Проклятый из запретного леса. Часть 2. Спасение. Екатерина Снежная

Часть 2.

Любомира.
Перед глазами потемнело, желудок скрутил судорожный спазм и я на ощуп, ничего не видя перед собой, свалилась откуда-то, больно ударившись локтем, и согнулась, извергая из себя остатки сегодняшнего завтрака. Стало чуть легче, я вытерла рукавом текущие из глаз слезы и торопливо огляделась. И с тихим стоном опустилась на траву. Ноги меня просто не держали. Лошадка, запряженная в крытый возок, прошла чуть вперёд и остановилась, кося на меня умным взглядом. Проснувшаяся от моего резкого движения Славка недоуменно хлопала сонными глазищами, не понимая, что именно случилось со старшей сестрой, а за поворотом дороги виднелась последняя повозка, от которой мы отстали уже саженей на пятьсот.
– Не может быть! – тихо прошептала я и провела рукой по сбившемся в колтун волосам. – Это же невозможно!
– Миир? – вопросительно протянула Славка, окончательно просыпаясь, – что случилось?
– Ничего, малыш, – криво улыбнулась я и, перевернувшись сначала на колени, медленно встала, охнув от боли внизу живота, – ничего страшного!
Я доплелась до повозки, взобралась на козлы и начала медленно разворачивать лошадь.
Солнце стояло в зените и, значит, очень скоро караванщики объявят привал, во время которого на них и нападут оборотни. Я закусила губу и приказала себе не думать о том, что я могла бы их предупредить. Спасти! Не могла бы! Потому что я узнала это место. Мужики вставали на привал почти сразу за видневшимся впереди поворотом, и волки их скорее всего уже увидели! А мне нельзя попадаться им на глаза! Иначе...
Я закусила губу и приказала себе успокоиться! Не сейчас! Я обязательно поплачу о том, что он сделал со мной, но не сейчас! Сейчас на это просто нет времени! Если я, конечно, не собираюсь снова встретиться с изнасиловавшим меня мужчиной!
Я подстегнула лошадку и та, недовольно фыркнув, побежала в обратном направлении и лишь тогда я, все ещё на что-то надеясь, оттянула ворот рубахи и взглянула на плечо. И застонала, увидев на коже отчётливые следы зубов.
"Но как же так! Целые сутки! Разве такое возможно???"
Славка могла возвращаться во времени не более чем на полчаса. Мы так и узнали о будущем нападении, когда в комнату вбежала ревущая в три ручья сестра и начала жалобно просить отца не умирать! В семье ходили легенды об одаренных, способных возвращаться во времени на два и даже на три часа назад. Но чтобы сутки! Взгляд сам собой скользнул ниже, на покрытую следами от мужских пальцев грудь и я сжала зубы, стараясь не заплакать. Дар возвращал назад во времени, позволял отмотать нить судьбы и прожить ее заново. И никто даже не понимал, что что-то изменилось. Никто, кроме самого одаренного! Его тело хранило память обо всем, что случилось. Так что я по прежнему имела на плече знак принадлежности своему мужу, а на теле – следы его сегодняшнего насилия.
И хотя разумом я понимала, что в лесу безопасно, что Харальд как никто другой способен защитить и спрятать меня от людей дяди, стоило подумать о том, что снова придется лечь с ним в одну постель и меня замутило! Я знала, что сильно рискую, изменяя произошедшие события и прячась от оборотня. Но именно сейчас поступить по другому я просто не могла!
Далеко отъезжать я не стала. Да это и не имело смысла, потому что судя по тому, что я видела, волки не проверяли дорогу. Так что примерно через четверть часа я остановила лошадку и стала ждать. Ждать, пока Харальд и его помощники закончат свои дела и уйдут. Стоило вспомнить волка, как в груди снова заболело и мне стоило не малых усилий в очередной раз сдержать рвущиеся наружу рыдания. Он! Как он мог? Почему он не увидел того, что все, что делал Освальд, он делал силой? Почему? А я ведь уже почти поверила в то, что он... что у меня получится быть с ним!
– Миир, – Славка, прижавшаяся к моему боку, неожиданно погладила меня по руке и каким-то непривычным, слишком серьезным голосом спросила, – Миир, ты тоже, да? Ты вернулась назад? Там было страшно, да?
И я не выдержала. Обняла сестру, подхватила её, усадила к себе на колени и зашлась в горьких, судорожных рыданиях, крепко прижимая к себе малышку. Мне было больно, обидно и очень, очень страшно. Потому что, каким бы ужасным мужем не был Харальд, он, тем не менее, мог меня защитить. Меня и Славку. А вот получится ли это у меня самой, я не знала. Но готова была рискнуть и попробовать.
Мы простояли на дороге не меньше часа. За это время я успела не только успокоиться, но и найти в возке запасы провизии и накормить голодную Славку. Да и сама поесть. И только когда стало очевидно, что ждать больше не имеет смысла, я снова развернула лошадку и решительно двинулась вперёд. Как я и предполагала, на месте нападения остался лишь давно потухший костер, да следы крови в пыли. Волки сделали свое дело и давно ушли. Я сердито вытерла вновь навернувшиеся на глаза слезы и подстегнула каурую. Мне хотелось как можно скорее покинуть это место.
До Гранца оставался ещё день пути, когда я поняла, что принятое в порыве отчаяния решение оказалось роковым для нас с сестрой. Нас настигли. Небольшой отряд верховых показался вдали и начал стремительно приближаться. Я немеющими от ужаса пальцами вцепилась в повод и тихо зашептала одну из молитв Великой Матери – покровительнице всех женщин, разрываясь между желание схватить Славку и бежать и опасениями тем самым полностью выдать и себя и сестру. Кстати говоря, девушкой я больше не выглядела. Пришлось обрезать волосы, перевязать грудь и натянуть на себя мужскую одежду, найденную в возке. Она была мне сильно велика, зато хорошо скрывала значительно более плавные чем у мужчин очертания. В мальчика превратилась и Славка. К счастью, в сумке, которую собирала мама, нашелся для нее подходящий наряд и теперь сестрёнка щеголяла в застиранной рубашонке и коротких штанишках. И ей такая игра в переодевание очень даже нравилась. Но вот обманет ли этот маскарад нагоняющих нас воинов? И нет ли среди них кого-то, знающего меня в лицо?
Отряд поравнялся с возком и я, замирая от ужаса, бросила на всадников осторожный взгляд. И едва не застонала в голос. Потому что возглавлял их глава личной гвардии князя, не раз бывавший в нашем доме и прекрасно знавший нашу семью. И судя по ухмылке, исказившей его лицо, он меня узнал...
