть взъерошенными, словно после сна, волосами.
— Истерика? — Он поддел ногой остатки деревянного ящика.
— Да. Смотреть необязательно. — Глазам стало горячо, сама не знаю, почему. Меньше всего мне хотелось лить слезы перед этим мужчиной. — Знаешь, как вернуть Юково? — только чтобы не молчать, спросила я, затягивая концы кушака на халате. — Ты вытянул из того человека… он сказал, как… — Я терялась в словах, в наскакивающих друг на друга мыслях, в его прозрачных глазах.
— Пока нет. Я не открывал его. Не стал. — Он развел руками и сел на кровать.
Столько всего было в его жесте, может, чуть неловком, человеческом. Сейчас в комнате был не демон, а мужчина. Тот, что каждый день возвращался домой с завода и, с улыбкой прося добавки жареной картошки, рассказывал про самодура начальника, идиотов коллег и лучшего друга Леху, прикрывавшего его при очередной расцентровке станка. Легкая неуверенность в голосе, от которой сердце так сладко заныло.
После всего, что было, он просто не имел права быть таким. Я давно перестала мечтать о нем, давно остыла. Хотя, вру, прежде всего, себе, угли тлели, и из них еще можно было раздуть костер. Но была еще и обида. Уязвленное женское самолюбие. Но и оно потеряло остроту. Глупо страдать вечно. Все, что от него требовалось, это оставаться таким же равнодушно отстраненным. Но что-то изменилось. Не в нас, в окружающем мире. Что-то требовало от него новой роли. Вернее, старой. Но нельзя три года трахать все, что движется, пусть в это «все» изредка включали и меня, а потом делать вид, что ничего не случилось. Нельзя ждать, что я кинусь после этого на шею. В моем мире нельзя.
Я медленно встала. Кирилл посмотрел на обломки.
— Есть законы, которым подчиняются даже предметы. Стены цитадели демона не преодолеть никому и ничему, пока жив хозяин. И пока он не даст разрешение. — Седой наклонился и поднял боковую стенку ящика. — Этот стол всего лишь артефакт, хоть и не совсем обычный. Но, прежде всего, это вещь. — Он бросил доску на пол. — Если хочешь, чтобы он работал, найди плотника. — Кирилл встал, оглядел комнату так, словно видел ее впервые в жизни. — Ты ничего не хочешь здесь изменить? Мебель? Ковер? Шторы? Что-нибудь еще?
— А ты не хочешь показаться психиатру? Шизофрения? Психоз? Чем еще страдает нечисть?
Знакомое до малейших черт лицо застыло, серые глаза посветлели, сквозь надетую маску заботливого мужа, проступила морда демона. Лик Седого.
— Я не об этом хотел поговорить.
— А о чем? — вышло сипло, почти шепотом.
— Об этом. — Теплые пальцы обхватили мою руку, заставляя сделать шаг вперед, подойти почти вплотную, он коснулся бугристого, выжженного на ладони следа и спросил: — Больно?
Когда-то давно он так же задавал вопросы, но и тогда в его глазах было что-то такое, отчего я чувствовала себя не просто нужной, я чувствовала себя единственной.
— Да, — ответила я, имея в виду совсем другую боль, впрочем, он вряд ли нуждался в объяснениях. — Теперь у меня нет выбора.
— Есть, — он улыбнулся, — я его тебе дам.
Широкая ладонь снова сжалась, и увиденное едва не заставило меня задохнуться то ли от счастья, то ли от ужаса. На безымянном пальце блестела полоска золотого кольца. Дело плохо. Очень плохо.
До дрожи в коленках меня пугала не руна обязательств, не перспектива питаться сырым мясом, и не превращение в хищника. А широкий ободок на его пальце, то самое кольцо, что я надела на палец тринадцать лет назад. Почти четырнадцать. В последний раз, когда он вспомнил об узах брака, мне надлежало воткнуть в его тело зеркальный клинок.
Красноватое с примесью меди кольцо из золота весьма низкой пробы обхватывало его безымянный палец. Свое я выбросила. Давно. Просто ехала на машине, открыла окно и вышвырнула этот символ супружеской верности. Случилось это где-то между третьей и четвертой любовницей, объявившейся на моем пороге.
Я с шумом втянула воздух.
— Не тот выбор, который бы тебе хотелось. — Он мягко коснулся пальцем плеча, — Ты дала слово. Придется его сдержать. Вопрос в том, как это будет?
— Опять игра словами.
— Верно. — Его палец ласково прошелся по коже. — Оцени разницу, я могу сделать тебя очень сильной, достойной рода Седых, достойной Алисы. Но, — он наклонил голову, — ты должна прийти ко мне сама. Прийти, попросить и остаться навсегда. Я сберегу твою душу. Слово демона.
— У меня есть еще время. — Возражение вышло жалким и беспомощным, сотня дней там, или десять здесь — все, что у меня осталось. Истекающее время и теперь еще слово демона.
— Нет. Его у тебя нет. — Стоило словам слететь с его губ, как руку свело от горячей боли, тот раскаленный гвоздь, что воткнул Простой, так и не вытащили из раны. — Вы долго добирались. Срок почти истек.
Я знала, что он прав, мы появились в цитадели через семь дней по внутреннему кругу. И видят ушедшие, можно было бы давно все закончить, но каждый раз подходя к черте, я отступала. Как всегда.
— И тогда где же тут выбор?
— Выбор не в том, закладывать душу или нет, а в том, как и кому это сделать. — Он говорил с невыносимой мягкостью, как с маленьким ребенком, как с Алисой, когда она в первый раз подралась с Муськой.
