Оборотень в эклерах

– Странно, что ты еще жив, – заметила она. – После того как «Хвосты» схлестнулись с «Охотниками».
– Ты следила за делами в Гранниге? – склонил голову набок оборотень.
– Мне небезразлично, что творится в родном городе.
– Но ты все равно уехала.
– В Дельвире больше возможностей, – пожала плечами Лена. – Ты так и не сказал, что здесь делаешь.
– Обедаю. Вместе с тобой.
– Без меня. Я завтракаю.
– Ладно. Я подумал, что вчера ты слишком беспокоилась…
– Не за тебя.
– Неужто так сложно меня выслушать?
Лена вздохнула. Вторая беседа получалась такой же нелепой, как и первая. И надо же было Роксу появиться!
– Ну, говори. Раз по-другому от твоей компании не избавиться…
– Спасибо. В общем, я хотел сказать, что больше не в банде.
Как раз этот момент официантка выбрала, чтобы вернуться с кофе и пончиками для Рокса. Тот не смутился, дождался, пока перед ним выставят угощение, поблагодарил. Он не оставил привычку вежливо держаться со всеми, даже когда стал одним из «Хвостов». Хотелось поинтересоваться со злорадством: должно быть, Рокс извинялся перед теми, с кого выбивал деньги в пользу банды?
– Выходит, начинаешь жизнь с чистого листа? – проговорила Лена, когда официантка удалилась.
– Что-то вроде того… – усмехнулся Рокс.
– Ну, и? Эта новость должна меня обрадовать?
– Нет, но, может, хоть немного успокоить. Я не намерен попасть в тюрьму или кому-то навредить.
– Хорошо, – проговорила Лена. – Информация получена и принята к сведению. Все?
Рокс посмотрел на нее неожиданно печальным взглядом.
– Ты меня никогда не простишь?
Лена откинулась на спинку стула. Кофе, наконец, примирил ее с окружающей действительностью. И даже присутствие Рокса уже не так раздражало.
– Послушай. Не знаю, что у тебя случилось. Ты пересмотрел свою жизнь, понял, как сглупил и решил все изменить. Или сотворил что-то такое, что заставило тебя сбежать из Граннига. Дело твое. Постарайся найти честную работу и больше не влипнуть в неприятности… Только не отчитывайся передо мной о своих успехах.
– Тебе даже чуточку не будет интересно? – спросил Рокс.
– Я – та часть жизни, которую ты оставил позади, – напомнила Лена. – Ты выбрал сам, так будь последователен. Время, когда я готова была тебя выслушать, прошло. Теперь это уже не имеет значения. Лучшее, что ты можешь сделать – не попадаться мне на глаза.

***

– Так все и случилось, – отчиталась Лена. Ромме с неодобрением взглянул на тонкую папочку, которая уже некоторое время лежала на его столе. В закрытом виде. Кажется, начальник даже внутрь не заглядывал.
– На вас подали жалобу, – сообщил он. Хью отложил бублик-эспандер и наклонился вместе со стулом, чтобы лучше видеть начальство.
– Кто? – спросил Лерой.
Лена представила себе эксцентричную Готильду, утирающуюся платочком и жалобно повествующую о своей нелегкой судьбе, которую еще омрачают не особенно сообразительные следователи, лезущие со смутными обвинениями. Вы ведь понимаете, вампир в депрессии, только-только вернула радостные ощущения от жизни и вдруг – как гром среди ясного неба!
– Разумеется, супруга Вира, – сказал Ромме.
– Вместо благодарности за то, что раскрыли дело в тот же день? – присвистнул Хью.
– Она по-прежнему считает, что во всем виноваты конкуренты мужа, – отрезал Ромме.
Лена вздохнула. Вот так бережешь нервы пострадавших, стараешься поделикатней объяснить, что случилось, а нервы следователей никто беречь не собирается – ни пострадавшие, ни начальство. Госпоже Вир объяснили про случайную встречу и приворот. Фотографии, разумеется, пребывавшей в растрепанных чувствах оборотничихе никто не показывал. Зачем? Лерой настаивал, что их лучше передать Виру, когда тот придет в себя. Пусть сам решает, что с ними делать. Хью вообще предлагал избавиться от снимков.
Прислуга подтвердила, что Вир распустил всех сам, потому в доме к приходу его жены никого больше не было. Сама госпожа Вир, кстати, не представляла, кто именно из конкурентов мог бы злоумышлять против мужа. К пострадавшему пока не пускали врачи, и поговорить с ним самим не было возможности.
– Но мы ведь еще и не закрываем дело, – заметила Лена.
– А жалоба уже есть, – уныло заключил Ромме. – Что там с этим доктором, который выписал рецепт?
– Больше не практикует. Но нашу певицу вспомнил, – пояснила Лена, хотя в отчете, который лежал в папочке, было, разумеется, и об этом. – У нее действительно была первая стадия депрессивного состояния. Пять лет назад Готильда обращалась к другому специалисту, он посоветовал сменить приворотный сбор на эликсиры, разработанные специально для вампиров, а еще – найти другую работу. Вкус у этих эликсиров оказался не очень, и Готильда вернулась к приворотным. Работу менять думала, но все же не стала. Средство, которое выписал ей Ульверт, еще производят, но отпускается оно теперь только по рецептам. Никаких подозрительных разговоров и внезапных свиданий у Готильды в последнее время не было. Поклонники приходили, у нас есть список…
Проверили, разумеется, и саму чету Виров. Но никаких признаков разлада в семье ни друзья, ни прислуга, ни сослуживцы не замечали.