– Вышеслав, возьми к себе мелкую, – приказал Ксандр, перехватывая поводья из моих мгновенно ослабевших рук и останавливая лошадь, – Любомира, прошу ко мне.
И он протянул мне руку и издевательски улыбнулся.
Я медленно обвела взглядом лица окруживших нас мужчин и медленно поднялась, делая вид, что собираюсь послушно сдаться. Но когда Ксандр чуть сдал назад, желая оказаться ближе ко мне и тем самым оттесняя уже спешившихся воинов, спрыгнула с противоположной от него стороны козел и ласточкой полетела в придорожные кусты. Нет, если бы мы по-прежнему ехали вдоль Запретного леса я, не задумываясь, кинулась бы к нему. Потому что если выбирать между дядей и моим мужем последний был явно предпочтительнее. Но, увы, лес закончился ещё вчера вечером. И теперь вдоль дороги росли лишь кусты, да небольшие светлые рощицы. И хотя разумом я понимала, что спрятаться там не получится, как и сбежать пешей от конного, но и послушно позволить Ксандру взять меня к себе в седло не могла тоже!
Он догнал меня почти сразу. Стоило мне проскользнуть через густой кустарник, как талию обхватила сильная рука и я с визгом взлетела в воздух, оказавшись перекинутой через лошадиную холку. И снова вскрикнула, когда на ягодицы опустилась тяжёлая рука в кожаной перчатке, приложив так, что из глаз брызнули слезы.
– Не правильный выбор, Любомира, – констатировал мужчина и ударил меня ещё раз, снова выбивая невольный вскрик, – совершенно не правильный!
И он развернул лошадь и направил её в сторону дороги на которой, с интересом наблюдая за развернувшимся на их глазах представлением, стояли остальные мужчины.
– Посмотрите вещи, – приказал Ксандр, – и уходим.
Один из воинов нырнул в возок и вскоре показался, держа в руках мою торбу.
Мужчина проследил за тем, как её пристегнули к седлу одной из лошадей и махнул рукой, приказывая трогаться.
Воины развернулись и помчались в обратном направлении и лишь тогда мужчина легко приподнял меня и посадил перед собой, вызвав болезненный стон. Ягодицы все ещё горели после его ударов.
– Не слишком ли ты разошелся, командир, – тихонько поинтересовался у него один из воинов, когда отряд перешел на рысь, давая лошадям отдых.
– Нет, – Ксандр нехорошо улыбнулся и совершенно неожиданно сдвинул руку, которой все это время обнимал меня за талию, ниже, забираясь под рубашку, – князю она не нужна. Только младшая. Так что до столицы она не доедет и пожаловаться никому тоже не сможет. А мы себе дорогу скрасим. Всё же девка хороша, что не говори! Не так ли, молодцы?
Молодцы одобрительно загалдели, а я... а я с ужасом поняла, что именно он собирается со мной сделать. Поняла и рванулась прочь, пытаясь вырваться из стальной хватки. Но Ксандр лишь захохотал, ещё сильнее прижимая меня к себе и, наклонившись над ухом, тихо прошептал:
– Не бойся, Мира, сегодняшней ночью только моей будешь, никому тебя не отдам! А примешь меня добром, так и дале оберегу. Спрячу у себя. У меня дом есть в столице. Никто о нем не знает. Парни мне верны, не выдадут. Решай!
И он сжал меня так сильно, что больно стало дышать. К счастью, лошади к этому моменту уже отдохнули и мужчины снова перешли на галоп, так что немедленного ответа никто от меня не потребовал, давая время подумать. Правда думала я вовсе не о том, кого выбрать: одного Ксандра или весь его отряд. Думала я, успеем ли мы к вечеру достигнуть Запретного леса и что я буду делать, если не успеем...???
К моменту окончания бешеной, на пределе сил, скачки, мне было уже все равно, что будет дальше. И единственное о чем я ещё могла мечтать, так это сползти с лошади, упасть на землю и уснуть. Нещадно болела отбитая за время скачки спина и всё что ниже, а к довершению всего ближе к вечеру начал характерно ныть низ живота, знаменуя начало лунных дней. И только когда по бедрам побежало горячее, я, измученная дорогой и болью, в ужасе осознала, что сейчас на мне нет многочисленных нижних юбок, способных прикрыть срам! Нет! На мне лишь тонкое нижнее белье и мужские хлопковые штаны, которые уже наверняка насквозь пропитались кровью.
– Ксандр, – я повернулась к держащему меня мужчине и, мучительно краснея, прошептала, – Ксандр, мне нужно... Нужно...
Продолжить дальше я так и не смогла. Тема женских недомоганий всегда считалась запретной и вот так просто сказать о них совершенно постороннему мужчине я была просто не в состоянии!
– Что нужно, Мира, – ласково промурлыкал воин, касаясь губами моего уха, – сказать, что ты согласна?
– Нет! – неожиданно его вольность безумно разозлила, прогнав не только стыд, но и усталость. В конце концов я – мужняя жена, а не какая-то доступная девка! – Мне нужно полчаса времени, чистая ветошь, теплая вода и немного уединения! Если, конечно, ты не хочешь, чтобы все твои люди узнали, что у меня начались лунные дни!
Несколько мгновений мужчина смотрел на меня непонимающе, потом в его глазах мелькнула искорка осознания и мгновением позже красивое породистое лицо исказилось гримасой брезгливости. Он резко остановил лошадь, а когда остальные всадники тоже начали останавливаться, спрыгнул на землю.
– Привал! – приказал он, протягивая руку и грубо сдергивая меня с лошади, – в нашу сторону не смотреть!
Я с облегчением выдохнула, оказавшись на земле, и украдкой оглядела себя. И снова начала неудержимо краснеть. Пятно на одежде было и более чем заметное!
К счастью, ни у кого из мужчин не нашлось возражений против того, чтобы оставить меня в покое. Славка уже мирно спала, пригревшись на руках у Вышеслава, и я торопливо забрала свои вещи и ушла подальше от дороги, где можно было привести себя в порядок. И только возвращаясь обратно к стоянке, поняла две вещи: во-первых, я не беременна, а во-вторых, в ближайшие дни мне не стоит опасаться приставаний окружающих меня мужчин. Они просто побрезгуют дотрагиваться до меня, пока все не закончится. И, значит, у меня ещё есть время. Очень хотелось надеяться, что есть!
