Золотые гвардейцы императора Часть 1. Разбитые мечты

Он раздевал меня сам. Приказал не двигаться и лишь скользил голодным взглядом по открывающемуся ему нагому телу. Куртка, рубашка... Его руки скользят по застежкам, почти не касаясь кожи и лишь тяжелеющее дыхание, да чуть подрагивающие пальцы выдают его нетерпение. Сапоги. Мужчина опустился на колени передо мной, стоящей на брошенной на землю шкуре. Осторожно скользнул рукой по лодыжке, заставляя согнуть ногу и стянул первый. Аккуратно размотал портянку. Провел пальцами по чувствительной коже стопы. Я покачнулась. Так же осторожно он снял второй сапог. Отошел. Оглядел меня, стоящую перед ним лишь в тонкой нижней сорочке и брюках. Я судорожно вздохнула под его взглядом и облизала внезапно пересохшие губы. И тут он зарычал и одним стремительным движением оказался рядом. Остальной одежды я лишилась не больше чем за пару-тройку ударов сердца.
Мы лежали в походной кровати, всё ещё сжимая друг друга в объятиях. Занимался рассвет, а я всё не могла отпустить любимого, сделавшего меня сегодня своей. И не дававшего уснуть всю ночь.
– Зачем я ждал так долго, глупец, – прошептал мужчина, осторожно целуя меня в висок, – мы могли бы быть вместе уже давно!
Я только тяжело вздохнула. Сил не было. Мы никогда так много не разговаривали, как этой ночью. Инг признался, что давно уже любит меня, но всё это время не решался сказать об этом, опасаясь разрушить нашу дружбу. Я призналась в том же. Он поклялся быть верным мне до самой смерти, а я обещала стать победителем следующего Отбора и присоединиться к нему в королевском дворце.
Любимый легко встал и пошел разводить потухший уже костер и кипятить воду. Нужно было смыть кровь. Я полежала ещё немного и неохотно поднялась. Тело болело неимоверно. Потянулась. Пора было выходить. У выхода из палатки мой взгляд упал на какой-то сверток, небрежно завернутый в ткань.
– Что это? – спросила я у занимающегося костром мужчины.
– Посмотри сама, – весело ответил он, подбрасывая очередную охапку веток, – только это большой секрет!
Я размотала небрежно свернутую ткань и невольно охнула. В моих руках лежал золотой меч колевского гвардейца.
– Ты сам клинок посмотри, – посоветовал шутник от костра.
Внутри искусно инструктированных серебром и драгоценными камнями ножен был не положенный по традиции меч из мягкой бронзы. Нет! Там искусно вставленный в золотую рукоятку лежал отличный булатный клинок.
– Ненавижу традиции, – пояснил беззаботно улыбнувшийся мужчина, видя мои полный священного ужаса взгляд, – и я очень надеюсь, Птичка, что мой маленький секрет останется секретом. Не хотелось бы неприятностей на будущей службе.

Глава 1.

Милисса.
Милисса перевернулась на спину и попробовала вспомнить все изученные за шесть лет названия лечебных и ядовитых растений. Гербологию она ненавидела и в любой другой ситуации хватило бы трёх десятков чтобы благополучно заснуть. Но не сегодня.
– Эй, Линка, ты спишь уже? – тихонько позвала она соседку и по совместительству лучшую подругу последних пяти с половиной лет.
Лилиана повернулась спиной и что то недовольно пробормотала. Понятно. Спит. И как только умудряется. Впрочем, нервы у Линки были стальные. По другому не выжить в семье с четырьмя младшими братьями и тремя старшими. Именно поэтому и будить ее не стоило. Старый рефлекс – сначала бить, а потом смотреть кто перед ней, обучение в военной академии у Лины только отточило. Так что была реальная возможность отправиться в лазарет со сломанным носом или подбитым глазом. Нет уж! Лучше просто помечтать.
Великий отбор проходил в Высшей Военной академии имени его императорского величества Диамона Первого уже в 177 раз. И, пожалуй, именно это делало данное учебное заведение самым престижным в империи. Неудивительно, что находилось множество завистников, выступающих за изменение правил приема и требующих запретить брать на бесплатные места не менее десяти сирот, вне зависимости от их сословной принадлежности. Милли довольно улыбнулась, вспомнив, как морщили свои напудренные носики богатые сыночки герцогов и графов, которым пришлось стоять на построении рядом с ней. Сиротой, сбежавшей с провонявшей застарелым жиром убогой кухни старого мастера сапожника и его жены. Где девочка жила с пяти лет. Девушка брезгливо передёрнула плечами. За время, проведенное в академии, она так и не смогла забыть ни тяжёлую работу, сменяющуюся частыми побоями, ни постоянное чувство голода, когда даже ночью снились кусочки хлеба, демонстративно выбрасываемые свиньям, ни потные руки сапожника, его зловонное дыхание над ухом и страшное, убивающее душу чувство беспомощности. И губы, искусанные до крови. И синяки на бедрах там, где впились в тело сильные пальцы, когда она все же рванулась прочь, не в силах более выносить происходящее.
Тогда Милли и сбежала. На следующее утро вместо крохотного продуктового рынка отправившись на королевский тракт. Там, у ближайшей деревни, ее бы и поймали, если бы маленькую беглянку не заметила проезжающая мимо баронесса Лилиана де Брюсс, направляющаяся в академию. Линка потом со смехом рассказывала, что ее так поразил вид идущей босиком по каменной мостовой фигурки, что проехать мимо она просто не смогла.