Добровольная пленница

— И правильно делаете! Я знаю вашу тайну и, поверьте, не побрезгую рассказать её всем!
Секунду царила тишина, а потом дверь хлопнула, и наружу вырвался чёрный вихрь, носивший имя Эмилио. На нём не было ничего, кроме белой просторной рубашки и чёрных шерстяных брюк. Волосы, ночью собранные в аккуратный хвост, теперь гривой разметались по плечам. А ещё… Исабелла стиснула зубы, ощутив внезапный укол в груди, когда увидела в руках Эмилио трость, на которую тот тяжело опирался при ходьбе.
— Вы смеете мне угрожать? — прорычал Эмилио, рывком бросаясь к воротам, и замер, обнаружив, что от жертвы его отделяет чугунная решётка.
— Вам в самом деле нехорошо? — спросила Исабелла тихо, разглядывая трость с набалдашником в виде львиной головы.
Эмилио молчал, стиснув зубы.
— Зачем он мне врал про мигрень?
— Потому что не ваше дело, чем я болен!
— Эмилио!
Исабелла подняла глаза, и взгляд её встретился со взглядом мужчины. Время замерло, и сердце сильнее застучало в груди.
— Эмилио, простите… Я пришла извиниться…
— Ну, нет, это невозможно! — Эмилио ударил тростью о землю, взметая в воздух песок. — Вы оскорбляете меня, нарушаете моё уединение, обвиняете моего слугу и меня в неприветливости, угрожаете мне то раскрытием каких-то тайн, то самим Папой… И смеете к тому же называть меня Эмилио, как будто мы с вами знакомы с младых ногтей! Для вас я граф Кавалли!
— Я не буду против, если вы станете звать меня Исабеллой!
— Убирайтесь! — теперь уже и голос графа сорвался на крик, но Исабелла лишь моргнула, прерывая контакт их глаз, и ответила:
— Если вы позволите мне завтра привезти вам целебную мазь. Она прекрасно помогает от ран. Или от мигреней — если вам угодно называть это так.
— Что вам надо? — спросил Эмилио напрямик.
— Вас, — ответила Исабелла просто.
— Я не игрушка! Купите себе пони!
— Мне двадцать два, граф Эмилио. Для пони я старовата.
Эмилио, не выдержав, расхохотался. Он хохотал долго, пока не закашлялся, а затем вытер рот рукой и навалился на трость.
— Вас не учили, маркиза, что жестоко играть с людьми?
— Я не играю, Эмилио. Мне хотелось бы вам это доказать.
— Вы держите меня за дурака?
— Позвольте, я отвечу вам завтра? Или давайте пройдём в дом. Вы устали стоять, и наш разговор не на пользу вашей ноге.
— Так уйдите!
— Вы слышали моё условие. Завтра в семь вы приглашаете меня к себе.
— А как же ваш карнавал?
— С вами мне интереснее, чем там.
— Хорошо, — сдался Эмилио наконец, — если вам больше нечего делать, завтра в семь я буду дома. Можете приходить.

***

Исабелла подбирала драгоценности добрую половину дня — предвкушение было таким сильным, что она с трудом могла заставить себя сидеть на месте.
«Как невеста перед смотринами женихов», — посмеивалась она мысленно над своим волнением.
Ещё утром Исабелла послала Джудитту к аптекарю — конечно же, никакой мази у неё самой не было, но ничего лучше ей в момент разговора с Эмилио в голову не пришло.
Выбрав бриллиантовые подвески и два перстня с россыпью аметистов — под цвет шпаги графа Кавалли — к шести часам, к половине седьмого Исабелла уже отказалась от них всех и сменила голубое, украшенное вышивками платье, на такое же, но на два тона светлее и лишённое всяких украшений — она решила, что граф Кавалли не слишком-то любит блеск, раз целыми днями скрывается за плотными стенами сада.
Ровно в семь карета высадила её в бледно-голубом — уже третьем по счёту — камзоле. Исабелла стряхнула невидимые пылинки с бархатной юбки, и, подойдя к двери, позвонила в колокольчик.
Открыл ей всё тот же лакей — но на сей раз в ливрее, расшитой серебром. Исабелла тут же почувствовала себя неуютно, предугадав, что всё-таки подобрала платье неуместно — и оказалась прав. Граф Кавалли встретил её на сей раз в чёрном, расшитом серебром, камзоле и с аккуратно убранными волосами. Теперь Исабелла разглядела в его левом ухе серьгу с рубином.
— Вы моряк? — спросил Исабелла и тут же прикрыла рот рукой.
— Мне доводилось плавать. Но я не собирался этим кичиться.
Эмилио тут же прикрыл ладонью серьгу.
— Присаживайтесь, — предложил он, указывая тростью на диван, а сам отвернулся на секунду к камину, и, когда повернулся к Исабелле снова, серьга уже исчезла. — Так о чём вы хотели поговорить?
Исабелла улыбнулась.
— Вы тоже сядьте. Мне неловко заставлять вас стоять с больной ногой.
Всё ещё опираясь на трость, Эмилио опустился в кресло напротив. Исабелла прикрыла на секунду глаза, скрывая их занавесью густых чёрных ресниц, а затем резко подняла взгляд и посмотрела прямо на Эмилио.
— Граф Кавалли, я хотела извиниться перед вами. Наше знакомство прошло не слишком удачно. И к тому же я позволила себе недопустимую вольность. Я ни в коем случае не хотела поставить вас в неловкое положение. Поверьте мне.
Кавалли издал невнятный звук, похожий на рычание недовольной кошки, и заметил:
— Мы, кажется, решили называть друг друга по имени.
Из его фразы Исабелла сделала вывод, что смысл сказанного Эмилио пропустил мимо ушей. И ещё — что можно занимать новый плацдарм.
— Разумеется, Эмилио, — она улыбнулась и продвинулась вдоль дивана, подсаживаясь ближе.