Ночь прошла тяжело. Остановившись, отряд так больше и не двинулся с места. Нет, мужчины наверняка были способны провести в седле ещё не один час, но вот я уже с трудом держалась на ногах и с неохотой проглотив несколько ложек наваристой гречневой каши с мясом, пошла спать. Для нас с сестрой на скорую руку соорудили высокую лежанку из елового лапника, покрытую одеялом. Я с тихим стоном легла, вытянувшись во весь рост, обняла так и не проснувшуюся малышку и закрыла глаза. Вот только уснуть так и не сумела. Спина и все что ниже немилосердно болели, живот то и дело схватывало болезненным спазмом, заставляя меня резко и часто дышать ртом, в надежде справиться с болью, а у костра сидели насколько мужчин, беззастенчиво обсуждающие меня. И как я ни старалась не прислушиваться, ветер то и дело доносил до меня скабрезные слова. И от всего этого, а ещё от понимания того, что я сама угодила к ним в лапы, отказавшись от встречи с Альдом, было так горько и страшно, что хотелось плакать. И я бы заплакала, наверняка заплакала бы, если бы у меня были на это силы! Уснуть я смогла только после того, как мужчины разошлись спать, оставив у костра одного караульного, а едва начало светать, как меня грубо потрясли за плечо и злой и раздраженный чем-то Ксандр приказал вставать и собираться.
Через несколько часов мы достигли границы Запретного леса. И я в ужасе поняла, что просто не получится. Потому что на мой зов никто не откликнулся. Ни в первый день, ни во второй, ни на третий. Харальд не слышал меня! Или слышал, но что-то мешало ему прийти. Нам оставался один день пути вдоль леса, когда я с отчаянием осознала, что у меня есть всего два варианта: оставить Славку в руках княжеских воинов и попытаться сбежать самой или покорно следовать за ними, понадеявшись на доброту дядюшки. Потому что Славку не просто не отпускали со мной в Запретный лес, который я ежедневно не по разу посещала, отговариваясь необходимостью уединения для гигиенических процедур. Нас с ней вообще не оставляли наедине, охраняя мелкую не хуже сторожевых псов. Так что сбежать вместе с сестрой было невозможно.
Наверное, я все же не решилась бы оставить сестру, последовав за ней и отказавшись от надежды докричаться до волка, если бы во время очередного вечернего привала Славка, до этого спокойно сидевшая у меня на коленях, вдруг не вцепилась в меня, тяжело и хрипло дыша и мгновенно захлебнувшись слезами. К счастью, в это время мужчины были заняты подготовкой стоянки, а когда к нам подошёл обеспокоенный Ксандр, я тихо, одними губами прошептала:
– Родителей вспомнила.
И мужчина оставил нас в покое. Он не был посвящен в нашу тайну и даже предположить не мог, что состояние сестры связано не с уже прошедшими событиями, а с теми, что ещё лишь грядут.
– Они тебя обижали, – шепотом рассказывала малышка несколько минут спустя, уже успокоившись и убедившись, что со мной всё в порядке. Пока.
– А ты кричала и просила не делать этого!
По спине пробежал холодок ужаса. Неужели? Неужели они действительно посмеют?
– Один Ксандр? – тихо, одними губами спросила я, стараясь выглядеть не слишком испуганной.
– Нет! – губы у Славки снова затряслись, предвещая новые рыдания, – все!
Я сидела, кусая губы, и сама готова была разреветься от беспомощности. Если Ксандр решился на насилие, да ещё и такое, значит, жить мне оставалось ровно до того момента, пока они не натешатся. К князю меня не повезут. Просто потому что я ведь не крестьянская девка которой если против воли подол задрать, потом деньгами откупиться можно. Я – племянница правителя. И за подобное насильника, как минимум, лишат "провинившейся" части тела, а то и вовсе казнят. И воины о подобном исходе знают. И его не допустят. И это означало, что вариантов у меня не осталось совсем.
– Славочка! – я погладила малышку по голове и прижала к себе так крепко, как только могла, – мне нужно спрятаться! В лесу! Я сейчас уйду туда и не вернусь. Не бойся, я найду тебя, как только смогу! Как только никто не сможет меня обидеть! Понимаешь?
Сестра с закрытыми глазами кивнула и из под опущенных ресниц покатились крупные слезинки.
– Не плачь, пожалуйста, – попросила я, – иначе меня не отпустят! Славочка, пожалуйста! Не плачь!
Сестра всхлипнула и заревела в голос, вцепившись в меня обеими руками. Я судорожно огляделась. Мужчины уже закончили с обустройством стоянки и сейчас всё внимательнее поглядывали на меня. И от их взглядов по спине побежал холодок. Действительно, похоже они всё уже решили.
Я решительно встала с рыдающей сестрой на руках и пошла к Вышеславу. Он был старше остальных и к сестре относился хорошо, жалел её.
– Подержи пожалуйста, – попросила я, останавливаясь рядом с мужчиной. – Она мать вспомнила, никак успокоиться не может. А мне отойти надо. А то стемнеет скоро. Я постараюсь побыстрее!
Мужчина протянул руки и я отдала ему сестру, буквально оторвав её от себя. Взяла из котомки нужные вещи и бегом кинулась к лесу, молясь только об одном: чтобы никто из мужчин не разобрал в судорожных всхлипах мелкой её отчаянное:
– Мира, не уходи!!!
Стоило достигнуть кромки леса и скрыться из виду, как я подхватила подол юбки и бросилась вдоль опушки, отчаянно надеясь, что за отведенные мне несколько минут сумею найти подходящее место и спрятаться. Бежать далеко не имело смысла. Стоит мужчинам понять, что я сбежала, и они устроят облаву и без труда догонят меня. Ведь даже в наступающих сумерках двигающийся человек был прекрасно виден. И ещё лучше слышен! Так что единственным шансом для меня было затаиться и переждать. И мне повезло! Когда внутренние часы уже начали отсчитывать последние отведенные на поиски укрытия мгновения, я увидела широкую яму, оставшуюся видимо от корней давно упавшего дерева и густо заросшую по краям кустарником. Увидела, всхлипнула от облегчения и, встав на корточки, сползла в неё, скрывшую меня от злых глаз, легла на бок, свернулась калачиком, поджав коленки к животу и замерла, стараясь лишний раз даже не дышать, не то что шевелиться!
Несколько минут было тихо. Постепенно сердце успокоилось, перестав набатом стучать в ушах, и я смогла услышать звуки вечернего леса. И погони.