Простой говорил Пашке, что она расскажет о своем проступке сама, на своих условиях. То же самое теперь предлагал Кирилл. Сегодня я узнала, что ни черта от этого не легче.
— У тебя чуть больше суток. — Он встал.
— Я могу заключить сделку с Александром, — запальчиво сказала я.
— Можешь, — мужчина пошел к выходу, — это и будет обещанным выбором. Я или мой вестник.
— Кирилл, — окликнула я, и он, остановившись, повернул голову, — зачем все это? К чему?
Его глаза посветлели, из их прозрачной глубины выглянул тот, кто всегда был там, до того, как мы встретились, до того, как расстались. Настоящий Кирилл, демон, холодный, расчетливый и жестокий. Не человек. Зверь. Затянувшаяся на десять лет роль сыграна на бис еще раз. Привычная маска хорошо легла поверх холода севера, но уже не смогла скрыть истины.
— Ты придешь, — ровно сказал он, — или тебя приведут. Это тоже выбор.
Дверь мягко закрылась. Я села на ковер рядом с обломками ящика. Все навалилось как-то вдруг, разом, на самые обычные человеческие плечи. Пока человеческие. Мы действительно слишком долго возвращались, может, потому, что не очень хотели? Мы шли с победой, которая горьким привкусом поражения осела на языке. Каждый шаг приближал к выполнению обязательств. Мы знали, что на этот раз не отвертимся. И я, и Мартын, и молчаливая Пашка. Это знание отнюдь не наполняло счастьем и не заставляло мчаться ему на встречу со всех ног.
А теперь, оказалось, что время почти истекло. Я вспомнила каждый год, день, час, прочувствовала каждую прожитую секунду, когда мы пробирались по склонам гор, обдумала каждый километр, что мы преодолели на автобусе, поезде, своих двоих с сумками через плечо.
Мир людей был щедр, он дарил время почти без ограничений, тогда как стоило ступить на графитовый пол и оно потащило меня к финишу. Где-то внутри странное обреченное нечто даже радовалось уходящим часам, зная, нет, даже желая опоздать. Умереть, но умереть, человеком. Трусливый путь, но даже мне иногда хочется сдаться и опустить руки.
Я запуталась, была напугана, а Седой смешал все карты окончательно. Зачем я ему в качестве вестника? Или демоны могут обращать не только в торговцев душами? Зачем этот спектакль с возвращением к прежним временам? К кольцу на его пальце?
Злость схлынула, сломанный артефакт немым укором валялся на полу. Более бессмысленного выплеска эмоций, чем гнев на деревяшку, придумать трудно. Я стала поднимать обломки, надо при случае найти плотника. Фасад треснул, железное колечко отлетело, дно ящика разломилось надвое. Я собирала куски один за другим, чтобы отнести в угол комнаты. Подняла разломившееся дно, нахмурилась и присмотрелась внимательнее, чувствуя, как замершее сердце начинает ускорять ритм.
Столик сделали в те времена, когда о ДСП и слыхом не слыхивали. Дно ящика состояло не из одной, а из двух тонких положенных друг на друга досок. Материал был пористым и очень легким. Древесина, скорее всего, местная, наша тяжела и прочна, и колотить бы мне ей о стены пока руки не устанут. Эти же доски были сломаны, а между ними выглядывал уголок коричневой бумаги. Прикрепи его неизвестный просто ко дну, Борис нашел бы тайник в первый же день, но кто-то постарался спрятать бумажку получше, продублировав дно.
Я потянула за уголок и вытащила на свет большой конверт, явно сложенный вручную. Не заклеенный и не подписанный. Бумага сломалась в трех местах, прежде чем удалось извлечь содержимое. Слава святым, это было не очередное слезливое письмо из прошлого, это была сложенная вчетверо ткань. Шелк, если не ошибаюсь.
Разворачивая тонкий платок, я ожидала всего, что угодно, от засушенного цветка, до порции яда, но все равно оказалась не готова к действительности. Вскрикнула и уронила находку на ковер. Под гладкой скользящей тканью скрывался живой огонь, брызнувший подвижными бликами во все стороны. Я вытерла о халат повлажневшую ладонь, протянула руку, отдернула и протянула снова.
В шелковый платок было завернуто перо. Нереальное, переливающееся золотыми всполохами перо. Оно было совсем негорячее, хотя огонь танцевал по его краям словно живой. Я была не в силах оторвать глаз от разбегающихся искр. Наверное, так себя чувствовал герой сказки, державший в руках перо легендарной жар-птицы. Жаль, что они в нашей тили-мили-тряндии не водятся. Зато водится кое-кто поопаснее, например, фениксы, за спинами которых разворачивались полные огня крылья. Я набросила на перо шелковую тряпку, чтобы спрятать от глаз эту обжигающую красоту, и снова замерла.
2509 просмотров | 2 комментариев
Категории: Фэнтези, Любовный роман, Приключения, Роман, Городское фэнтези, Мистика, Серия, Дарк фэнтези, Мистика и ужасы, Попаданки, Приключенческое фэнтези, Демоны, Любовное фэнтези, Сокол Аня
Тэги: аня сокол, на неведомых тропинках, сквозь чащу, страшные сказки, неправильная любовь
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 18,04 алк |
Эксклюзивные авторы (77)
- появились новые книги
Авторы (1187)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ГендерныеИнтриги #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
> Екатерина:
> Потрясающая серия книг... Прочитала четыре, когда же ждать пятую?