КОГДА ТАЮТ ЛЬДЫ: ПУТЬ ВЕЛЕНЫ. Часть 1 (эпическое фэнтези, романтическое фэнтези)

приходилось до острой рези напрягать уставшие от бессонной ночи глаза, торопливо смахивать с них набегавшие слёзы, часто моргать, чтобы слепящие блики на снегу не лишили зрения, не затмили бы его тёмными пятнами.
   Райко, который в четырёх стенах крохотной сторожки казался таким близким, что, казалось, шепни заклинание – и восстанет из праха, вернётся во плоти – в необъятном северном небе потерялся, развеялся, обрёл свободу вместе с ней.
Брат мой, любовь моя…
Брат.
   Велена до хруста стиснула зубы: не сейчас. Дай слабину – и свалится из седла, упустит поводья из ослабевших пальцев. Брат, да! Только брат! Вот и Рем для Мартина – брат, какой бы там ни был. И если кристарскому магу от его потери станет хотя бы вполовину так же плохо, как ей – она найдёт безумного путника, куда бы тот ни направился.
- Я просто могу это сделать, Дед, - ровно проронила Велена, почти свесившись из седла для лучшего обзора, - и я это сделаю.
   Ящер не возражал, только вздыхал по-старчески, терпеливо перенося все прихоти молодой наездницы. Стерпел, даже когда она резко натянула поводья, заставив крылатого зверя раздражённо вскрикнуть и сделать едва ли не переворот в воздухе: внизу, на расстоянии почти дня пути от портового города, темнела грубо сбитая придорожная хижина – из тех, которые стонгардцы оставляют на дорогах, следуя старым традициям.
   Дед устремился вниз, рассекая кожаными крыльями воздух; тяжело ударился о каменистую тропу, так что Велена подпрыгнула в седле, чудом удержавшись на спине зверя. Лишь когда ящер опустился на все четыре лапы, колдунья отпустила ремни и соскользнула вниз, бегло оглядывая безлюдный горный проход.
   В хижине кто-то находился. Невнятно бормотал, ходил, то и дело ударяясь о кожаный полог шатра изнутри; кажется, ворошил уголья в очажке. Велена щёлкнула пальцами, сжимая кисть в кулак: вдоль руки заискрились, засверкали колдовские блики. Если там кто враждебный, то с такого расстояния она не промахнётся, уложит на месте. Велена и раньше не отличалась лёгким нравом – теперь же, когда Райко не стало, последние рубежи рассудительности пали, обнажая граничащее с помешательством безразличие. Рука бы не дрогнула: колдунья готовилась к убийству.
- Ма-артин, - раздался приглушённый блеющий голос, - то-олстый… Ма-артин… - тот, кто ходил внутри, вдруг всхлипнул, - укрой ме-еня, Ма-артин… хо-олодно…
   Велена медленно разжала кулак. Решительно шагнула вперёд, распахивая полог шатра. Сидевший у почти потухшего очажка мужчина обернулся, меряя её пустым взглядом неестественно горящих глаз. Ещё не утративший человеческого облика – стараниями ли младшего брата-мага или милостью Великого Духа – с довольно приятным лицом, светлыми, как у Мартина, волосами цвета морского песка, и крепкими, выпирающими мышцами под плотной меховой рубашкой. Верно, когда был в силе и уме, от недостатка женского внимания не страдал.
- Ты – Рем? – ровно спросила она, разглядывая дрожащего от холода человека.
   Тот словно очнулся, встрепенулся весь, подскакивая на неверных ногах. Притоптывая, обхватывая себя за крутые плечи, жалобно проскулил:
- Рем – плохо-ой! Он Мартина мучил! То-олстым обзывал! Перед де-евушками позорил! Я – хороший! Хоро-оший!
- Хороший, - бесцветно согласилась Велена.
   Странно: ни отвращения, ни страха сумасшедший не вызывал. Перед ней, посиневший от холода, голодный, неуверенный в себе и в том, где находится, стоял обыкновенный человек. Даже привлекательнее многих здравых разумом, которых ей доводилось раньше видеть.
- Идём, - позвала она Рема. Рослый, выше её, верно, в два раза, тот послушался, как телёнок: доверчиво протянул руку, вцепился в рукав шубы, пошёл за ней на мороз из худо-бедно протопленной хижины.
- Зверь! – испугался он Деда, заметив зевающего во всю клыкастую пасть ящера. Рухнул на дорогу, закрывая голову ладонями. – У-у-у!!!
- Не бойся, - позвала Велена, невольно выныривая из вязкого полусна, в котором плавала после страшной вести. – Слышишь? Он тоже хороший. Рем – хороший. И Дед – хороший. На нём даже покататься можно. Хочешь?
   Рем оценивающе вскинул голову, дико оглядел чешуйчатого ящера, и снова уткнулся лбом в колени. Велена задумалась на миг, затем вскинула руку вверх, выталкивая заклинание из непослушного горла. Яркий зелёный луч вырвался из основания ладони, прорезал серое от набежавших туч небо. Вспыхнул в вышине ослепительным светом и погас. В Кристаре заметят; уж по крайней мере, если не получится у неё доставить Рема в город, то помощь выдвинется им навстречу.
   Присев на корточки, Велена сняла рукавицу, положила тёплую ладонь на затылок вскинувшемуся Рему. Заклинание сработало быстрее, чем сумасшедший оттолкнул её; мгновение – и безумный огонь в глазах погас. Теперь сикирийка видела, что они у Рема тоже зелёные, как у Мартина, только не ясные, а мутные, словно бутылочное стекло.
- Идём, - тихо позвала она, ненавязчиво трогая его за локоть. – Домой. Мартин ждёт.
   Сумасшедший безвольно поднялся, пошёл на прямых ногах к ящеру. Отчего-то стало совестно: уколоть магией разума того, кто его не имел, всё равно что ударить спящего или обидеть безответного.