Искали меня долго и тщательно. Даже не знаю, что именно меня спасло. Может быть то, что уже стемнело и мужчины вынуждены были вернуться к костру и изготовить факелы, иначе рисковали переломать себе ноги, двигаясь в нехоженном лесу, или их убежденность в том, что я убежала в глубь чащи и именно там меня и нужно искать. А может быть, меня укрыл сам лес. Не просто ведь так его назвали Запретным! Последняя мысль возникла после того, как один из воинов прошел совсем рядом с моим укрытием, но даже и не подумал туда заглянуть. Словно и не было здесь густых кустов. Я успела основательно замёрзнуть, пока наконец где-то вдалеке не раздался голос Ксандра, приказывающий своим людям возвращаться.
И ещё примерно полчаса после того, как все стихло, я не решалась покинуть свое укрытие. И, как выяснилось, правильно делала, потому что, стоило мне решить, что опасность миновала, как где-то рядом хрустнула ветка и негромкий голос произнес:
– Нет, Горгий, – похоже девка всё-таки в чащобу убегла. Хотя я, хоть убей, не понимаю, как она смогла? Быстро то так!
– Думаешь? – ответил ему другой мужчина, – а я согласен с командиром. Здесь она где-то. Прячется! Не могла она далеко уйти! Мы ж почти сразу за ней двинулись, как и приказано было! А ее уже и след простыл!
– Неужто не вышла бы за то время, что ждём? – усомнился первый. – Не железная ведь! И тело затекает! Нет. Ушла она! Как пить дать ушла!
Мужчины замолчали, а я неожиданно обнаружила, что тело и вправду совершенно затекло и замёрзло и чешется все и в туалет бы...
Следующие минуты пока наконец не послышался тихий треск ломающихся под сапогами веток стали для меня невероятно мучительными.
Ещё несколько бесконечно долгих минут я лежала в своей яме, а потом с трудом выбралась из укрытия и медленно, почти наощуп побрела вперёд. В глубь леса. Нужно было уйти как можно дальше. Так далеко, как только смогу, иначе была вероятность, что с рассветом меня снова будут искать. И на этот раз найдут.
Шла я долго. Время казалось резиновым и я совершенно потеряла ему счёт, ориентируясь больше на собственные ощущения. И когда мне показалось, что я уже достаточно далеко от дороги, я села на выступающий из земли корень дерева, привалившись к спиной к шершавому столу, закрыла глаза и уснула. Разбудил меня холод. Уже светало и вокруг стоял густой туман, искажающий звуки и очертания предметов. Я так замёрзла, что у меня отчетливо стучали зубы. С трудом встав и размяв непослушные конечности, я вновь двинулась вперёд. По крайней мере я была свято в этом уверена, пока совсем рядом не услышала треск веток. Я успела присесть за толстым стволом и затаиться, когда совсем рядом со мной прошел один из воинов. К счастью, меня он не заметил, напряжённо всматриваясь в противоположную сторону. Я с чувством постучала затылком по твердому стволу и едва не застонала. Похоже, в туманной мгле я перепутала направление и все это время шла обратно, прямо в руки моим преследователям! Нужно было решать, что делать. Пытаться под прикрытием тумана проскочить в глубь леса или затаится и ждать. Я все ещё сомневалась, когда судьба все решила за меня. Где-то впереди раздался короткий треск, сменившийся отборной бранью и голос Ксандра громко прокричал:
– Сворачиваемся, ребята! Святогор ногу распорол, нужна помощь!
Я затаилась возле своего дерева, надеясь, что мужчины меня не заметят. За спиной прошелестели торопливые шаги и я поняла, что опасность, похоже, миновала.
– Как ты так то? – выговаривал кто-то из воинов пострадавшему, – ведь и не темно уже!
– Да палка сломалась, да неудачно так! Прямо в голенище ударила! Подошва то у меня крепкая, не пробила бы!
Некоторое время возле раненого царило нездоровое оживление. Потом я услышала, как его подняли на руки и понесли прочь из леса. Но стоило мне облегчённо выдохнуть, как прозвучало:
– Ксандр, отойдем на два слова.
– Давай, – ответил командир отряда и я услышала приближающиеся ко мне шаги.
– Слушаю.
Мужчины остановились буквально в нескольких шагах от моего укрытия, снова заставив меня испуганно замереть.
– А девку то так и не нашли, – услышала я совсем рядом голос Вышеслава, – не боишься, что она погодит, да за нами вдоль леса пойдет? Сестру она любит. Одну не бросит. А там и твои все промашки князю известны станут. Начиная от того, что ты вместо того, чтобы Радомира взять, да по тихому в столицу свезти со всей семьёй, как приказано было, денег на нормальных наемников пожалел. А те кого нанял, кроме как языками чесать и не умели ничего. Брата то князева ведь случайным болтом убило, когда он в рукопашную полез. А должно было все тихо пройти. Без жертв! А сейчас ещё мы вместо двух девок только одну привезём. Князю то может и всё равно. Он младшую приказывал найти, да живой-невредимой доставить, а мать их думаешь поверит тебе, что старшую ты не видал? Я тебе говорил, что нельзя ее трогать! Так нет! Захотелось ему! Ты думаешь, она просто так ушла? Она взгляды ваши голодные на себя примерила, да поняла, что задумали недоброе! Олухи!
– Вышеслав! Рот закрой! – огрызнулся Ксандр, – сам все знаю! Сам отвечать перед князем буду!
– Да я то закрою, – усмехнулся воин. – Только вот мы – твой отряд. И ты ежели утонешь, то и нас за собой на дно утянешь. А пожить то хочется ещё! И пожить хорошо. Не на каторге али в тюрьме, а на воле, да при деньгах. Нет. Я тебя понять могу. Мирка девка и правда красивая. Тут не диво, что залюбовался, да себе захотел. И ежели взял бы ты её, князь скорее всего не стал бы супротив свадьбы возрождать, но пугать то зачем? Или ты её и вправду на всех собирался расписать?
– Собирался, – хмуро ответил Ксандр, – чтобы носом не крутила, да благодарна была за то, что порченую взял.
– Ой дураак! – протянул воин, – вроде и умный, а такой дурак! Сашка, неужто ты думал, она бы тебе то простила когда? На кой нужна такая жена, у которой на всю жизнь обида за пазухой будет? Ладно, пошли уже обратно. Не найдем мы её. Видать по нраву она пришлась лесу, раз он её от нас спрятал.
Командир наемников что-то невнятно ответил и мужчины неторопливо двинулись обратно к дороге.
