Вкус медовой карамели

Эрлинг слушал да мотал на ус. Ему и самому с детства нравилось возиться с деревом, почему бы и не предложить старине Йоханнесу себя в подсобные работники?
А заодно и с Кайей можно будет видеться чаще…
— Ну, а ты? — спросила она, глянув на него искоса. Эрлинг тайно порадовался, что с этой стороны шрам ей не виден. — Здесь осесть собрался или уедешь куда?
— Я уж наездился, — охотно ответил Эрлинг. — Нет ничего лучше родного Заводья.
— Даже Старый Замок? — с сомнением спросила она. — Говорят, ты служил у самого короля Энгиларда?
— Служил, — кивнул Эрлинг, незаметно поправляя на плече бочонок.
Широкий рукав рубахи задрался выше локтя, а заусенец жестяного обода при ходьбе неприятно царапал кожу, но перекладывать бочонок на другое плечо не хотелось — вдруг Кайя подумает, что ему тяжело?
— И как там, в столице?
— Как во всех больших городах. Шумно, людно. Не по душе мне такое.
— А мне по душе, — мечтательно вздохнула Кайя. — А королеву Ингрид ты видел?
— Видел, отчего же не видеть.
Кайя взглянула на Эрлинга с таким нескрываемым восхищением, что он внезапно почувствовал себя настоящим героем.
— Какая она?
— Красивая. — Он украдкой скосил на нее глаза. — Правда, не такая красивая, как ты.
Она смущенно потупилась, да Эрлинг и сам догадался, что похвала вышла не слишком изящной. Все-таки отупел он за годы, проведенные в солдатских казармах. Или это девушка с волосами топленой карамели действует на него таким пагубным образом?
— А правда, что такое вино, которое продал нам Отто, пьют за столом у короля и королевы?
— Я у них за столом не сидел, так что не знаю, — честно признался Эрлинг. — Но за те деньги, которые содрал с тебя Отто, это вино должно как минимум само себя подавать, желать доброго здоровья и называть тебя при этом «ваше величество».
Кайя прыснула, и Эрлинг воспрял духом. Даже отважился переместить бочонок со зловредным колючим ободом на другое плечо.
— Тебе не тяжело? — тут же обеспокоилась она.
Эрлинг поспешил исправить оплошность, согнув освобожденную руку в локте и демонстрируя Кайе довольно-таки внушительные мускулы.
— Разве похоже, что мне может быть тяжело?
— Ой! — она округлила глаза. — У тебя жилы на руках так выпирают! Ты, случайно, ничем не болен? А то у старого Луца вот так же жилы на ногах вздувались из-за густой крови, так он в прошлом году помер.
От изумления Эрлинг не сразу нашелся с ответом, только дернул рукой, стряхивая задравшийся рукав на место.
— Нет, я здоров и помирать пока не собираюсь.
— Ты, если что, обращайся. Может, тебе примочки какие нужны, так я у мачехи рецепты разузнаю, — продолжала сердобольствовать девица.
Теперь Эрлинг покосился на нее с подозрением — уж не насмехается ли? Можно подумать, у ее отца, довольно-таки мощного и сильного мужчины, промышлявшего нелегким кровельным делом, руки выглядели как-то иначе.
— Кайя! — послышался громкий женский окрик, и Эрлинг внезапно понял, что они уже успели подойти к дому Йоханнеса. — Ну где ты так долго?
Ирма, жена кровельщика, выглянула из-за высокого забора и только теперь, заметив Эрлинга, принялась напряженно вглядываться в его лицо.
— Добрый день, госпожа Ирма, — поздоровался он. — Куда поставить ваше вино?
— Эрл, ты ли? — всплеснула она руками, узнавая. — Какими судьбами? Да как же это? А мать-то твоя сегодня на ярмарке в Декре…
— Я знаю, — успокоил ее Эрлинг, проходя сквозь заботливо распахнутую калитку. — Ничего, подожду их до завтра.
— Так может, ты заглянешь к нам? — неуверенно предложила госпожа Вигальд. — Правда, у нас сейчас гостит мой брат с семейством, но…
Эрлинг сумел сообразить, что предложила она просто из вежливости, а не из искреннего радушия. А нежеланным гостем он быть не любил.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил он, сгружая ношу на пень. — Передавайте мои наилучшие пожелания господину Йоханнесу, загляну к нему на днях. Всего доброго, госпожа Ирма. И ты здорова будь, Кайя.
Откланявшись и изо всех сил заставляя себя не оглядываться на Кайю, он вышел со двора и направился обратно в харчевню Отто.

ГЛАВА 2. Чужая невеста

Спать не ложились долго: мужчины неспешно потягивали вино, закусывая дичью и пирогами; Ирма с Гретой допоздна носились по дому, прибираясь на кухне и перенося вещи из комнаты в комнату; мальчишки, утомившиеся после кровопролитных игр в рыцарей, сгрудились на медвежьей шкуре у очага и, несмотря на отчаянно подавляемые зевки, требовали больше и больше страшных сказок от главы семьи.
Кайя сидела возле окошка, у ярко зажженных свечей, и занималась любимым делом — вышивала. Узоры ложились на ткань рубахи споро и ладно, складываясь в причудливый орнамент с оберегами и не мешая уплывать мыслями далеко отсюда. Сердце трепетало всполошенной птичкой, когда она думала о предстоящем свидании со Штефаном. Она еще ни разу не позволяла себе подобной вольности — сбежать из дома без ведома отца и мачехи, да еще ночью… Немного пугало, что до реки, где будет ждать Штефан, придется идти одной.