А я. Я сидела и, сама не понимая этого, плакала от счастья. Мама, моя мамочка была жива! И... братья... Они сказали, что отец погиб, но братья! Быть может, они тоже??? Тоже живы?
Видимо известие о том, что хотя бы часть моей семьи уцелела, придало мне сил. Иначе как объяснить то, что я почти весь день шла вперёд и лишь под вечер ощутила как сильно, почти невероятно устала. Руки и ноги заметно дрожали, пока я ломала пихтовые ветки и устраивала себе ложе. Сверху я тоже собиралась укрыться ветками. Так было чуть-чуть теплее, чем без них. Лето уже перевалило за середину и утром я снова проснулась от холода. Меня всю трясло и потребовалось не мало времени на то, чтобы хоть немного согреться ходьбой. На второй день двигалась я уже гораздо медленнее. Натруженные за вчерашний день, не привычные к такой нагрузки мышцы болели, заставляя меня всё чаще останавливаться для отдыха. Да и голод давал знать о себе. Если вчера мне ещё вполне хватило нескольких горстей орехов и куста малины, увешанного ягодами, то сегодня есть хотелось гораздо сильнее и я вынуждена была останавливаться и тратить драгоценное время на поиски чего-нибудь съедобного. А ещё мне было страшно. Потому что не смотря на то, что я уже углубилась в лес на расстояние дневного перехода, Харальд так и не откликнулся! А я звала! Шла вперед и то и дело повторяла про себя слова Зова. Пока тщетно!
Третья ночь в лесу выдалась не проще первых двух. Я нашла небольшую яму под вывороченным корнем и долго не могла уснуть, дрожа от холода и мучаясь тянущей болью в измученном теле.
На то, чтобы встать утром, потребовалась вся моя сила воли. И лишь понимание того, что сейчас, в этот самый момент, Ксандр со своим отрядом скорее всего уже достигли столицы, а я так и не сумела им в этом помешать, заставило меня двинуться вперёд. Нужно было идти. В глубь леса! Ведь стоило подумать о том, что я ошиблась, что Харальд меня так и не услышит и я просто умру в этом бесконечном лесу от голода, как я с трудом сдерживала слезы. А плакать было нельзя. Слезы – это слабость. А мне нельзя быть слабой сейчас. Просто нельзя! "Хорошо хоть диких зверей нет!" – подумала я угрюмо, обходя очередную валежину. Чем дальше я уходила, тем гуще и темнее становилось вокруг. Накаркала....
Медведь стоял возле густого куста малины и лакомится сладкими ягодами. Собственно я, занятая тем же самым с другой стороны, сначала увидела как раз обсосанные им малиновые сердцевинки, а потом уже и самого хищника. И примерно тогда же зверь учуял меня...
Так мы и стояли. Я, обмершая от страха, с протянутой к очередной ягодке рукой и теперь не смеющая даже вздохнуть. И медведь. Огромный мохнатый с острой треугольной мордой и чутко подрагивающими ноздрями. Хищник явно меня обнюхивал. Когда он двинулся ко мне, сердито мотнув лохматой башкой, ноги мои подогнулись и я с тихим вздохом осела на траву, не в силах не то что бежать, даже закричать нормально. Зверь подошёл ко мне, ткнулся носом в лицо. Снова внимательно обнюхал и, не выказывая агрессии, тихо рыкнул, заставляя меня отшатнуться и упасть теперь уже на спину. Зверь ещё раз обнюхал меня, на этот раз уделив особое внимание плечу со следами зубов Харальда на нем, довольно подышал мне в шею и неторопливо отошел, снова занявшись малиной, но прошло ещё довольно много времени, прежде чем я смогла собраться с силами и встать.
К вечеру третьего дня меня стало заметно знобить, разболелось горло, а язык казалось распух и покрылся противной сухой корочкой. Так что когда впереди показался небольшой ручеек, я облегченно выдохнула и больше никуда не пошла, оставшись на ночь возле воды. Нет, у меня конечно была с собой небольшая фляжка под воду. Вот только её источники за всё время пути встретились мне всего лишь дважды, а пить хотелось постоянно и я то и дело делала небольшой глоток. Так что ручеек был спасением. Я объела куст дикой смородины, морщась от кислоты и со стоном упала на кучу пихтовых веток, что должны были служить мне ложем и одеялом на грядущую ночь. За эти дни я не раз горько пожалела о том, что перед побегом не позаботилась взять с собой кресало или огниво. Вряд ли мои преследователи смогли бы обнаружить дым от костерка, а возле огня было бы намного теплее! Но чего нет, того нет. Увы, но огонь был мне недоступен, как и нормальное одеяло. Этой ночью я так и не смогла уснуть, дрожа от холода, а утром, когда рассвело, сон все-таки сморил меня и я провалилась в темноту.
Утром продолжить путь я не смогла. Горло болело невероятно, голова раскалывалась, меня кидало то в жар, то в холод и единственное, что я могла, так это тихо плакать и отпивать крохотными глотками воду из фляжки куда я вчера кинула горсточку малины. Сил не было совсем. Как и желаний . Я не хотела уже даже жить, не то что спасти родных и впервые мне подумалось, что мой побег был ошибкой. Останься я тогда с отрядом, была бы жива. В конце концов, я уже не девица, чтобы так бояться физического насилия. Да и насилие в моей жизни тоже уже было... А я мало того, что сейчас иду к мужчине, что сделал это со мной, так, похоже, даже перестала бояться того, что снова окажусь в его постели. Была бы постель...
Почти весь день я провела на берегу ручья, а вечером, когда я в очередной раз прошептала слова призыва, возле меня неожиданно сгустились тени и из них вышел оборотень. В изумлении посмотрел на меня, шагнул вперед, потрогал лоб широкой прохладной ладонью и, так не произнеся ни слова, подхватил меня на руки и шагнул в так и не успевший закрыться портал. Больше я ничего не запомнила. Просто потеряла сознание.
– И где ты её нашел? – ворвался в сознание негромкий голос и я замерла, напряженно прислушиваясь и в первое время не в силах понять где я и как здесь оказалась.
– Возле Северной дороги, – произнес второй голос и я едва не выдала себя, дернувшись от ужаса. Все таки это был он – Освальд! Значит мне вовсе не показалось!
– Странно, – проговорил первый, – я чувствую на ней брачную метку Харальда и знак рода. Но как твой брат умудрился принять человеческую девчонку в род в обход меня понять не могу! Раньше я считал, что это невозможно в принципе, но ты ведь и сам видишь...
– Вижу, – откликнулся Освальд и я увидела, как солнечный свет, подавший в дупло, закрыла мужская тень, – но может быть сама девушка сможет прояснить ситуацию. Там более, что она уже проснулась!
И мужчина наклонился ещё ниже и вежливо предложил мне руку.
– Выбирайся из своего гнездышка, красавица, – хмыкнул он, увидев, что я и не подумала принять его помощь, – лечение уже завершилось.
Я выбралась из уже знакомого по прошлому разу дупла Древа Жизни и настороженно посмотрела на стоящих рядом альфу и его старшего сына. И если в прошлый раз отец Харальда показался мне строгим, но при этом справедливым и добрым волком, то сейчас я его испугалась. Слишком уж пристально оборотень на меня смотрел, буквально прожигая взглядом.
– Дайте водички, пожалуйста! – попросила я шепотом, по прежнему боясь говорить. Нет, волшебное дерево скорее всего полностью излечило меня, но это вовсе не означало, что я забыла то, как болело воспаленное горло и сейчас вовсе не собиралась им рисковать.
– Держи! – Освальд поднял с земли и подал мне мою же фляжку в которой было еще немного воды.
Я сделала несколько осторожных глотков и под внимательными взглядами двух настороженных мужчин вернулась обратно и присела на край дупла. Болезнь отступила, но я по прежнему чувствовала себя слабой и вялой. Внезапно остро захотелось вымыться в бане, переодеться в чистое, поесть, упасть в постель и спать столько, сколько захочу! Я вздохнула, с грустью посмотрев на свой грязный, порванный в нескольких местах сарафан, и тихонько попросила сама не зная, на что надеюсь:
– Перенесите меня к Харальду, пожалуйста!
Волки понимающе переглянулись и уставились на меня ещё внимательнее и я с тоской поняла, что просто так они меня не отпустят. Слишком уж странным, с их точки зрения, было мое появление в Запретном лесу. Северин уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут мой желудок неожиданно громко заурчал и мужчина резко оборвал себя и неожиданно протянул мне руку.
– Пойдем, – сказал он мне, поднимая из дупла, – тебе нужно отдохнуть и поесть. Вопросы подождут.
– А как же Харальд? – спросила я почти умоляюще, но мне ответили лишь строгим взглядом.
И безапелляционным:
– И Харальд тоже!
Пришлось подчиниться.
Вышли мы на широком, мощеном камнем дворе и мужчина, не останавливаясь, увлек меня к большому двухэтажному дому, стоящему посередине.
– Приведи себя в порядок, – велел оборотень, открывая передо мной дверь ванной комнаты, – я распоряжусь, чтобы тебе принесли чистую одежду.
И он ушел, оставив меня в одиночестве. Я заперлась в ванной и торопливо стянула с себя испорченную походом по лесу одежду. Стоило покрутить краны, как в высокую кованую ванну тугой струей хлынула горячая вода и я едва не застонала от удовольствия, погружаясь в нее. Мылась я недолго. Хотя много отдала бы сейчас за то, чтобы пролежать в ароматной пене не меньше часа. Но стоило вспомнить альфу и его полный недоверия и вопросов взгляд, как всё удовольствие исчезло и я торопливо обмылась и тщательно вытершись пушистым полотенцем, замоталась в него, ввиду отсутствия какой либо другой одежды. Своё старое я не одела бы наверное даже под угрозой наказания. Все же большую часть жизни я провела в полном слуг доме, где ко мне относились как к принцессе. И хотя последние недели сильно изменили меня, заставив повзрослеть и объяснив, как опасен и суров на самом деле окружающий мир, некоторые привычки остались. В том числе и острое желание надеть после ванны чистое белье и одежду. Когда я уже расчесала короткие волосы в дверь тихонько постучали и тихий голос произнес:
– Я принесла одежду, госпожа!
Открыв, я увидела маленькую, лет десяти, девочку, с любопытством поглядывающую на меня.
– Спасибо! – кивнула я и, снова запершись, начала торопливо одеваться. Мне пожертвовали строгое платье из тонкой шерсти и нательную сорочку. Нижней юбки не было, как и белья. Но капризничать я не стала. Быстро одела что дали и, покинув ванную, пошла на поиски кухни. Меня ведь обещали покормить! Вот и пусть кормят!
Вожак не обманул: на кухне меня уже был накрыт стол, так что я плотно поела и вслед за девочкой, тихонько просидевший в уголке всё время моего обеда, прошла в кабинет. Там явно ждали только меня. Северин сидел за массивным столом и читал какие-то бумаги. Справа от него устроился Освальд, тоже кажется занятый делом. Вот только... стоило мне войти в комнату, как мужчины мгновенно оторвались от своих занятий и внимательно посмотрели на меня.
– Присаживайся, – пригласил меня альфа и кивнул на стоящий напротив него стул, – у меня есть к небе несколько вопросов.
Пришлось послушно сесть, сложить руки на коленях и опустить глаза как и положено хорошо воспитанной девушке благородного происхождения. Свекор понимающе усмехнулся моей демонстрации своего статуса и вкрадчиво уточнил:
– Позволь представиться, меня зовут Северин и я являюсь вожаком стаи, живущей в Запретном лесу и по совместительству отцом твоего мужа. А это Освальд – мой старший сын.
– Любомира Горнец, – представилась я, – княжна Воланская.
Ну да, мой дорогой дядюшка лишь недавно женился второй раз и у него не было детей, так что именно мы считались наследниками княжества. В груди снова заболело. Даже если мои братья еще живы, они в огромной опасности пока у князя не появится официальный наследник. И это не считая всего остального!
– Как интересно, – взгляд альфы стал ещё более заинтересованным, – и что же княжна делает в Запретном лесу, да ещё и в статусе моей невестки принятой в род?
Знал бы он, что ещё недавно я была фактически рабыней его сына, ещё и не так удивлялся бы!
– Мне нужна была помощь и защита и Харальд дал мне их, – осторожно подбирая слова, произнесла я, – и сейчас мне тоже очень нужно поскорее вернуться к мужу!
Оба мужчины посмотрели на меня с подозрением. Ну ещё бы! Я и сама понимала, что всё сказанное мною выглядит крайне странно, но объяснить по-другому не могла, иначе пришлось бы рассказать слишком о многом!
– А как ты оказалась рядом с Северным трактом да ещё и в таком состоянии? И почему на тебе нет запаха Харальда, пусть и старого? – поинтересовался свекор.
И я замолчала, понимая, что придется признаваться. Во всём! Так же как я рассказала всё Харальду. Иначе меня просто не отпустят! А сейчас дорога каждая минута! И каждая минута может стоить жизни моим братьям или свободы Славке. Нельзя позволить, чтобы моя сестра попала в руки к дяде. Значит, мне снова придется рискнуть. И доверится волку. В очередной раз довериться волку... Но в комнате было двое мужчин, один из которых по прежнему вызывал во мне лишь страх и ненависть. В отличие от Харальда, которого, я поняла это после долгих размышлений о случившемся, Освальд просто спровоцировал. И раскрывать этому подлецу тайны моей семьи. Нет уж! Я подняла голову и едва слышно прошептала:
– Я расскажу, расскажу всё. Но только вам. Одному!
Альфа перевел взгляд с меня на сына и полувопросительно уточнил?
– Вы уже встречались?
– Нет! – мгновенно отреагировал Освальд, сверля меня тяжелым взглядом, – я ее первый раз в жизни вижу!
Я ничего не ответила, только опустила глаза и стала внимательно рассматривать тонкие прожилки дерева, видимые на столе под слоем прозрачного лака.
– Выйди, сын, – тихо приказал альфа, – я поговорю с девушкой наедине.
Тот недовольно вскинулся, но спорить не посмел и послушно покинул комнату.
– Слушаю тебя, – произнес альфа, наклоняясь чуть вперед, мне навстречу.
– Нас не смогут подслушать? – тихо уточнила я, осторожно оглянувшись на громко хлопнувшую дверь.
– Хороший вопрос, – альфа неожиданно нахмурился, – дело настолько серьезное?
Я только молча кивнула. Да, серьезное! От сохранности тайны дара зависит жизнь всей моей семьи, а я и так рассказала о ней слишком многим! Не хватало ещё, чтобы Освальд тоже был в курсе!
– Ну тогда прошу!
Перед альфой возник темный прямоугольник портала и я, не сдержав облегченного вздоха, шагнула в него. Отец Харальда показался мне честным и справедливым волком. В отличие от его старшего сына!
Мы неторопливо шли по широкой тропинке, проходившей по светлому березовому лесочку. И я рассказывала, рассказывала, рассказывала, останавливалась, когда горло совсем пересыхало, делала глоток из фляжки, снова висевшей на моем поясе, и снова рассказывала. Альфа внимательно слушал, иногда удивленно качал головой, задавал уточняющие вопросы, но не перебивал. И лишь когда я закончила и умоляюще посмотрела на него, задумчиво сказал:
– Значит Освальд так и не простил брата... впрочем...это было вполне ожидаемо после того, что тот натворил, но вот так использовать в своих целях совершенно ни в чем не повинную девушку... Такого я от него точно не ожидал...
Я удивленно посмотрела на мужчину и он пояснил:
– Харальд увел у старшего брата невесту, пока тот был в отъезде. Не могу сказать, что та помолвка была заключена по большой любви. Скорее уж это был договорной брак, как и у меня с матерью Освальда. Наследник должен быть самым сильным в стае волком, поэтому ему в спутницы выбирают волчицу из хорошего, крепкого рода. Освальд выбрал и сделал предложение. Мирена согласилась и начала готовиться к свадьбе. Всё было хорошо, а потом рядом с Гнилыми болотами начали гибнуть лесные звери и Освальд отправился туда. Разобраться и решить проблему. А Харальд...
Мужчина поморщился и махнул рукой.
– Не знаю уж, чем она его так привлекла, что мальчишка решился на подобную глупость. Да и я хорош! Проглядел! А потом стало уже слишком поздно! Альд привел её к Древу Жизни и начал обряд. Да даже если бы он просто поставил ей метку, это еще можно было бы понять! В конце концов, Мирена – не единственная волчица, которая подходила в супруги для моего старшего сына! Пережили бы! Но он непонятно с чего решил, что просто назвать её своей женой будет недостаточно! Он попытался сделать её Хранительницей! Женщину сделать Хранительницей!
– А кто это? – осторожно поинтересовалась я.
– А, ну да, ты же не знаешь! – усмехнулся мужчина, – примерно двести лет назад, когда люди стали всё дальше проникать в лес и все сильнее вредить ему, древний дух, обитавший здесь наверное с самого начала времен и питавшийся силой живого леса, предложил небольшой деревне людей, издавна обитающих на южной его окраине, договор. Мы обязались переселиться в лес и взять на себя заботу о нём. А дух дал нам несколько даров. Про умение использовать тайные лесные тропы ты уже знаешь, так же мы слышим то, что происходит в лесу, можем чувствовать, когда в него приходят со злом, умеем превращаться в волков, да и ещё много чего. Но всё это доступно лишь мужчинам. И особенно – мужчинам моего рода, так как именно мой предок, будучи старостой деревни, когда-то давно и заключал тот союз. Женщины же получили лишь большую силу, ловкость и красоту. Да, мы по привычке называем их волчицами, но это не так. Они не имеют второй ипостаси и не могут оборачиваться. Да и умения вступать на тропы у них нет. Я наделил подобным умением Орину, когда она решила уйти вслед за сыновьями, чтобы в случае острой необходимости моя жена могла вернуться в город. И, судя по твоему рассказу, это было правильным решением. Но её способности крайне ограничены и даже самый слабый волк из стаи способен открыть тропу на значительно большее расстояние. Что уж говорить обо мне и моих сыновьях! А Харальд попытался передать Мирене все способности Хранителя! В том числе и способность оборота. К счастью, он не был альфой, не знал все тонкости необходимого обряда, да и закрываться не умел. Так что стоило ему начать, как я ощутил угрозу и успел вовремя вмешаться. Мирена осталась обычной девушкой, а я вынужден был изгнать сына, нарушившего одно из условий договора: никогда не давать второй облик женщине! Тогда вслед за ним ушли несколько его друзей, мои младший сын и моя любимая. И я до сих пор виню себя за то, что не досмотрел, не увидел тогда того, что происходит между Харальдом и Миреной и вовремя не вмешался. И ищу возможности всё исправить.
Мужчина тяжело замолчал и несколько минут мы шли в полной тишине. А потом он, словно очнувшись от тяжелых раздумий, вдруг весело подмигнул мне и сказал:
– Да, девочка, натворила и ты делов... Хорошую себе мой средненький нашел пару, себе под стать! Ладно, пойдем, провожу тебя к мужу, да прослежу, чтобы он тебя на радостях не прибил от избытка чувств...
В открывшийся передо мною портал я шагнула, ощущая, как трясутся коленки. О том, что Харальд может разозлиться, узнав, что я от него сбежала, а он об этом даже не знал, я как то раньше не думала...
Вышли мы на заднем дворе. За спиной высился знакомый дом, а прямо перед нами стоял мой муж в одних домашних штанах и колол дрова. Я на мгновение зависла, наблюдая за тем, как играют под смуглой кожей широкие жгуты мышц и в этот момент мужчина обрушил топор на стоявшую перед ним чурку, расколов её пополам и глубоко засадив лезвие в следующую, и резко обернулся. И на его лице отразилась такое изумление, почти мгновенно сменившееся сначала непониманием, а потом и гневом, что я, порадовавшись тому, что здесь есть кто-то, за кем можно спрятаться, торопливо шагнула за спину альфы.
– Отец? – чуть хрипловато проговорил Харальд и перевел взгляд на испуганную меня, – что ты здесь делаешь? И кто это с тобой?
– Рад, что ты меня всё ещё помнишь, – ехидно отозвался мужчина и коварно отступил в сторону, открывая меня, – знакомься, это – Мира. И она твоя жена. Поздравляю со свадьбой!
На лице Харальда явственно проступило изумление. Он чуть прищурил глаза и буквально впился взглядом в моё плечо, туда, где остался на коже след его зубов. Мне показалось даже, что под его взглядом шрам зачесался и я невольно дернула плечом и снова отступила назад.
– Это что ещё за шутки? – неверяще спросил мужчина и, в одно мгновение оказавшись рядом со мной, бесцеремонно дернул ткань платья, обнажая метку, – отец?
– Ты что, не видишь? – усмехнулся альфа, – это – твоя женщина. И на ней твоя метка. Какие уж тут шутки?
– Харальд, – испуганно пискнула я, в очередной раз пытаясь спрятаться за свекра, – я все объясню! Пожалуйста!
– Она объяснит, – кивнул этот... этот... волк и открыл портал, – я приду вечером, нужно будет решить, что делать дальше. А вы пока поговорите. И всё выясните! И последнее, я здесь совершенно ни при чем! Ты сам её выбрал! Хоть сейчас и не помнишь этого!
И он кинул внимательный и немного встревоженный взгляд на сына и ушел, оставив нас наедине. Оставив меня один на один с ошарашенным и сильно разозленным волком!
Мой муж проводил отца нечитаемым взглядом и снова посмотрел на меня. И взгляд его был совсем не добрым! Очень, очень не добрым!
– Итак, – почти угрожающе начал он, делая шаг ко мне, – жена моя, я тебя очень внимательно слушаю!
Я судорожно сглотнула и опустила глаза. Смотреть на Харальда было ... стыдно. Да, он сделал мне больно, но сейчас та боль как-то потускнела и выцвела по сравнению с тем, что случилось со мной позже. Да и если вспомнить, что именно он тогда увидел... Нет, я не оправдывала его, но после разговора с Северином гораздо лучше понимала, что именно случилось. Он не удержал своего волка. На время стал зверем, подчинившись инстинктам и если кто и был по-настоящему виноват в случившемся, так это Освальд. Который прекрасно знал о проблемах брата с контролем своей животной половины и специально его спровоцировал. Вот только... что, если Харальд пожелает взять меня сейчас? Смогу ли я быть с ним после того, что он сделал? И если не смогу, зачем я так стремилась сюда, к нему?
За этими раздумьями я не заметила, как прошло несколько минут. Харальд всё это время неподвижно стоял рядом со мной и не сводил с меня изучающего взгляда. А когда я осмелилась поднять голову и взглянуть в его глаза, то поняла, что мужчина так же как и я что-то сосредоточенно обдумывает.
– Пойдем, – неожиданно сказал он, встретившись со мной глазами, – возле дома есть лавочка, поговорим там, в теньке.
И протянул мне руку. И я неожиданно для себя самой так обрадовалась этой его протянутой руке, словно он только что спас меня, избавил от моего страха перед ним, подарил надежду, что всё будет хорошо! И осторожно вложила свою ладошку в его, ощутив, как надежно сомкнулись на ней сильные пальцы. Присваивая и одновременно даря чувство безопасности.
За домом и правда стояла небольшая скамеечка и Харальд усадил меня на нее и присел передо мной на корточки. Его руки огладили колени, спустились вниз, прошлись легкой лаской по щиколоткам и медленно стали подниматься обратно уже под подолом платья. Я не сопротивлялась. Да и был ли в этом смысл? Я – его жена. И что бы там между нами не было, я сама вернулась к нему. Сама! Можно было открыться Ксандру и уйти вместе с ним, став его женой, можно было остаться в городе волков, как предлагал мне альфа, но я решила вернуться сюда, точно зная, что при этом избежать его страсти и его постели не получится.
– Почему я не помню тебя? – хрипло спросил мужчина, гладя мои бедра и медленно приближаясь к запретному, – почему, Мира?
– Я сбежала от тебя, – призналась я, тихо охнув, когда его пальцы добрались таки до сосредоточия моей женственности, – я умею возвращаться обратно во времени!
Мужчина поднял голову, не переставая осторожно ласкать меня там, внизу, и глаза его загорелись яростью и... желанием.
– Сбежала? Почему?
– Ты сделал мне больно! Обидел! – я попыталась вспомнить всё, что чувствовала тогда, оказавшись снова на пустой дороге незадолго перед нападением на караван волков, – я не хотела тебя видеть! Не хотела снова быть твоей!
– Так ты всё таки была моей? – буквально прорычал мужчина, дергая мои бедра к себе на встречу и проникая в меня пальцем, – только моей? Отвечай!
Я всхлипнула, ощущая, как в меня проникает ещё один его палец и неожиданно расслабилась, отдавшись вызываемым ими ощущениям, мне вдруг стало невероятно легко, словно кто-то разом забрал у меня все проблемы, взвалив их на свои плечи, пообещал защиту и помощь и поклялся оберегать меня как самое дорогое на свете сокровище.
– Только твоей, Альд, – тихо прошептала я, соскальзывая с лавочки в объятия волка, – только твоей! Клянусь своим даром!
И сама потянулась к его губам за поцелуем. Страшно мне больше не было. Мужчина с тихим рыком впился в мои губы, вторгаясь в рот, подчиняя и присваивая, и через мгновение я оказалась сидящей верхом на его бедрах, прижатая так близко, как это только было возможно. Его пальцы покинули моё тело и я ощутила, как рывком он стягивает мешающие ему штаны.
– Альд, осторожнее! – попросила я, прижимаясь к нему всем телом и скользя губами по обнаженному, солоноватому от пота плечу, – осторожнее, пожалуйста!